Жить вопреки

      Дверь тихо приоткрылась, и в палату заглянул Масаоми. Заметив, что сестра бодрствует, он, уже не таясь, прошёл внутрь и негромко кашлянул, привлекая внимание: — Кхм… Привет, — брат привычно ласково улыбнулся, — как ты себя чувствуешь? — Маса-ни? Привет, — Элен повернулась на звук и вернула слабую улыбку. — Вроде бы всё норм… Ты за мной приехал? — Эм… Не совсем, — стушевался Масаоми, опуская взгляд в пол. — Боюсь, Ёсида-сэнсэй настаивает на том, чтобы ты провела под наблюдением ещё несколько дней. — Почему? — раздражённо поджала губы Элен. — Результаты томографии плохие? Я себя чувствую вполне здоровой.       «Как же… Здоровая она, — подумал он. — Бледная, под глазами залегли тени, взгляд постоянно бегает, выдавая дезориентацию… А ещё часто сглатывает… Скорее всего, тошнота так и не прошла». — Нет. Не волнуйся. — Его губы снова растянулись в улыбке, только теперь её вызвал немного шипящий выговор — припухший язык мешал внятно произносить слова. — На снимках патологий не обнаружено, что даёт нам право расценивать твою травму, как сотрясение средней тяжести. Хотя я согласен с сэнсэем — тебе нужно остаться здесь. Сотрясение — это черепно-мозговая травма, пусть и менее тяжёлая, чем остальные. Но всё же не стоит относиться к ней легкомысленно. Тем более, я же вижу, что ты ещё не оправилась. — Но… — Она упрямо тряхнула головой. О чём тут же пожалела, так как изображение слегка качнулось, и усилилась тошнота. — Элен-чан, — ласково позвал Масаоми, подходя ближе и опуская свою ладонь на её руку, — всего несколько дней. Я прошу тебя. Так нам всем будет спокойнее. — Да чёрт с ним… — вздохнула она, откидываясь на подушку, сил спорить не осталось. — Уговорил. — Я принёс твой телефон. — Достав смартфон из кармана, Масаоми положил его на тумбочку возле кровати. — Только я бы рекомендовал не пользоваться им слишком долго — это вредно в твоём положении. Лучше побольше спи и набирайся сил. — Да я и так постоянно сплю, — хмыкнула Элен. — Это нормально. Организм пытается восстановиться, да и препараты, которые тебе назначили, обладают седативным эффектом, — пояснил брат. — Так что спокойно отдыхай и ни о чём не тревожься. — Не тревожься… — задумчиво повторила она, словно эта фраза значила для неё гораздо больше, чем должна бы. — Постой! — Элен резко села в постели, не понимая, как вообще могла забыть о чём-то настолько важном. — Как Укё?! — С ним всё хорошо, — отвечая на вопрос, Масаоми неосознанно нахмурился. — Очень сомневаюсь, — скептически заметила Элен, не позволяя отделаться отговоркой. — Может, расскажешь, как дела дома? И почему, если всё в порядке, он до сих пор не приехал? — Я запретил ему даже приближаться к тебе, — морщась, как от зубной боли, пояснил Масаоми. — Зачем? — еле сдерживая ругательства, нахмурилась она. — Зная Укё, я уверена, что он сожалеет о случившемся, и ему сейчас очень плохо. Впрочем, не только сейчас. Я же тебя предупреждала, что с ним что-то не так. — Элен осуждающе посмотрела на брата. — Это не оправдывает его поведения, — строго возразил Масаоми. — Элен-чан… — В кармане завибрировал телефон, отвлекая и прерывая его. Ответив на вызов, он перевёл взгляд на сестру и, прикрыв рукой динамик, тихо попрощался. — Мне пора на смену. Я зайду позже. Отдыхай.       Когда дверь за ним закрылась, Элен быстро протянула руку и забрала с тумбочки телефон, набирая знакомый номер. То, что она только что услышала, ей не понравилось. Масаоми был зол на брата и, похоже, многого не договаривал. Нет, она понимала, почему он негативно относится к произошедшему, и, конечно, это не вызывало вопросов, но вот то, что брат отказывался принимать во внимание причины, которые привели к такому исходу, настораживало. Нужно было выяснить, что же творится с Укё. Возможно, что помощь сейчас в большей степени необходима ему, а не ей.       «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — равнодушно оповестил механический голос. Элен снова нахмурилась. Звонить кому-либо из братьев она остерегалась — не зная обстановки дома, можно было только усугубить ситуацию. Она отчего-то была уверена, что в детали их разговора с Укё Масаоми никого не посвящал. «Придётся пытать его самого…» — решила она и легла обратно. Действие препаратов вынудило её на время забыть обо всём и провалиться в сон.       После обеда заходили Цубаки, Азуса и Юске, но Элен спала, и ребята не стали её тревожить. Они оставили на прикроватной тумбочке фрукты, пару свежих ранобэ и тихо удалились.       Масаоми смог вырваться к сестре только ближе к вечеру, да и то буквально на пару минут: проверить её самочувствие и пожелать доброй ночи. Расспросить его об интересующей её проблеме Элен не удалось, потому что он был не один. В палате, помимо брата, находился ещё и лечащий врач, проводящий вечерний плановый осмотр. Закончив с необходимыми процедурами, оба врача покинули палату, оставляя её отдыхать, а сами вернулись к работе.       