Моя Золотая лихорадка

      Яги принес палатку, и Мидории, как бы он ни отнекивался, пришлось перебраться туда. Теперь, когда юноша более-менее пришел в чувство, его сжигал отчаянный стыд.       – Да я мог бы вернуться, – попытался Изуку, – и притащить сюда брошенный тюк. Тот, что у обрыва.       – Нет. – Яги лишь покачал головой. – До конца дня ты свободен. Я сам перенесу оставшийся груз.       – Но...       – Никаких «но», – отрезал мужчина.       Мидория сник, поняв, что спорить бесполезно. «Мало того, что я заставил его переживать, – подумал он, – так еще и нагружаю лишней работой!» Однако, возражать юноша не осмелился. Его восхищение приемным отцом нисколечко не уменьшилось после того, как они стали общаться менее формально – а благодаря сегодняшнему происшествию так и вообще, возросло многократно. Изуку приходилось бороться с привычкой называть Яги сэром. Так и сейчас, он едва не вытянулся по струнке и не ответил «так точно».       Забравшись в палатку, Мидория постелил на землю свой спальный мешок и растянулся на нем, как на матрасе. Жизнь в Сан-Франциско теперь казалась далеким сном. «А ведь еще в прошлом месяце я воспринимал мягкую постель, как должное!» – улыбнулся юноша. Оставшись в одиночестве, он закрыл глаза, наслаждаясь полумраком. В конце концов, несмотря на утренний ливень, первое сентября выдалось очень солнечным, и Мидория с удовольствием дал своему зрению отдых.       Парень полежал какое-то время, подложив левую руку под голову. Правая все еще побаливала, но уже меньше – компрессы сделали свое дело. Мидория вздохнул и уставился в парусиновый потолок. «В это время я должен работать», – подумал он, глядя на просвечиваемую солнцем ткань тента. Потрясение потихоньку прошло, и теперь юноша мог трезво оценить свое поведение.       «Очако-чан попыталась поцеловать меня, – прикусил губу он. – А я растерялся и обидел ее... чуть не разбил ей сердце! – Мидория похолодел. – Если бы она погибла тогда, ее последней мыслью было бы...» – Юноша зажал рот ладонью. Сел. «Я все правильно понял... Поверил. И все решил! – Глаза Мидории сверкнули. – Осталось только рассказать об этом Очако-чан». Он поднялся на ноги. Его еще немного пошатывало. Глубоко вздохнув, юноша выглянул из палатки.       – Деку-кун! – К нему тут же бросилась Урарака. Мидория совершенно машинально отметил, какая же она красивая – его милая, заботливая, самоотверженная спутница. «Никогда не забуду, – пообещал себе парень, – что она сказала тогда!..»       – Тебе нельзя вставать, – продолжила между тем девушка. – Давай-ка, обратно в палатку!       Мидория покачал головой.       – Я уже намного лучше себя чувствую.       – Ложись, кому говорят! – Урарака забавно нахмурила брови. На мгновение взгляды подростков встретились – и парень с девушкой, не выдержав, прыснули со смеху – такими родными и глупыми они показались друг другу.       Утерев навернувшиеся было слезы, Мидория подошел к Урараке и протянул руку. Легонечко коснулся ее предплечья.       – Ты сама-то как? – спросил он. – Ничего не ушибла?       – Нет. Только испугалась.       – И я испугался, – тихонько сказал юноша.       Его спутница отвела взгляд.       – Ты меня спас, – Урарака вздохнула. – А я только визжала и мешала тебе. Из-за меня мы оба...       – Очако! – Парень подался вперед и приобнял ее за плечи. – Не говори так! Это неправда. Ты не знаешь...       Девушка недоуменно воззрилась на него.       – Как это «неправда»? – пробормотала она.       – Нам нужно поговорить. – Мидория закрыл глаза, собираясь с мыслями.       – Ой! – Урарака вдруг вздрогнула и сжала губы. – Да? Сейчас? Может, мы... – Ее брови приподнялись домиком. – То есть... У нас и так получился насыщенный день! – Девушка нервно рассмеялась.       – Ты уверена? – Мидория опустил руки и отступил на шаг. – Просто мы столько времени... – Он сглотнул комок в горле. – Я бы хотел, чтобы больше не было недомолвок! Я наконец-то разобрался, как мне кажется...       Урарака закрыла глаза.       – Ладно, – шепнула она. – Только давай сначала пойдем, проведаем Эри. Нальем ей сладкой воды!       Подростки подошли к гнездышку, оставленному на одном из тюков. Маленькую палаточку, которую Урарака соорудила для колибри, они бросили с другим грузом. Ее как раз должен был принести Яги. Пока что в качестве защиты от солнца девушка приспособила листок лопуха. Вот только под ним было пусто.       – Эри... – Урарака замерла, а затем бросилась к ватному гнезду. – Эри?       В сердце у юноши словно треснула хрупкая льдинка. По телу разлилась волна мягкой, почти торжественной грусти. Он бросил взгляд на свою спутницу, и весь сжался от сочувствия.       – Эри! – Урарака вся как-то насупилась, оттопырила губу. Ее глаза стали наполняться слезами. – Опять улетела искать цветочки, – попыталась убедить себя девушка. – Она уже так делала не один раз!       Мидория опустил голову. В лесу было тихо. Слышно было только, как шуршит ветер в ветвях, да колышется трава. Легонечко похлопывала парусина палатки. Откуда-то издалека доносился тихий гул Тайи. Всхлипывал неглубокий ручей.       Урарака засопела и ухватила юношу за руку.       – Все хорошо, – шепнула она. – Сейчас...       Словно в ответ, где-то впереди, вверх по склону, раздалось короткое жужжание. Подростки вскинулись.       – Эри! – Девушка бросилась на звук, и Мидория последовал за ней.       Добежав до края поляны, на которой был разбит лагерь, они остановились. Впереди возвышалась лесистая стена горного склона. По ней в долину стекал ручеек. Его русло было совсем нешироким, но у воды лежало много камешков и песка, а деревья по обе стороны потока расступались – так что впереди открывалось что-то вроде дороги, окруженной зелеными, оранжевыми и желтыми сводами. Солнце играло в переливающейся через валуны дождевой воде, красило открывающийся пейзаж теплом уходящего лета.       И на фоне этой тихой, торжественной красоты подростки увидели – и услышали – свою милую Эри. Колибри, трепеща крылышками и жужжа, как июньский жук, присела на куст у самого ручейка. Ее перышки сверкали, как первые весенние листья, светло-зеленые и незапылившиеся. Серенькое брюшко напоминало о Тайской воде – та тоже иногда бывала такой переливчатой, дымчатой, как минерал, и все равно чистой и свежей, словно дождевое облачко.       «Малюсенькая, – подумал Мидория про колибри. – А такая заметная». Да и как не заметить, когда они с Ураракой выхаживали ее? Юноше вспомнилось, как тепло и уютно ему было заботиться о птичке. Как они любовались ее первым полетом. Как Урарака тогда засмеялась от счастья, а он понял, что любит ее, любит по-настоящему, всем сердцем...       – Эри! – Девушка сделала шаг вперед. – Ты... – У нее не хватило смелости закончить фразу.       Мидория поспешно взял ее за руку и ободряюще сжал. «Я с тобой! – хотелось сказать ему. – Я останусь...»       Колибри подлетела к подросткам. Зависла в воздухе на мгновение, трепеща крылышками. И, как тогда... «Как тогда!» – Слезы хлынули из глаз юноши. Как тогда, в тот волшебный, счастливый августовский день, Эри порхнула, как бабочка, и присела на нос – на этот раз, Урараки. Легонечко прижалась головой к коже девушки. Затем взлетела – выше, чем Мидория или Урарака когда-либо видели – и устремилась на юг. Мимо лагеря. Мимо деревьев. Вперед, над каньоном, над лесом. Перышки блеснули хризопразом в последний раз, и колибри исчезла среди елей.       Урарака проводила ее долгим взглядом – а потом повернулась к Мидории.       – Очако-чан... – прошептал тот.       Девушка закрыла глаза, и из них полились слезы.       – Так жаль Эри! – всхлипнула она. – Деку-ку-у-ун, жалко!.. Милая моя Эри!..       Парень вздохнул, заключил Урараку в объятья. Осторожно погладил ее по затылку.       – Так надо, – шепнул он. – Это правильно.       – Знаю. Так должно быть... Но... – Урарака повернулась и поглядела на струящийся по склону ручей. – Она все равно, что... – Ее голос сломался. – Все равно, что... – Девушка отчаянно засопела. – Ребенок... – Рыдания наконец-то прорвались, и Урарака уткнулась в грудь Мидории.       Юноша закрыл глаза.       – Тш-ш, тш-ш, все хорошо, – неуверенно пробормотал он. – Все хорошо. Успокойся, пожалуйста, милая Урарака... Не плачь. Пойдем отсюда.       Девушка утерла лицо рукавом.       – Куда? В лагерь? – спросила она дрожащим голосом.       – Вверх по течению.       Подростки зашагали вдоль ручья, держась за руки, любуясь деревьями, все дальше по каменистому склону – прочь от каньона, прочь от обрывов, от тюков и палаток. Прочь от опустевшего гнездышка.

