жуки, вместо бабочек

Сырые трещины двухцветных стен Потоком бешеным стекают в Рим И засыхают насовсем Пожарный выход из мудрёных схем Мне говорит, что мы сейчас сгорим И отдаёт меня Москве Стихнет мотор Улетучится запах выхлопных газов Ты уткнешься в монитор Не заметив, как капнуло с левого глаза. Стихнет монитор - Zoloto *** Антон сначала открыл глаза, но прошло не меньше минуты, прежде чем он смог сфокусировать взгляд. Мерзкий звук разносился прямо под ухом. По комнате разносится какой-то трек ЛСП, и Шаст готов прибить тех, кто его написал. Не то, чтобы он не любил эту группу. Просто самого факта, что именно их трек разбудил его, было вполне достаточно, чтобы по-крупному нарушить закон. В комнате темно. Конечно, что вы хотели в семь утра в январе. Шастун нехотя встает с кровати, раздвигает шторы и щурится. Ему неприятен вид из окна. Многоэтажки, сломанная площадка, бомж, усердно пытающийся что-то найти. Именно здесь проходило детство Антона. Воспоминания о нем выбивают Шаста из транса и он надвигается в ванную. Стоит ему только выйти из комнаты, в нос вбивается аромат только приготовленных блинов. Со сгущенкой. Он заходит в маленькую кухню, в которой едва помещается стол и видит бабушку с сестрой. -Блины не для тебя. Даже не прикасайся к ним, — говорит пожилая женщина семидесяти лет своим прокуренным голосом. Отвернувшись от внука, она продолжила наблюдать за внучкой, которую явно любила больше всех на свете. Антон привык. Он привык, что его не любят. Привык быть всегда один. Привык к такому отношению к себе и это его никак не обижает. Ему плевать. Ему не нужно, чтобы его любили. Он не нуждается в этом. Поэтому спокойно проходит к столу, берет яблоко и идет к выходу. Но перед ним появляется его сестра, и будто не видя куда идет, врезается в Шаста. -Блять! Смотри, куда идешь, — кричит Маша, и проходит к холодильнику, специально задевая Антона плечом. В затылок Шастуна, который даже не успев что-либо сказать, прилетает сильный подзатыльник от бабушки. Он морщится, скорее даже не от боли, а от неожиданности и рефлекторно подносит ладонь к ушибленному месту. -Не выебывайся, это не больно, — серьезно произносит женщина и выходит из кухни. Шаст, понимая, что спорить бессмысленно, также выходит с кухни и залетает в ванную. Стоит ему только взглянуть на свое отражение в зеркале, как неприязнь к самому себе охватывает его с головой. Он, опираясь руками на раковину, стоит, разглядывая огромные синяки под глазами из-за недосыпа. Он себе не нравится. Быстро закинув свои мысли в дальний угол, он отходит от раковины. Снимает футболку, а затем и всю остальную одежду, и залезает в ванную. Холодная вода стекает по его телу, и очень хорошо бодрит, заставляя обнаженную кожу покрыться мурашками. Тоха выбегает из парадной в привычно черной одежде. Он не любит ярких цветов. Он считает, что их носят только для того, чтобы выделить себя из толпы. Ему это как раз не нужно, ведь он и так безумно популярен в его районе. Его знает каждый, хотя бы по имени. Его зовут на каждую тусу. И он ходит на них. Но только для того, чтобы напиться до состояния, в котором мысли не смогут заполонить его голову. Забежав в автобус, когда двери уже закрывались, он выдохнул. Засунув в уши наушники, Шаст погрузился в мысли и чуть не пропустил свою остановку. Антон зашел на территорию школы, и все взгляды тут же упали на него. Ему нравится быть объектом обсуждений. Ему нравится, что в него влюблены многие девочки школы, да и не только. Только сам он, честно, не понимает, что они в нем нашли. Почти два метра ростом, в мешковатой одежде, чтобы болезненная худоба не бросалась в глаза. Он не думал, что когда-то станет привлекать девушек. Кстати, о них. Девушки никогда особо не привлекали Антона. Нет, ни в коем случае, он не гей. В своих мыслях он дошел до кабинета, в котором у него сейчас должен быть урок. Зайдя внутрь, его сразу окликнул его лучший друг. -О, вот и Тоха, — услышав