Номер Укё так же оставался недоступным, и это обстоятельство нервировало всё больше. К вечеру следующего дня раздражение и беспокойство достигло своего апогея. Масаоми словно избегал оставаться с ней наедине, посещая палату исключительно в компании врача или братьев. Да и визит родственников доставил несколько неприятных минут. По их поведению Элен догадалась, что об истинной причине её пребывания здесь им ничего не известно. Все, кроме непосредственных участников ночной ссоры, считали, что она упала с лестницы. Осознав, что её намеренно держат в неведении, она знатно разозлилась и решила втянуть Масаоми в разговор с помощью обмана.       «Масанизайди мненехорошо сэнсэйзанят», — набрав короткое сообщение, намеренно игнорируя знаки препинания, чтобы брат решил, что ей действительно плохо, она отправила его адресату.       Ворвавшись в палату, Масаоми в изумлении замер перед пустой койкой. Но спустя пару мгновений сзади раздался хлопок и последовавший за ним щелчок дверного замка. Он обернулся.       Элен стояла около двери, опираясь рукой на ручку, и хмуро смотрела на брата. Пути к отступлению были отрезаны, и если бы он захотел выйти, её пришлось бы отодвигать силой. — Садись, — кивнула она на стул, — есть разговор. — Элен-чан… — виноватый взгляд на сестру, — вернись в постель. Ты очень бледная… Я никуда не уйду. Обещаю.       Она кивнула и не спеша прошла к кровати, опускаясь на край. — Рассказывай, — несмотря на физическую слабость, голос остался твёрдым. — Что происходит дома? Где Укё? — она посмотрела ему прямо в глаза. — И не вздумай врать. Братья сказали, что в особняке он больше не появлялся. Вроде как на работе? — Укё… решил пожить немного у Хикару. — Масаоми опустил голову. — Решил? Сам? Или его попросили так решить? — зло выдохнула Элен. — Я не гнал его… Если ты об этом. — Он отрицательно покачал головой. — Просто попросил его хорошо подумать о своём поведении и сложившейся ситуации. — Ему не думать об этом нужно! Ему помощь нужна! — окончательно вышла из себя Элен. — Наша помощь, Масаоми-ниисан! — Элен-чан… Он набросился на меня, ты из-за его действий оказалась в больнице с сотрясением. Я должен был хоть как-то среагировать, а говорить на эту тему он отказался. Поостынет, разберётся в себе, и мы обязательно всё уладим, — вздохнул брат. — Тебе нужно побеспокоиться о себе. Отдыхать и выполнять предписания врача. — Он не желал причинять мне вред, — упрямо настаивала она. — Тебя придушить — возможно, но не меня. — А меня-то за что? — приподнимая бровь, уточнил Масаоми. — Не знаю… — раздражённо фыркнула Элен, хотя пара предположений у неё всё же имелась, но вот озвучивать их желания не было. Сама не до конца понимала, чем была вызвана такая агрессия в отношении старшего брата, учитывая, что мужчины всегда были довольно близки. — Вот и я не знаю, — кивнул он. — Поэтому Укё хорошенько отдохнёт и придёт в себя, а ты долечишься. Тем более, Ёсида-сэнсэй сказал, что дня через три тебя выпишет. Тогда мы вместе со всем разберёмся. Хорошо? А ещё я заеду к нему сегодня и проверю как он, заодно расскажу, что ты идёшь на поправку. — Но… Ты не понимаешь… Он там один, и это плохо! — Ему не три года, он в состоянии о себе позаботиться. С нами Укё обсуждать что-либо не пожелал, а предпочёл съехать на время, — перебил её брат. — Возможно, он хочет побыть один. Мы не вправе ему в этом отказывать. Перестань изводить себя. Всё наладится. — Хорошо. — Элен забралась в постель. Разговор вымотал её и нисколько не успокоил, но препараты в крови вынуждали смириться и лечь. Сильно потянуло в сон. — Вот и умница, — вставая, улыбнулся Масаоми. — Я передам Укё, что у него появился ярый защитник в твоём лице. Можно сказать, личный адвокат. — Не смешно… — буркнула Элен, отворачиваясь к окну, а Масаоми, качнув головой, вышел.       «Как будто мне всё это нравится… — размышлял он, неспешно шагая по коридору в сторону своего отделения. — Но что я могу сделать, если Укё замкнулся и не желает что-либо объяснять… Не пытать же его, в самом-то деле».       Как только дверь в палату закрылась, Элен соскочила с кровати. Правда, тут же схватилась за спинку стула, комната опасно накренилась. «Тихо… без резких движений, барышня, — напомнила она сама себе. — Раз отказывается говорить с Масаоми, возможно, со мной согласится?» — Волнение заставляло идти на крайние меры, невзирая на последствия.       