Серия по Магазинчику ужасов

- Ди! Открой эту чертову дверь сейчас же! – детектив Лос-Анжельской полиции Леон Оркотт уже пару минут колотил ногой в закрытую дверь небольшого зоомагазинчика в Китайском квартале, повернувшись к входу спиной. Руки детектива были заняты папкой с аббревиатурой LAPD и коробкой с миндальными пирожными. – Или я вернусь через час с ордером и переверну этот притон с ног на голову! Детектив так увлекся процессом, что не сразу обратил внимание на странный перестук, приближавшийся к двери с обратной стороны, а потому чуть не упал, когда под очередным пинком та резко ушла вовнутрь. - Фак! Что за шутки?! – Оркотт снова пнул дверь ногой, на этот раз – находясь к ней лицом, и шагнул в сладко пахнущую экзотическими благовониями тишину. – Ди? Комната, в которой проходили традиционные чаепития с графом, была пуста. Только на чайном столике стояла единственная чашка с ароматным напитком, над которым висел завиток пара, всем своим видом уверяя, что владелец тары был здесь буквально мгновенье назад. Оркотт сгрузил коробку пирожных на стол и огляделся по сторонам. Словно дождавшись этого момента, в дальнем углу помещения протяжно заскрипела дверь. Детектив, радостно потрясая папкой, двинулся туда. - Ди! Выходи сейчас же! Твоя очередная нелегальная зверюга снова загрызла человека! У меня тут фото. На этот раз ты не отвертишься! Ди? За дверью оказался полутемный коридор и новые двери. Оркотт растерялся. Интуиция полицейского настойчиво советовала в коридор не соваться – по крайней мере, без качественного оцепления квартала специальным подразделением, пары десятков снайперов, держащих магазинчик на мушке, и поддержки с воздуха – хотя бы в виде вертолета, а лучше – пары «Стелсов». Но тяжелый характер, от которого Леон страдал с детства, требовал отбросить все сомнения и срочно во всем разобраться самостоятельно, приводя в качестве аргумента сакраментальное: «Мужик ты или где?!» - Ди? – с легким оттенком нервозности уточнил Леон у полумрака. В ответ из-за поворота выглянула ехидно ухмыляющаяся баранья морда и, бравируя, процокала к тринадцатой слева от Оркотта двери, чем однозначно поставила детектива в ситуацию «А тебе слабо?!». Стерпеть такое от своего заклятого врага Леон, конечно, не мог, а потому смело направился следом, успокоив свою интуицию полицейского справедливым умозаключением, что раз Тетсу все время ни на шаг не отходит от Ди, значит и сейчас он должен привести к графу. Однако за дверями барана не оказалось. Это детектив мог сказать совершенно точно, так как, хотя помещение поражало своими размерами, из меблировки в нем были только изящная софа – в нескольких шагах от входа – и яблоневое дерево, которое росло прямо перед софой. Оркотт оглянулся назад, но дверей за спиной уже не было. Зато откуда-то налетел порыв легкомысленного весеннего ветра, растрепав ковер травы, достававшей Леону до щиколотки, и шевелюру дереву. - Ссссдрасссствуйте, миссстер полицсссейскиий, - окликнули Оркотта с софы. Детектив с удивлением увидел, что на прежде пустой мебели со всеми удобствами устроился худой большеглазый паренек в полупрозрачной, искрящейся зеленым футболке и крохотных, зеленых же шортиках. – Я вассс сшшшдал. - Кто ты такой, и где Ди? - Это не вассшшно, - то, как парень шепелявил, резало ухо, но его пристальный, немигающий взгляд раздражал гораздо сильнее. – Вы сссдесссь, ссшштоб получшшить ссснание и сссилу. - Ты можешь рассказать о противозаконной деятельности Ди? – оживился детектив. - Лучшшше, - из приоткрытого рта собеседника высунулся кончик узкого и – Леон не поверил своим глазам – раздвоенного языка, тронул воздух и юркнул обратно. А детектив дал себе зарок – сегодня же стащить образец благовоний из магазинчика и отнести в лабораторию. Теперь в том, что главным их ингредиентом является какое-то запрещенное наркотическое вещество, Оркотт не сомневался. - Вы полусссите власссть сссрить иссстинную сссуть весссшей