Нейротоксин

      Некто бежал через лес. Возбужденный предвкушением легкой победы, он совсем не чувствовал усталости в ногах. Совсем скоро он доберется до своего босса… и расскажет ему то, что ему очень понравится!       Он посеял хаос! Он смог запутать следы… он смог сделать так, как сказал ему Шерман.       А Шерман такое оценит. Он похвалит, он назначит другую работу, назначит убить кого-то еще… ведь у некто получается убивать лучше, чем у других. И убивать почти без внешних повреждений.       И что, что некто предатель? Горелов никогда не ценил его труд по-настоящему! А Шерман теперь ценит. Шерман теперь поручает задания куда интереснее, да еще и денег отваливает много. Ну разве любой другой не перешел бы на его сторону? Разве никто бы не хотел избавиться от тягот в шайке Горелова и присоединиться к настоящему авторитету этого города?       — Шерман! — некто остановился у дерева, чтобы передохнуть. — Я… сделал все, как вы и сказали… я…       Шерман к парню даже не повернулся. Стоял к нему спиной и спокойно докуривал пряную сигарету. Как-то не выглядит он воодушевленным. Ну конечно… он ведь всегда такой. Всегда холоден, как настоящий босс! А не импульсивен, как этот Горелов…       — Ну? — Шерман повернулся к некто и просиял искрами в глазах. — Продолжай. Я слушаю.       Он сглотнул и, тяжело выдохнув, продолжил торопясь говорить:       — Я убил человека. Выбрал неприметного… ударил по голове и подсунул дротик, как вы и сказали, босс! — некто криво улыбнулся и стал медленно подходить к Шерману. — Они все взбаламутились… Начали угрожать друг другу! Вы представляете? — он засмеялся и раскрыл сумасшедшие глаза. — Все пошло так, как вы и говорили. Стоило мне оказаться в нужном месте в нужное время!       — Дротики, — хрипло промолвил Шерман.       — Что? — не понял некто. Он выпрямился и приоткрыл рот. — О чем вы?       — Дротики, — громче зарычал он. — Я говорил тебе раздобыть дротики. Из которых тот самый паранойик в белом халате пристрелил меня в моем же кабинете… — Шерман выплюнул сигарету и резко схватил некто за шиворот. — Где дротики?! — почти криком заговорил он.       — Я-я-я… — некто сжался, как шакал, и нервно засмеялся, бегая глазами по лицу Шермана. — Хе-хе… в-вы понимаете… этот химик постоянно хранит дротики под подушкой. Он следит за ними постоянно, и я не смог бы их достать, вы понимаете меня, босс?       — Что же тебе мешало убить его и забрать дротики? — прошипел Шерман, впиваясь хищным взглядом в чужие глаза. — Что тебе мешало выкрасть их?       — Ну… — некто стал подбирать слова: — Шерман, вы понимаете… он постоянно находится не один. То… с этим Дмитриевым, но больше всего он проводит времени с… тем бывшим военным, — прошептал он, — он высокий, очень крупный, постоянно ходит в берцах, а еще…       — Светский?! — Шерман резко оттолкнул некто от себя, и тот грохнулся в снег. — Светский… был мне другом! Был мне братом… — Шерман стал ходить из стороны в сторону. — Но он решил пригреть под боком змею… химика!       — Они… вообще друг от друга не отходят! А если я этому… Светскому бы на глаза попался, он бы меня сломал, как спичку, понимаете? — продолжил оправдываться он. — Поручите мне убить кого-нибудь еще! Я клянусь, я выполню все, что вы скажете! Только прикажите мне!       Некто уже был готов припасть к чужим ногам, однако Шерман не дал ему этого сделать, схватив того за волосы.       — Я попросил тебя выполнить то, что ты не сделал! Я что, должен тебя посылать сразу убить Горелова с Дмитриевым?       — Я… я все сделаю! — повторил он. — Только прикажите! Я клянусь!       Шерман дал парню пощечину и отпустил его. Некто задрожал, хватаясь руками за щеки.       — Идиот! Ты убивать только и горазд! Ума в тебе никакого! Теперь-то я уж понимаю, почему Горелов не сильно доверял тебе важные дела. Ты выполняешь-то от силы половину… и что теперь? Мы без дротика, зато с одним трупом у них!       — Прошу, дайте мне еще один шанс! Я клянусь, я убью всех, кого вы прикажете! Я постараюсь ради вас! — некто умоляюще сомкнул ладони. — Ради Господа Бога…       — Бога бы ты побоялся за свою грешную душу, — Шерман фыркнул. — Ума в тебе нет ни капли.       — Но… я исправлюсь! Шерман, ради вас я изменюсь! Михаил, прошу вас!       Михаил тяжело выдохнул и убрал руки в карманы. Он поправил свои седые волосы, намотал ус на указательный палец и стал, кажется, о чем-то думать.       — Хорошо, — кивнул Шерман. — Я дам тебе шанс исправиться.       Некто радостно поднял голову и стал кланяться Михаилу, будто в храме перед самим Господом.       Михаил благосклонен ко мне. Я должен исправиться и стать лучше…       — Жаль только, что ты предатель, — Шерман убрал руки в карманы. — Предал своих, чтобы помогать врагам… Как долго ты думал об этом?       — Но Михаил… я ведь помогаю вам! Я понял это тогда, когда Горелов объявил о распаде! Понимаете, я ведь не мог так слоняться с ними в бегах… мне лучше полезным делом заниматься с настоящими профессионалами, — некто стал подниматься на ноги.       — Но ты все еще предатель, — Шерман моргнул. — А предателей нигде не любят.       Некто опешил. Он снова прислонился к дереву и поджал губы.       — Ч-что вы хотите этим сказать?       — Ничего, просто мысли вслух, — Шерман тихо усмехнулся. — Просто понимаешь… я ведь не могу тебе доверять.       — Но почему?!       Некто был сильно возмущен. Он вложил в это дело все свои силы, всю свою душу… а Михаил так черство говорит, что не может даже доверять ему?!       И все из-за каких-то дротиков… дротики-дротики-дротики! У Шермана на уме только они, как и у того чокнутого химика в халате! Они все помешаны на дротиках, все хотят друг друга отравить…       Надо убить химика. Принести его голову Шерману! И дротики. Про них не забыть.       — Потому что если ты предал один раз… то почему бы тебе не предать второй? Может, уедешь куда-нибудь в область, будешь псом какого-нибудь криминального авторитета в небольшом городке под Питером… все ведь может быть.       — Нет, Михаил, поймите, я служу только вам одному, — некто отвернулся. — Я слишком поздно понял, что Горелов не тот, на кого я хочу работать.       Ну сколько можно слушать от него одно и то же?! Он не принес дротики! А дротики — главное, что требовалось достать! А так он просто посеял в коллективе шум!       — Да, я понимаю, — постарался спокойно ответить Шерман. — Я тоже… понял достаточно поздно, что хочу работать не на дяденек сверху, а сам на себя, — Михаил улыбнулся мужчине в оскале, а сам принялся тихонько пробираться рукой в кобуру.       — М-Михаил… — некто часто заморгал и улыбнулся в оскале. — Огромное вам спасибо… за все спасибо! Обещаю, я не подведу вас, я достану дротики… и убью Горелова! С Федотовым… клянусь…       Шерман презрительно фыркнул и достал пистолет. Не успел некто опомниться, как дуло уже было у его дрожащего лба.       — Как жаль, что ты не слушал меня, — Михаил снял предохранитель и взвел курок. — Шерман никогда не дает вторых шансов, дружок, — прошипел он.       Громкий хлопок, и кровь из простреленного черепа окрасила снег багровыми пятнами. Шерман внимательно проследил за тем, как уже пустые глаза некто закатываются, и тот мертвым падает на спину. Михаил прищурился и моргнул.       — Что ж, больше вопросов ни у кого возникнуть не должно, — Шерман наступил на труп и злобно усмехнулся. — Значит… время захвата. Завтра на закате. И тогда мы раздавим всех до единого.       Осталось только написать об этом человеку, который притворяется своим. Он-то и скоординирует их нападение!

