***
— Коренные жители имеют права на владение этими землями. Фраза вселяет чистый неподдельный ужас в сердце Эдварда Литтла. — Откуда это, блять, взялось? — возмутился он. Мужчина ругается, но Хэлен Левеконт и Джон Ирвинг не обращают на это внимания. — Я думал, мы узаконили права на землю для проекта несколько лет назад. — Видимо, там было несколько, эм, нарушений в процессе приватизации. — сказала Хэлен. — Нарушений? — телефон Эдварда зазвонил, но он проигнорировал звонок. — Это может поставить крест на всем проекте. — это могло поставить крест на всей компании, если все пойдет не так. Эдвард не хотел прослыть человеком, который "потопил" «Терребус». Он не переживет этого. Телефон зазвонил еще раз. В этот раз, Литтл посмотрел на экран. Звонок был из реабилитационного центра. — Минуту. — кинул он Хэлен и Джону, и ответил на звонок. — Алло? — Эдвард? Это Томас Джопсон, из Нью-Пэсседж. — Эдвард хотел бы сказать, что не думал о медбрате последние две недели с того раза, как он попытался навестить Крозье, но это было бы ложью. В Лондоне было много горячих мужчин. Эдвард видел их каждый день, но была какая-то разница между ними и Томасом Джопсоном. Что-что, что он не мог забыть. — Фрэнсис готов к приему гостей. — Хорошо. Хорошо. Спасибо, что сообщили. — теперь у него не было оправданий держать Фрэнсиса в неведении. — Я скоро приеду навестить его. — Я уверен, он будет рад услышать это. — повисла неловкая пауза. — Тогда это все. — в итоге сказал Том. — Берегите себя, Эдвард. Эдвард должен был сказать что-нибудь еще. Он хотел сказать больше, но его мысли были пусты. — До свидания. — сказал он, и его сердце замерло при звуке гудков. Литтл снова выругался, но уже про себя. Он не может заговорить с парнями, он не может управлять компанией, и, убирая телефон обратно в карман, он заметил, что его черные носки различались по тону. Он был совершенно безнадежен. — Мы должны сказать Фрэнсису. — сказал Джон очевидную вещь. — Ты должен сказать ему. — Я знаю. — сказал Эдвард. — Я скажу. Он не скажет. Когда он приехал в Нью-Пэсседж на следующий день, Джейн встретила его с улыбкой. — Эдвард Литтл к Фрэнсису Крозье, верно? — мужчина кивает, слишком озабоченный своими мыслями, чтобы поразиться ее памятью. — Я позову кого-нибудь, чтобы вас проводили. Эдвард снова чувствует себя мальчишкой, которому нужно признаться, что он завалил экзамен или помял отцовскую машину, или провалил потенциальную сделку стоимостью в десятки миллионов фунтов стерлинга. В этом не было его вины. Чтобы ни случилось с правами на землю, это не имело к нему никакого отношения, но Эдвард должен был нести ответственность за это, и, как сказал Фрэнсис после участия в конференции по лидерству в Америке «фишка дальше не идет». И эта фишка теперь мертвым грузом лежала на груди Эдварда Литтла, сокрушая его под своим весом. — Вы не могли бы, — он говорит прежде, чем успевает подумать. — Вы не могли бы узнать свободен ли Томас Джопсон, пожалуйста? — если его и будут сопровождать к эшафоту, то пускай это будет самый прекрасный мужчина на свете. Если Джейн и подумала что-то, то не подала виду. — Я узнаю, не занят ли он. — сказала она. — Эдвард! — каким-то образом Томас — Том, как Эдвард звал его про себя, и считал, что имеет на это полное право — выглядит даже лучше, чем в прошлую их встречу. Легкая щетина на его скулах заставила внутренности Литтла перевернуться. — Фрэнсис с нетерпением ждет встречи с вами. Не долго он будет рад. — Как он? — Эдвард следовал за мужчиной через большой холл, который раньше вероятно был бальным залом. Помещение было заставлено столиками, как в столовой. За несколькими из них сидели пациенты, как решил Эдвард, в повседневной одежде, и играли в карты или настольные игры. — Он отлично справляется. Вы должны им гордиться. — Том остановился, повернувшись к Эдварду. — Реабилитация не самая простая вещь. — Я знаю. — он не знает. Он не может даже представить. — Это не та вещь, с которой можно справиться за месяц или два. Это процесс длиною в жизнь. — Литтл кивнул. — Фрэнсису потребуется поддержка, когда он выпишется. — Он ее получит. Будьте уверенны. — это правда. Только несколько людей — Левеконт, Ирвинг, Фейрхолм, Фицджеймс, которая управляла их азиатским филиалом в Пекине, и конечно Эдвард — знали, где на самом деле находился Крозье. Остальным сотрудникам сказали, что он восстанавливался после осложненного приступа пневмонии, хотя