Дождавшись, пока дежурная медсестра покинет пост, Элен быстро переместилась в соседнее отделение — хирургическое. Там, немного успокоив бешено стучащее сердце, она осмотрелась и пошла в сторону общего холла, где стояли столики, мягкие кресла для посетителей и автоматы с напитками. Она предположила, что там можно будет обнаружить необходимую ей информацию, а именно: стенд с указателями отделений и кабинетов или на крайний случай план эвакуации. От идеи стащить в ординаторской один из халатов Элен отказалась. Учитывая её рост и комплекцию, на врача или медсестру она явно не тянула, да и больничные тапочки не добавляли солидности, поэтому оставалось найти кабинет, который пациенты могли посещать без сопровождения и не привлекая ненужного в данных обстоятельствах внимания. А самое главное — этот кабинет должен был располагаться на первом этаже, максимально близко к выходу на подземную парковку.       Информационный стенд действительно нашёлся сразу за двумя автоматами. Элен, прикупив себе баночку с соком, присела в одно из кресел и стала скучающим взглядом изучать нужный ей этаж на предмет подходящих помещений.       Ожидающая родственников одинокая девушка ни у кого не вызвала интереса, даже снующие рядом санитарки не обращали на неё внимания.       Лаборатория не подходила, рентген-кабинет и кабинет МРТ тоже. Госпиталь был платным, и анализами занимались медсёстры, а на снимки пациенты спускались в сопровождении врача… Процедурный и перевязочная заинтересовали Элен гораздо больше. Вообще-то, туда тоже полагалось идти с сопровождением, но и прогуляться самому не возбранялось, особенно тем, кто находился на лечении длительный период времени и уже шёл на поправку. Перевязочная была предпочтительней, она находилась в самом конце коридора. Оставалось дождаться кого-нибудь из травматологии и спуститься вместе. На всякий случай.       Удача улыбнулась ей уже спустя пятнадцать минут. Заметив молодую женщину с перебинтованной рукой, остановившуюся перед лифтом, Элен поспешила присоединиться. — Простите, — вежливо окликнула она незнакомку, — а вы, случайно, не на перевязку? — Здравствуй, — кивнула женщина, — всё верно. Тебе нужна помощь? — Мне тоже на перевязку, а сестра ещё занята, — скромно пояснила Элен. — Только одна я боюсь заблудиться. Можно доехать с вами? — Эм… Конечно. — Женщина немного удивлённо осмотрела её. — Рёбра, — улыбнувшись, пояснила она, — в ванной поскользнулась. — Понимая причину удивления, Элен указала пальцем на пижаму в районе груди. — Ох! Сочувствую, — расслабилась женщина и приподняла перебинтованную руку. — А я вот неудачно в пляжный волейбол поиграла.       За непринуждённой беседой обе пациентки спустились вниз и прошли к нужному кабинету, останавливаясь около двери. — Идите, — махнула рукой Элен, — вас всё равно быстрее осмотрят. — Спасибо, — ответила женщина и, постучав, прошла внутрь.       Быстро проскочив оставшиеся метры, Элен с рокочущим в ушах пульсом нырнула на лестницу, ведущую к парковке. По дороге ей никто не попался — посетители предпочитали использовать лифт. Преодолев открытое пространство, она спряталась в бытовом закутке позади лифта. Мимо изредка проходили люди, но все они спешили по своим делам, и никто не обращал внимания на окружающую обстановку. Немного успокоившись, а также попутно переждав приступ тошноты и головокружения, она достала телефон и через приложение вызвала такси, уточнив, что подъехать необходимо в самый конец парковки к выходу из лифта. Теперь оставалось только ждать.       Свет жёлтых фар выхватил из полумрака помещения хрупкую фигуру невысокой девушки в больничной пижаме. Водитель нахмурился, но притормозил рядом. Девушка лаской нырнула на заднее сидение за его спиной и, предвосхищая любые вопросы, уверенно произнесла: — Два счётчика. Но быстро и без лишних вопросов. — Мужчина неопределённо пожал плечами и кивнул, а она назвала адрес.       Подъехав к знакомой высотке, Элен расплатилась с таксистом и, игнорируя косые взгляды немногочисленных прохожих, поднялась на нужный этаж. Её искренне порадовал работающий лифт, потому что уверенности в том, что осилит такой путь пешком, не было. Тёмный коридор, дверь, которую не раз открывала сама или стоя рядом, пока Хикару искал в карманах ключи. Ничего не изменилось, но грудь сковал страх. Ключей у неё естественно не имелось, а значит, придётся стучать. Вот только решимость испарялась с каждой потраченной впустую секундой, и чем дольше она медлила, тем абсурднее казалась ей эта идея. Внутри было тихо. Отсутствие света в окнах она приметила ещё когда забегала в подъезд. А вдруг его там нет? Или… Что или, Элен додумывать не стала, но сердце болезненно сжалось. Она рванулась вперёд, подгоняемая страхом, и громко постучала в дверь. Тишина. Ни звука шагов, ни отблеска света в дверном глазке. Ничего. Внутри липкими щупальцами стала расползаться паника и подступать истерика. Ей показалось, что даже температура в подъезде упала на десяток градусов, и по телу волной прокатился озноб. Элен из последних сил забарабанила по двери. В ушах нарастал гул, в глазах всё поплыло. Только она не отдавала себе отчёт, что это не последствия сотрясения, а, скопившиеся в уголках глаз, слёзы отчаяния и безысходности мешали ей смотреть на преграду.       