Если в случаях опасности кого-то зовут, того больше всего любят Цитата из аниме «Кэнди-Кэнди» Неудачи и сожаления — это часть нашей жизни. Но важно лишь то, что мы сделаем после. Цитата из аниме «Моя геройская академия» Мне выбирать, говоришь? Каждый раз, когда ты так говоришь, у меня никогда нет выбора. Цитата из аниме» Великий из бродячих псов» Он знал, что делает, и он знал, что это неправильно Дэвид Абрахамсен
Кто сказал, что во сне можно умереть только один раз? Засунь свои слова куда подальше! Кажется, я побила мировой рекорд по количеству смертей во сне, только жаль, что мне, конечно, никто не поверит, ведь никто не видел ни моего фееричного падения с крутой скалы, разбившись насмерть, ни бега от неизвестного ни мне, ни, кажется, науке чудовища, сожравшего меня за один жевок, ни стен, сжимающих меня в своих убийственных объятиях. Ни-че-го. Вот только я это видела. Один сон быстро сменялся другим, будто кто-то смотрел на это в увеличенной скорости. После очередной насильственной смерти я очнулась, на автомате вскрикнув, подпрыгивая в своей же кровати и тут же падая обратно от сильной ноющей боли в каждой чёртовой клеточке моего тела. Мысль о том, что я потеряла сознание в совершенно другом месте оборвалась сразу же, как только я, приложив немалые усилия, повернула свою бедную больную головушку влево, где мирно сопел пират, даже не шелохнувшийся от моего громкого вскрика. Раздумывать над тем, как я тут оказалась было глупо, потому что оно и без подсказок ясно, что меня, бедную и несчастную, дотащили до собственной кровати, уложили и, куда без этого, побеспокоились, наверняка проклиная меня про себя. Устало прикрыв глаза, я попыталась вернуться в царство Морфея, чтобы не пролежать в таком состоянии до утра, когда ко мне прискачет уйма врачей и разгневанный моим бездарным поступком отец. Ой что будет-то! Кажется, он мне голову с плеч открутит и выкинет в просторы бескрайнего моря. Как бы это прискорбно не звучало, но я ещё долгое время не могла вернуться к сну. Мучающая меня жажда не давала покоя, а подняться я так и не смогла; при каждой моей попытке, на которую, скорее всего, было больше смешно смотреть, чем жалко, тело начинало ныть с большей силой, а в мыслях пролетала процентная вероятность умереть от банальных и непрекращающихся попыток поднять свою больную тушу с тёплой кровати. Тихо вскрикнув, я вновь, после очередной неудачной попытки встать, упала на постель, нечаянно ударяя ни в чём неповинного парня. Он, тихо вздохнув, поднялся и перевернулся на другой бок, лицом ко мне, и бессовестную меня тут же прошибло стыдом, что я чуть не разбудила спящего человека. Я посмотрела на него, такого безмятежного и настолько крепко спящего, что хоть пушку под ухо поставь и пусть она выстрелит, он не проснётся. Хотя, это, может быть, и не так, но то, что просто ударив его или громко закричав практически под ухо не возымело ровно никакого эффекта остаётся фактом. Я охнула от усталости, поудобнее легла и попыталась уснуть, закрыв глаза и плотно укутавшись в одеяло. Человек слева от меня заёрзал, создавая терпкое ощущение нарастающей с каждой секундой паники внутри, глаза всё ещё были закрыты, но судорожно бегали в кромешной тьме. Послышав тихий скрип слева, я с некой горечью для себя осознала, что Крекер часть времени не спал и просто молчал, видимо ожидая, когда я брошу свои жалкие потуги. — Ты когда-нибудь прекратишь влипать в неприятности? Или же, скорее, не просто неприятности, а весьма казусные истории, к тому же слегка смешные? — меня отчитывали, как нашкодившего котёнка ещё несколько минут, а я лишь молча выслушивала младеньчески-старческое ворчание парня. — То есть ты хочешь мне сказать, что факт того, что я чуть не умерла в снегу, смешон? Ты серьёзно? — я слегка приподнялась на локте, терпя боль по