***
Оказалось, что семья Урараки переживала в Висконсине не лучшие времена. Окруженные чудесными пейзажами, всеми красками лета и осени, они частенько вынуждены были выбираться на природу, чтобы просто перебиться, чем пошлет земля – грибами, яблоками из брошенных садов, а когда становилось особенно трудно – и съедобными травами. Мать Урараки была швеей, а отец работал в трамвайном депо. Сама девушка рвалась помогать им, но родители заставляли ее сидеть за учебниками, купленными на последние гроши. Последний год выдался настолько голодным, что на день рожденья Урараке подарили одну лишь соломенную шляпку. А потом грянула новость о Золотой лихорадке, и отец, бросив низкооплачиваемый, неблагодарный труд под днищем трамвая, вложил последние сбережения в покупку всего необходимого, чтобы отправиться на Юкон. – Я взял дочку с собой, – пояснил мужчина, – потому что она сама попросила: «пожалей маму, не заставляй ее тратить на меня деньги». Очако-чан посчитала, что питаться консервами в походе будет дешевле. – Отец потрепал девушку по макушке. – Мне очень стыдно, что до этого дошло – но она права... Наши лишения облегчат жизнь жене. А если получится добыть золото... – Понурившись, японец закончил охрипшим голосом: – Если получилось бы... Услышав уже знакомые ноты тоски, Урарака приникла к плечу отца, вопросительно заглядывая ему в глаза. Яги едва заметно нахмурился. Мужчина между тем продолжил рассказ. Выяснилось, что они высадились на берегу залива пару недель назад, и двинулись по тропе, совсем как Яги с Мидорией – только отец Урараки не отличался исполинской силой, а девушка ничем не могла помочь в переноске четырех тысяч фунтов груза. Денег на услуги носильщиков не хватало – последние центы ушли на паром к началу тропы. Так что за все это время им удалось продвинуться лишь до первого брода. – Вчера я весь день переносил тюки на ту сторону, – сказал японец. – Думал, что сегодня нам удастся перебраться через реку... С утра понес очередную партию груза. Нога попала в просвет между бревнами, и я провалился по колено. На плечах у меня был семидесятифунтовый вьюк... Пришлось сбросить его в воду. Но тяжести груза хватило, чтобы сломать мне голень. Я с трудом дополз до западного берега, и старатели помогли мне подняться. Что случилось дальше, вы уже знаете. Пока искал врача, пока ждал своей очереди... Бедненькая моя дочка, ты ведь заждалась меня, правда? Урарака кивнула, вся красная, с мокрыми глазами. – Миленькая моя! – Мужчина обнял ее и прижал к сердцу. – Очень перепугалась? – Очень, – пробормотала девушка. – Я... я ждала до обеда и приготовила тебе поесть. Думала, к двенадцати-то ты точно вернешься... Но тебя все не было... Тогда я поняла, что что-то случилось, – Урарака скуксилась, – и проплакала весь день! – Почему же ты не обратилась за помощью? – охрипнув, спросил ее отец. – Я слишком боялась... – Девушка спряталась за соломенной шляпкой. – Столько людей... они проходили мимо и не смотрели... Я попыталась... – Ее голосок дрогнул. Не сдержавшись, Мидория положил руку на плечо Урараки. – Я просила... но никто не останавливался. Делали вид, что не слышат, или надеялись, что поможет кто-то другой... Я попробовала несколько раз, и сдалась! – Ну, ну, юная Урарака, не будь так строга к себе, – вмешался Яги. – Ты прекрасная девушка. Не кори себя за то, что растерялась в такой ситуации. Просто не повезло с проходящими. Поверь, здесь есть множество тех, кто обязательно заметил бы и помог. Большинство