Шанхайская история (Shanghai Undercover)

Налет на клинику доктора Гу Вэя запустил вереницу событий, которую можно было назвать цепной реакцией. Со стороны могло показаться, что все идет своим чередом и идет неспешно, однако это был тот случай, когда под спокойной на первый взгляд поверхностью воды уже закрутились смертельно опасные водовороты. Сяо Чжань запустил свою схему, аптеку, в которой высокопоставленный чиновник Министерства общественной безопасности купил фальшивые лекарства, перетряхнули до основания. Однако провизор на допросах стоял насмерть, ни в какую не желая сдавать поставщика. Видимо, всерьез боялся мести триады. Сяо Чжань события не торопил, потому что точно знал: в документации все равно зацепки найдутся. Главное, он знает, что искать и куда смотреть. Потрясли и клинику, выдавшую рецепт, поскольку она тоже была звеном в цепочке. Это не могло не привлечь внимания Большеухого, но от Сяо Чжаня, вернее, от доктора Гу подозрения удалось отвести. Все свалили на Чжан Сяолиня и его непомерные амбиции, которые и привели к роковым ошибкам, потому что ему показалось глупым выписывать фальшивки только лаоваям. - Это ж какие деньжищи мимо утекают! Такие слова от него Сяо Чжань действительно слышал – как раз во время той достопамятной проверки, и, естественно, ими воспользовался, чтобы уже совсем утопить слегка зарвавшегося лунтоу Шенсыбана. Для которого все закончилось плачевно – по приказу Ду Юэшеня его застрелил его же собственный телохранитель. Чтобы доказать папе Ду свою лояльность. Мало кто готов помирать страшной смертью раньше времени. Шенсыбан фактически прекратил свое существование, от некогда могущественной триады остались жалкие ошметки. Часть уцелевших «монахов», главным образом боевиков, дала клятву Цинбану, часть, мелкие сошки в основном, расползлась по щелям, стараясь пережить катаклизм, а потом, если повезет, вернуться к жизни. По возможности вне триады. Люди, которые при многолетнем правлении Лю Юлбина привыкли к относительно спокойной жизни, к тому, что их сытно кормят тщательно разработанные и не кровавые операции, в основном финансового характера, пришли в ужас от варварских методов Ду Юэшеня. Ван Ибо, окончательно залечив ранение, из жизни Сяо Чжаня исчез под предлогом того, что его операция вошла в решающую стадию, поэтому частые отлучки и тем более контакты с «доктором Гу» могут вызвать подозрения. - Большеухий, конечно, довольно прямолинеен и далеко не так дальновиден и изворотлив, как был Юлбин, но он далеко не дурак. Он хитрый, жестокий и после предательства Чжан Сяолиня стал вдвойне подозрителен. Я смотрю за его поведением и вижу – тайваньская крыса чует опасность, но пока не понимает, откуда она грозит. Ибо вещал откуда-то из подмышки Сяо Чжаня, свернувшись там уютным калачиком после долгого, сладкого, но отдававшего легкой горчинкой секса. Последнего перед разлукой. О том, что он пришел попрощаться, потому что обстоятельства требуют от него прервать контакты на неизвестный срок, он заявил сразу с порога. Сяо Чжань умом понимал, что это правильное и в высшей степени профессиональное решение, и даже гордился Ван Ибо, а сердце сжималось. И от тоски, и от тени страха, отогнать который у него никак не получалось. Поэтому он, слушая Ибо, старался покрепче обнять, теснее прижать к себе, бездумно гладил спину, плечи, запускал пальцы в изрядно отросшие волосы и молился про себя всем известным ему богам. Ибо чувствовал его настроение, да ему и самому было немного неуютно. Однако он изо всех сил хорохорился, пытался шутить, выходило не очень хорошо. Тогда он снова и снова втягивал Сяо Чжаня в долгие, мокрые поцелуи, неизбежно превращавшиеся в очередной раунд занятий любовью. После чего Ван Ибо ненадолго затихал у Сяо Чжаня под боком, переводил дыхание и снова начинал рассказывать о своих наполеоновских планах. Иногда они были