всему телу. — Ты издеваешься? Не веди себя как… — Как кто? — он нагло и бессовестно перебил меня, вставляя своё я в мой монолог и протест. — Как чёртов мудак и аморальная скотина. Вот как. — он усмехнулся на мои слова, выбивая меня из колеи и заставляя смущённо отводить взгляд. — Чего ты усмехаешься? Разве в этом есть что-то смешное и весёлое? — Пират во всём найдёт повод для смеха и радости. Даже если он не очень обоснован. — он с укоризной посмотрел на меня, улыбаясь. Я ощущала себя совершенно беспомощной под его взглядом, сжимаясь в маленький комочек под тёплым пуховым одеялом. — Эй, не уходи от разговора! Я ещё не закончил! — Давай быстрей, иначе в ответ будешь слышать лишь моё сопение! — буркнула в ответ я, вылезая из кокона и снова вглядываясь в его лицо. Казалось, он ничем не отличается от других, обычный. Правда, шрам на глазу меня немного беспокоил и одновременно интересовал. Как и при каких обстоятельствах он умудрился его получить? Кто его ранил? Почему? Будто понимая, о чём я думаю, Шарлотта ухмыльнулся и щёлкнул пальцами ровно перед моими глазами, пугая и тревожа одновременно. — Чего уставилась, принцесса? — его голос, казалось, был наигранно-насмешливым, в то время как его лицо приняло необычайно серьёзный вид. Он хмуро смотрел на меня, будто хотел прожечь прямо в моём лице дыру. Я испуганно отвернулась, покусывая нижнюю губу от волнения. И когда я стала на него так реагировать? — Не смей больше вытворять такого, принцесса. В следующий раз тебя искать никто не будет, наверное. — его голос прогремел в ночной тьме, я сглотнула и закрыла глаза, пытаясь успокоить сбившееся ритмом сердце. — Спи, Ви. Ещё слишком рано, чтобы вставать. — Как ты меня назвал? — я вспыхнула от удивления и посмотрела на парня полными непонимания и шока глазами. — Спи уже, Ви. — я ещё некоторое время смотрела на него, не сдерживая печальной, но в тоже время радостной улыбки. Как хорошо иногда предаться воспоминаниям. Через некоторое время мне удалось уснуть, где уже не было никаких страхов, но было кое-что не лучше всего этого. Это пугало только сильнее, разрывало сердце и душу на части. И вдруг женский голос пробился сквозь этот ужас.***
Редкое зимнее солнце было воистину прекрасно, особенно сейчас. Солнечные лучи беглыми полосками осветили комнату, где до сих пор спала принцесса, морщась и хмурясь. Она часто вертелась в постели, мучаемая жаром. Предаваясь всё новым и новым снам, она, казалось, наконец успокаивалась, но не тут-то было. Очередная вереница кошмаров мучала молодую, неведомо покрывая её тело мурашками в смеси с болезненным ознобом. Врачи, пришедшие проверить состояние королевской особы, изрекли, что она простудилась, заболела. Король тихо вздыхал, хмуря брови и проклиная братьев Шарлотта, которых считал повинными в этом. Крекер, зашедший в комнату, чтобы проверить, всё ли в порядке, не бывало устало и печально вздохнул, предупредил Ривали о скором отплытии и вышел, предаваясь бесконечному потоку собственных мыслей. Проходя коридор за коридором, он всё больше абстрагировался от мира сего, полностью застревая в собственных мыслях и разуме. В собственном мире, который был куда счастливее, без всяких болезней и несчастий, но всему этому не бывать. Он слишком хорошо это знал, и ответ на это, возможно, даже, не требуется. Он всегда объяснял себе это ужасами мира, в котором родился, его жестокости и равнодушию. Слабаки не выживут здесь, на Гранд Лайн, а особенно в Новом мире. Если в Рае, в первой половине Гранд Лайн, ещё был шанс выжить, то для того, чтобы жить или даже выживать в Новом мире нужны были немалые усилия и выносливость, сила. Здесь нужно было уметь пугать, управлять и выкручиваться. Здесь погода меняется буквально каждый час, ещё больше морских королей и других диковинных чудищ, мечтающих растерзать тебя