***

      Я снова не могу уснуть. Теперь из-за бесконечного потока мыслей о прошлом и будущем. В голову врезалось столько бредовых идей, и мне казалось, что я наконец проваливаюсь в дремоту, однако каждый раз я вздрагивал от фантомного падения, а после поворачивался на другой бок в надежде снова погрузиться в сон.       Пропал озноб, почти исчезла слабость, а вот ноге будто стало только хуже. Наверно, потому что я слишком много ходил. Раны иногда так сильно жгло, что я почти уверен, что ощущение это схоже с укусом ядовитой змеи.       Сейчас больше всего на свете хочется лечь в удобную постель, только перед этим принять теплый душ… а еще уложить Рут в удобную лежанку, чтобы она наконец отдохнула, как следует. Моя девочка совсем умаялась на холоде. Алексей в очередной раз повернулся на раскладушке и лег на спину, глядя в пустоту потолка. Под ухом жужжал старый холодильник, вдали кто-то мерно храпел, а в мыслях все также мелькало прошлое, изредка Горелов думал о Чернышеве с Мадаминовым, а особое место в мыслях у него занял Дмитрий с его неоднозначным поведением.       Село. Скорее, даже не село, а деревня, в которой жило на то время добротное количество людей. За совместной работой всегда было о чем поболтать, и несмотря на то, что все друг друга там знали, истории у нас никогда не заканчивались, а слушать их было интересно всегда.       Дом наш находился почти у самого Днепра. По весне вся деревня боялась, что берег затопит, но тогда добрые люди уже застроили платину, и буйный Днепр теперь не выходил из берегов. Впрочем, несмотря на то, что целых шестнадцать лет я прожил на реке, я так и не научился плавать.       Почему не научился? Травма! Отец решил, что нет лучше решения, чем бросить меня с лодки по течению в холодную воду, чтобы я научился плавать… сам. Что случилось в итоге? Ногу свело судорогой, и я начал медленно идти на дно, пока отец схватил меня за волосы и затащил обратно. Слезы я тогда лил часа два минимум, а потом еще держал обиду на него…       Но теперь я уже все ему простил. Он хотел, как лучше. Все деревенские мальчишки учатся плавать именно в холодную воду, именно в течение, и именно с середины реки, где глубоко-глубоко. А я, кажется, был единственным, кто плавать не то, что не любил, а боялся.       Несмотря на это, отец никогда не называл меня слабым или не таким, как все. Наоборот, говорил, что Богом мне дано что-то другое. И этим самым «другим» позже стала игра на скрипке.       Вот бы вернуться в прошлое хотя бы на пару дней. Просто… чтобы еще раз потрогать рукой колосья лисохвоста и тимофеевки на лугу, чтобы утонуть по щиколотку в мокром песке на пляжике у Днепра и чтобы… посмотреть на семью. Хотя бы еще разок. Просто взглянуть им в глаза и попросить прощения.       А? Я снова впал в дрему? Может, хоть сейчас засну? А то я уже совсем потерял счет во времени и не понимаю, какой сейчас час. Ну, пока никто не начал просыпаться, видимо стрелка близится к четырем или пяти.       Утомившись от собственных воспоминаний, Алексей расслабился и отдался заменившим мысли сновидениям. Дыхание его замедлилось, лицо приняло умиротворенное выражение, и снилось ему теперь что-то явно хорошее.       Сны следовали за Гореловым по пятам до момента, пока его не начали толкать в плечо. Ну кто там? Снова тревожит его!       — Леша!       Что? Почему так светло? Алексей стал оглядываться по сторонам, как вдруг он заметил прямо перед собой обеспокоенного Мадаминова. А ему что тут надо? От него и слова вымолвить не получалось в последние дня три после того конфликта, а теперь что?       — Ну чего тебе? Я отдыхаю.       — Ты спишь уже больше двенадцати часов. Пора бы уже встать!       — Что?! А Рут? А как же Рут? У нее ведь прогулка! — Горелов взялся пальцами за волосы и посмотрел под раскладушку. О нет! Где же Рут?       — Успокойся. Дмитриев с ней гуляет, — отмахнулся Александр. — Я просто подумал… — он отвел взгляд и склонил голову к плечу, — что он справится с этим лучше нас.       Горелов почувствовал облегчение. Андрею бы он Рут так точно не доверил, особенно зная, как он относится к собакам… а к Мадаминову Рут питает искреннюю собачью неприязнь. Она постоянно ютится у ног Алексея, начинает тыкать носом в колени, поджимать хвостик, а иногда даже рычать. Почему? Да просто не нравится ей Саша! Бывают такие люди, которых постоянно собаки достают.       — Вам что, уже мою собаку нельзя доверить? О чем я думал, когда брал вас с собой?!       — Полегче, Леша, — Мадаминов наклонился вперед. — Не ты нас взял, а мы тебя. Ты бы мог спокойно сидеть в своем пентхаусе, пить дорогое вино со шлюхами и продолжать сливать бабки в казино, — Александр усмехнулся, когда увидел на лице Горелова гневное удивление. — Но мы ведь с тобой никому не расскажем о том, что ты спонсируешь еще и игорный бизнес. Так еще и подпольный…       — Иногда у меня проскакивают сомнения в том, что тебе вообще можно хоть что-то доверить, — судорожно прошептал Алексей.       Мадаминов прищурился, тихо усмехнулся и похлопал парня по плечу, сияя какой-то даже дружелюбной улыбкой во все зубы. Горелов от нервозности почувствовал, будто ребра его трещат от быстрых стуков сердца.       — Да расслабься! Мне что, уже пошутить нельзя? — Александр закатил глаза и сжал пальцами плечо Горелова. — Не нагружайся. Ты ведь знаешь, что я всегда держу рот на замке.       — Глупые у тебя шутки. Лучше бы делом занялся, а не нагружал меня. Проверь запасы… людей пересчитай, стволы, а списки потом отдай мне, — Алексей посмотрел на потухшую масляную лампу и застыл.       У меня плохое предчувствие. Мне не нравится, как ведут себя люди вокруг меня. Все перестали меня понимать! Неужели теперь я останусь наедине со своими мыслями? Я…       Хотя нет. Я все еще могу выговориться Дмитриеву. Он-то выслушает… и поймет.       Вечер. Горелов уже выбрался на улицу, сидя на пне около огромной сосны. Неподалеку горели три высоких костра, в которые то и дело подкидывали все больше промерзших бревен. Въевшийся в ноздри запах говяжьей тушенки говорил о том, что совсем скоро будет готов ужин.       Краем глаза я увидел сидящего у огня Мельника. Он был чем-то крайне обеспокоен, постоянно проверял карманы и жмурился, будто от яркого света.       Слева слышалось, как капли талой воды падали в образовавшуюся сегодня днем лужу. Странный все-таки климат в Питере. Сегодня морозно, а завтра уже оттепель, будто весной.       — Рут! — Горелов махнул рукой. — А ну иди сюда, — Алексей почесал собаку за ухом и забрал из ее пасти палку. — Ну что, снова кидать?       Рут весело заскулила и стала возбужденно подпрыгивать, царапая когтями твердую корку снега. Она высунула язык и завиляла хвостиком, укладывая передние лапы на чужие колени. Горелов посмеялся и взял Рут за щеки, продолжая чесать ее.       — Лови! — Горелов бросил палку куда-то в рощу, и Рут в один прыжок провалилась в снег, а после продолжила бежать к палке.       Алексей закатил глаза и тепло ухмыльнулся. Она понимает меня лучше всех! Он облокотился на свою руку и отвел взгляд к Мельнику.       Александр вытянул дрожащие руки вперед, чтобы согреться. Выглядел он не очень: кожа бледная, конечности постоянно дрожат, а еще… одет он как-то легко. Без шапки, без перчаток, хорошо, что не в одном халате, и на нем какое-никакое пальто. Хотя мне-то какая разница? Пусть хоть голым выходит. Человек не мой, а значит а печься мне о нем не стоит. Лишняя информация мне ни к чему.       С дровами в руках из густого хвойного леса вышел Светский. В этот раз куртка и штаны полностью камуфляжные, на ногах берцы, а на голове плотная черная шапка. Удивительно, что без сигареты в зубах, а то Кирилла я обычно на улице вижу либо курящим, либо орущим на подчиненных.       Странно еще то, что походка у него размеренная, а то обычно он постоянно куда-то спешит. Ну, или у него просто шаг такой… широкий.       — И чего ты кислый такой? — Светский положил бревна рядом с костром. — Эй! И чего это за вид? На улице хоть и теплее стало, но у нас зима стоит! Если ты будешь без шапок и перчаток, это чревато переохлаждением!       — Отстань, — Мельник отвернулся от Кирилла и нахмурился. — Я знаю, что делаю. Не глупый.       — Ты хоть и умный, но к жизни в суровых российских зимних лесах совсем не приспособлен, — помахал пальцем Кирилл. — Нет-нет-нет. Так дело не пойдет, а ну давай свои руки сюда, — Светский сел напротив Мельника и потянул его за вытянутые ладони.       — Я сказал… — Мельник оскалился, — отстань! Не трогай меня! — Александр зарычал и стал судорожно вздымать грудь. Голос его эхом прокатился по снежной долине, ветер стих.       