из новоприбывших – хорошие люди. Многие в жизни не видели золота. Им тоже страшно и неуютно здесь, на тропе. Никогда не сдавайся, и ты найдешь их! Протерев заплаканные глаза, девушка посмотрела на Мидорию и шепнула: – Я уже нашла. – Поймав оторопелый взгляд парня, она покраснела и замахала руками: – То есть, я хотела сказать... вернее, не хотела сказать! Это не то, что Деку-куну на тропе страшно! Ему наоборот, не страшно – я поняла, мы с ним говорили! «Как они похожи, – с теплотой в сердце подумал Яги, разглядывая розовощекого юношу и отчаянно машущую ладошками Урараку. – Эх, глупый мой мальчик, бедовая голова... Встреть ты ее неделечкой раньше, и я бы, может, был не так строг!» Мужчина представил приемного сына держащимся за руки с этой милой девушкой, и покачал головой. Урарака показалась ему более жизнерадостной, чем Цую, несмотря на все ее рыдания. В ней не было той хрустальной хрупкости, и глаза ее смотрели совсем по-другому – сверкающие, выразительные, нежные. Яги ни за что не сравнил бы Урараку с подснежником. «Конечно, я бы все равно сказал те же самые слова про достойное поведение, – поджал губу он. – Но не было бы «не растопчи», и я, может, даже дал бы ему парочку подсказок... Она же явно строит пареньку глазки». – Между прочим, юная Урарака, – сказал Яги вслух. – Раз уж на то пошло, то насчет «в жизни не видели золота» – тоже не про нас! Вернее, ты права насчет моего мальчика – а вот я много знаю о промывке металла... – Воспоминания о Калифорнии захлестнули его, и мужчина перестал думать о сердечных делах сына. «Мужчина он, в конце концов, или нет? Пусть сам принимает решения и отвечает за последствия!» – заключил Яги и пустился в рассказ о золотодобыче.***
Мидория сомлел. Костер трещал так убаюкивающе, сосновые ветки горели ярко и тепло, в воздух взлетали фонтаны искр. Привалившись боком к плечу приемного отца, юноша закрыл глаза, позволяя сладкой истоме наполнить все тело. Звуки разговора долетали до него приглушенно, словно через толщу воды – молодой человек вслушивался в их шелест, как в дождь на реке, и улыбался. – Очако-чан, может, тебе тоже поспать? – предложил отец Урараки, используя самый мягкий регистр японского. – У-ку! – Девушка помотала головой, и до Мидории донесся шелест ее волос, задевающих плечи. – Я ни чуточки не устала! – Урарака зевнула, зажав рот ладонью. – Ну, может, самую малость... Можно мне еще посидеть? Наверное, отец кивнул ей, потому что в наступившей тишине, мирной и уютной, такой, какая всегда следует за задушевным разговором, продолжило раздаваться ее расслабленное дыхание. Дремавший Мидория вслушивался в него с нежностью и затаенной гордостью – мысль о том, что его новая подруга успокоилась и может не волноваться, грела парню сердце.***
Почувствовав, что засыпает, Мидория потряс головой и открыл глаза, щурясь от тепла и близости костра. Яги закончил рассказ и задумчиво молчал, глядя в огонь. Урарака посапывала на плече отца, уцепившись за его смятую рубашку. Мужчина улыбался, разглядывая умиротворенное, расслабленное личико дочери. Ее бровки, всегда так забавно нахмуренные, теперь оказались приподняты. «Какие нежные веки, – пронеслось в голове Мидории. – И кулачок такой аккуратный». Действительно, ладонь девушки, сжимавшая складки ткани, была такой белой и гладкой... «Милая подруга!» – прошептал про себя юноша. Отец Урараки поймал его взгляд, и парень поспешно отвернулся. – Доченька, – шепнул светловолосый японец и, удостоверившись, что та