Когда дверь распахнулась, она, не удержав равновесия и теряя опору, провалилась вперёд. Её подхватили сильные руки, не позволяя упасть. — Эл? — От звука тихого надтреснутого голоса захотелось взвыть. — Ты… почему здесь? — Какого чёрта?! Укё! — Она ударила его кулаком в грудь, а потом ещё раз и, чуть не разрыдавшись, добавила: — Какого чёрта так долго?! — Шагнув вперёд, Элен обхватила его руками за талию, прижимаясь всем телом в отчаянном желании ощутить чужое тепло, убедиться, что он реален, и всхлипнула. — Напугал до смерти! — Я спал… — механически ответил Укё, замерев на месте с разведёнными в стороны руками и, похоже, вообще сомневаясь, что происходящее реально, а не плод его воспалённого воображения. — Эл… Это и правда ты? — Нет, блин! Санта-Клаус! — огрызнулась она, хотя сделала это скорее по привычке, чем по-настоящему раздражаясь.       Ей было страшно смотреть ему в глаза, и она уткнулась лицом в помятую футболку. Пока с лихвой хватало хриплого и какого-то безэмоционально-механического голоса. — Ты дрожишь, — спокойно прокомментировал её состояние Укё. — Пойдём. Я заварю чай. — Он отступил, освобождаясь от объятий, и развернулся. — Или лучше кофе?       Слова звучали безучастно, с ровной интонацией, словно он просто размышлял вслух. По коже снова пробежали мурашки, а пальцы похолодели, но она пошла следом, пытаясь сообразить, что же ей теперь делать. — Чай… Кофе запретили, — тихо ответила Элен.       Укё словно запнулся и на секунду замер на месте. Плечи дрогнули. Но спустя пару мгновений он продолжил движение. — Хорошо. Иди в комнату. Я принесу.       Проходя мимо, Элен не удержалась и заглянула на светлую кухню, только Укё даже не повернул головы в её сторону, продолжая возиться с заваркой. И она в принципе не смогла бы с уверенностью сказать, а взглянул ли он на неё хоть раз с момента встречи. Вздохнув, Элен сделала то, о чём её попросили — пошла в комнату.       Такой Укё её пугал. Нет, она не считала, что он может причинить ей вред, скорее её трясло от мысли, что уже поздно. От осознания, что она не знает, как ему помочь. Укё не то что замкнулся, как сказал Масаоми. Он вообще мало походил на живого человека. Скорее, на бездушного робота или безвольную марионетку, блёклую копию самого себя.       Элен замерла посреди комнаты, напряжённо размышляя, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. То, что ей эта задача не по силам, она поняла совершенно чётко. Губы беззвучно шевельнулись, произнося знакомое имя, а руки уже доставали из кармана телефон. Только бы не было слишком поздно. — Привет, подранок, — пошутила в трубку подруга. — Как самочувствие? — Рен-чан… — Элен сглотнула, в горле стоял ком, — мне нужна твоя помощь… Срочно… — Так. Эл. Успокойся. Дыши ровно. И постарайся расслабиться, — вся весёлость моментально исчезла из голоса. Рен говорила уверенно и вкрадчиво, чётко расставляя интонацию, разделяя фразу на короткие фрагменты. — Я сейчас приеду… — Нет, — прервала её Элен, — ты не поняла… Со мной всё в порядке. — Она поморщилась, понимая, что своей просьбой ввела подругу в заблуждение. — Прости, не так выразилась. Помощь нужна не мне… Помощь нужна Укё. Твоя. — Укё-сану? — удивление в голосе подсказало, что Рен тоже не в курсе последних событий. Точнее, ей преподнесли другую версию случившегося. — Да… Ты не могла бы приехать? — попросила она. — Я всё объясню на месте. Хотя… думаю, ты и так поймёшь, когда увидишь его. — Конечно. Без проблем, — согласилась подруга. Укё — не чужой человек, а брат любимого, да и вообще, она очень хорошо относилась к мужчине. — Он в больнице? С Масаоми? — Эм… Нет, — вздохнула Элен, прекрасно понимая, что за побег ей точно достанется. — Мы дома… У Хикару дома. — У Хикару? Мы?! — удивление быстро трансформировалось в возмущение. — Так! Стоп! А ну-ка, поясни мне, какого, кхм… Что ты делаешь в городе, когда должна находиться в больнице?! — Согласна. Косяк серьёзный… Но, может… мы перенесём казнь на потом? — к концу фразы её голос стал тише, а затем и вовсе перешёл в шёпот. С кухни послышались шаги. — Всё. Не могу говорить. Укё… не в себе… Жду. — Она отключила телефон за мгновение до того, как в комнату зашёл сам Укё.       