Светский удивленно моргнул и стянул губы, убирая руки на свои колени. И что это еще такое? Химик не в настроении? После чего? После конфликта с Федотовым? Ах, точно… Они ведь перессорились. Даже интересно наблюдать, как дальше развернутся их отношения.       — Ты чего? — тихо спросил Кирилл. — После Димы что ли так реагируешь?       — Заткнись! — вскрикнул он и сжал руки в кулаки. — Я сказал заткнись! — Мельник поджал губы и опустил взгляд. Он убрал руки на голову, сжал волосы и наклонился вперед. Ну и досадный же вид у химика! Будто дело всей его жизни потерял.       — Саш, ты чего это борзый-то теперь такой? — вопросил Кирилл. Он встал на ноги и расправил плечи. — Я не понял, что за наезды?       Мельник закрыл глаза и замотал шеей, продолжая восстанавливать дыхание. Светский закатил глаза и сложил руки на поясе. Он сел обратно напротив Саши и резко схватил его за кисти.       — А сейчас… — Светский выдохнул пар изо рта, — лучше молчи уже ты. Я никуда отсюда не уйду, пока не проясню, какой черт тебе вдруг в голову залез, ясно?!       Александр смиренно замолчал и посмотрел в чужие глаза. Он выдохнул через нос и сделал такое выражение лица, какое я не видел даже на Чернышеве с его поразительной мимикой.       — Ну что? Что ты от меня хочешь услышать? — Александр вздрогнул от холода и укутался посильнее в легкое пальто.       — Во-первых, что у тебя с настроением? — Светский отвел взгляд и снял свои перчатки. — Во-вторых… где вся твоя теплая одежда?       — Все у меня в порядке. И одет я нормально! — Александр расправил белесые длинные пальцы. — Нервничаю я, что непонятного? Я спокойно сидел в белом халате в лаборатории, смешивал реагенты… занимался любимым делом, но господину Шерману приспичило испортить жизнь мне и остальным! — Мельник топнул ногой по снегу. — И теперь я скитаюсь по лесам под Питером! Вместо того, чтобы я сидел за своими пробирками, микроскопом… я прячусь! Ты знаешь, сколько я прятался? — Александр фыркнул. — Я прятался два года. Прятался сразу после того, как закончил университет! Это не жизнь, Кирилл, это сплошной марафон… у которого нет конца. И ладно, если бы я смирился с тем, что у меня никогда не будет собственной квартиры, семьи, детей, никогда не будет постоянных друзей, но бежать из города, где я вырос, это перебор. И лишать меня дела, которым я горю… что теперь я буду делать? Скитаться, меф всяким торчкам совать?       — Мы все такие, — Светский склонил голову к плечу. — Все. И ты, и я, и Федотов и…       — Про Федотова даже не напоминай! Слышать о нем не хочу!       И почему Светский такой сдержанный? Из-за Мельника? Даже интересно, что между ними могло такого произойти? Интересно… очень интересно.       — Ты должен понимать, что мы тоже в бегах. У нас нет никакой стабильности, — развел плечами Кирилл. — Мы сами этот путь выбрали.       — Вам проще! У вас авторитет в городе! Вы заправляете многими влиятельными людьми… а я… обычный химик, который раньше наркоту толкал, народ травил… потому что так было выгодней.       — Ну… не обычный химик. Мало каким химикам удается разработать формулу нейротоксина. Ну… вот такого, который сейчас в дротиках.       — Да что там… о нем никто не знает, кроме вас. Это станет оружием-легендой, которое умрет со мной.       — А формула?       — Ее нет, — Мельник отрицательно мотнул головой. — Нейротоксин в моей голове, и нигде более. Если хоть кто-то узнает его формулу, в городе начнется то… чего бы не хотел никто из нас.       Кирилл усмехнулся и взял одну из перчаток. Он прикрыл веки и продел ее в чужую руку. Мельник вскинул брови и удивленно моргнул.       — И… в чем смысл?       — Смысл в том… — Светский почесал подбородок. — Что продолжительное нахождение открытого участка тела на холоде… позже ведет к омертвению тканей, — Кирилл сказал это с явно саркастичным выражением лица, а его тон был ну очень похож на Мельника.       