на мелкие кусочки и сожрать по быстрее. Если ты слаб, то ты быстро отправишься в мир иной к остальным трусам и слабакам, которые тоже когда-то совершили глупые попытки пойти в море, где выживают только сильнейшие, а по итогу кормили рыб в водах Нового мира. Хмыкнув на собственные мысли, парень остановился, огляделся и понял, что прошёл ровно по кругу, возможно, не раз. Видеть в очередной раз перед собой комнату принцессы было отчего-то так привычно и тепло, что отказаться от мысли войти было очень трудно. Снова вторгшись в личное пространство девушки, Крекер лишь глянул на часы и вздохнул, понимая, что до отплытия осталось около часа. Будь Эвилин в сознании, она бы точно отругала его за такое нахальство, но разве сможет она сейчас остановить его от исследования её не маленькой комнаты? Воцарившаяся в голове мысль о несвойственной себе серьёзности заставила хихикнуть и принять привычный беззаботный вид, только бы надолго с произошедшим. Ведя рукой по ряду полок с различными статуэтками, хрустальными бокалами и чем ещё угодно, Шарлотта всё больше удивлялся девушке. Какую пользу несёт весь этот наверняка дорогой хлам? Видели бы его сейчас братья — засмеяли бы, но его это мало волновало. — Эракл… -услышав тихий шёпот слева от себя, Крекер чертыхнулся и остановился на месте, прислушиваясь. Он, вроде, старался сильно не шуметь, чтобы не разбудить больную, но, видимо, его план по тихому осмотреть комнату погорел. Хотя, может быть, это не так. Копаясь в собственных воспоминаниях о разговорах с Эвилин, парень пытался вспомнить, кем ей приходится этот Эракл. Долго думать не пришлось, он сразу же вспомнил о её брате-близнеце, которого как раз и зовёт девушка. Ещё несколько раз она повторяла это имя, звала давно умершего парнишку, но спустя некоторое время умолкла. Крекер облегчённо вздохнул и вновь вернулся к комнате. В целом, ничего необычного. Ничего, что могло бы удивить парня. Обычная комната королевской особы. Он обернулся, посмотрел на неё и вздохнул, жмуря глаза от лучей солнца, отражающихся от стоящего подле зеркала. Хрусталь тоже отражал лучи, слепя и раздражая. И как она терпит это? Ах, да, точно, здесь же редко бывает солнце, настолько, что люди могут даже позабыть о его существовании. Нет, конечно, оно есть, но его, скрытого за толстым и плотным слоем свинцовых туч, никто не видит. Заскучав, он, повторно оглянувшись на часы, ушёл из покоев, набирая в лёгкие побольше кислорода и с громким свистом выдыхая его уже углекислым газом. Полчаса до отплытия и нужно решить главную проблему — что делать с больной принцессой? Пойти к королю и спросить у него? Было бы неплохо, он всё же разумен в своих решениях. По пустому коридору раздались еле слышимые шаги Крекера, навстречу ему шли слуги, много слуг. На вопрос, куда они собрались, один смельчак громко ответил, что нужно собрать все необходимые вещи принцессы. Хмыкнув на подобное, парень обошёл скопившуюся вокруг его толпу и продолжил путь к кабинету Ривали, надеясь, что он там. Снова спускаясь в цитадель своих мыслей, Крекер задумался: " А какая польза Мамочке от Эвилин?» Парень искренне не понимал намерений матери, может, кто знал о них, так это Перосперо, но выдернуть из него хоть крупинку информации не получится, даже если угрожать ему расправой. Он был верен матери и тщательно скрывал всё, что только мог узнать от неё, считая её благосклонность, как манну небесную, в то время как мать относилась к своим детям лишь в собственных интересах, расточительно и любила больше тех, кто мог принести ей много пользы. Чёрт, а она вообще любила кого-нибудь из своих детей искренне? Бррр. Выбросить эти мысли удалось так же легко, как и прийти к ним. Обернувшись, парень увидел кабинет и, вздохнув и пожелал себе удачи, постучался. Не то, чтобы он боялся Ривали, но кто