настолько наполеоновскими, что Сяо Чжань не мог удержаться от улыбки, не мог не поддаться желанию подколоть. Тут же начиналась возня, оба смеялись, тревога ненадолго отступала, и Сяо Чжань был за это Ибо безмерно благодарен. - Малыш, скажи… Вау! Это Ибо ущипнул его за бок, услышав «малыш». - Я сбился со счета, который это «малыш», но я все равно за все отомщу. - Хочешь, я тебе калькулятор подарю, чтобы считать легче было, а, малыш? Ай! - Меня даже мама так не называет! - Кстати, о маме. Твоя семья знает, чем ты занимаешься? - Конечно. - Ты мне ничего об этом не рассказывал… - Ну… Мама преподает математику в школе. Отец – начальник полицейского управления Лояна. - Ого, - присвистнул Сяо Чжань, - крутое гуанси! Ты у нас, выходит, блатной мальчик. За «блатного» Ибо так ткнул его в бок, что чуть не уронил с кровати. - Сам ты блатной! Отец начинал патрульным, чтоб ты знал. И я собирался, но меня сразу с последнего курса академии в 27-е забрали. - И как твоя мама отнеслась к выбору профессии? - Когда я сказал, что поступил в академию, она грохнула отцовский любимый сервиз. Она у меня боевая, - Ибо мечтательно улыбнулся. – И сказала, что лучше б я так своими танцульками и занимался и на скейте гонял, там всей опасности – разве что ноги-руки переломать. - Она тебе запрещала танцевать? - Мне никто ничего никогда не запрещал, - в голосе Ибо звучала гордость. – Просто мама как серьезный человек считала это глупым, детским и совсем не мужским занятием. - Ну вот ты и выбрал мужское, - Сяо Чжань ласково поцеловал Ибо во влажный взъерошенный затылок. - Я ей так и сказал. Правда потом, когда у меня стало получаться, мама всем своим подругам и родственникам все уши прожужжала, какой у нее талантливый сын. Мне только не говорила. - Слушай, ну а как ты умудрился свои звездочки так рано получить? Ибо заерзал. - Я не люблю об этом говорить. - Да ладно, колись, а то ведь я от любопытства помру. - Кто там хвастался допуском класса А и гуанси в высшем командовании? Сам бы разузнал. - Не пришло в голову. Был потрясен твоим заоблачным IQ и отвлекся. Ну? - После академии меня забрали в аналитический отдел. Собирать и анализировать информацию из сети, включая даркнет, вычислять потенциальные террористические угрозы. Ну в даркнете я и наткнулся на одну группу… Слышал же про теракт в Урумчи? Ну вот, эти тоже уйгуры были, последователи, дьявол их задери. Я их чисто интуитивно вычислил, они общались кодовым языком. Но у меня мама математик… - Да-да, я помню твой IQ, не стесняйся хвастаться. - Да ну тебя. Короче, дело вышло масштабное, сумели накрыть всю сеть. Боссу нашему, Лю Юнфэну звездочки на погоны упали, ну и мне звание вне очереди. Я не настаивал. Сяо Чжань ничего не смог с собой поделать, расхохотался. - А под прикрытие-то как попал? Сидел бы себе в аналитиках. - Как-как… Связал пару готовившихся терактов с Цинбаном, а Цинбан – с нашей госпожой. Только не спрашивай, почему к ней подослали именно меня! - Малыш… Ой, все-все, больше не буду! Ну Ибо! Той ночью они ни на минуту не сомкнули глаз. Занимались любовью так, словно хотели пропитаться друг другом впрок. Уходя, Ибо обернулся на пороге, улыбнулся и залихватски подмигнул. Сердце Сяо Чжаня пропустило удар. Эта улыбка снилась ему каждую ночь. Оба управления, и «наркоши», и «террористы», старались максимально синхронизировать ход обеих операций, чтобы не подставить под удар самого уязвимого в данный момент, Ван Ибо. Каждый шаг в деле о сети фальшивых аптек и клиник согласовывали с обстановкой в окружении Ду Юэшеня. И накрыли всю и сразу только после того, как Ван Ибо сообщил, что готов завершить и свою операцию. - Так, решено, ты выходишь из-под прикрытия. Становится слишком опасно, мы не можем рисковать твоей жизнью, суперинтендант первого класса, - голос шефа 27-го управления Лю Юншэна звучал сурово. Но Ван Ибо этим было