Я так давно бегу, что не помню уже от чего.
Фредерик Бегбедер
— И что ты называешь свободой?
— Ни о чем не просить. Ни на что не надеяться. Ни от чего не зависеть.
Айн Рэнд
Можно сбежать от чего угодно, только не от самого себя.
Стефан Цвейг
Ужас плотно обвивает разум девушки, как только она видит на пороге каюты ненавистного ей старшего брата Крекера. Перосперо. Стоит, лыбится, как кот, объевшийся сметаны. В голове Эви много мыслей, сменяющихся одна за другой, но все говорят только об одном — беги. Беги далеко, чтобы не нашёл, но скованность не даёт этого сделать. — Ну что, красавица, домой? — его голос гнусен, хитёр и противен. Она сдерживает рвотный рефлекс, подступающий к горлу. — К чему это? — строит из себя спокойную, хоть сердце и бьётся быстрее, чем раньше. — Как «к чему»? — он насмехается над ней, но не показывает этого на лице, выражающем безмерную радость по неизвестной причине. — Пришёл поприветствовать невесту своего брата, которую так давно не видел. Что в этом ужасного? «Ты.» — почти вырывается у Эвилин, но она вовремя закрывает рот, чтобы не огрести от Перосперо. — Слишком неожиданно, что ли… — она немного понижает голос, для Перосперо это почти победа, он готов ликовать и начать обычные издевательства. — Но я рада, что вы пришли поприветствовать меня, надеюсь, вы пришли без задних мыслей, Перосперо? Мужчина морщится, он понимает, что их словесная баталия только началась. — Как я могу, принцесса? — Перосперо ехидно улыбается, по спине Эвилин пробегают мурашки. Холод немного окутывает каюту. Перосперо падает на кресло, не отрывая взгляда от девушки. — Надеюсь, наше путешествие вам понравится. — Я на это надеюсь, — Эвилин улыбается, успокаивая душу и сердце. — Я же надеюсь, что вы не устанете находится на снежном острове Архаид. — Ну что вы, принцесса, сопровождать вас — огромная честь, — Перосперо щурит глаза, впитывая все эмоции с её лица. — Ох, правда? Тогда у меня нет причин для беспокойства! — Эвилин радостно складывает руки, поднимаясь и подходя к письменному столу. — Плыть, в лучшем случае, около трёх дней, а в худшем — все шесть. Будет очень хорошо, если погода не устроит нам качелей, — неожиданно Перосперо открывается немного с другой стороны: обеспокоенный, нахмуренный и без капли сарказма. — Хоть бы за три дня добраться, — Эвилин грустно подпирает голову. — похороны, как никак. — Ох, простите, вероятно, я заставляю вас грустить. — А разве в таких случаях нужно радоваться? — Эвилин выгибает бровь, глядя на пирата, потерявшегося в своих мыслях. — Наверное, вы правы, Эвилин, — Шарлотта немного опускает взгляд и снова поднимает его, пытаясь понять, что сейчас чувствует принцесса. — Вы ведь понимаете, из-за чего он умер? — А вы хотите ещё раз напомнить? — девушка откидывается в кресле у стола и укоризненно смотрит на пирата. — Не скажу, что не хочу этого сделать, — первое чистосердечное признание Перосперо за всё это время. — Вы удивительны. Я бы на вашем месте уже бы попытался убить того, кто в этом виновен. — Я не настолько глупа, чтобы лезть в могилу или рыть её своими опрометчивыми поступками и словами, — Эвилин смотрит на пирата, принёсшего чай и сбежавшего из комнаты под гнусным взором Шарлотты. — Больше проблем будет. — Ты — не ты. — подмечает мужчина, разворачивая кресло в её сторону и хватая чашку чая. — Возможно, — Эвилин отпивает немного ягодного чая, закусывая сладким печеньем с Тотто Ленда. — Просто стала по-другому смотреть на те или иные вещи. Даже подумала, что быть пиратом не так уж и ужасно. — Вы так считали? — Перосперо удивляется, понимая, что их беседа плавно становится более спокойной. — Да, — Эвилин сдерживает слёзы от нахлынувших воспоминаний, не