знает, что этот старика может учудить, а-то потом вовек не оберешься. Тихий вопрос и приоткрывшаяся лишь на несколько сантиметров дверь, вздох короля и вот Крекер уже разъясняет ситуацию, обговаривая план по переносу Ви на корабль. Из уст Ривали текло очень много лишней воды, будто старик специально тянул время, чтобы дождаться ровного момента отплытия и вместе с молодым отправиться к комнате дочери. Что ж, если ему так угодно. Но нет, он выпустил из плена своих речей беззаботного парня ровно за минут пять до отплытия, и теперь Крекер нёсся по коридорам, как угорелый, снося всех и вся на своём пути и выслушивая брань слуг. Добежав и буквально с ноги открыв дверь в покои принцессы, парень аккуратно подхватил её на руки, стараясь не разбудить больную. Теперь он уже шёл довольно медленно, проклиная болтливость короля и собственную ошибку. Кто же, чёрт возьми, знал, что он так долго будет читать ему нотации?! Хороший вопрос. Покидая замок, Крекер ещё раз обернулся, хорошенько осмотрел его и пошёл прочь, вспоминая своё первое появление и первую реакцию принцессы на него. Тогда она была против всей этой затеи, сейчас же более менее смирилась с участью. " — Знаешь, я ненавижу тебя. Точнее, по крайней мере, должна ненавидеть. — Определись тогда, ненавидишь или должна ненавидеть, снежинка.» Усмехнувшись собственным мыслям, Крекер слегка прищурил глаза и засмеялся: тихо и осторожно. Он до сих пор помнит ту её фразу, в которой она не могла решить, ненавидит она его или нет. Интересно, а каков её ответ на данный момент? Когда выздоровеет, обязательно спрошу. Главное, чтобы моя великолепная память не подвела меня. Мягкосердечность мне не к лицу. Меня это волновать, если честно, вообще не должно. Завидев собственный корабль, парень свернул в его направлении, попутно отдавая приказы разболтавшимся по самое не хочу подчинённым- пиратам. Чем ближе он подходил к кораблю, тем больше он понимал, что его подчинённые, мягко выражаясь, олухи. — Эй! Чёртовы недоумки! Вам особого приказа надо, чтобы ваши задницы наконец поднялись и спустили трап?! — несколько мелких пиратов посмотрели на Крекера возмущённо, побурчали себе под нос и пошли вперёд, к командиру, предаваясь хорошим воспоминаниям о былых спокойных денька на острове Архаид. — Не надо так смотреть на меня, мои руки заняты кое-чем более важным! Прохожане смотрели на пиратов с опаской, обходили стороной, старались не контактировать. Хотя, особо смелые подходили и пили с ними, разговаривали, дрались, получая синяки и ссадины, переломы. А кто-то — наоборот, выходил сухим из воды, но заводил новые знакомства, которые хоть и есть, но, возможно, в будущем ничем не помогут. Трап был спущен. Шарлотта медленно поднялся, направляясь в каюту, подготовленную для принцессы только с одной мыслью. «Надеюсь, что у неё нет морской болезни» Боже, как это смешно звучит, даже убого. Врагу не пожелаешь иметь невесту настолько сумасшедшую, чтобы доводить всех и сразу! Опустив девушку на постель, посмотрел на неё, тронул горящий огнём лоб, отошёл к окну и покинул каюту, собираясь с мыслями и уходя в свою. Всё же спонтанные пробуждения за время проживания на острове плохо сказались на нём. Он, кинув беглый взгляд на гору бумаг на столе, упал на кровать и уставился в потолок, надеясь, что всё будет в порядке. Долго лежать не получилось, не выдалось шанса чисто из-за отплытия и прощания с королём, который особо не распинался и не горевал, наставляя нас и тихонько, еле видимо, улыбаясь. Что ж, это была весёлая неделька, но пора уплывать и начинать совершенно другую жизнь. И без морозов и снега. Якорь был поднят, корабль отшвартовался и уплыл в необходимом ему направлении, покидая ледяные воды Архаида. Крекер ещё долгое время вглядывался в горы острова, приваливаясь на борт корабля. Понимание того факта, что через несколько дней ты будешь дома, приятно грело душу и сердце, заставляло с улыбкой вспоминать прошедшие на Тотто Лэнде дни. Казалось, что своё детство он провёл прекрасно, только бы было это так. Нет, он, конечно, не против пиратствовать, но чего -то всё равно никогда не хватало. Чего-то радостного и счастливого. Он, сколько себя помнил, был всегда весёлым, задирал любого, смеялся по поводу и без. Сейчас, конечно же, ничего не изменилось.***
