Мастер и ардар

Яга спокойно себе сидела у окна и пряла, когда во дворе неожиданно появился черный одинокий силуэт. − Тьфу ты, уже ведь были сегодня, аспеды! − ругаясь и кряхтя, старая женщина поднялась с лавки и широко распахнула дверь, едва не впечатав ту в каменное лицо. Ардар прошел в избу, и под недовольны взгляд Яги протянул ей кусочек пергамента, что достал из-под наруча. Хмыкнув, ведьма быстро вытащила бумагу из каменных пальцев и принялась читать. Мгновение спустя старушка тяжело опустилась на лавку, через минуту схватилась за сердце, а дочитав письмо до конца, радостно всхлипнула, блестя слезами в старческих глазах. − Ты это, постой за дверью, я сейчас травы соберу, передашь лично в руки, слышал, аспид? − воин кивнул и вышел, а Яга, достав из старой шкатулки замызганный кусочек бумаги и волшебное перо, принялась диктовать тому ответ, периодически запинаясь и охая. − Ну-ка постой! − голос княжеской дочери заставил гонца замереть на пол пути к цели. Ардар послушно развернулся и прямо посмотрел в лицо черноглазой девушки. − Что это ты принес? Никак лекарства для той девки, что мастером себя зовет. А ну дай сюда. − Повелительно протянув руку, девушка замерла в ожидании, но ардар так и продолжал стоять, не двигаясь, он не понимал, чей приказ для него важенке, ибо после каменной княжны Катерина и Яга были на равных. − Дай! − Катя сама ловко выхватила мешочек из руки воина, не ожидавшего подобного поведения. − Хм, травы как травы, и никакого обмана? Странно… − задумчиво просыпав щепотку толченой травы себе на руку, проговорила молодая ведьма, но, так и не обнаружив ничего подозрительного, нехотя позволила ардару выполнить задание. Порывшись в мешочках с травами куда основательнее, чем Катя, Соня откопала на дне, как оказалось, зачарованной вещицы, маленький медальон в форме семиконечной звезды и небольшую записку. «Знаю я, как ты сюда попала, и догадываюсь, как вернуть тебя домой. Но только прежде должна ты Алатырь оживить, чтобы все пошло как должно. А слезы держать под носом у доченьки моей опасно слишком, почует, не сносить тебе головы, милая. Ты, как работу над Алатырем заканчивать станешь, пошли к кощею какого-нибудь ардара по вернее, пусть покажет костлявому мой медальон и свой кулак, глядишь лиходей и отдаст бриллианты» прочитав недлинное послание, Соня тоскливо вздохнула, книги оставалось еще больше половины, а домой, к маме и дедушке хотелось со страшной силой. Поняв, что совсем расстроилась, Соня наскоро вытерла подступившие слезы рукавом льняной белёной рубахи и, обратив свой взгляд на черенки, слабо улыбнулась. На одной из палочек набухла крохотная почка, а это значило, что все их с Янгулом усилия были не напрасны. Янгул тихо зашел в мастерскую и замер на месте, глядя на девушку, залитую ярким солнечным светом. Прошло уж полгода с тех пор, как он привез розу в каменную башню, и воин уже не раз предлагал забросить странную затею по выращиванию живого цветка в условиях просто не подходящих для жизни, но девушка на удивление упорно выхаживала хилое растение. И вот, спустя столько месяцев, небольшой, но пышный куст, наконец, зацвел крупными, кроваво-алыми нежными цветами. Он не мог отвести взгляда от сосредоточенного личика, от сияющих голубых глаз, от тонких умелых пальцев. «Что же это происходит со мной?» уже не раз задавался вопросом воин: почему ему так тепло рядом с ней, почему тоска, превратившаяся в жуткую тяжесть, гложет вдали? − А, здравствуй, я почти закончила, вот, можешь дарить! − торжественно повязав бантик из зеленого шелка, Соня протянула озадаченному ардару подарок, предназначенный для его невесты. − Да, спасибо тебе большое. − Растерянно поблагодарил Янгул, и камень в груди отчего-то больно сжался, «не уж то совсем ей все равно, что пойду я сейчас к другой?» внезапно пришедшая мысль ужаснула воина, он привязался к земной, теплой девушке, которая совсем скоро