это, Шастун направился вглубь класса, где за последними партами располагались его друзья. Единственные, кто знал его настоящего. -Всем здарова, че такое интересное обсуждаете? — закончив фразу, он подошел к своей родной последней парте третьего ряда. -Так, к нам это... новенький сегодня придет! Говорят, красивый, — восторженно произнесла Ирина и сделала восхищенный взгляд, — я уверена, что ему понравлюсь,-договорила девушка и компания залилась громким смехом, от чего Ира покраснела, — да ну вас. До начала урока Дима с Антоном обсуждали новый фильм, который посмотрели на выходных и сошлись на мнении, что концовка была ужасна. Прозвенел звонок, и Дима отошел к своей четвертой парте второго ряда. Шастун всегда сидел один. Ему так нравилось больше. Никто не надоедал ненужными ему разговорами и он мог погрузиться в свои мысли, посидеть в телефоне или заниматься другой любой ерундой. Со звонком в кабинет зашла их классная руководительница, по совместительству учитель литературы и русского языка, а за ней плелся темноволосый парень. Волосы его были красиво уложены, на губах — намек на улыбку, бледно-голубая рубашка, идеально сочетающаяся с цветом глаз, плотно облегает его торс, рукава немного закатаны, обнажая тонкие кисти, на нем также были черные классические джинсы. Антон всегда обращает внимание на глаза, в них можно прочитать все эмоции собеседника. Еще, как показалось Антону, дорогие часы. Все девушки начали восторженно обсуждать парня, а тот в это время заливался краской. Явно нервничает. -Знакомьтесь, это ваш новый одноклассник. Арсений Попов, — а имя то какое, прям Граф какой-то, — если хоть кто-то, — её взгляд был устремлен точно на Шастуна, — посмеет над ним издеваться, поставлю на учет. — че, сын какой-то шишки что ли? — так, Сеня, проходи к Шастуну, — с этими словами она показала на свободное место рядом с Антоном и двинулась к своему столу. -В смысле ко мне? — подал голос зеленоглазый и нахмурился, — вы же знаете, что я всегда сижу один! -Мне глубоко плевать на твое мнение, он сядет к тебе на время, ты потерпеть не можешь? — зло произнесла она, и развернулась к доске. -Нет, блять, не могу, — крикнул Шаст на весь кабинет и поймал ошарашенный взгляд своего, судя по всему, нового соседа, который пока не в курсе, что Антон позволяет себе и не такое в разговоре с учителями. -Разговор окончен. Арсений подошел к парте Антона, кинул рюкзак на пол рядом со стулом, и сел. Перевел взгляд с учителя на нового одноклассника-соседа по парте, и его взгляд застыл. Антон был красивым, правда, безумно. -Привет, — тихо произнес Арс, и улыбнулся. Шастун посмотрел в глаза Попову. Он, правда, никогда не видел красивее его глаз. Темно-голубые, как космос. Или как море, в котором хочется утонуть. Его сложно было бы не заметить в толпе, он выделялся. И голос его звучал так спокойно, что хотелось слушать его вечно. Быстро собравшись с мыслями, он ответил. -Значит так, слушай сюда. То, что нас посадили вместе — не значит, что мы теперь друзья. Мне похуй на тебя, мне неинтересно кто ты, мне неинтересно ничего о тебе. Надеюсь, ты уяснил и попросишь у этой жабы, — Антон кивнул в сторону учительницы, — чтобы она тебя отсадила от меня. И больше не начинай разговор, — с этими словами Шастун отвернулся к окну, и стал наблюдать за машинами, птицами, деревьями. Арсений только усмехнулся. Он ожидал этого, особенно от этого неизвестного ему парня, который ранее вел дискуссию с учителем. Со звонком, все начали вылетать из кабинета, бросая взгляд на темноволосого парня, восхищенно хлопая ресницами. Антона это раздражало. Шаст, вставая из-за парты, ударился затылком о шкаф, вызвав улыбку у Арсения. Бросив на него рассерженный взгляд, Антон пошел к друзьям. Все дружно вышли из кабинета, обсуждая новенького. -Может уже хватит о нем? Заебали. Арсений, Арсений. Вам самим не надоело? — с этими словами он ушел от друзей. Не то, что ему было обидно, он просто хотел подумать в тишине.