глядя на пирата, способного тут же понять всё. — Разве Крекер не рассказывал вам о причине моей неприязни к пиратам? — Ни словом не обмолвился, честно, — мужчина так и говорит ей глазами, чтобы она поделилась с ним этим. Эвилин не хочет этого делать, но хранить этот секрет тоже не вариант — когда-нибудь они узнают об этом сами либо от Крекера, либо она сама в порыве эмоций расскажет об этом, и чем раньше она это сделает, тем лучше. — Разве вам это интересно? — девушка демонстративно выгибает бровь и немного щурит глаза. — Почему нет? — Перосперо спокойно проглатывает безе. — Раз у нас появилась минутка для спокойного разговора без ругани, тогда пусть она будет. — Разумно, — Эвилин тяжело вздыхает и борется с желанием отказаться. — Мою семью, не считая отца, убили пираты. И если бы это были какие-то жалкие сошки, мы могли бы стереть их в порошок, но нет. — Кто бы мог подумать, что в вашей жизни всё так обернётся! — Перосперо выглядит немного удивлённым, но через пару секунд он снова смотрит на Эви с огоньком в глазах. — И кто же это? — А вы как думаете? — Эвилин не торопится подносить ему это на блюдце с золотой каёмочкой. — У меня есть некие предположения, которым нужно ваше подтверждение, — Перосперо задумчиво выгибает бровь, в голове, вероятно, перебирая самый подходящий вариант. — Это не Белоус, он не настолько жесток, чтобы убить невинных людей; Рокс повержены и отошли на второй план, даже команда разошлась… — И? На ком вы остановились? — тут уже Эвилин интересно, каков же будет ответ пирата, хоть она и подсознательно понимает, каков он будет. — Кайдо, не так ли? — Перосперо немного грустно смотрит на девушку и находит ответ в её глазах, наполненных и болью от потери, и ненавистью к названному Шарлоттой имени. — Значит, я прав. И как же им так «повезло» на него наткнуться? — Чёрт его знает, — девушка спокойно пьёт чай, наблюдая за чайками через иллюминатор. Кажется, у птиц нет ни забот, ни волнений. — Исход давно известен, как и причина моей неприязни к ним. — Вы даже не пытались мстить? — Перосперо весьма удручён этим, отчего, сам того не понимая, он громко вздыхает. — Мы не глупые, думаю, вы и сами это понимаете, — бросает девушка, вновь обращая взгляд на старшего брата жениха. — Тем более, не бессмертные. — А вы, оказывается, намного разумнее, чем могло показаться! — мужчина давит внутри себя смех, стараясь не нарушить устоявшуюся атмосферу. — Кстати, всё хотел у вас спросить. Как на ваш отъезд отреагировал Крекер? Эвилин слегка вздрагивает, вспоминая события почти трёхчасовой давности. Тот взгляд Крекера она, вероятно, никогда не забудет. Удивлённый, обиженный, печальный и злой. Тогда в его взгляде смешалось всё, его напускное безразличие дало, возможно, почти последнюю трещину, а Эвилин до сих пор думает, что не сломала его. Не думает, а надеется. — Об этом вы спросите у него самого, — расплывчато отвечает, уводя взгляд и хмурясь. — Вы лучше знаете, как трактовать его реакцию.***
В это время в Тотто Ленде разверзлась буря. Нет, не в самом архипелаге, а во дворце Мамочки, в одной из комнат её детей. Мебель падала одна за другой, как разрушилось всё от одних слов в одно мгновение. Он рушил теперь уже свою комнату, просидев в разрушенной её почти три часа. Шарлотта Крекер не чувствовал растерянности, что-то внутри него кричало, что так и должно быть, но он сам был против такого исхода. — Почему?.. — сорванный голос снова задал один и тот же вопрос, мучающий его добрые почти три часа, с самого момента её ухода. Теперь он пытался её понять. Мимо прошла одна из его маленьких сестёр, заглянувшая сквозь сломанные двери. Тяжёлый взгляд парня тут же заставил её исчезнуть. Спустя пару минут