Вирус

Утром у всего экипажа было отвратное не только настроение, но и состояние. Аппетита не было: завтрак, что наскучил своей однообразностью, не лез в горло, даже вода со своим жидким агрегатным состоянием не могла пересечь трахею без особого усилия. Жёлтый пообещал приготовить что-то собственноручно, дабы разнообразить их скучные трапезы. Бегут минуты, за ними часы, за работой экипаж более менее справился с переживаниями, принял всё, как должное, и продолжил работу. Мужская половина команды покинула базу, отправившись на добычу руды, на месте остались только дамы. Есть глупый стереотип: когда девушки остаются наедине, начинаются разговоры про "простое женское". Причём какие бы женщины не были. Космос рушит все стереотипы! Фиолетовая, поставив некоторые образцы на обработку, пошла вниз к Розовой. Девушка, облепленная потёртыми наклейками, скрестив руки на груди, пялилась на стол с пробирками и колбами. Издали были видны потускневшие глаза и опущенные уголки губ. Было видно, что она расстроена. — Хей, Роз, — было глупо спрашивать, почему она хмурая, но начать диалог с чего-то надо было. Девушка повернула голову в сторону гостьи, снимавшей шлем скафандра. — Привет, Фио! — она натянула на себя улыбку и легко прикрыла глаза, но было видно, с каким усилием она это делает. В минуты тоски и печали не стоит забывать, что в будущем всё будет хорошо. Фио было жалко смотреть на натуги коллеги, но, в знак уважения её стойкости характера, она легонько улыбнулась в ответ. Молчание между ними было не столь неловким, сколько нужным, но нежеланным. Это разъедающее изнутри чувство, что тебе нужно сказать или что-то сделать, чтобы развеять эту тишину, но ты не мог, каким бы смелым ты не был. Это было похоже на моменты признания в глупых романтичных чувствах, когда оба партнёра мешкали с ответом, ожидая, что пара отвергнет. На столе булькали жидкости в пробирках, в больших резервуарах, подключенных к газовым трубам, находились образцы найденных образцов грунта и руды. Здесь не было живых организмов... по крайней мере, в этой местности. Ни планетоходы, ни высокотехнологичное оборудование не показало признаков жизни. Поэтому командование разрешило развернуть на планете небольшой лагерь. За целый месяц жизни, вдали от цивилизации, от простого человеческого существования, ребята стали настоящей семьёй. Несмотря на то, что все их разговоры записываются этим же встроенным в скафандр микрофоном и будут сохранены в архив (оное создано для того, чтобы проанализировать работу в команде, как капитан справляется с формулировкой поручений, как быстро они справлялись с той или иной проблемой. Но вот сделать в скафандре камеры, видать, не додумались. Это было слишком энергозатратно для путешествия на дальнее расстояние), они порой не стесняются говорить о совсем простых и бытовых вещах: кто сколько сахара в чай кладёт, какие книги любит и т.д. и т.п. Так что у ребят были свои темы, о которых говорили и которые понимали только они. — Жалко парня, — тихо произнесла Фиолетовая. Кто-то и когда-то должен был нарушить мертвую тишину. Розовая грустно взглянула на неё. — Зачем он это сделал? Мы ведь доверяли друг другу, Фио...,— жалобным шёпотом произнесла она, сжав кулаки не то от страха, не то от гнева, — Белый был нам братом... Подготовка космонавтов давалась Розовой первую неделю очень тяжело, но дело доходило только до двери начальства. Все свои заявления о выходе из команды она рвала и сжигала, столько бумаги было потрачено в первые несколько дней. Психологическая нагрузка очень сильно влияла на неё, но она смогла преодолеть этот барьер. Она научилась быть сильной и стойкой... насколько могла. Фиолетовая упёрлась спиной к стене, тяжело выдохнув. Она не горела обсуждать моральные нормы "не убий, не солги", могла только кинуть короткий комментарий по всему этому. На