Литтл подозревал, что по офису ходят слухи. — Я рад это слышать. — Том улыбнулся, и это было настолько чудесно, что Эдвард забыл зачем он здесь. — Фрэнсис в ботаническом саду. — сказал мужчина, напоминая. Они прошли через дверь с ярким знаком «выход» наверху, и несколькими серьезными на вид замками с другой стороны. — Фрэнсис. — позвал Томас, когда они вошли в помещение с большими окнами, плетенной мебелью, и обилием горшечных деревьев. — К тебе посетитель. — Эдвард, мальчик мой! — Крозье поднялся навстречу. — Я так рад, что ты приехал. Он похудел. Заметно. Несмотря на это, он выглядел здоровее, чем Эдвард помнил его. Он был одет в синий джемпер и джинсы, и до того как встать, он сидел в плетеном кресле с книгой на коленях. В маленьком пруду позади него шумела вода, и там плескалось несколько золотых рыбок. — Я оставлю вас. — сказал Джопсон Литтлу, к его моментальному, и отчасти глупому, разочарованию. — У вас не очень много времени. София придет за вами в три для музыкальной терапии, Фрэнсис. — Как я могу забыть? — мужчина улыбнулся. Искренняя улыбка, не насмешливая или ироничная, единственные которые Эдвард до этого знал. — Ты будешь завтра на концерте? — Ох, я хотел бы. — сказал Томас. — Я выходной завтра, а после у меня ночные смены. Вы же дадите мне частное выступление? — Для тебя, что угодно. — тон Фрэнсиса, заставил Эдварда неосознанно нахмуриться. Том смеется, и уходит, через укрепленные двери. Когда тот уходит, мужчина сказал: — Этот парень чертов ангел. — безусловно он и выглядит так же. — Лучшая сиделка, что у меня была когда-либо. Я жив только благодаря ему. — он, суровый Фрэнсис Крозье, сейчас был словно окрылен. — Мы рады. Что вы есть. В смысле, живы. — сев в плетеное кресло напротив, сказал Литтл. — Я должен сделать для него что-то, когда выпишусь. Им запрещено принимать подарки, но должен быть какой-нибудь способ. — мужчина задумчиво посмотрел на папоротник, и после перевел взгляд на Эдварда. — Как дела в офисе? Он не может сказать ему. Фрэнсис выглядит таким счастливым. После всего того, что этому человеку пришлось пройти — а он пережил гораздо больше, чем им известно, в этом Эдвард был уверен — он не заслуживал того, чтобы это счастье разрушилось так быстро. Не сейчас, пока его состояние еще так шатко. Может к моменту его выписки, думает Эдвард, уже все решится. Может быть. Что ж, Эдвард Литтл соврал. Во всяком случае, он рассказывает часть правды. — Все в порядке. Фейрхолм работает над предложением многоквартирного дома в Вуллумулу**. — Нам нужно расширяться в этой области. — У Фицджеймса есть несколько новых проектов. Однако, она не хочет много рассказывать о них. Сказала, что вы получите отчет сразу, как только вам станет лучше. — Крозье закатил глаза. Эдвард лихорадочно пытался вспомнить что-то еще, но слова «Туунбак» и «права на землю» яркими огнями застилали его мысли. — Гарриет Пеглар из IT-отдела жениться на этой неделе. Мы поздравили ее в прошлую пятницу, — сказал он в отчаянье пытаясь придумать что сказать. — На той женщине, с которой она была на турнире по гольфу? Джоана, кажется? Владелица книжного магазина? — Полагаю, что так. — Литтл не спрашивал, на празднике он появился чисто для галочки. Он плохо знал Гарриет Пеглар. На самом деле, он был смущен, когда запоздало понял, что она и Шарлотта Дево из бухгалтерии — это два разных человека. — Рад за них. Что насчет тебя? — Меня? — Как у тебя дела? Держишься? Эдвард попытался сфокусироваться на золотой рыбке в пруду. — Да. Конечно. — Хорошо. Это хорошо. — Фрэнсис поддался вперед, похлопав мужчину по колену. — Я знал, что ты справишься. Эдвард Литтл ни с чем не справляется. Он не говорит этого. После получаса беседы, в которой Эдвард всеми силами пытался игнорировать слона в комнате, о котором знал только он, в оранжерею вошла блондинка с кейсом для гитары. Фрэнсис представил ее как Софию Крэкфорт, и, с момента ее появления, его глаза неотрывно смотрели на нее. — Сегодня такой прекрасный день, поэтому я решила провести урок на улице. — сказала София, и после обратилась к Литтлу. — Вы найдете выход сами, Эдвард? — Я справлюсь. — Держи меня в курсе. — сказал ему Фрэнсис. — Я скоро вернусь в офис. И я не хочу чувствовать себя не в своей тарелке. — Да. Верно. — и мужчина ушел, следуя за мисс Крэкфорт в сторону сада. Обратно Эдвард пошел тем же путем. Войдя в столовую, его оглушил грохот и череда отборного мата. Эдвард огляделся. На