Тонкая грань

      - Хина! - воскликнул вошедший и тут же заключил в крепкие обьятия вскочившую было девушку с дивана, что, даже несмотря на позднее время всё еще ждала юношу.       - Г-господин К-кадэлл... - промямлила шокированная звероподобная, наблюдая за так и норовившим оказаться на полу парне. Дерфи качало из стороны в сторону, а ноги то и дело заплетались друг о друга, из-за чего его походка больше походила на развалистое перемещение по палубе во время девятибального шторма.       На лице глупая усмешка, глаза полуприкрыты в пьяном угаре, а изо рта различался четкий аромат крепкого алкоголя.       - Ты меня ждала? - невинно задал вопрос юноша, чуть шире раскрыв глаза и приобретя серьезное выражение лица.       - Д-да. - неуверенно ответила зайка, склонив черные ушки и отвернувшись от резко сменившего настрой Дерфи.       - Вот и хорошо. - кивнул он, после чего хитрая улыбка застыла на устах, а его лицо приблизилось к личику девушки вплотную.       Хина как-то странно посмотрела на Кадэлла, щеки покраснели, ушки слегка подрагивали.       Их носы почти касались друг друга и зайка кожей могла ощутить горячее дыхание Дерфи. Она в страхе и каком-то таинственном ожидании закрыла веки и задержала дыхание.       Но в следующий же миг ее ждала очердная порция удивления, когда юноша с разгорающимся озорством начал тереться своей щекой о её.       Вместе с тем он сжал ее в стальных обьятиях и не желал выпускать на свободу.       - Благодать. - услышала она хриплый голос юноши, что просто наслаждался моментом и буквально таял на глазах от переполняющего его удовольствия.       Всего уже через две минуты подобных "издевательств" Кадэлл замер в прострации, так и провалившись в полудрему на руках вовремя подхватившей его Хины. Она помогла ему добраться до дивана, сняла мокрый от ливня плащ, убрала грязные от дорожной грязи и крови сапоги к входной двери и скинула верхнюю куртку, что в районе ключицы оказалась распорота.       Она уже давно привыкла к жестокому стилю Дерфи, но всё также его не одобряла. Юноша слишком сильно рисковал, получая вместе с безумной скоростью роста в навыках и статистике многочисленные травмы и ушибы.       Конечно, большинство из них можно было излечить зельями исцеления, на них, между прочим, и уходила большая часть заработка Кадэлла, но вот умственную усталость и напряжение так просто было не снять.       И оттого парня так шатало из грани в грань, от озорства к серьезности, от веселья к меланхолии и так далее.       Хина уже успела заметить некоторые последствия столь быстрого спуска по этажам. После каждого подобного маршброска он походил на выжатый лимон. Его не переполняло счастье успешного завершения очередного похода. Нет, он становился похож на безвольную куклу, теряя какую-либо мотивацию или желание.       Лишь после спокойного отдыха он вновь возвращался в прежнее состояние, надевая на лицо привычную легкую усмешку. Хина уже было задавала так интересовавший ее вопрос во время одного из привалов на верхних этажах.       - Почему ты так рьяно идешь напролом? - на грани слышимости прошептала она, но юноша ее услышал, так как стояла абсолютная тишина, нарушаемая падающими каплями воды с одного из сталактитов.       - ... - Кадэлл вгляделся в ее ониксовые глаза, но так и продолжил молчать.       Только искры изумрудного огня сверкали в его зрачках, но стоило девушке моргнуть несколько раз и видение пропало, будто мираж в пустыне.       Возникший из-за угла туннеля гигантский муравей дал сигнал к окончанию привала, а на вопрос так и не был дан ответ.       Сейчас, вспоминая тот момент, Хина еще сильнее нахмурилась. Она не понимала, не могла найти ту деталь, что так долго от нее ускользала.       Зайка продолжила в молчаливой задумчивости перевязывать юношу, после чего накрыла того одеялом и пристроилась сбоку, задумчиво разглядывая посапывающего Дерфи.       Его губы время от времени дрожали, будто пытаясь что-то вымолвить, сообщить, брови то и дело хмурились, приближаясь к переносице.       Сон юноши был неспокойным, нервным, чутким. Он всегда был настороже, даже понимая, что находится в безопасной зоне, в доме своей Паствы.       