Катастрофа

      Лорд-Искатель Люциус сошел с ума. Если бы речь шла не об Искателе, Кассандра сказала бы, что ее бывший командир одержим, настолько он не походил на сдержанного, здравомыслящего и исключительно миролюбивого — насколько может быть миролюбивым глава воинствующего ордена — Люциуса. Но этого не могло быть просто потому, что не могло быть никогда, и, как бы Кассандре ни претило единственно возможное объяснение происшедшему в Вал Руайо, другого она найти не могла.       Та поездка вообще оказалась… даже не разочарованием. Давненько Кассандре не было так паршиво. Одно дело — знать, что орден открыто отказался повиноваться Церкви, другое — своими глазами увидеть храмовника, прилюдно поднявшего руку на преподобную мать. Одно дело знать, что столкнешься с настороженным недоверием. Другое — обнаружить, что именно ее, Кассандру, вместе с Лелианой считают истинными виновницами катастрофы — и даже воздают должное за блестящий ход. Одним ударом обезглавить и восставших храмовников и мятежных магов, попутно ослабив Церковь, чтобы создать конкурирующую организацию во главе с собой. И правда, блестящий, Кассандра сама бы себе поаплодировала — при других обстоятельствах.       Ужасно хотелось напиться, нажраться в дрова, рыдать горючими пьяными слезами, жалея… нет, не себя, а наивную веру в то, что хоть кто-то поймет, ради чего все это — хоть кто-то, кроме тех троих, что заварили эту кашу. Делай что должно и будь что будет — плохое утешение, когда лично тебя объявляют убийцей, исчадием тени.       Но всю неделю, что заняла дорога от Вал Руайо до Убежища рядом с ней были мадам де Фер и Сэра — и напиваться, теряя лицо и впустую разбазаривая драгоценное время оказалось как-то не с руки. А в самом Убежище, вроде как, и поздно уже…       С другой стороны, следовало признать, что если бы не пасквили Родерика и дурацкие слухи — их бы никто не воспринимал всерьез. Взять хотя бы ту же бывшую первую чародейку Монтсиммара: что бы там она ни говорила про рушащийся мир и необходимость вернуть все на свои места, вряд ли связалась бы с горсткой идеалистов, какими они и были, на самом-то деле. Вот сила, потрясшая церковь до основания и потенциально способная потрясти континент — совсем другое дело. А жертвы… что жертвы: ни одна перемена не обходится без жертв. Вивьен довольно быстро спелась с Жозефиной и обе целые дни проводили, строча письма бесконечным знакомым и знакомым знакомых, поддерживая в свете нужные мнения, раскидывая паутину связей.       Не будь странных слухов, не привезла бы Кассандра из Вал Руайо Сэру, и хотя ей не раз хотелось за очередную выходку сунуть эльфийку головой в прорубь, Лелиана была от нее в восторге — точнее, от ее «друзей»: Тайный канцлер и сама не гнушалась использовать слуг, к которым многие относились как к своего рода живой мебели. Особенно если надо быстро добыть или, наоборот, распространить информацию.       Не сложись у них определенная репутация, не оказались бы в их распоряжении договоры Серых стражей. Пока рекрутов хватало, Кассандра, Каллен и его лейтенанты с ног сбивались, их натаскивая, но никогда не знаешь, что впереди.       Не пойди о них молва, не прислали бы кунари своего агента приглядеть, что, собственно, происходит на далеком юге — а у Инквизиции появился вполне приличный отряд для точечных операций. Мало кто обращает внимание на наемников, даже если ведет их здоровенный рогатый одноглазый тип, покрытый шрамами. Рогача то и дело можно был увидеть с Калленом над картами то Внутренних земель, то Штормового берега, то еще более отдаленных мест. Потом его отряд уезжал — и возвращался, нагруженный трофеями, а сам Бык за кружкой пойла рассказывал любому, желающему слушать, что теперь у них не работа, а просто мечта: грабь награбленное, да сноси головы не успевшим смыться демонам. В первый раз отправив с ними Арайю Кассандра не могла толком ни есть ни спать две недели, пока те не вернулись. Девочка въехала в ворота Убежища на плечах Быка, распевая во все горло вместе с ним не слишком складную, но, на удивление, пристойную песню. Потом наемник доложил, что известных ему разрывов во Внутренних землях больше нет и отметил на карте лагеря взбесившихся храмовников и магов не признававших власть ни кругов, ни засевшей в Редклифе бывшей Великой чародейки.       С войсками отправились Кассандра и Каллен — а потом вместе напились в лагере у озера Лутий, на чем свет стоит костеря бывших соратников по ордену. Ну да, для них мы дезертиры, предавшие орден в самые тяжелые дни, — сказал ей тогда Каллен. — Но если мы уверены, что правы, остается только смириться с этим и делать свое дело. А если не уверены — не стоило все это и затевать. Кассандра тогда долго молчала, и лишь прикончив бутылку и зашвырнув ее в кусты фыркнула, что вечная ее беда — сперва сделать, а потом подумать о последствиях. А потом спросила, считает ли сам Каллен, что они правы. Тот поднял взгляд на дыру в небе и ответил, что если задача храмовников — защищать людей от того зла, что может принести магия, то он по-прежнему занимается именно этим. И потому — да, уверен. После той попойки внутри у Кассандры перестало саднить.       И все же проклятая дыра не давала им покоя. Что с ней делать? Солас утверждал, что если влить в метку на руке Арайи силу, сравнимую с той, что была приложена к созданию Бреши, ее можно будет закрыть. Каллен считал, что надо быть идиотом, чтобы вливать дополнительную силу в магическую неведомую хрень, которая, к тому же, привязана к ребенку и неизвестно как на ней отразится. Можно же ослабить Брешь, в конце-то концов, раз она создана магией. Лелиана твердила, что Солас прав, а даже если и ошибается в очередной раз, другого эксперта по Тени у них нет. Кассандра не знала на что решиться. Пока в один из очередных бесконечных споров Жозефина, до того молчавшая, осторожно не произнесла:       — Я, конечно, ничего не понимаю ни в магии, ни в Тени… Но почему, собственно, или-или? Что мешает ослабить магию — и тогда вливать сил придется меньше? Ну, я так думаю. К тому же еще неизвестно, сможем ли мы договориться хоть с кем-нибудь...