на пороге оказался верный слуга мамочки. — Сэр, Большая Мамочка хочет вас видеть. — Скоро буду. Перекинулись парой фраз и спокойно разошлись, каждый надеясь на своё. Большой зал с троном внутри уже совсем не удивлял, особенно когда внутри не осталось ничего. — Крекер, мой дорогой сыночек, не соизволишь ли ты объяснить мне своё поведение?! — сорвавшись на крик в конце концов ругается злая мать, а Крекера в этот момент уносит далеко в размышления. — Какого чёрта ты здесь, а не на корабле с ней?! — Почему я здесь и почти всё крушу? — парень чувствует себя немного загнанным в угол, пытаясь подобрать нужную ложь на этот случай. — Она не захотела, чтобы я плыл с ней. Вот и ответ, Мамочка. Женщина хмурится, но молчит. Верит и молчит. — Прости, Мамочка, но на этом я могу быть свободен? — Крекер чувствует, что Мамочка долго будет припоминать ему эту ситуацию. — Да, Крекер. И парня сметает из комнаты, в сторону бухты с кораблями. Крекер несётся в сторону Катакури, словно разбушевавшаяся буря. — Эй, брат, — окликает его, находясь в паре метров. Катакури поворачивается в его сторону и смотрит вечно недовольным грозным взглядом. Еле заметный кивок и Крекеру срывает тормоза. — Плывите без меня. Найдёте лишний фрукт — оставите мне, хорошо? Долгие раздумия брата нервируют его больше и больше, а его нахмуренные брови говорят о несогласии. — Плевать, что скажет мама, для меня этот чёртов фрукт не важен, — бросает напоследок парень отходя к своему кораблю. — Что за?.. — вырывается у Катакури, наблюдающего за действиями брата. — Забудь. — Шарлотта влетает на свой корабль, успевая раздавать приказы удивлённым смене курса людям. — Всё поняли? Держим курс на королевство Архаид! Этернал Пос у меня, так что не собьёмся. Пираты с непониманием оглядывались на Крекера, единицы попутно исполняли его команду. Громкий хлопок двери заставил большую часть команды сдвинуться с места и начинать окончательную подготовку. На корабль фурией влетел Катакури, почти вырывая дверь капитана со сничек. — Что ты творишь Крекер? — парень знал, что невероятно спокойный голос брата не сулит ему ничего хорошего, только боевой пиздец и всё. — Ты с ума сошёл? — Только если из-за неё, — для Катакури нынешнее состояние брата — кошмар, вернее, бомба замедленного действия, а потому тот знать не знает, как ему с ним быть. Выволочь его с палубы силой — Крекер этого не забудет никогда, его безразличие сродни его уровню агрессии на пике, если не хуже; оставить всё, как есть — огрести от Мамочки вдвоём, — и то лишь самую малость. — Крекер… — Не начинай, брат, я знаю, что Мама меня убьёт за это, но я хотя бы, возможно, умру счастливым, — шипит младший, сметая со стола всё, что только можно было, — а не в рабстве у собственной матери, которая, как мне кажется, нас даже не любит. — Что за чушь ты несёшь?! — Для тебя — чушь, но не для меня. Поживи несколько дней с человеком, показавшим тебе семью, и я посмотрю, как ты заговоришь! Морской король тебе в глотку, побудь в моей шкуре! Катакури, ты хоть когда-то пытался меня понять? — Пытался, но сейчас совсем не понимаю, — потирая виски бросает старший. Казалось бы, это не такая уж и катастрофа, но Катакури кажется, что это не совсем хорошо закончится, — ладно, я тебя прикрою. Забирай свою принцессу. — Свою Королеву, Катакури, — отрезает Крекер, улыбаясь морю за корабельным иллюминатором, — её отец умер, вероятно, она уплыла на коронацию. Катакури молча ушёл из кабинета, хлопнув напоследок разваливающейся дверью. Его тяжёлые шаги долго раздавались эхом в ушах Крекера, осевшего в кресле около стола. — Ви, — её легко произнесённое имя долго било набатом в ушах Крекера, а внутри расцветало что-то неизведанное.