Не скажу, что моё пробуждение от длительного сна было прекрасным: жар окутывал меня адским пламенем, казалось, что все мои органы начали разом гореть, особенно мозг, почему я, естественно не знаю. Никогда в жизни не думала, что обычная простуда может довести человека до такого. Тело еле двигалось, с болью и недомоганием. Ухудшило происходящее только то, что я уже на корабле пиратов, не смогла попрощаться с отцом и народом. Чёрт… Множественные попытки встать не приносили практически никакой пользы, я не могла встать. На корабле ужасно тихо, лишь только шум волн, разбивающихся о корабль, создавал некую окутанность звуками. Кричать было не зачем, вероятно, что меня просто никто не услышит. Что ж, раз я оказалась в подобной ситуации, нужно самостоятельно искать выход. Сильнее оттолкнувшись от кровати, я наконец поднялась на ноги, шатаясь и трясясь от собственного ужасного состояния. Идти я пока не решалась, для начала нужно хотя бы равновесие нормальное удержать, а не шататься, как заводской пьяница. Это сложнее, чем я думала. Главной проблемой номер 2 было моё зрение, которое варьировалось от «Темнота — друг молодежи» до «Выключите свет!». Пытаясь справится и с равновесием, и со зрением, невозможно сфокусироваться на чём-то другом. В голове была каша, в теле боль, трясёт, как пьяного забулдыгу; либо ничего не вижу, либо всё слишком резкое и светлое — ну что за проклятье! Браво, Эвилин, только ты так можешь! Но стоять на месте было плохой идеей, так и упасть окончательно можно. Я, медленно и аккуратно, шагнув, направилась к двери на выход, предполагая, что меня сильно укачает, и я, с грациозностью дельфина, упаду на палубу, а для полного счастья — кому-нибудь под ноги. Тому же Крекеру. Так, к двери подошли, теперь остается только толкнуть её, точнее, открыть и ворваться на палубу с соответственным стуком упавшей на пол тушки. Коснувшись двери рукой, слабо толкнула, но из-за её огромного веса у меня ничего не вышло. Даже не удивительно. Попытка за попыткой терпели крах, но я не сдавалась, усердно продолжая попытки открыть эту злосчастную деревянную дверь. И вот, момент истины: дверь открывается, я, уже на рефлексах наклоняюсь и падаю прямо в руки кому-то. В голове пронеслась мысль «Лишь бы не Шарлотта!» и, как по закону жанра, меня прижимал к себе Крекер, хмуро глядя на меня, в то время как я смотрела на него глазами-блюдцами, шокировано. Накаркала. — Ты с ума сошла, снежинка?! — прорычал парень, поднимая меня на руки и снова улаживая на кровать.- А если бы ты упала прямо на пол? Если бы потеряла сознание? — Успокойся, печенька. Во-первых, на корабле я не одна. и кто-нибудь рано или поздно заметил лежащую на полу тушу. Во-вторых, я сама вполне справлялась и была в силах передвигаться, так что ничего страшного, с вероятность 50% не произошло бы. — бурчала я. сложив руки крестом на груди и нахмурив лоб. — Глупая девчонка! Почему ты такая легкомысленная?! — парень был явно не в настроении, особенно после того, как я подлила масла в огонь своим фееричным падением на него прекрасного. — Уймись, Шарлотта! — крикнула я, тут же кашляя и зажимаясь в маленький комочек. — Чёрт! Дурная ты женщина! Когда-нибудь, я тебе гарантирую, в этой жизни, ты сведёшь меня в могилу! Не сейчас, так потом! — громкие недовольства парня давили на разум бетонной плитой размером с остров. Хотелось, чтобы