покинет это мрачное место, а он останется здесь, в кромешной темноте и холоде. Соня едва успела подхватить горшок, она не поняла, от чего руки ардара дрогнули, но все же, через силу, смогла выдавить из себя ободряющую улыбку. − Не волнуйся, ей должно понравиться. Возвращайся, я буду ждать вестей. − Подмигнув Янгулу, Соня быстро закрыла за ним дверь мастерской и, бессильно прислонившись к прохладному камню, медленно сползла на пол, не в силах больше сдерживать подкатившие к горлу слезы. Рядом почти бесшумно опустился Варм, и девушка, не разбирая, уткнулась носом в каменную шею. Черные гладкие волосы защекотали нос, а крепкие, успокаивающе объятия придали сил. Молчаливый помощник в последнее время все чаще стал ощущать на себе горячую влагу слез, и если бы не верная служба княжне и беспрекословное подчинение воеводе, он бы уже давно выколол последнему глаза, ибо слепец и так был не в силах заметить очевидного: в него без памяти влюбилась самая лучшая девица на всем белом свете. Если бы он, простой ардар, только был живым, непременно бы утешил ее как должно, но он всего лишь каменный страж, которому посчастливилось однажды встретить доброго человека. − Красиво. − Это было единственное слово, которым Катя удостоила прекрасный живой цветок, который теперь занял место на резном столике у окна, − это все? Тогда иди, где дверь, ты знаешь. − Откровенно говоря, Янгул не испытал даже сотой доли той радости, на которую рассчитывал, когда Катерина приняла его подарок, единственный из сотен подношений. Отчего-то не задело и отсутствие благодарности, и грубое указание на дверь тоже, на удивление, не вызвало обиды. Ему вдруг стало все равно, разве что где-то глубоко в душе поселилась жалость к несчастному цветку, который так необдуманно дочка княжны поставила под прямые палящие лучи. Он не проронил ни слова, хотя обычно пытался хоть как-то вывести девушку на разговор, и, развернувшись, уже сделал пару шагов к двери, как за спиной вдруг раздался капризный голос. − И что, даже не попытаешься заговорить о свадьбе? − А что о ней говорить, Катя. Знаю, не любишь ты меня, да и я, как показало время, ничего не чувствую. − Внезапно холодность слетела с лица красавицы, и она фурией подскочила к воину, залепив тому звонкую пощечину. − Конечно, как камень чувствовать может?! − ехидно прошипела ведьма, но взамен покорного молчания вдруг получила ответ. − Ровно так же, как человек, коли теплым с ним быть. − Больше Янгул не сказал ни слова, и только он успел свернуть за угол, в покоях княжеской дочери послышался звук разбившегося на черепки горшка. «Даже цветок извела…» с грустью подумалось ардару, но он без сожаления пошел дальше, торопясь в самую светлую и теплую комнату башни, туда, где ему всегда так ласково улыбались. Однако застал воин голубоглазую девушку за необычным занятием: Соня сама читала книгу мастеров. − Как прошло? − не отрываясь от книги, просто спросила девушка, не поднимая взгляда. Ее глаза были все еще красными от слез, и, дабы ардар не увидел этого, Соня уткнулась в сухие желтые страницы. Благо мастера последних лет пятидесяти, что оставили здесь записи, изъяснялись на вполне понятном языке, что могло бы облегчить ей жизнь, ибо теперь она могла отказаться от помощи воеводы, видеть его каждый день, и знать, что он стремиться к другой, стало совсем невыносимо. − Приняла. − Не понимая, от чего девушка так прохладно с ним говорит, Янгул присел на лавку, он не хотел расстраивать Соню тем, что так бережно выхаживаемый ею цветок был безжалостно уничтожен. − Сама читаешь? − Да, это последние мастера, почти все написано понятно. − Как раз сейчас девушка наткнулась на рецепт особого клея, которым можно было бы прицепить к Алатырю слезы княжны, но посвящать в свои планы Янгула она побаивалась, памятуя, что воин до последнего преданно служил своей хозяйке. − Так что же теперь тебе и помощь моя не нужна? − спустя