не впечатлить. - Никак нет, шеф. Если я сейчас исчезну, Большеухий непременно заподозрит подставу и соскочит. И тогда мы, возможно, никогда больше не сможем заманить его в ловушку, да еще со всей верхушкой Цинбана. Довод был справедливый. Юншэн скрепя сердце согласился. Доктора Гу из дверей его клиники выводили едва ли не под фанфары, напоказ, с полицейскими сиренами и мигалками. А через несколько дней настал черед Чэнь Юя. Ван Ибо передал информацию о готовящейся очень крупной сделке. Большеухий намеревался расширить бизнес, и «Чэнь Юй» подогнал ему идею о торговле оружием. Ему позволили совершить несколько мелких сделок внутри Китая, чтобы усыпить бдительность, а потом его личный «белый веер» вышел на гонконгскую триаду, поставлявшую оружие из Штатов. К счастью, разработку конкретных деталей этой операции папа Ду поручил Чэнь Юю. Локацию, время и прочие подробности Ван Ибо успел передать только за сутки до часа Х. И не только это, а практически пошаговый план операции по захвату, подробно расписанный вплоть до расположения снайперских точек в старом порту, маршрутов передвижения групп спецназа, схему пакгаузов и вероятные пути движения внутри зданий. - Гений, - качал головой Лю Юэцзинь, рассматривая этот подробный план операции, в который спецы Лю Юнфэна внесли всего пару поправок, - этот мальчишка форменный гений. Надо постараться уберечь его любыми способами. - Я сделаю, - глухо проговорил присутствовавший на совещании Сяо Чжань. Ван Ибо потом так и не смог вспомнить, что заставило Большеухого насторожиться, где, в какой момент он его все же спугнул. Только услышал в темноте пакгауза шорох за спиной, злобный шепот: «Я знал, чуял, что ты не так прост, Чэнь Юй или как там тебя на самом деле». А потом – страшная боль от проворачивающегося в правом боку ножа. Ду Юэшень брезгливо отпихнул ногой обмякшее тело, зло сплюнул и приказал идти на прорыв. От удара об пол Ван Ибо на долю секунды потерял сознание. Пришел в себя от боли и запредельным усилием воли заставил себя встать. Снаружи слышалась стрельба, мимо него по темному коридору пакгауза то и дело пробегали вооруженные до зубов «монахи». На него пока никто не обращал внимания. Сознание мутилось, правый бок промок, даже в берцах уже хлюпало. Но он упорно шел, цепляясь за стену. Куда? Он и сам не понимал. Но почему-то ему казалось, что обязательно нужно двигаться! Краем глаза Ван Ибо зацепил что-то странное. Что-то знакомое, чего никак не могло тут быть. Собрав в кулак волю, постарался сосредоточиться. И разглядел. Вроде просто кусок стены, почему-то плотно увешанный фотографиями. И среди этого сонма незнакомых лиц – то самое, за которое он сумел зацепиться краем уплывающего сознания. Сяо Чжань со своей неизменной пижонской «пандой» в длинных, изящных пальцах, с привычным вызывающим прищуром и саркастической полуулыбкой. Ван Ибо пошел на это фото как на зов маяка. Дошел. Привалился к стене – и неожиданно провалился куда-то в темноту. Теряя сознание, услышал только, как щелкнул замок закрывавшейся двери. «Пантеры» действовали жестко. Стоило в оконном проеме или провале стены мелькнуть силуэту, мгновенно раздавался выстрел снайпера, и на землю летело очередное тело. Переговорщик, предложивший сложить оружие и выйти с поднятыми руками, никаких иных условий не предлагал. - Не выйдете – перебьем всех. Деваться вам отсюда некуда. Сяо Чжань сходил с ума, потому что не знал, где сейчас Ибо и в каком он состоянии. Никто не знал. Чутье подсказывало, что жестокий, хитрый и опасный, как крыса, и столь же чуткий на опасность Ду Юэшень по прозвищу Большое ухо не мог не сообразить, кто завел «зеленых» в ловушку. Сяо Чжань понимал, что главарь обязательно постарается не выпустить Ибо из нее живым, и молил только об одном – чтобы Ибо увидел его подсказку, а он, Сяо Чжань, успел! В какой-то момент у бандитов сдали