В тишине кабинета резко поднялась из-за стола высокая молодая женщина и, сбросив прямо на рабочее кресло белый халат, направилась к выходу, попутно набирая уже другого врача, который находился на противоположном конце Токио. — Да, дорогая, — раздался в трубке знакомый голос. — Объясни мне, пожалуйста, почему Эл сейчас у Хикару? Что случилось с Укё-саном? И вообще, я бы не отказалась от детальной информации, что там у вас творится?! — несколько эмоционально закидала его вопросами Рен. — Как… у Хикару?! — вклинился Масаоми. — Я заходил к ней пару часов назад, она собиралась спать… — По мере того как он вспоминал их разговор в палате, уверенность в голосе убывала. — Сбежала… Да? — Выходит, что так, — хмыкнула Рен. — Не просветишь меня, с какой собственно стати она так поступила, и какое отношение ко всему этому имеет Укё-сан? — Ты едешь туда? — обеспокоенно спросил он, услышав, как завёлся мотор, и напрочь игнорируя все заданные вопросы. — Прошу тебя, Рен… Дождись меня внизу, не поднимайся туда сама. Пожалуйста… — Погоди секунду. — Она положила телефон на соседнее сиденье и вырулила на шоссе. Машина, урча двигателем, стрелой помчалась в направлении нужного района, лавируя между немногочисленными автомобилями. — Всё. Говори. Почему мне нельзя подниматься? — Всё было несколько иначе… Я солгал тебе, — вздохнул он, понимая, что скрывать правду и дальше просто не имеет смысла. — Той ночью… Укё был пьян и напал на меня, а Элен попала под раздачу, когда попыталась нас разнять. — Что?! — Машина резко вильнула вправо, потому что Рен слишком сильно дёрнула руль, и вылетела на встречную полосу. К счастью, других участников движения рядом не было, и она, взяв себя в руки, вернула автомобиль обратно. — Так. По этому поводу мы с тобой поговорим позже… — Обещание прозвучало зловеще. — Сейчас мне не очень удобно. Подъезжай. На месте разберёмся. — Чёрт! — Масаоми ударил по столу кулаком, заставив вздрогнуть от неожиданности своего коллегу. — Должен был догадаться, что Эл не усидит на месте и что-нибудь учудит! — Масаоми-сан? Всё в порядке? — осторожно поинтересовался второй врач. Он впервые видел доброго и вежливого мужчину таким. — А? Да… Прости. Не хотел напугать. — Масаоми встал и быстро пошёл к выходу, обернувшись уже в дверях. — Прикрой меня, пожалуйста? Мне нужно срочно съездить домой. — Конечно. Поезжай. Я присмотрю за твоими пациентами, если потребуется, — улыбнулся тот. — Спасибо. — Двери захлопнулись.       На парковку он практически вбежал, на ходу доставая ключи. Он очень волновался за обеих девушек. «Не дай боги, ты вытворишь какую-нибудь глупость, Укё… — суматошно метались мысли. — Прибью собственными руками». Брат не думал, что Укё опасен, но допускал такую вероятность. А ещё Масаоми очень не хотел втягивать в их разборки Рен, поэтому и не рассказал ей о том, как всё случилось на самом деле. Считая, что они сами в состоянии решить свои проблемы. Канаме и Азуса получили жёсткие указания не распространяться об инциденте. Пожалуй, он чуть ли не впервые воспользовался правом старшего мужчины в семье на абсолютное послушание, и братьям ничего не оставалось, как подчиниться. Вот только он забыл, что их сестра чихать хотела на безусловную иерархию и обычаи… Именно поэтому ему стоило принять во внимание эмоциональное состояние Элен и вовремя сообразить, что как только он отвернётся, она тут же вытворит что-нибудь из ряда вон входящее. Не привык. Расслабился. Ведь никто из братьев никогда бы до такого не додумался. — Вот. — Укё зашёл в комнату, поставил одну чашку с горячим чаем на журнальный столик, а со второй отошёл к окну, отворачиваясь от Элен.       Она встала, намереваясь подойти к нему. — Стой! — не поднимая глаз, попросил он. — Не… Не подходи ко мне… — Укё перестань… — возразила Элен, — не драматизируй. — Но всё же остановилась. Правда, не из страха перед ним, а скорее, не желая нарушать границы, опасаясь, что может только сильнее навредить. — Я не боюсь тебя… Да и вообще не считаю, что ты в чём-либо виноват. — Я боюсь себя… — глухо ответил Укё. — Из-за меня ты попала в больницу… А самое страшное… что я… даже не помню… как это произошло… — Он вздохнул, судорожно сжимая стенки фарфоровой чашки. — Масаоми сказал, что… Что… я… швырнул тебя в стену… — Чашка в руках с хрустом раскололась, не выдержав давления, раня осколками скрюченные пальцы, а горячий чай выплеснулся на пол, обжигая руки. Но он не обратил внимания ни на боль от порезов, ни на жжение от горячего чая. Он даже рад этой боли. Потому что на короткий миг она затмила ту, что внутри пожирала душу. — Ёпт… Укё… — тихо позвала Элен, делая несколько маленьких шажков в сторону окна, — послушай меня, — ещё парочка, — ты же видишь, со мной всё в порядке, — и ещё немного ближе. — Это всего лишь досадное недоразумение, слышишь? — последняя пара шагов, и она остановилась рядом, а затем осторожно вытащила из одеревеневших пальцев остатки раздавленной чашки, убирая их на подоконник. — Ну посмотри… До чего ты себя довёл, — вздохнула Элен, стараясь действовать мягко и аккуратно. — Разве так можно?       Она взяла его за руку, не позволяя отдёрнуть её, и настойчиво потянула в сторону кухни. Там у Хикару должна быть аптечка.       