перевернутом столе Том и женщина в белом халате боролись с крупным мужчиной. Он не должен был пялиться, но мужчина не мог ничего с собой поделать. Пока он смотрел, взбунтовавшийся мужчина схватил врача за ворот халата, но, после отпустив, он ударил Джопсона прямо по лицу. Эдвард замер. Его первой реакцией было поспешить на помощь, но он сдержал себя. Конечно же, через мгновение в столовую вбежали два охранника в красных куртках, и увели все еще сопротивляющегося пациента. Томас откинул растрепанные волосы, что-то сказал женщине. Развернувшись, его взгляд зацепился за Эдварда. Он моргнул, и на мгновение Эдварду кажется, что Том подойдет к нему. Он не подошел. Положив руку на пострадавшую щеку, он ушел. На протяжение ожидания такси и поездки до вокзала в Гринхит, Литтл не может выкинуть из головы увиденный инцидент. Прошло достаточно времени с последнего раза, когда он находил кого-то столь же привлекательного, как Томас Джопсон. Может быть он натурал, сказал себе Эдвард. Этот радужный значок на его воротнике мог ничего не означать. Или даже если он гей, у него точно есть партнер. Не может быть, чтобы кто-то столь красивый, и, судя по словам Фрэнсиса, чудесный, как Том, мог быть одинок. Но не обязательно же все должно быть так. В смысле, если я спрошу его как он, не значит, что я хочу его? Просто узнаю, как он? В этом не было ничего странного. Том получил сильный удар, и тот знает, что Эдвард видел это. Простая вежливость. Прежде, чем он успевает отговорить себя от этой идеи, мужчина берет еще одно такси обратно до Нью-Пэсседж. Приехав, Эдвард заметил Томаса на парковке, направлявшегося к синему Приусу. Эдвард Литтл принимает это за знак. Расправив плечи, он глубоко вдыхает, и кричит: — Том! Джопсон вскинул голову. На его лице уже виднелся красный след от удара. Из своего личного опыта Эдвард знал, что это покраснение превратиться в неприятный синяк. Он стиснул зубы, стараясь не думать о том, что сделал бы с тем мужиком. — Эдвард? — Ты бы… — мужчина облизнул резко пересохшие губы. Не слишком ли рано приглашать Тома на свидание? Оскорбиться ли он? Он работает в реабилитационном центре. И что, если у него все-таки есть парень? Должно было быть что-то еще, что он мог… — Ты не хотел бы выпить чашку чая? Томас улыбнулся. — Что ж, ты точно знаешь, как покорить сердце медбрата, — сказал он, и открыл дверь машины.***
Томас занимался уходом за больными уже одиннадцать лет, и все в реабилитации. Он начинал в роскошной клинике Росса в Найтсбридже, пока не перевелся в Нью-Пэсседж шесть лет назад. — Это лучшая работа в мире. — сказал он. Эдвард не может вспомнить ни одного человека, который бы говорил это не в ироничном ключе. — Фрэнсис говорит ты спас ему жизнь. — Фрэнсис сам спас свою жизнь, когда пришел к нам. Мы говорили о его прошлом. — Эдвард не знал всей истории. Он знал только, что Крозье увлекался алкоголем в течение десяти лет, или даже больше. Но после того, как стало известно, что директор их главного конкурента погиб в ужасной автокатастрофе по причине алкогольного опьянения, Фрэнсис собрал старших руководителей, и оповестил, что он ложится на лечение. — Я очень горжусь им. Он сплошное вдохновение. — Том сделал глоток чая. — А чем ты занимаешь в компании? — Я старший менеджер. — сказал Литтл. — В основном, наша компания занимается развитием международной недвижимости. — Должно быть это интересная работа. — Джопсон говорит это без доли сарказма. — Не знаю как насчет интересной, но знаю, что она очень нервная. — тут Эдвард вспомнил, что он сидит рядом с человеком, которого ударили на работе. — Ты в порядке? — он указал на его щеку. — Ох, я в порядке. Такое часто случается. Я не принимаю это близко к сердцу. У этих людей кризис. — он улыбнулся. — Тебе понравились эти бискотти? Эдвард давно не бывал на свиданиях, которые шли так хорошо. Если это конечно было свидание. Разговор шел легко благодаря Тому, и у мужчины создавалось ощущение, что они знакомы целую вечность. Когда он понимает это, на часах было уже почти половина восьмого, и в кафе они просидели целых три часа. Рассказывая о своем младшем брате — продавце в H&M и начинающем диджее в Лондоне — и матери — матери-одиночке, живущей в Грейвзенде, Том навещал ее в свои выходные — , он не упомянул какого-либо партнера. Эдвард делает решительный шаг. — Ты не хотел бы сходить поужинать? Как-нибудь? Со мной? — Как насчет сегодня? — улыбнулся Том.