нервы и завязалась дикая, хаотическая перестрелка. Когда загнанным в ловушку стало ясно, что прорваться не получится, они стали, бросая оружие, выползать по одному. «Откуда у них штурмовые QBZ?!», - машинально отметил Сяо Чжань, напряженно всматриваясь в вереницу боевиков. Ибо, конечно же, среди них не было. Тогда он, буквально оттолкнув с дороги командовавшего спецназом супервайзера первого класса, вырвал из рук переговорщика громкоговоритель и рявкнул: - А теперь Большеухий. Большеухий Ду, я сказал! После секундного замешательства боевики расступились и на свет, щурясь, вышел Ду Юэшень собственной персоной. Сяо Чжань надеялся, что тот прихватит и Ван Ибо, чтобы обменять свою жизнь на его. Но ублюдок вышел один. Огляделся, сплюнул, безошибочно нашел взглядом Сяо Чжаня и нагло осклабился. - Что, ждал, поди, что паренька твоего с собой прихвачу? А вот шиш! Твоего опарыша, док Гу или как там тебя на самом деле, я уже упаковал в мешок. Зря ждешь. Сяо Чжань и без этого кривого оскала держался из последних сил. Поэтому выдержка отказала. Сознание словно бы заволокло чем-то непроглядно черным, он отработанным движением выхватил из набедренной кобуры именной буцян и не глядя, на слух всадил всю обойму в Юэшеня. Не в голову, как хотелось, а по коленям. На это его здравого смысла еще хватило. Вой Большеухого Ду – это была для него сейчас лучшая музыка. Окриков начальства он не слышал. И не желал слышать. Он ответит за свои действия, но – потом. Ошарашенные таким поворотом бандиты буквально толпой ринулись сдаваться. «Пантеры» получили «добро» на зачистку здания, и Сяо Чжань рванул в темноту первым. Он сам готовил для Ибо это убежище, поэтому мог найти его в кромешной тьме с завязанными глазами. Ибо был без сознания. Под правым боком расплылась кровавая лужа, в неверном свете казавшаяся маслянисто-черной. Сяо Чжань рухнул на колени прямо в эту лужу. Руки тряслись и сразу прощупать пульс не получилось. «А ну взял себя в руки, размазня!» Вдохнул. Выдохнул. Немного успокоился. Помедлив, прижался губами к губам Ибо, проверяя, дышит ли. Дышит! А вот и пульс. Слабый, прерывистый, но все же. Ему нужно было осмотреть рану, но руку Ибо, которой тот зажимал глубокое ножевое ранение, он оторвал с большим трудом. - Ну же, Ибо, хороший мальчик, ты все сделал правильно, только сейчас мне не мешай, да? Ну же, Ибо! Сяо Чжаню хотелось орать в голос, но вместо этого он шептал, практически не слыша собственного голоса. А вот Ибо, кажется, услышал, потому что его рука внезапно ослабла и безвольно соскользнула на пол. Сяо Чжаню показалось, что на несколько секунд он умер. Но пульс прощупывался, ресницы дрожали, послышался тихий стон - от его манипуляций Ибо приходил в сознание. - Держись, малыш, держись. Слушай мой голос, оставайся со мной. - За малыша, - хрипло, через силу прошептал Ибо – ответишь… - Поговори мне еще тут! Ответа не услышал – Ван Ибо снова провалился в беспамятство. Сяо Чжань как чувствовал – захватил свой полевой медицинский кейс. И сейчас действовал быстро, на автопилоте, практически не думая – антибиотик, сердечное, перевязочный пакет… Помедлив, он все же решился и вколол Ибо эту новую штуку, которую выпросил у «пантер». Стимулятор. Ввел прямо в вену, поставив капельницу. Засекреченная вещь. И ему, конечно, это хорошенько припомнят, но двум смертям же не бывать, да и какая разница, коли уж он на глазах высшего командования расстрелял эту крысу Большеухого. Главным было – вытащить Ибо. Сяо Чжань понимал, что окончательно слетел с катушек, но коли наглеть, так по полной. И потребовал вертолет. К его полному изумлению на крышу пакгауза приземлился хищный спецназовский штурмовой «аллигатор», совершенно не приспособленный к транспортировке тяжело раненых, но тут не до жиру. Наверх бесчувственного Ибо несли «пантеры». Несли быстро и аккуратно, Сяо Чжань же бежал