все звуки стихли, исчезли. — Я за врачом, а ты лежи, не двигайся. — Хорошо… Крекер быстро ретировался из комнаты в неизвестном мне направлении, якобы за врачом. Надеюсь, это так, потому что если мне сейчас не дадут лекарства, я сдохну. Кто знает, но по внутренним ощущениям было именно так. Уперев взгляд в потолок, хотелось сосредоточить его, сфокусировать на нём. В конце концов, это вышло только с приходом врача и парня, который стоял в стороне, когда доктор осматривал меня, поил лекарствами и изрекал, что со мной. Банальная простуда довела меня до такого, словно я лишь слабый и беспомощный человек. Как только лекарь ушел, парень вернулся к своим нотациям, доказывая мне, что я неправа. Катись по мостовой, Шарлотта! Так хотелось послать его куда подальше, но, ради собственного благополучия и, даже, от инстинкта самосохранения, я этого не сделала. Когда он затих, я лишь устало прикрыла глаза, уплывая в собственные мысли. Мы долгое время сидели в гробовом молчании, никто не решался на разговор. — Боже, как мне стыдно… — тихо, еле слышимо сказала я, плотнее укутываясь в одеяло. Крекер посмотрел на меня, непонимающе изогнув бровь. — О чём ты? — его голос сейчас звучал уже не так осуждающе и грозно, скорее, удивленно и спокойно одновременно. Он смотрел на меня, наклонив голову влево и щуря глаза. Я лишь тихо вздохнула и прикрыла глаза от стыда и угрызений совести. — Никогда бы не подумала, что буду висеть на шее у пиратов, особенно, больная. Но это не главное. Я…я…чёрт, мне стыдно за всё. За то, что не попрощалась с отцом. За то, что не попрощалась с народом. Господи, а ведь всё это из-за моей собственной глупости! — мой голос дрожал, я медленно начинала плакать, тихо всхлипывая. — Из-за чего? — Я же уже объяснила, Крекер! — прикрикнула я, не выдерживая. — Я не об этом. — спокойно ответил он, хмурясь. — Из-за сего ты убежала тогда? Что такого тебе наговорил Перосперо? Что он сказал тебе? — Сейчас это не имеет значения. Что сказано, то сказано. — я откровенно не хотела говорить на эту тему, зажимаясь. — Что он сказал тебе. Я буду спрашивать до тех пор, пока ты не ответишь мне. — теперь же его голос звучал напряженно и грозно, я немного испугалась. — Зачем тебе знать это? Разве это имеет какое-то значение? — мой голос звучал недоумевающе. Крекер, вздохнув на показ, ударил свой лоб ладонью, выводя меня на смех. Потом он лишь смотрел на меня ожидающе и раздраженно, и, скорее всего, мысленно проклиная меня. — Мне это важно. Я хочу знать, почему ты так поступила. — его голос шипел, он медленно закипал от ожидания, готовый буквально убить меня за мои глупые вопросы. — Перосперо угрожал мне расправой над народом моей страны, моим отцом, если я что-то ещё скажу против них. Я знаю, что можно было проигнорировать его слова, но после всего произошедшего я не…не…не выдержала и убежала… — в конце мой голос звучал обречённо и тихо, словно кто-то медленно убавлял звук. — Просто столько всего накопилось за всё это время, и я не смогла перенести это спокойно. Вот и всё, в этом нет ничего сверхъестественного и удивительного. Я, почему-то, даже ожидала подобного со стороны твоего брата. Крекер вздохнул, встал, подошёл ко мне и потрепал по голове, ухмыляясь от моего шокированного взгляда и, в принципе, смешного вида. Он, стараясь не ухудшить ситуацию, сел на край кровати и медленно, протяжно сказал: — Почему я даже не удивлён? Тебе не стоит жалеть об этом. Никто ведь не знает, что будет с нами завтра. Но только тебе решать, выбирать, что ты будешь делать в этой жизни. И он ушёл, оставляя меня в гордом одиночестве и предупреждая, что через несколько минут мне принесут завтрак. Я, откинувшись на кровати, вздохнула, прижала к себе одеяло и аккуратно перевернулась на правый бок. — Фаталист чёртов… — буркнула, сгорая от стыда.