Они оба молчали, пока она обрабатывала порезы, которые, на счастье, оказались не слишком глубокими, пока накладывала пластырь, пока наливала в новую кружку тёплый зелёный чай, проверяя температуру, опасаясь, что слишком горячий ему будет больно держать в израненных руках. Тишина окутывала их даже тогда, когда она обняла его со спины за напряжённые плечи и опустила голову на его плечо. Два человека замерли не в силах изменить сложившуюся ситуацию. Она не знала, что ещё может сказать, чтобы облегчить боль, терзающую его. Он молчал, потому что считал, что никакие слова не исправят того, что он натворил. — Я мог тебя… — Голос сломался, его ощутимо затрясло, он не смог закончить эту фразу, и чувство вины, словно гранитная плита, погребло его под собой. — Неправда… — тихо, в самое ухо, прошептала она, — не думай об этом.       В прихожей с грохотом распахнулась дверь, ударяясь о стену. Они оба одинаково вздрогнули. — Элен! — это крикнула Рен и, не разуваясь, вбежала на кухню. — Вот вы где, — облегчённо выдохнула она, понимая, что всё нормально, все целы, и никто не пострадал. — Вы в порядке? — неопределённо спросила она, то и дело переводя взгляд с одного лица на другое. — Ну в каком-то смысле — да, — невесело усмехнулась Элен, — но это неточно. — Очень смешно, — так же без намёка на улыбку отозвалась Рен и почти сразу нахмурилась. Ей не понравился стеклянный взгляд мужчины и слишком бледное лицо подруги с тёмными кругами вокруг глаз. — Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? — Да всё нормально, — отмахнулась Элен. — Что мне сделается? — Нет! Не нормально! — резко возразила Рен. — Ты совсем не понимаешь, чем для тебя могут обернуться подобного рода травмы?! Или давно приступов не было, подзабыла уже?! — Да всё я понимаю. — Она устало опустилась на стул. — Но давай об этом позже? Ладно? — Элен мрачно посмотрела на подругу. — В данный момент меня больше беспокоит его состояние… — Она кивнула в сторону окаменевшей фигуры Укё. — Вижу, но меня в первую очередь… — Рен не успела закончить. — Нет! Сначала… — Рен?! Элен?! — в проёме возник растрёпанный Масаоми, который с укоризной посмотрел на свою женщину. — Ну я же просил… дождаться. — Тихо! — Рен опустилась на свободный стул. — Раз уж все в сборе, то я предлагаю обстоятельно поговорить.       Масаоми окинул взглядом всех присутствующих и кивнул, занимая оставшееся место за столом.              Укё по большей части безучастно молчал, погружённый в себя, отвечая лишь тогда, когда обращались непосредственно к нему. Элен рассказала о том, что знала, без утайки, начиная с пикника. Масаоми дополнил рассказ сестры в тех моментах, когда она отсутствовала дома. Рен же внимательно слушала, изредка задавая уточняющие и наводящие вопросы. И если в начале разговора её внимание было рассеяно между всеми участниками беседы, то ближе к концу она сконцентрировалась более всего на Укё. Когда разговор подошёл к концу и все замолчали, Рен ненадолго задумалась, определяясь с первостепенными задачами, а затем перевела взгляд на Масаоми и Элен, твёрдо указав им на дверь. После недолгих споров и препирательств оба с недовольными лицами покинули кухню, плотно прикрыв за собой дверь.       Спустя час, подруга вышла к ожидающим её родственникам. Пусть и с трудом, но ей удалось вывести Укё на контакт и прийти к определённому результату, а также понять причину отрешённого состояния мужчины. Поэтому она немного расслабилась и позволила себе мимолётно улыбнуться царящей в комнате атмосфере. Пока её не было, Элен и Масаоми успели очень эмоционально обсудить поведение друг друга, и теперь Элен, демонстративно отвернувшись от брата, обиженно листала ленту новостей в телефоне, а сам Масаоми беспомощно смотрел на Рен, словно безмолвно жалуясь на то, что этот несносный ребёнок совершенно его не слушается.       Заметив появление подруги, Элен моментально убрала телефон и подскочила с места, с тревогой всматриваясь в её глаза. Язык, казалось, прилип к нёбу и отказывался служить средством коммуникации. Невысказанный вопрос повис в воздухе. — Прекращай себя накручивать, — покачала головой Рен. — И молодец, что позвонила мне, — похвалила она. — У Укё-сана нервный срыв и эмоциональное выгорание на фоне затяжного стресса. Ничего приятного, конечно, но не смертельно и вполне поддаётся лечению, — озвучила она проблему. — Определю его в нашу клинику, проработаем немного сложившуюся ситуацию и причины, которые к ней привели, отдохнёт в спокойной обстановке, ну и медикаментозно поддержим нервную систему. Верну вам его через недельку абсолютно здоровым. — Всё настолько серьёзно? — опуская голову, уточнил Масаоми. Внутри царапнуло чувство вины: не заметил, упустил из виду и к тому же не прислушался к чужим словам, когда его просили о помощи. — Да, — кивнула Рен, внимательно наблюдая за ним. — К проблеме привела в большей степени совокупность множества неприятных событий, произошедших в один короткий временной промежуток, даже не всегда связанных между собой, но то, что вы оба приложили к этому руки, так же совершенно очевидно. Кто-то непосредственным участием, а кто-то бездействием и ложью… Да, Масаоми-сан? — Прости Рен, — сдавленно ответил он.       