рядом, удерживая на весу систему для внутривенного вливания, и рычал сквозь зубы: «Быстрее!» Когда пробегали очередной коридор, уводивший с лестницы вглубь здания, Сяо Чжань каким-то десятым чувством уловил звук передернутого затвора. В темный проем он выстрелил, не целясь, на бегу, не потревожив иглы в вене Ибо. Раздался глухой удар падающего тела. Кто-то из «пантер» восхищенно присвистнул. А Сяо Чжань снова прорычал: «Быстрее!» Загрузив раненого в кабину вертушки, командир спецназовцев обернулся, блеснув зубами, и хлопнул Сяо Чжаня по плечу. - А ты молоток. Не каждый за нами угонится. - Угу. Будь я в камуфляже и вашей броне, сдох бы на первом пролете. Спасибо, парни. Я ваш должник. К счастью, руководство Второго Военно-медицинского университета успели предупредить, и появление над главным корпусом «аллигатора» не вызвало паники. Напротив – на посадочной площадке их уже ждали. И не только медики. - Супервайзер третьего класса Сяо Чжань? – вежливо осведомился подтянутый, с отличной выправкой молодой еще офицер. - Дисциплинарный комитет? – с улыбкой осведомился Сяо Чжань. – Быстро вы. Могу я хотя бы дождаться окончания операции? - Вам сообщат, - голос был вежлив и холоден до мурашек. - Тогда мне нужен врач, который будет проводить операцию. Странным образом все его требования и распоряжения выполнялись. Даже старшими по званию. Это был какой-то сюр, но Сяо Чжань предпочитал пока ни о чем не задумываться. Пока Ибо везли на каталке в операционную, он быстро перечислил мчавшемуся рядом хирургу все, что вколол Ибо в пакгаузе. Последнее средство – на ухо. Док только коротко кивнул. Понятно, имел дело, военный же госпиталь. И будет держать язык за зубами. Когда за спинами медиков плавно закрылись двери предоперационной, Сяо Чжань на мгновение зажмурился, стараясь отогнать тревогу. Быстро, буквально в пару слов, помолился Юй-ди и протянул офицеру руки. Тот вопросительно поднял бровь - То есть без наручников? - Вы же не собираетесь снова стрелять? - Нечем, - и Сяо Чжань продемонстрировал напрягшемуся офицеру пустую обойму буцяна. - Сдайте оружие. Сяо Чжань покладисто протянул пистолет рукояткой вперед. - Гарнитура. Телефон. - Но как же… - Вам сообщат. Офицером Ван Ибо занимаются лучшие специалисты института. Это были бесконечные несколько часов. Бесконечная череда похожих лиц и повторяющихся вопросов. Сяо Чжань практически смирился с мыслью, что его отдадут под трибунал. И даже хотел этого, но при одном условии – если с Ибо все будет в порядке. Тогда он со всем справится. Со всем! Но, вопреки ожиданиям, вердикт комиссии был мягким: взыскание, понижение в звании. И только-то? Увидев на лице Сяо Чжаня искреннее изумление, глава комиссии, комиссар полиции первого класса Ван Нин усмехнулся: - Вы, конечно, наворотили дел и будете на определенный срок отстранены от оперативной работы, но спецслужбы моей страны не разбрасываются ценными кадрами. В коридоре Сяо Чжань привалился спиной к стене, выдохнул, вытер потный лоб – и тут же к нему шагнул уже знакомый офицер. Как из воздуха материализовался! - Операция суперинтенданта первого класса Ван Ибо прошла успешно. Вам разрешено посещение. И он протянул Сяо Чжаню запаянную в ламинат карточку. А так же оружие и телефон. - Палата охраняется, просто так никого не пустят. Даже медперсонал. - Спасибо. В Янпу, где был расположен Второй Военный медицинский университет, он рванул, не чуя под собой ног. Чтобы успокоить разошедшееся сердце, на этаж, где была палата Ибо (пятый), шел пешком. Дважды останавливался, прижимался лбом к холодной кафельной стене и шептал про себя: «Я успел. На этот раз успел. Спас…» Оторвавшись от кафеля, делал пару дыхательных упражнений, чтоб прогнать из глаз непрошенные слезы. И снова начинал отсчитывать ступени. Пока добрался до дверей, трижды демонстрировал пропуск. На пороге палаты его, по его