Ушки же Хины послушно опустились и она чуть крепче прижалась к боку парня, вдыхая уже такой привычный аромат железа, пепла и лечебных трав.       Ощутив тепло тела девушки лицо Кадэлла раслабилось и приняло обычное умиротворенно выражение. Кошмар, что мучал его, несколько отступил, позволяя погрузиться в глубокий сон.       ***       Прошло несколько дней. Кадэлл в это время работал в таверне "Хозяйка рога изобилия", восстанавливаясь после последнего спуска в Лабиринт. Да и новое копье еще не было доделано Эксми, а потому юноша посчитал, что возьмет небольшой отдых от Подземелья.       Не то чтобы он так сильно устал, но Хина настояла на подобном исходе, вот и Дерфи согласился. Ведь сейчас происходило то, что он и так знал.       Знакомство Бэлла и Лили прошло, как и в каноне, по крайней мере, так звучало со слов Кранела, когда он рассказал о своем новом помощнике. На следующий же день он обнаружил пропажу кинжала, который также был найден Рю у Лили.       Гестия сильно волновалась по поводу подозрительного помощника и отправилась в гильдию, чтобы разузнать о ней поподробнее у личного консультанта Бэлла, Эйны Тулл.       Уже через сутки произошел инциндент в Лабиринте с Лили и Бэллом. Лилирука предала беловолосого, оставив того без инвентаря на этаже, а сама сбежала, но, вскоре была нагнана авантюристами, что пользовались ею и решили покончить с девчонкой.       Но, как всегда, прибыл Бэлл, будто принц на белом коне и спас в последнее мгновенье девушку от судьбы оказаться разорванной гигантскими муравьями.       Девушка излила душу и извинилась перед парнем, а теперь стояла перед судом богини Гестии, Хины и меня в качестве оставшихся членов Паствы.       Стоило Лилируке увидеть меня среди собравшихся, как ее удивленный и вместе с тем подозрительный взгляд не мог отцепиться от меня. За что она уже заслужила угрожающие порыкивания от Хины. Ее ушки стояли вертикально, корпус был немного наклонен вперед, готовый к рывку, а вся ее поза выражала напряжение и убийственное намерение.       Никогда бы он не подумал, что эта девушка, являясь безобидной на вид зайкой, сейчас вела себя подобно волку в овечьей шкуре.       Под давлением Хины Лилирука показала себя достойно. Она сглотнула подступивший ком от тяжелой атмосферы, но всё же выпрямила грудь и прямо посмотрела на недовольную Хину.       Между двумя девушками ни с того ни с чего вдруг разошлись всполохи молний, пока те играли в молчаливые гляделки, передавая свои мысли одними глазами и бровями.       -"Не смей трогать то, что не твоё."       -"Больно надо."       -"Убью."       - Бэлл, не принесешь нам чаю? - аккуратно послала Гестия алоглазого куда подальше, стоило девушкам прекратить свои безвучные дебаты и одновременно показательно отвернуться друг от друга.       - Конечно, Ками-сама. - добродушно улыбнулся Бэлл и скрылся по винтовой лестнице в подвал, туда, где находится кухня. Думаю несколько минут у нас есть перед тем как он вернется.       - Итак, помощник. Скажу сразу - ты мне не нравишься. Ты столько врала Бэллу, и даже в итоге предала его, но в итоге сейчас ты стоишь здесь и просишь прощения. Ты можешь считать, что Бэлл слишком добрый и всё тебе простит, но вот что я тебе скажу... Именно мне придется тебя отругать, как следует... - это был один из тех редких моментов, когда       Гестия не вела себя, как наивная и добрая девушка, а проявляла себя достойно, как и подобалось Богине.       Можно было понять, что она заботится о своей Пастве, а потому не может позволить недобропорядочному помощнику следовать за первым членом ее Семьи. - И все же, позаботься о Бэлле.       Не позволь никаким чудакам обмануть его, стань той опорой, что ему так требуется и не подведи... А, еще не смей заглядываться на него. Он - МОЙ. - последние слова из уст Богини тут же смели тот серьезный лад и вновь перед нами предстала своевольная с яркой улыбкой на лице Гестия.       Я только почесал затылок, наблюдая столь резкую перемену настроения моей Богини. Но а как иначе. Несмотря ни на что, Гестия остается настоящей Богиней, а потому, возможно, всё то, что мы сейчас наблюдаем лишь такая же маска, что я меняю изо дня в день.       