спит, глубоко вздохнул. Одинокая слеза скатилась по его небритой щеке. Мидория почувствовал, как Яги весь подобрался. Что же было не так? Юноша затаил дыхание. – Я думаю, вы давно уже поняли, – сказал отец Урараки. – Сначала я хотел поговорить при Очако, но... мне не хватает мужества. Девушка так переволновалась, пусть хоть поспит хорошенько. Яги сжал губы. – Я благодарю вас от всего сердца, – продолжил молодой японец, – за вашу помощь и поддержку. За разговор, который так согрел мне душу. Очако-чан раньше не виделась с соотечественниками... Вы были очень добры к нам. Но... я боюсь, что... закончить нам придется на невеселой ноте. – Взглянув на дочку, мужчина всхлипнул: – Я... подвел ее. Ведь теперь наше путешествие закончится. – Почему же? – Мидория привстал с бревна. – Моя нога. – Отец Урараки потупился. – С шиной на голени тюки не потаскаешь. Так что мы застряли в лучшем случае на месяц. А потом... в одиночку я смогу дотащить все эти фунты до перевала разве что к декабрю, когда все остальные, – мужчина повел рукой вокруг, – давно уже будут за Чилкутом, на пути в Доусон. Это означает, что все выгодные участки разберут до нас. Я даже не знаю, как регистрировать заявку... Боюсь, что... – Он посмотрел на Урараку и прошептал: – Боюсь, что я все испортил. И сломал нам жизнь. Опять. Мидория оледенел. «Да что же творится? – мысленно возопил он. – И что теперь делать? Нельзя их бросать!» Яги серьезно посмотрел в глаза мужчине и спросил: – Можно, я буду с вами предельно откровенен? – Дождавшись кивка, золотоволосый великан продолжил: – Пожалуйста, не обижайтесь на то, что я сейчас скажу... Мы с Мидорией столько узнали о вас... И нам бы очень не хотелось, чтобы с вами еще что-то случилось. Тем более – с юной Ураракой. – Яги взглянул на спящую девушку и грустно улыбнулся. – Малышка не заслужила ни одной минуты из пережитых страданий. И потому... я все-таки скажу. – Мужчина сверкнул глазами. – Вам повезло сломать ногу. Отец девушки вздрогнул и поднял голову. Мидория не поверил своим ушам. Сжав руки у груди, он уставился на Яги испуганным взглядом. А мужчина между тем продолжал: – Простите, если это прозвучало резко, я не хотел вас оскорбить... Но это правда. Вы и так намучались за эти недели, а дальше было бы только хуже. Вы могли бы погибнуть. Подумайте, что было бы с Ураракой! Молодой японец всхлипнул, и слеза, скатившись по его подбородку, упала на щеку девушки. – Возвращайтесь домой, – мягко попросил Яги. – Продайте груз – здесь полно неподготовленных путешественников, слишком поздно узнавших о требованиях таможни. Вы за несколько дней найдете покупателя. Сделайте это, и возвращайтесь. Сядьте на пароход в Джуно. Отец Урараки закрыл глаза. – Я думал об этом. Я весь день только об этом и думал... – признался он сквозь слезы. У Мидории заболело сердце. Вид взрослого, широкоплечего мужчины, плачущего, как ребенок, потряс его до глубины души. «Как же так? – Паренек схватился за волосы и намотал на пальцы непослушные вихры. – А если бы... на его месте мог бы быть сэр! Или я! И наше путешествие окончилось бы... вот так?!» – Я так и не смог себя заставить, – продолжал между тем отец Урараки. – Как... взглянуть в глаза жене? Умолять бывшего начальника, чтобы разрешил вернуться в депо... Как сказать об этом дочке? Моей бедной, миленькой доченьке... – Вы совершили ошибку. – Яги взял его за плечо и осторожно потряс. – Вам не следовало ехать. Ведь вы никогда не мыли золота. И никогда раньше не путешествовали, верно? – В