базе, конечно, допрашивать её, как медика, будут в первую очередь, и вот там-то она расскажет всё, что думает и что знает. — Кстати, — она вскинула голову на Розовую, — Что с твоими глазами? Почему они красные? Испуганное "А?" насторожило Фио, розоволосая будто замешкалась с ответом, но быстро выдала "Это от работы" и отвернулась к колбам, словно что-то скрывая. — Не ври мне, — она подошла к девушке, положила свою чуть смуглую руку на плечо скафандра и силой повернула её к себе. Та, конечно, начала отворачиваться, но не сопротивлялась. Напряженные губы говорили о сжатых зубах, нахмуренные брови были знаком того, что ей не нравилось происходящее. Глазное яблоко по бокам было покрыто мелкими капиллярами, доходящими до радужки. Сама радужка была розовато-пурпурной. Фио никогда не осматривала глаза своей коллеги, но почему-то казалось, что раньше они были светлее. Скорее всего, здесь не самое яркое освещение. — Ты их прокапываешь перед сном? Они у тебя воспалённые, — тяжело вздохнув, строго произнесла врач, глядя на пациента, который не хочет следовать рекомендациям, — Если у тебя кончились капли, могла бы подняться наверх, это совсем не проблема. Розовая была на полголовы ниже своей коллеги, поэтому носом она уткнулась в плечо Фиолетовой, громким шепотом произнеся "Я просто устала". Не сказать, что она соврала. Воздух возле лавы был напрягающим, бензина в огонь подливали испарения некоторых реактивов. Фио не осталось ничего, кроме как приобнять её и прошептать "Мы тоже". *** Тем временем Оранжевая и Зеленый настраивали поврежденную Белым камеру. Оранжевая сидела за компьютером и мониторила программы в поисках ошибки. Строчки кода, списки с галочками пролетали мимо её покрасневших глаз. Вообще у всего экипажа был невыспавшийся вид, хотя никто не придавал этому значения. — Что же он сделал с камерами-то, что перестала записываться остальная часть, хм? Зеленый, сжимая в ладони плечо правой руки, робко смотрел на девушку. — Может быть проблема в самой камере? — пытаясь влиться в процесс, произнёс он. Быстро прокручивающиеся строчки напрягали его, поэтому он отвлёк своё внимание кассетами у входа. На вид обычные ленточные кассеты, даже ленты видны сквозь тёмный пластик. — Не, не может. Камеры в норме, я проверяла, — в отражении тёмного экрана монитора она увидела тёмно-зелёное пятно у выхода, что-то крутящее в руках, — хочешь посмотреть? Юноша перебрал ещё пару кассет. Все они были подписаны перманентным маркером по датам. Каждый день появлялась новая кассета, места на полках не хватало, поэтому некоторые аккуратными и не очень стопочками лежали рядом со стеллажами. Задевающие ногой порой не убирали за собой, за что получали выговор, но разгребать — не разгребали. — А почему кассеты? Не проще ли хранить на дисках или чём-то получше... , — ему казалось, что раз правительство хорошо спонсирует программы по изучению космоса, то и оборудование тут должно быть самым современным, а не кассеты, которые уже не используются. Она ухмыльнулась, повернувшись на стуле к нему. — Ха, ты думаешь, это те кассетки, которые ты в детстве смотрел? Да ты не в один кассетник не пропихнешь эту штуку. Это особые диски, на которых данные не ленточной плёнкой хранятся. Заметил, что лента внутри шире и меньше той, к которой ты привык? Парень пригляделся. Действительно, темная лента за пластиком была намного шире привычной магнитофонной ленты, она была даже больше по высоте и имела пунктирные линии поперёк. — Ну так вот, — протянув последнюю гласную, сказала Оранжевая, вновь поворачиваясь к компьютеру, — всего 24 пластинки, все заранее пронумерованные. На каждой записан один час дня. Камеры нельзя отрубать, т.