Александр невольно усмехнулся и убрал руку с перчаток на живот. Вскоре Кирилл надел перчатку и на вторую его руку. Мельник опустил голову и захотел убрать ладони в карманы, но Светский не дал ему этого сделать.       И как это понимать? Что, взял его за руку? Хотя… что-то в этом есть. Теперь он успокоил химика. И я предполагаю, что раньше все было наоборот.       — Э-э… это, конечно, очень мило, но сними с меня перчатки. В них неудобно, да и мне не очень холодно уже, — Александр неловко посмеялся.       — Брось. Это своеобразная забота о твоем здоровье. Ты и так не очень выглядишь.       — Это вообще, или потому что я на морозе?       — Ну… — Светский прыснул со смеху. — Ты и в принципе не красавец, но на морозе выглядишь раза в два хуже, — Кирилл снял шапку и осторожно натянул ее на чужую голову.       Глаза у Мельника засияли, как топаз, а Кирилл решил заранее отвернуться, чтобы не видеть пронзающий взгляд химика. Ну и ну, глаза у него и вправду по-змеиному сверкают!       Александр резко встал и накинулся на Кирилла, неловко хватаясь пальцами в перчатках за камуфляжную куртку. Он стал шутливо бить его по затылку.       Горелов резко перевел взгляд на уже скулящую Рут. Алексей склонил голову и стал чесать ее за ухом.       — Прости, моя девочка, не заметил, — Алексей поджал губы и снова бросил палку куда-то в сторону.       Я уже устал думать. В голове все чаще и чаще всплывают неосуществимые видения, и все потому, что я просто пытаюсь найти логические цепочки.       Может, поэтому Дмитриев на самом деле такой зажатый? Потому что постоянно ищет объяснения? Да нет же! Он просто не блещет умом, вот и все дела.       Наверно…       — Леш, у нас еда готова, — сказал подошедший сзади Мадаминов. — Ты идешь?       — Иду, — нехотя ответил Алексей. Ну а куда еще деваться? Есть в их компании — обязательная часть «ритуала»!       Горелов встал с места и, в последний раз обведя глазами Мельника со Светским, прихрамывая зашагал за Александром.       Время так быстро летело, что я не помнил, как уже наступила темная ночь. С крыши больше не капало, температура опустилась ниже нуля градусов, и теперь снова наступил кусачий холод, из-за которого все мое лицо будто застыло во льде.       Горелов подвигал подбородком, кашлянул и посмотрел на восходящую в черном небосводе луну. И все-таки здесь красиво. Ночью видно звезды также хорошо, как это было в деревне в детстве.       Уже совсем скоро наступит полночь, и я договорился с одним из парней, что на ночное дежурство заступаю сегодня я. Ну а что? Сон меня только калечит, да и сегодня я пролежал почти до обеда. Пора бы направить свои силы куда-то в нужное русло.       И когда это я стал так мыслить? Обычно я на такое не соглашаюсь, но сейчас и обстановка другая.       Сделав обход вокруг одинокого здания, я стал следить за искрящимся под ногами снегом. Свет луны падал на землю, а она отражала этот свет, поэтому я видел почти все, что было на поляне. И только если вглядываться глубже в лес становится темным-темно.       Где-то далеко выли волки и изредка кричали глухари. А на лугу ничего не шелохнется. Ветра совсем нет, и только скрип от шагов въедался в уши каждую секунду.       Алексей присел в одно из неосвещенных фонарями мест и закурил. Горелов уже было хотел сунуть руку в карман, чтобы достать дротик, но вовремя вспомнил, что его отдали Мельнику.       Спокойствие продлилось недолго. Вдруг я услышал какой-то странный звук, схожий с мычанием. Что произошло? Горелов нервно сглотнул и потушил сигарету об снег. Он нахмурился и, присев на корточки, стал медленно пробираться вдоль стены здания.       У меня плохое предчувствие. Просто ужасное предчувствие! Скажите, что интуиция меня просто в очередной раз подводит! Прошу!       Когда Горелов пробрался к источнику странного мычания, он прищурился и стал вглядываться в темноту. Где весь свет?! Куда делся свет?!       — М-м! Кх-х! — Горелов раскрыл рот и прохрипел, чувствуя, как ему перекрыли доступ к кислороду.       Ну уж нет! Я так просто не умру!       