несколько минут, негромко спросил воин, и Соня, с огромным удивлением, уловила в его голосе почти ничем не прикрытую тоску. «Странно, он вроде бы должен радоваться, что избавился от повинности в качестве меня». Все же подняв глаза, Соня исподтишка посмотрела на ардара, чье лицо было опущено, и слегка нахмурилась. − Читать я и сама теперь могу, но… − на мгновение девушка замолчала, все же сомневаясь, стоит ли продолжать разговор, но вскоре, собравшись с духом, решилась, − я к тебе очень привыкла… если ты никуда не спешишь, можешь просто посидеть со мной. − Понимая, что ее предложение звучит нелепо и даже как-то по-детски, Соня вновь удивилась, когда Янгул поднял голову, и на его обычно бесстрастном лице появилась несмелая, но такая настоящая и теплая улыбка. Солнце уже клонилось к закату, а воевода все продолжал и продолжал тихо сидеть в мастерской, щурясь от удовольствия. Мягкие солнечные лучи едва ощутимо грели прохладную кожу, тихое постукивание инструментов создавало приятную, своеобразную мелодию, а девушка, упорно вытачивающая из камня крохотную желтую птичку, была настолько нереальной, что порой ардару до боли хотелось дотронуться до ее нежной, почти прозрачной кожи, чтобы убедиться, что она ему не грезится. Внезапно идиллию нарушил скрип двери, и уже через мгновение в мастерской появилась темная изящная фигура. Поднявшись с лавки, Янгул коротко поклонился хозяйке, а Соня, в последний раз мягко ударив по головке птички, отложила инструменты в сторону. − Что ж, хороша работа. − Приблизившись к столу, кареглазая женщина взяла в руки маленькую желтую птичку, что склонив голову, забавно поглядывала на мир вокруг круглыми, сверкающими глазками. − Теперь ты готова. − По спине девушки прошла ледяная дрожь, но Соня ни словом, ни взглядом не выдала своего волнения, она знала, рано или поздно настанет день, и она наконец-то увидит бел-горюч камень Алатырь. − Завтра начнешь. − Янгул. − едва слышно позвала девушка, когда княжна, жестом приказавшая воеводе следовать за ней, скрылась в темном коридоре. Ардар замер посреди мастерской и недоуменно приподнял темную бровь. − Ты спрашивал, можешь ли чем помочь. Пожалуйста, поезжай к кощею, привези камни, которые он тебе отдаст. − Судорожно завозившись, Соня вытащила из-под платья тот самый медальон, что передала ей Яга, и, чуть подрагивающей от волнения рукой, положила его в раскрытую ладонь воина. Она не знала, согласится ли он выполнить ее просьбу, но иного выхода просто не видела. − Прошу тебя. − Совсем тихо добавила девушка, глядя в черные, точно самая беззвездная ночь, омуты своими большими небесно голубыми глазами. Воин пару мгновений помялся на месте, не зная, имеет ли право расспрашивать девушку, но все же сжал странную вещицу в руке, тихо пообещав, что выполнит просьбу. Не сдержавшись, Соня быстро подошла и, встав на носочки, как могла крепко обняла ардара, на что тот едва не выронил медальон из рук. − Зачем ты так, Софушка, зачем? Мне ведь больно. − Ощущая, как от ее прикосновений в груди жаром расползается адское пламя, Янгул опустил глаза, понимая, что не в силах выпустить нежное создание из своих грубых каменных рук. Последняя стена, что еще держалась под натиском холодного разума, рухнула, и ардар, захлебнувшись в неведомом доселе горячем водовороте, окончательно утонул в лазурной бездне голубых глаз. Но долго краткий миг не продлился, из коридора послышался строгий голос княжны, и воин, подчиняясь приказу хозяйки, насилу оторвался от теплой маленькой девушки, и, не решаясь посмотреть той в глаза еще раз, быстро ушел, оставив Соню в растерянных чувствах. Что имел в виду Янгул под словами «мне же больно», девушка гадала всю ночь, но так и не смогла дать себе четкого ответа. В то, что у воина есть к ней чувства, хотелось верить до безумия, но как всегда, разум четко и ясно прописывал в голове имя «Катя» и все надежды тут же разлетались в пыль.