Личина, что вжилась в саму девушку настолько, что она сама начала верить, что является такой. Этот мир казался очень странным, стоило лишь присмотреться. Боги, существа, что спустились с Верхнего мира, почти ничем не отличались от людей. Они любили, грустили, смеялись и были подвласны порокам так же, как и все остальные.       Тогда почему они оставались Богами? Этого мне было не понять. Что отделяло их от всех остальных? Может быть так, что здесь, в Нижнем мире, они просто выпускали пар, веселясь, предаваясь страсти, похоти, жадности, зависти, и прочему, прочему.       Неужели, покровители этого мира столь несовершенны, что могут быть обмануты местными жителями, запуганы обычными бандитами?       Меня от странных мыслей отвлек болезненный тычок локтем в бок от зайки, что стояла по левую руку от меня.       Положив ладонь на резко занывшее место в районе почки, я, нахмурившись, перевел взор на девушку рядом со мной.       Она же, не обращая никакого на меня внимания, чуть приподняла подбородок и глядела только вперёд.       - А ты, что скажешь, Кадэлл? - обратилась ко мне Гестия. Как же сильно мне захотелось ударить себя по лицу, когда я меланхолично оглядел представшую мне картину.       Бэлл беспомощно оказался зажат между Гестией и Лилирукой, что обхватили его руки своими грудями и строили тому глазки. Со стороны это похожило на сюрреалистичное перетягивание каната. Вот только в ходе подобного соревнования, девушки грлзились разорвать юношу напополам.       - Бэлл, ведь мой, не так ли? - с щенячьими глазками Богиня взирала на меня, всячески прося поддержки в этом бою. Но я так просто не буду перевешивать чашу в одну из сторон. Это будет не интересно.       - Все мы принадлежим вам, госпожа Гестия, как преданные члены Паствы. - отчеканил я и сделал несколько демонстративных шагов навстречу, широко раскинув руки и широко ухмыляясь.       Хина же позади меня смекнула в чем ее роль и с легким оскалом потянулась к Лилируке с острым блеском в глазках.       Быстрым и четким рывком юноша сблизился с Богиней и принялся ту щекотать, отчего полуразрушенную церковь наполнил визг и с трудом сдерживаемый смех. И если Кадэлл отпустил Гестию уже после ее первой просьбы остановиться, то Хина все не как не могла отцепиться от Лилируки, пока та всеми силами старалась выскочить из цепкой хватки зайки.       Бэлл же и Гестия с присущей им веселостью наблюдали, как две девушки метались по помещению. И если Лили желала сбежать куда подальше от зайки, то Хина, наоборот, все больше разгоралась и начала считать подобную гонку, как некий вызов ее способностям.       Солнечные лучи просачивались через потолок полный дыр и проемов.       Сегодня стояла на удивление приятная погода. Кадэлл как-то и не заметил, что оказался в центре этой идиллии.       Но счастье тут же было омрачнено пониманием, что это могут быть его последние минуты жизни здесь, последние чувства, эмоции, ощущения.       Он поднял голову к голубому небу, в котором нельзя было увидеть и одного облака. Лёгкий бриз трепетал его волосы, вызывая приятный иллюзорный табун мурашек по спине. До ушей доносился смех людей, уже ставших дорогими ему.       Юноша даже ощутил на миг, будто его душа поёт. Такое спокойствие, умиротворение.       Счастье... Вот, чего он так жаждал.       Место, куда он может вернуться, где его будут ждать драгоценные для него люди.       Пусть скоро его нить судьбы и оборвется, но это будет на хорошой ноте, словно дорогой бокал вина, оставляющий горькое и вместе с тем сладковатое послевкусие на кончике языка.       Настала пора последнего акта для Кадэлла Дерфи, а точнее Дэрна.       Человека, что так жаждал оказаться в этом мире и получивший желаемое.       Пусть и ненадолго.       Как бы он не сопротивлялся, но парень знал, что следующий спуск в Лабиринт окажется для него финальным, став отличным эпилогом для его пребывания на этой бренной земле.       Его голова склонилась в сторону издаваемого шума, где сейчас собрались все и мило общались не о чем, просто весело и счастливо проводя время.       Да, он постарается надолго запечатлеть этот пейзаж, его собственные мысли и чувства. Они станут последним, что будет сопровождать его в океане тьмы и пустоты. Где нет ничего и нельзя ничто ощутить.       Вскоре, ему вновь предстоит стать беспомощным зрителем этого концерта, но он хотя бы уйдет по-своему.