***

      Урарака шла, тайком поглядывая на своего спутника. Мидория был молчалив и сосредоточен. Девушка отвела взгляд, пряча тревогу под мокрыми от слез ресницами. Ей было стыдно и страшно. «Неужели и ты оставишь меня, Деку-кун? – подумала она. – Неужели и ты улетишь из моей жизни, как Эри? Скажешь мне, что я хорошая, и что ты желаешь мне счастья – но любишь другую? Что нам никогда не быть вместе...»       Девушка приобняла себя за плечи, повесила голову. «Если так, то хотя бы мои чувства останутся!» – Урарака прикусила губу. Ей вспомнилось, как сегодня, ухаживая за только что пришедшим в сознание юношей, она совершенно машинально, ни о чем не думая, и желая лишь выразить охватившую ее нежность, заботу, надежду, поцеловала его – даже не поцеловала, а легонечко, невесомо чмокнула – в уголок его губ! «Какая же я была глупая, – вздохнула девушка. – Но все-таки... наверное, хорошо... ведь это все!.. Это последнее. Больше уже не получится. Ты скажешь мне, Деку-кун... и я уже не смогу просто... вот так...»       Она снова чуть не заплакала. «Папа! Эри! Теперь Деку-кун! – Урарака закрыла глаза. – Я же совсем одна буду! Совсем одна-одинешенька!..»       – Очако-чан, посмотри! – Заботливый голос Мидории вывел девушку из задумчивости.       – Что? – Она открыла глаза, борясь со слезами, и уставилась на любимого юношу.       «Какой же ты красивый! И Цую, наверное, точно такая же...» – Урараке снова представилась смуглая девушка с густыми, блестящими волосами до пояса. Разумеется, выше нее. Лучше нее. «Деку-кун... Ты провел с ней лишь один день, и пообещал жениться... – всхлипнула Урарака. – Сколько я ни ухаживала за тобой, сколько ни улыбалась... Мы с тобой прошли через трудности и опасности – но все равно... все равно, ты всегда решал в ее пользу! Кто я такая, чтобы мешать твоим чувствам?»       – Очако! – Мидория осторожно заглянул ей в лицо. – Ты чего? Это из-за Эри? Не расстраивайся, пожалуйста... Посмотри, какая красота!       Урарака наконец взглянула туда, куда указывал ей юноша. Перед ними открывалась волшебная картина. Ручей, вдоль которого они гуляли, водопадом стекал с каменного уступа. Вода обрушивалась в небольшое озерцо, а затем устремлялась вниз, по песчаному руслу. Дальше идти было некуда – разве что взбираться по скалам. Но дальше и не хотелось.       – И правда, красиво, – дрожащим голосом согласилась с Мидорией девушка.       Водопадик был совсем небольшим, но звонким, и таким чистым. Солнце сверкало в пузырящемся потоке, искрилось в алмазных брызгах. Каменная стена за прохладными струями вся поросла мхом – светло-зеленым, как молодые листочки. Капли, маленькие, круглые, аккуратные, словно росинки, дрожали на этом мягком ковре, сливались друг с другом и наконец падали, разбиваясь о камни новыми брызгами.       Озерцо под водопадом было словно создано для задумчивых посиделок: справа – песчаный бережок, слева – груды нагретых солнцем камней, покрытых разноцветным лишайником. Дождевая вода была совершенно прозрачной, так что можно было разглядеть дно, усыпанное желтой, и серой, и снежно-белой, и крапчатой галькой.       «И здесь я узнаю, что любви не бывать? – вздохнула Урарака. – Ну, что же...» – Она сжала губы.       – Давай присядем? – предложил юноша, указывая на валуны у озерца.       – Нет... Зачем... – Голос у девушки надломился.       – Я просто думал, – Мидория отвел глаза, – быть может, ты права? Сегодня столько всего случилось. Эри, вот, улетела... – Он громко вздохнул. – Быть может, действительно... не нужно? Я бы не хотел... неуместно... ты же расстроена.       Урарака спрятала лицо в ладонях.       – Все время ною. Прости меня, – попросила она.       – Не говори так. – Юноша внезапно охрип. – Мы оба... плаксы. – Он попытался улыбнуться.       Урарака поджала губы.       – Деку-кун! Давай все скажем. Бессмысленно прятаться.       Мидория кивнул ей. Прошелся из стороны в сторону. Бросил тоскливый взгляд вниз по склону. Затем посмотрел на водопад. Наконец, он вернулся и, не поднимая глаз, взял Урараку за руки. Девушка отметила, как у него дрожат пальцы. «Сильнее, чем тогда...» – Ей вспомнилось, как она соскальзывала в пропасть, а он из последних сил удерживал ее, рискуя жизнью.       – Я... – Голос Мидории сорвался.       Урарака накрыла его холодную, потную ладонь своей и легонько погладила. «Все хорошо, – мысленно подбодрила она юношу. – Говори... Я знаю, и не обижусь... просто очень-очень грустно будет... Но так надо!»       – Я люблю тебя, – выдохнул Изуку.