Элен тоже опустила голову, она и без уточнений понимала, на ком лежит основная ответственность. Рен осознанность ошибок на лицах дорогих людей вполне устроила, и она решила перевести тему в более конструктивное русло. Озвучивать, что на состояние Укё сильно повлиял ещё один их общий знакомый, она не стала, резонно предположив, что сделанного не воротишь, а вскрывшись, эта информация только добавит проблем. В конце концов, поговорить с Шином она вполне может сама, не вовлекая в воспитательный процесс посторонних. — В общем, план такой, — она ещё раз обвела их строгим взглядом. — Масаоми — на работу, Элен — возвращаешься в больницу, а мы с Укё-саном едем в клинику. Всё, собрание окончено. Расходимся. — Хорошо, как скажешь, — встал Масаоми, но осторожно уточнил: — Уверена, что тебе не нужна помощь? — Милый? Я неясно выразилась? — приподняла бровь Рен. — Эм… Нет, конечно. Извини, — стушевался он. — Эл… — Рен повернулась к Элен и осеклась, наткнувшись на злой и упрямый взгляд. — Ага… Бегу и падаю! — процедила сквозь зубы та. — Чёрта с два ты запихнёшь меня обратно в палату!       Подруга тяжело вздохнула. Ей был хорошо знаком этот взгляд. Элен закусила удила и намертво упёрлась. Когда-то ей потребовалось почти два месяца, чтобы пробиться сквозь похожую броню, в которую та замуровалась. Нужно было срочно искать компромисс. — Элен… послу… — Даже не начинай, — отрезала она, а слегка припухший язык придал словам сходство со змеиным шипением. — Хорошо. В больницу ты не едешь. Довольна? — хитро прищурилась Рен. — Рен?! — Масаоми был немного удивлён столь резкой сменой решения, которое к тому же шло вразрез с мнением обоих врачей. — Ей необходимо вернуться! Эл-чан, — он повернулся к сестре, — не глупи… Всего три дня.       Подруги не обратили на его слова ровно никакого внимания, бодаясь взглядами. — И? — подозрительно уточнила Элен. — Что ты предлагаешь? — Едем вместе? В мою клинику. Такой вариант тебя устроит? Я договорюсь, — она уже поняла, что выиграла. — Вполне, — соглашаясь, проворчала Элен, зная, что домой её всё равно не отпустят, а так она хотя бы будет в курсе, как дела у Укё. — Но при условии, — уточнила подруга. — Постельный режим и моё пристальное наблюдение. Договорились? Ты контактна и слушаешься беспрекословно? — Угу… — невнятно промычала Элен в знак согласия. — Эл? Я не слышу, — надавила Рен. — Согласна! — Перспектива задушевных бесед на не самые приятные темы, конечно, особой радости не вызвала, но альтернатива ещё хуже. — Отлично! В путь! — Рен была искренне довольна результатами вечера. Все они отделались малой кровью. Да и возможность личного наблюдения за их неугомонной подругой определённо можно считать победой. В противном случае, ей бы, скорее всего, не удалось затащить Элен на приём никакими уговорами, а сделать это было необходимо. Хотя бы ради собственного спокойствия.

***

      Элен уже около часа крутилась в постели, но уснуть так и не получилось. Не спасали даже принятые на ночь лекарства, им оказалось не под силу унять волнение и нервозность. Да и беседа по душам с Рен не принесла облегчения. Она раз за разом прокручивала в голове слова, сказанные в комнате на квартире Хикару. Пусть Рен и попыталась донести до неё, что виноватых искать бессмысленно, и успокоить растревоженную подругу, её старания оказались тщетными. Единственное, что запомнила Элен из всего сказанного — это совет, который та дала ей перед уходом: не действовать импульсивно и очень хорошо взвесить собственные мотивы и планы на будущее, чтобы впоследствии её решения не причинили им обоим ещё больше боли. И за прошедшее время Элен умудрилась накрутить себя до состояния параноика. Она, конечно, понимала, что огромную роль в этой истории сыграла сложная работа, где-то наложились страхи и сомнения самого Укё, а также нереализованные желания, да и банальное переутомление нельзя сбрасывать со счетов, но разубедить Элен в том, что всё-таки именно её неопределённость послужила толчком, не смог бы никто.       И вот уже битый час она, то ёрзая под одеялом, то бесконечно поправляя сползающую подушку, то проверяя время на дисплее телефона, основательно расковыривала все свои подзатянувшиеся раны, подзабытые чувства и похороненные заживо воспоминания, принадлежащие как прошлому, так и настоящему. Самокопание — вещь, безусловно, весьма болезненная, но она и так непростительно долго прятала голову в песок, отрицая само существование травмировавших её событий, вычеркнув их. Что, как оказалось, было ошибкой. Её ошибкой. За которую теперь расплачивался Укё. Просто потому, что она струсила. Не смогла ни принять, ни ответить на его чувства, не желая рисковать своим спокойствием. Как и не решилась сразу оборвать его ухаживания, даже догадываясь, что может причинить вред. Пусть в самом начале она могла и не заметить отношение Укё к ней, но, начиная с зимы, отрицать то, что он любит её, было бессмысленно. Поэтому все события, произошедшие за последние полгода, — только её вина. Это её нездоровый эгоизм был всему причиной. Откажи она ему сразу, ничего подобного бы не случилось. Вот только…       Элен спрыгнула с кровати. — К чёрту!       