Сломанная история

                    Фредди кажется, что в этот момент весь сюжет концовки этой столь долгой игры жизни отдаётся стуком его собственного сердца, выжигаясь на обратной стороне век калёным железом. Он ощущает себя умелым кукловодом, поскольку почти всё, что сейчас происходит, было просчитанно именно им. Он вершит здесь и сейчас каждое движение, он слышит и знает каждую мысль, он чувствует каждую эмоцию, умело скрытую или всё же прорвавшуюся на волю.       Раз       — Анатолий Сергиевский победил!       — Не дай победить себя посредственности.       Вигант не должен был победить, Фредди не допустил бы никогда, чтобы на престол столь важной и ценной для него игры взошёл тот, кто играет без души, без сердца, просто по заученной схеме. Для Фредди эта игра стала смыслом жизни, он пожертвовал всем ради неё, он ото всего отрёкся. А что отдал Вигант? Ничего.       А Анатолий принёс жертвы, пусть и до сих пор наивно пытается их избежать. И всё же он стал первым, кто обошёл его, Фредерика Трампера. Он не один из серой толпы.       Два       — Я возвращаюсь в Советский Союз.       Конечно, разве мог бы Анатолий поступить иначе? Он оказался между двух женщин и совладать с ними обеими ему точно не по силам. Фредди это знал, чувствовал, что они обе дороги ему. И пусть с Флоренс его удерживает страсть, а со Светланой чувство привычки, былой привязанности, быть может, даже любви, а ещё сын, они обе имеют над ним почти равную власть.       Анатолию совесть и сердце не позволят променять счастье Флоренс на свою победу в спорте, и подставить под удар Светлану и сына. Он сам себя подводит под приговор.       Чувство отмщения пьянит не хуже лучшего в этом мире вина.       Три       — Флоренс?       Она поднимает на него совершенно усталый и разбитый взгляд, смотрит нечитаемо. В её голосе, в ответном вопросе слишком много глухой пустоты и обречённости, вздрогнуть Фредди невольно вынуждающие:       — Пришёл потанцевать на костях моих надежд?       — Нет. Я хочу попрощаться с тобой. И извиниться.       — Зачем мне твои извинения? Что они дадут?       Фредди рядом с ней на лавочку опускается, замирает на долгую минуту, вглядываясь в неё и словно что-то ища. Она, острой зелени радужек не выдержав, взгляд отводит. Спрашивает тихо:       — Ради чего всё это было, Фредди? Всё, что произошло с нами? Почему мы так и не смогли найти своё счастье?       — Возможно, из-за своих неуёмных амбиций? Мы с тобой оба никогда не умели довольствоваться тем, что есть, и стремились к большему, редко оглядываясь на цену.       — Но я ведь ушла из всего этого! Я просто хотела тепла и защиты. Семьи.       — Знаю. Но, ответь мне, смогла бы ты провести всю жизнь в вечном побеге ото всех, будучи вместе с Анатолием?       Флоренс молчит, и Фредди кивает сам себе, продолжая:       — Ты можешь меня ненавидеть сейчас, но позже ты поймёшь. Да, отчасти, я поступил в угоду своим принципам, но и тебе я кое-что подарил весьма ценное.       — Одиночество! Вот спасибо! — сорвавшись на ломкий вскрик огрызается она, порываясь вскочить, но Фредди удерживает её мягко за тонкое запястье.       — Потерпи моё общество ещё пару минут, и, вероятнее всего, мы с тобой больше не увидимся.       Она замирает, колеблется в нерешительности, но опускается назад, снова выражая готовность слушать, пусть и едва сдерживая в груди усталый звериный вой.       Фредди за идеальной маской холода радужек глушит такой же.       — Я дал тебе шанс начать всё полностью и целиком сначала. Теперь ты не связана ни со мной, ни с ним, ни с кем. И ты не одна. У тебя будет отец, о встрече с которым ты так долго мечтала. Деньги, заработанные тобой, когда мы работали вместе, и которые ты бросила год назад у меня, я недавно лишь обнаружил в квартире. Я и сам туда не так давно вернулся. Так вот, они снова у тебя, и ты можешь просто на несколько лет забыть обо всём, и позволить себе отрешиться от этого мира. Найди равновесие с самой собой. Найди себя и попытайся принять. Да, звучит сейчас несколько странно, и ты не веришь мне, но… Я и сам уж точно не был похож на журналиста, а сейчас… — Фредди блаженно прикрывает глаза, по-кошачьи улыбаясь. — Я счастлив в этом. Я нашёл самого себя. Останься ты с Анатолием, ты бы так и разрывалась между ним, игрой, болезненными воспоминаниями, связанными с шахматами, и так далее по замкнутому кругу. Позволь себе отдохнуть.       После всей этой тирады, сказанной неожиданно мягким и даже почти родным голосом, Флоренс ещё долго молчит, глядя куда-то в никуда. Все эти слова медленно пробиваются сквозь слишком толстый слой накопившихся горя, страхов, сомнений, злости, усталости и всего прочего, но всё же они косаются её измученной души.       — Пожалуй, ты прав, — тихо выдыхает она наконец. — Но это не значит, что это прощает тебе всё, что было.       — А я на это и не рассчитывал, — с горьковатой улыбкой отзывается Фредди. — И я сейчас хочу расстаться с тобой с хоть относительно спокойной совестью. Посмотри на меня, пожалуйста, — он терпеливо дожидается, когда она поднимает глаза, и говорит с несвойственной ему неуверенностью. — Флоренс, ты сможешь простить меня за всё, что причиняло тебе боль по моей вине?       Она молчит, заворожённая слишком открытым, слишком уязвимым сейчас взглядом светлых зелёных глаз. За все годы знакомства с этим эксцентричным, взрывным, скандальным и одновременно до боли ломким человеком, она столь редко видела его настолько доверившимся.       — Я прощаю тебя, Фредди. И ты прости меня за неосторожные слова.       Он шумно выдыхает, будто разом скинув с плеч тяжелейший груз, благодарно кивает и на миг подносит её ладонь к губам, коротко целуя. Легко поднимается на ноги, и в глазах уже снова мелькает привычная искорка насмешки и надменности. Словно пальцами щёлкнули.       — Теперь я тоже могу спокойно завершить свою игру. Прощай, Флоренс. Я желаю тебе только счастья.       — Прощай Фредди, — отзывается она и добавляет, уже когда он удаляется достаточно далеко. — Отчего-то мне думается, что это не последняя наша встреча.       Фредди вдруг замирает и оборачивается. Флоренс ловит удивление в его глазах и замечает дёрнувшийся в быстрой улыбке уголок губ. Услышал. Фредди смотрит на неё ещё долгое мгновение и уходит, более уже не оборачиваясь.       Флоренс, когда теряет его из виду, тоже поднимается. На душе неожиданно легко, особенно по сравнению с тем ощущением, что было всего часом ранее. Похоже, у неё действительно есть шанс начать всё с самого начала.