голосе мужчины было столько сочувствия, будто он разговаривал со своим сыном... – Да, – прохрипел молодой японец. – Я... я просто подумал, что вот он, наш шанс вырваться наконец из... Урарака шевельнулась, покрепче утыкаясь носиком в грудь отца. Мидория посмотрел на сжавшуюся в комочек девушку и вдруг понял, что она притворяется, и совсем не спит. Слишком напряженными показались ему хрупкие плечи, слишком сильно сжимали отцовскую рубашку аккуратные кулачки. Юноша отвел взгляд и прижал ладонь ко рту, чтобы не выдать подругу даже мало-малейшей дрожью искусанных губ. – Но вы, наверное, правы, – сказал отец Урараки. – Другого выхода у нас нет. – Не отчаивайтесь. – Яги сжал ему руку. – Вы хороший человек, и у вас все получится. Вы обязательно найдете тех, кто вам поможет. Хотите, положим начало вашему пути домой? Мы с Мидорией могли бы поиздержаться, чтобы купить вам билеты до Джуно. Так у вас будет хоть какой-то запас средств – после того, как продадите груз. Мы даже могли бы прервать наше путешествие на пару деньков. Вместе быстрее найдем покупателя. – Вы слишком добры... но нет. Я и так уже стольким обязан вашей самоотверженности. – Здесь нет ничего постыдного, – возразил Яги. Урарака, последние пять минут пролежавшая молча, вдруг коротко всхлипнула. – Девочка моя... – вздрогнул ее отец. – Ты не спишь? – Нет, папочка! – Поняв, что притворяться дальше бесполезно, она подняла голову и обвела собравшихся слезным взглядом. – Это, что... правда? Нам правда придется... вернуться? Мы не найдем золота? И больше не увидимся с Деку-куном? – Другого выхода я не вижу, – покачал головой Яги. – Прости меня, Очако-чан... Урарака подняла глаза и тихонько вздохнула: – Папочка... – В ее голосе было столько нежности и грусти, что Мидория чуть не расплакался. – Не обязательно вот так вот все бросать. Кажется, я могла бы помочь. Но... тебе это совсем не понравится. – Не дожидаясь разрешения, девушка встала и повернулась к сидевшим. – Наше положение действительно ужасно. Но Яги-сан прав, нельзя отчаиваться! Я... хотела бы кое-что предложить. Пожалуйста, выслушайте меня, Деку-кун, Яги-сан! Мидория выпрямился, глядя на Урараку широко распахнутыми глазами. Девушка набрала в грудь воздуха и выпалила: – Я могла бы пойти с вами! Пожалуйста, послушайте! Я знаю, звучит очень глупо! Но... раз так все сложилось... быть может, вам понадобится служанка? Яги открыл было рот, но Урарака не дала ему высказаться: – Я умею стирать, и готовить, и ставить палатку! Если потребуется еще что-то похожее, только покажите, и я быстренько научусь! – Она умоляюще сжала кулачки. – Пожалуйста, Яги-сан, не отказывайтесь... Вы бы нам очень помогли. Папочка может продать свою часть груза и вернуться к домой. А вы только возьмите меня на Юкон! Можете даже мне не платить, пока не найдете золото! Если у кого и получится зарегистрировать отличный участок, так это у вас... – Не стоит загадывать, – неуверенно возразил Яги. – Даже если вы вернетесь с пустыми руками, – задыхаясь, продолжила Урарака, – я в это не верю, но все-таки... то вы можете расплатиться из ваших сбережений в Сан-Франциско! У вас же найдутся средства! – Доченька моя... – Отец девушки схватился за голову. – Половина наших тюков уже на западном берегу! – Урарака взялась за краешек шляпки. – Ну же... подумайте, вам это не причинит неудобств! Да, появится лишний груз – но... вы можете нанять носильщиков, удержав из моей зарплаты! А если я буду все делать по лагерю, вы