Алексей резко ударил кто-то затылком прямо по лицу, и хватка на горле ослабла. Горелов покашлял и достал пистолет, направляя его на ошеломленного парня. Отражения от снега хватало для того, чтобы разглядеть человека перед собой. Спасибо, луна!       Алексей снял предохранитель, поднял затвор и выстрелил неудачному убийце в голову, а сам продолжил кашлять, трогая кожу на горле. Он прислушался к эху от выстрела пистолета, и понял, что нужно бежать. Его только что хотели убить! Незнакомец! Не может быть такого, что он тут один!       В ответ на мысли Горелова, он услышал приглушенные слова громкого шепота:       — Я же сказал без выстрелов! Мы всех на уши подняли!       — Довольны?! Мы уже провалили задание! Убили только одного!       — Шерман убьет нас! Убьет!       Алексей почувствовал, как внутри него закипает ярость. Шерман… это все из-за него! Из-за него теперь небезопасно находиться здесь!       Выстрел Горелова и вправду поднял на уши всех отдыхающих в здании, и вскоре в окне появился приглушенный свет от фонариков. Кажется, эти ублюдки перерезали электричество. Шерман тщательно готовился к этому, но как?       Ответ прост. В наших рядах все еще есть предатель!       От плохих мыслей голова шла кругом. И Алексей бы и продолжил так сидеть в углу, если бы не вспомнил о том, что в здании сейчас находится Рут.       Горелов испуганно выдохнул и рванул к двери. Сейчас ему было все равно на пульсирующую боль в ноге.       Рут! Я иду за тобой! Мы убежим отсюда вместе, и никак иначе!       Алексей торопливо вошел в здание и, запыхавшись, стал подниматься по лестнице к суетившимся людям.       — Горелов! Что произошло?! — зарычал Кирилл.       — Быстрее! — Алексей быстро прошел к своим вещам и взял рюкзак. — Это засада! Они убили еще одного, второго патрулирующего! Это все Шерман!       По взбаламутившейся толпе пробежался возмущенный гул.       — Сейчас не время для разговоров! — Горелов зарычал и сжал руки в кулаки. — Живо убираемся отсюда, иначе они нас всех перестреляют!       Алексей свистнул Рут, и собака тут же подбежала к хозяину. Горелов старался держать добермана как можно ближе к себе.       Сейчас ему было все равно на остальных. Только Рут… только его любимая собака. Спастись надо как минимум им двоим, а остальные — неважно!       Горелов поджал губы и застыл прямо перед самым выходом. Но не могу же я поступить… Как последний трус!       Или могу?       Алексей схватился одной рукой за волосы и оскалился, оборачиваясь на лестницу, а после снова смотря на дверь.       Горелов зажмурился и с досадой ударил ногой по полу. Ну что, что мне делать?!       Выбирать мне не пришлось. Я так долго думал, что все люди уже столпились у входа и стали выходить один за другим. Но сбежать еще не поздно? Только мы с Рут… уедем в Финляндию, переберемся через границу и…       — Ложись! — вскрикнул Чернышев, хватая Горелова за шиворот куртки.       В одно мгновение он потянул Алексея на себя, и тот оказался за стеной. Через несколько секунд раздался громкий выстрел.       — Горелов, ты спятил?! — фыркнул Светский. — Ты стоишь, как вкопанный, прямо у двери!       Алексей не знал, что ответить. Ошеломление не давало ему адекватно думать, а внимание было сконцентрировано только на одной Рут.       Этот доберман привык к выстрелами, и чуть что прогрызет руку любого, кто будет покушаться на жизнь ее хозяина. Собака гневно зарычала и клацнула зубами.       — Быстрее, выходим, ну же! — Андрей подтолкнул Алексея вперед, и парни наконец оказались на улице.       Вокруг то и дело слышались выстрелы и ругань, а теперь еще кто-то истошно кричал.       — Уходим-уходим отсюда!       Горелов встряхнул головой и посмотрел в лес. Прямо сейчас? С Рут? Это один из выходов!       Но…       Взгляд его теперь впился в разъяренных друзей. А точно ли друзей?       Мадаминов готовился к очередному выстрелу, а Андрей прикрывал его сзади. Дмитриев выбежал вместе с Мельником и Светским, и сейчас они снова были втроем. Будто не было никакого конфликта. Они готовы защищать друг друга…       Его размышления прервал еще один выстрел. Буквально под левым ухом на бешеной скорости пролетела свинцовая пуля.       