к. запись может сбиться. Вот сейчас я и выясняю, была ли остановка записи. Если была, то придётся заморочиться правильно перенастроить кассету. Морока..., — тяжело вздохнув, сказала она, вновь щёлкая какие-то строки курсором. В итоге оказалось, что был поставлен таймер на принудительное отключение камеры в определенное время, так что камера не снимала, что было после входа Красного в комнату водопровода. — Жалко, конечно... Хоть по две камеры ставь. Представь, какого будет Чёрному отчитываться перед командованием... Она настроила все камеры, встав с кресла и потянувшись. — Что-ж, идём! Работа не ждём! — она смело пошла на выход. Всё это время Зеленый видел, как она нервничала, сидя у монитора. Как он понял из слов Синего, Оранжевая первая обвиняла Белого в убийстве, и далее плохой блеф Белого якобы подтвердил его же виновность. Пареньку не казалось всё очевидным, он хотел дойти до сути проблемы. Но, по словам Фиолетовой, труп был порезан необычным соскальзыванием лезвия, это было намеренное убийство. — Он же изначально был в спецназе. Вроде, хорошо обращался с холодным оружием..., — следуя за девушкой, вслух рассуждал юноша. — Да, верно. Нестандартные оружия с лезвием были его страстью. Однажды он показал фотки своей коллекции ножей. Выглядело потрясно. Я перезапущу электричество, твоя задача пройтись по всем щиткам и перезапустить их. Возьми верхние корпуса, я начну снизу. Как только свет отключится, начинай чинить. Угукнув, Зеленый направился в сторону Лаборатории. Оранжевая пошла в кишку, дабы предупредить Розовую об отключении света. *** Тем временем, на раскопках мужская половина команды радовалась несметному богатству, которое они искали весь месяц. Активно жужжали аппараты, был слышен бой кирки и сапёрок, стук крупных камней руды друг о друга в тележке. Сиреневый свет хоть и был очень тускл, если брать каждый камешек отдельно, но вместе эти светлячки, богатые светлячки, образуют синий пожар, горящий в глаза парней. Они слышат в этом пожаре шелест зелёных бумажек, которые они получат после этой экспедиции, они видят своё обеспеченное будущее, своё богатое будущее, независимое и счастливое. Воистину, деньги решают всё. Синий находился в небольшой низине, размахивая киркой вверх-вниз. Осколки замёрзшей земли летели в разные стороны, он старался не задевать железом руду, сохраняя её естественный вид. Ещё не все свойства этих кристаллов были изучены людьми, возможно, образцы побольше могли бы дать больше точной информации, нежели уже имеющаяся. — Тачка полная, Кэп! Пора бы возвращаться! — крикнул Голубой, держа в руках несколько камней и представляя, какую награду им дадут за это. В частности кристаллы в объеме были не больше пары дециметров кубических, чаще всего мелкие огрызки, что вросли в землю. На базе их стоило почистить, чем они и займутся после обеда. Капитан разогнул спину, глядя в чёрное небо. Перед стеклом скафандра мелькали быстрые точки — снег. Такой вид можно наблюдать и на Земле зимней ночью, когда облака затмевают звезды, и снег проносится на ветру, только и успеваешь уловить снежинки в шапке или на рукавицах. В такую погоду, особенно когда дул тёплый ветер, приятно прогуливаться по открытой местности наедине с собой, с небом, с чёрными тучами, с этими летящими пчёлами, что уносят поток мыслей, хороших и плохих, так далеко, что они могли бы обогнуть весь Земной шар и вернуться назад за какие-то часы, дни, а может даже и секунды. Он выдохнул, окинув довольным и усталым взглядом коллег, смотрящих на него. Они все ждали приказа "возвращаться на базу". И услышали. — Кладите инструменты и идём. Они соорудили небольшую инвентарную будку, чтобы каждый раз не таскать аппаратуру. Конечно, лопаты они уносили с собой, ибо снега могло навалить много, а отсутствие лопат под рукой осложнило бы ситуацию. Каждый из них мечтал о премии, о деньгах, о семье. Кому-то только предстояло вступить в брак с возлюбленным человеком, и деньги на обеспечивание жизни, да и свадьбы, были очень бы кстати. В современном мире без денег