ощущениям, просканировали до потрохов, и только потом разрешили войти. - Круто тебя охраняют. Прямо как национальное сокровище. Ибо уже не спал. Был бледен до зелени, с запавшими глазами, обведенными черными кругами. - Завидуешь? - Было бы чему. - Что тогда уставился? - Любуюсь неземной красотой. - Угу, краше в гроб кладут. Ладно, порадуйся пока, так и быть. Побудь первым номером рейтинга. Не зазнавайся только, а то, знаешь, падать больно будет. Голос был слабым, хриплым, дыхание тяжелым, но этот гад все равно улыбался! Сердце на долю секунды сдавило. Сяо Чжань тряхнул головой, облегченно выдохнул, прикрыл глаза. Его начало отпускать напряжение, которого все эти несколько часов он даже не осознавал. - Эй, так и будешь там стоять? - окликнул Ибо и закашлялся. Сяо Чжань мгновенно оказался рядом, протягивая стакан воды с трубочкой. - Боги, как хорошо-то. Стоило только получить ма-аленькую царапину, как вокруг меня заскакал сам Сяо Чжань, главный мудак 21-го управления! - Ну ты же понимаешь, что это временно? Пока ты тут валяешься, бледный, немощный… Ай! Ибо ухитрился ткнуть его кулаком в бок. Слабенько, конечно, но все же. Сяо Чжань осторожно присел на край больничной койки. - Как ты? - Нормально. Отосплюсь впрок. Помолчали. - Тебе наверняка орден дадут. - А тебе? - Угу. Отстранен от оперативной работы, к счастью, временно, понижен в звании – бля, опять! - и вычеркнут из наградного листа. - Это несправедливо! Ты мне жизнь спас. - Не бери в голову. Ты жив, остальное все хуйня, малыш. Да и я не о тебе трясся, а о своем психологическом здоровье переживал. Говорил же – не люблю хоронить напарников. Ибо нащупал его руку, сжал. Снова кольнуло сердце – сил было как у цыпленка! - Спасибо, - прошептал одними губами. И тут же ущипнул. - Ай! - За малыша ответишь. Уже дважды. Сяо Чжань ничего не мог с собой поделать – смотрел на него и улыбался совершенно дебильной улыбкой. Этого в принципе не могло произойти, учитывая, в какую смертельно опасную авантюру они ввязались. Но случилось. Они выбрались. Оба. Живыми. Сяо Чжань снова прикрыл глаза, не выпуская руки Ибо. - Слушай, я не спрашивал, но… Как тебе удалось все это обстряпать? - Создал ситуацию, при которой верхушке, включая Ду Юэшеня, было невозможно уклониться от участия в сделке. Потихоньку, постепенно убедил их, что нас ждет нечто грандиозное, что позволит Цинбану выйти на новый уровень. Им казалось, что эта мысль – их собственная. Сяо Чжань скептически поднял бровь. Ван Ибо в ответ прищурился. - Мне не верят? Вообще-то я аналитик, логист и психолог. Есть соответствующее образование. Три образования. - Это как же тебе удалось? Одновременно? - Я же гений. - А, прости, видел твой IQ. Помню, еще подумал, что опечатка. Ибо исхитрился пнуть Сяо Чжаня пяткой, и тут же коротко застонал от боли. Закашлялся. Ему мгновенно поднесли ко рту стакан с трубочкой. - Ты идиот, а не гений! Лежи тихо, не дергайся! - Большеухий, конечно, явно что-то чуял, - продолжил, переведя дух. – Я по его глазам видел – подозревает, что подстава, но отказаться от прямого участия в сделке – значит, фактически сдать власть. Его трон в Цинбане и так уже стоял на трех ножках. - И ты не прервал операцию? - Шеф мне предложил. Даже приказал по сути. Но мы были слишком близко. Нельзя было упускать такой шанс. Второго подобного могло никогда больше не представиться. - Помнится, кто-то говорил, что «наркоши» отбитые на голову. - Я с одним таким, видно, переобщался. Оказалось заразно. Передается, - он поиграл бровями, - половым путем. - Ну ты пошля-я-я-як. - Ага. Ибо радостно улыбнулся и облегченно откинулся на подушки, все еще не отпуская руки Сяо Чжаня. Глянул лукаво. - Эй… Ну ты меня, наконец, поцелуешь? Или снова сознание потерять? Губы Ибо были шершавые, искусанные. Сухие и горько-соленые. А поцелуй… Ничего слаще в своей жизни Сяо Чжань не пробовал.