Не успел Алексей направить пистолет на этого человека, как к нему прыжками стала подбираться разозленная Рут.       Она прыгнула на руку мужчины с пистолетом и сильно укусила ее. Мужчина закричал от боли и попытался выбраться из хватки Рут, но она так сильно держалась на руке зубами, что никакой человеческой силы не будет достаточно для того, чтобы раскрыть ее пасть.       Горелов не мог прицелиться в мужчину из-за его судорожной беготни вокруг. Он продолжил кричать и пытаться отодрать собаку, но…       Еще один выстрел. Рут сильно заскулила, и та наконец отпустила руку.       Алексей раскрыл глаза и почувствовал, как тело его бросило в жар. Он стремглав кинулся на уже двоих мужчин. Через пару секунд каждый был убит метким попаданием в голову.       — РУТ! — Горелов вскрикнул и упал перед собакой на колени.       Она медленно подняла голову на хозяина. Горелов дрожащими руками взял Рут и поднял к себе на колени. Под телом добермана оказалась большая лужа крови.       Алексей крупно содрогнулся и прижал Рут сильнее к себе, обнимая ее за спину. Он зажмурился, отказываясь осознавать то, что произошло.       Он посмел… выстрелить в мою собаку. Он посмел ранить мою собаку!       Рут не унималась скулить, ей было так больно, что она не двигала ничем, кроме своих кротких собачьих глаз.       Вскоре стрельба утихла, и Алексей с собакой остались в тишине. Горелов всхлипнул и стал осматривать чужое тело. Зрачки его с ужасом расширились, когда он увидел рану прямо в спине.       Нет, она не двигалась не из-за боли. Она больше никогда не сможет двигаться. Ей повредили костный мозг.       Горелов от душевных терзаний сжал зубы, продолжая всхлипывать в обнимку со своей собакой.       Нет! Не может этого быть! Не может! Рут сильная! Она справится!       — Потерпи, моя девочка, сейчас все б-будет хорошо, я тебе обещаю, — прошептал Горелов, посмотрел ей в глаза и уткнулся в чужой лоб своим.       По щеке его скатилась горькая слеза. Он ведь понимал, что уже ничего не будет хорошо. Он понимал, что Рут уже не спасти.       Нет! Я спасу ее! Я сейчас дам ей отдохнуть… я согрею ее, и мы поедем к врачу! Мы…       Она прильнула головой к чужому лицу и лизнула Горелова в нос. Рут в последний раз выдохнула пар изо рта, высунула язык и замерла.       Больше Рут не двигалась, не дышала, а сердце ее остановилось навсегда.       На поляне снова воцарила мертвая тишина. Дмитрий тяжело выдохнул и медленно подошел к сидящему на коленях с собакой Алексею.       Кажется, Дима еще ничего не понял. Горелов осторожно положил Рут обратно на снег и зажмурился, наклоняясь перед ней. Он ударил кулаками по снегу и закричал на всю округу.       Алексей заревел от горя, и сзади него уже оказался Федотов, который схватил Горелова за живот двумя руками и прижал к себе.       — Не трогай! Не трогай меня! — сквозь слезы и всхлипы пытался вырваться Алексей. — НЕ ТРОГАЙ! Отпусти, я сказал!       Но Дмитрий его не слушал. Он поджал губы и продолжил прижимать Горелова к себе. Алексей расслабился и снова взревел, пытаясь ударить снег кулаком. Федотов тем временем обхватил руками еще и чужие ладони, чтобы Горелов с собой ничего не сделал.       Как?! Как они посмели это сделать?! Рут ведь просто меня защищала! Она просто любила меня! А я любил ее!       Ну почему… за что Рут?! Лучше бы они убили меня! Рут ни в чем не виноватая, ни в чем!       — Ты бы не смог ей помочь, — промолвил Дмитрий.       — Заткнись! — Горелов снова попытался вырваться. — Заткнись, я сказал!       Сначала Горелов потерял покой, после потерял авторитет… а теперь потерял единственного лучшего друга.       И пока Алексей рыдал над уже холодным телом Рут, никто не смел произнести ни слова.       Сегодня потеря Рут окончательно разбила мое сердце.       А единственным человеком, который пытался склеить мое сердце обратно в этот момент, был Дмитриев.