никуда. Верна фраза, что "счастье не в деньгах", но чтобы получить то самое счастье, деньги нужны как никогда. На базе часть парней пошла в душ, остальные — делиться новостями с дамами и готовить обед. Сняв скафандры и оставив их на стульях, оставшись в чёрных комбинезонах, Синий и Жёлтый отдыхали в офисе. Синий взял первую попавшуюся в руки книжку и открыл на рандомной странице. После пары строк прочтения оказалось, что это книга по анатомии, глава про глаза. Через пару страниц были рисунки глазных яблок в разрезе, несколько вариантов самых распространенных цветов радужки. Глаза упали на второй абзац, в котором говорилось про глаза красного цвета и отчего они так бывают. Научную паузу оборвал голос на фоне. — Хм, тушенку с гречкой или гречку с тушенкой? — Жёлтый, скорчив вопросительную эмоцию, стоял возле открытого шкафа. Верхняя полка — банки тушёнки, вторая — пачки гречки. Это сложнейшую диллему, что же приготовить, оборвал Синий: — Тушёнку с гречкой. Мясо важнее! — Синий откинулся на спинку стула, запрокидывая ноги на стол. Книгу отложил, уставившись в потолок и предвкушая запах вкусной, не пюреобразной еды. Он закрыл тяжёлые веки, планируя подремать пару минут, пока искусный повар кашеварит. — Кстати, проведай Белого, спроси, как дела. Так или иначе, его тоже нужно кормить, — сказал Жёлтый, выставляя продукты на кухонный стол. Несмотря на всё произошедшее, он оставался членом экипажа, о котором тоже следовало помнить. Его действия не требовали объяснений до момента прибытия на базу. Какие бы цели он ни преследовал, изрезая тело на мелкие куски, его будут судить жестоко. Чего он ожидал? Синий, кряхтя, встал со стула, недовольно экипируясь и выходя из корпуса. Первым делом ему было интересно посмотреть в глаза Белому, в эти испуганные, может быть уже раскаявшиеся глаза, с них должен был высочиться весь яд, вся отрава в виде чёрных или кровавых слёз. От разрывающего грудь чувства он должен был сам лишить себя права жить, повеситься на чём угодно, проткнуть себе грудь какой-нибудь палкой. Он ведь спец холодного оружия, ему это не проблема. А если он сошёл с ума? К нему не заходили со вчерашнего вечера, он там наедине со своими мыслями, в полной тишине, в маленькой каморке с одной кроватью. Не мог ли он настолько погрязнуть в вязкие, сыпучие пески своей совести, пробить дно своего осознания? Хотелось верить, что с ним всё хорошо. Что он просто спал всё это время, что он до сих пор уверен, что не виновен, и его не уничтожат. Синий зашёл на корабль. Прислушался: тишина. Может быть, он спит? — Белый! Всё хорошо? — это был глупый вопрос, но нужно было привлечь его внимание. Завернув за угол тёмного коридора, он глянул через небольшую решётку металлической двери. Постель была пуста, скомкана. Может быть, он поджидал за углом, чтобы напасть на гостя? — Белый, не стоит. Тебя никто не будет трогать. Сейчас будет обед, ты можешь сесть с нами, чувак, — парень пытался всячески приободрить своего коллегу, настроить на дипломатический разговор. Тишина. Синий вздохнул. — Я открыва... Рука потянулась к ручке и повисла в воздухе. Дверь была открыта. Парень испугался не на шутку. Он приготовился защищаться в случае нападения. Медленно приоткрыв двери камеры, он зашёл внутрь. Внутри было пусто. Синий был в глубоком недоумении, но тут же его накрыл страх. Значит, Белый выбрался, и теперь он где-то прячется! А что если он вновь желает покромсать кого-нибудь? В спешке Синий огляделся, бегая глазами по всей панораме помещения. — Твою мать, чел... Его побег только доказывал, что он действительно является убийцей. Если бы он не был виновен, он бы был на месте, ждал бы суда, чтобы изложить ситуацию так, как он её видит. Парень вышел из комнаты, прижавшись к стене, дабы видеть оба коридора и не ожидать атаки со спины. — Ребята, — он включил канал громкой связи, — Белый сбежал.