Тёмный силуэт проскользнул по коридору. Дверь в одну из палат на мгновение приоткрылась, пропуская внутрь ночного гостя. Хрупкая фигура замерла в двух шагах от кровати, на которой спал красивый мужчина. Он то и дело немного хмурил брови и беспокойно ворочал головой по подушке. Тусклый свет молодого месяца, проникающий через окно, неровно освещал бледную кожу, выбеливая светлые пряди, спутанные в беспорядке. Сердце сдавило от болезненно-щемящей нежности и сожаления. Сожаления о том, что ему пришлось так долго ждать. — К чёрту… — беззвучно повторила она. — Я больше не боюсь!       Откинув тонкий край, тень нырнула под одеяло, тесно прижимаясь к боку мужчины и устраивая голову на мерно вздымающейся груди. — Что?! — голубые глаза моментально распахнулись, словно их обладатель и не спал вовсе каких-то пару мгновений назад. — Тише, — узкая ладошка накрыла его рот, — это я. — Элен? — прошептал Укё, целуя холодные пальчики и, накрыв их своей рукой, отвёл вниз. — Что ты здесь делаешь? — Не смогла уснуть. — Она приподнялась и легонько, почти невесомо, коснулась уголка его губ.       Чуть повернув голову, он поцеловал её в ответ, но тоже осторожно, не до конца понимая, что происходит. Вторая рука легла на талию, притягивая гибкое тело ближе.       Немного повозившись выбирая наиболее удобную позу, она устроилась рядом, используя вместо подушки его плечо. И спустя некоторое время, прошептала: — Прости меня… — Ну что ты, котёнок? — Он сдул чёлку, закрывающую ей пол-лица, и снова поцеловал. — За что ты извиняешься? Это я должен вымаливать у тебя прощение.       Она мотнула головой, заставив его замолчать. — За то, что не сказала тебе раньше… — голос подвёл, и Элен прервалась. — Не сказала о чём? — он посмотрел в её глаза. Они блестели в темноте, отражая бледный свет полумесяца. — Я согласна… — Спасибо, милая, — он улыбнулся, но улыбка вышла горькой, — я ценю твою заботу и… попытку утешить… — на языке вертелось другое слово — жалость, — но не стоит. — Вот как? — прищурилась Элен, привставая и нависая над ним. — Что?! Решил — пожалела, да?! И приношу себя в жертву?! Ведь так?! — фыркнула она. — Не дождёшься! Пожалеешь ты и далеко не один раз, что затеял всё это! Но будет поздно! Понял?! Так что у тебя пока ещё есть шанс отказаться и повторить своё: не стоит! — Как бы она ни бравировала сейчас, внутри что-то предательски дрогнуло. А вдруг уже пожалел? Вдруг решил, что ему вся эта нервотрёпка ни к чему?       Укё сел и внимательно посмотрел на Элен, которая слегка отпрянула и напоминала сейчас сжатую пружину. Она подогнула ноги и уселась на колени, настороженно наблюдая за его реакцией на свои слова. — Маленькая моя… — выдохнул он, подмечая, насколько она напряжена, — ты уверена? Ты понимаешь, что я потом не отпущу?       Секундная заминка, и её плечи расслабились, а из взгляда исчез страх. — Я на это рассчитываю… — несмело улыбнулась Элен.       Несколько секунд у него ушло на то, чтобы осознать её ответ, после чего он рывком сгрёб её в охапку и прижал к груди. Далее последовал жадный и голодный поцелуй, через который он попытался хоть как-то выразить переполняющие его эмоции, показать насколько он рад её решению. — А теперь… — судорожно вдохнув, Укё утянул Элен в постель, накрывая их обоих одеялом, — спать. — Эээ… — начала было она, но он ласково провёл пальцем по её губам, призывая к молчанию. — Доброй ночи, котёнок, — Укё кротко поцеловал её в висок. — Всё остальное завтра. Тебе необходим отдых. — А нам не влетит? — сонно спросила она. — Нет, — улыбнулся он. — Неужели ты думаешь, что я позволю кому бы то ни было тебя обидеть? Спи, — и уже засыпая сам, укрыв своё маленькое сокровище от этого сумасшедшего мира в кольце сильных рук, пробормотал: — Даже не поверил бы, что тебя это вообще беспокоит.       Утром первым делом Рен Ямада, переодевшись, заглянула в палату к подруге проверить её самочувствие и испытала целую гамму противоречивых эмоций, разглядывая пустую койку. Резко развернувшись, она бросилась к палате, в которую положили Укё-сана. Распахнув рывком дверь, Рен замерла в пороге, наблюдая за мирно спящей в обнимку парой. Элен, зарывшись с головой в одеяло, тесно прижималась к спящему мужчине, который буквально обернулся вокруг неё, укрывая своим телом от любого, кому взбредёт в голову прикоснуться к его девочке. — Стоило её запереть, — вздохнула подруга, старясь подавить совершенно глупую улыбку, растянувшую губы, и вышла, тихо прикрывая дверь.