сможете успевать гораздо больше разных вещей... Пожалуйста, Яги-сан, Деку-кун, не отказывайтесь! – слезно закончила она. Мидория потрясенно молчал. «Не может быть! – Его сердце колотилось, как бешеное. – Такая... такая храбрая!» Яги сидел, положив ладонь на лоб. Безмолвствовал и отец девушки. – Сэр, мы должны согласиться! – выпалил наконец юноша. – Урараке нужна наша помощь! Если мы возьмем ее с собой, то ее отцу будет гораздо легче разбираться с грузом... Не придется никого кормить... Он сможет вернуться в Эплтон и устроиться куда-нибудь, пока Урарака будет с нами. Для их семьи это же целый год передышки! А сейчас им важен каждый цент! – Жена убьет меня... – качая головой, прошептал молодой японец. – До чего же мы дожили! До чего опустились... – Мужчина перешел на родной язык: – Очако, милая моя доченька! Ты что, правда сделаешь это ради нас с мамой? Это... это же просто немыслимо. Малышка моя, ты, наверное, спросонья, не подумав!.. – Пап, я уверена, – отозвалась Урарака. – Так будет лучше. Мужчина схватился за волосы, задыхаясь рыданиями: – Что я за отец?! Что за ужасный отец... Бедная, милая доченька! – Папочка! – Урарака обняла его и зарылась пальцами в складки грубой, мешковатой рубашки. – Не плачь! Это для тебя и для мамы! – Подождите! – потребовал Яги. – Мы же еще не согласились. – Какой тут может быть разговор, сэр? – вскрикнул Мидория. – Это же... единственный выход! Мы должны согласиться. Должны помочь! Яги строго посмотрел на приемного сына и насупился. Потом поднял глаза на плачущего мужчину. Урарака сделала шаг вперед и отважно встретила взгляд золотоволосого великана. – Пожалуйста, Яги-сан! Я буду работать... – Не сомневаюсь, юная Урарака, – пробормотал Яги, отчаянно почесывая затылок, а потом попросил ее отца: – Пожалуйста, перестаньте рыдать! Над лагерем повисла напряженная тишина. Мидория не смел дышать, Урарака тоже застыла. Слышны были только сдавленные всхлипывания и потрескивание костра. – Все это очень печально, – сказал наконец Яги. – И тяжело. То, что ты предлагаешь, юная Урарака – очень смелый шаг. Ты удивительная и самоотверженная девушка. Но... – Сэр! – Мидория подался вперед. Яги опустился перед девушкой на колено и положил руки на ее плечи. – Ты осознаешь, что наш путь будет тяжелым? – спросил он. – Понимаешь, что мы будем работать, не покладая рук, в течение нескольких месяцев? Что будет холодно, скользко, высоко? Урарака сжала губы, но не отвела взгляда. – Ты понимаешь, что сдаться не получится? Что мы не повернем назад потому, что тебе страшно, или потому, что ты устала? И что одну мы тебя опустить тоже не имеем права? – Конечно... – прошептала она. – Сэр, я же... куда же я без вас... – Ты представляешь, что там, за Береговым хребтом? – продолжил Яги. – Мы окажемся там поздней осенью, среди первых снегопадов. Будет очень холодно и трудно. Мы будем строить лодку на Линдермане, и сплавляться по Юкону. Ты уверена, что справишься? – Мужчина внезапно охрип. – Когда вода будет замерзать вокруг весел... Когда перчатку снять нельзя будет без того, чтобы не обморозиться? Отец Урараки спрятал лицо в ладонях. – Малышка моя... Помолчав, девушка нахмурила бровки и коротко кивнула. – Тогда, – Яги прочистил горло, – я клянусь тебе, юная Урарака: мы сделаем все, чтобы помочь тебе. Ты вернешься в Эплтон, к своим родителям, честно вознагражденная за свои труды. – Мужчина поднялся на ноги и погладил ее по макушке. – Ну и... добро пожаловать в наш скромный отряд, Очако Урарака!