как бошшесство. Сссамиссательная ссспосссобность для полиссейсссского, сссоглассситесь, - тонкая пленка третьего века существа сладострастно сомкнулась и вновь явила миру сплошной черный зрачок – без деления на белок и радужку. Леон окончательно убедился, что перед ним глюк. Еще раз тоскливо глянул в сторону, где гипотетически располагалась дверь, и предсказуемо ее не увидев, понял, что пока его не отпустит, он отсюда не выберется. - Вот фак! Ну, Ди, берегись, теперь я точно доберусь до твоей маленькой китайской задницы, и тогда ты пожалеешь, что сам не спрятался от меня в тюремной камере, подперев для надежности изнутри дверь нарами! Я поймаю тебя, зажму в угол и… Фак! Какого?! – забытая в пылу угроз, галлюцинация напомнила о себе, сунув под нос Оркотта руку с яблоком. - Ешшшь и сстанешшшь как бошшессство. Неожиданно Леон понял, что в самом деле проголодался. Ему бы сейчас двойную порцию острых куриных крылышек и бутылочку холодного пива. Ну, или хотя бы гамбургер и кофе из автомата, установленного в холле участка… Хотя такого дрянного кофе, как там, ему пить нигде не приходилось. Наверное, это было сделано начальством специально, чтобы сотрудники не засиживались в офисе, а старались больше времени проводить на месте преступления, придираясь к каждой мелочи, чтоб только не возвращаться в участок к ужасному напитку. - Какой коварный план, - поразился своему начальству не задумывавшийся ранее над этим вопросом детектив. - Ссссто? – забегали глаза у глюка. – Вовссссе нет. Ссскушшшай… это вкусссно, - парень буквально впихнул грешное яблоко в руку Леона, и тот, все еще под впечатлением от коварства начальства, рассеяно куснул алый бочок. - Леон, нет! – раздался из-за спины голос Ди. Детектив резко обернулся на крик, чтобы увидеть проявившуюся в стене дверь и бегущего к нему китайца, а также вынырнувшего непонятно откуда барана, который кинулся ему наперерез, и еще то, как Ди предсказуемо споткнулся и упал, сраженный, под ноги Леона, в полете стукнувшись головой о резной подлокотник софы. - Отпустило, - порадовался двери детектив и проглотил откушенный кусочек. И тут до Оркотта дошло, что Ди так и лежит там, где упал, и не шевелится. Леон подскочил к неподвижно лежащему телу, приподнял его голову и похлопал графа по щекам… Тело не отреагировало, а на его лбу наливалась лиловым внушающая уважение размерами шишка. Возвращаться в бренный мир этот мерзкий тип явно не собирался, а Леон начал нервничать: что не так с этим яблоком, что вредный китаец так спешил его предупредить? Наверняка, это какие-то его нелегальные опыты с новыми видами наркотиков! Ладонь рефлекторно сжалась в кулак. Детектив, самодовольно оценив его размер, решил, что к этой крайней мере пока прибегать рано, и огляделся по сторонам, памятуя о том, что обливание холодной водой тоже очень способствует возвращению в чувства. Взгляд Леона наткнулся на парня-глюка, который с любопытством наблюдал за происходящим, спрятавшись в ветвях яблони. - У тебя нет воды? Парень единственным и каким-то текучим движением пересек разделявшее их пространство и из-за плеча Леона с интересом начал разглядывать Ди. - Нет. Но есссть мысссль. - И? - Поссселуй любви. - Что?! - В уссста… Поссселуй, - снова сладострастно прикрыл глаза третьим веком глюк. - Эээ, ты имеешь в виду дыхание изо рта в рот? Да? – с заметной угрозой в голосе уточнил Леон, косясь на лиловую – в цвет шишки – помаду на тонких губах Ди и в который раз ловя себя на мысли, что оторвать взгляд от этого потрясающе красивого рта просто невозможно, словно этот грешный взгляд к нему пришили суровой ниткой. Еще мгновение и детектив нашел бы дурацкую мысль о «поцелуе любви» вполне подходящей врачебной методикой, но магию момента разрушил издевательский смех с софы. - Баран?! – озверел Леон, припомнив, кто является виновником всех последних событий. Душа жаждала мести. Однако вальяжно развалившимся на подушках с кисточками обнаружился вовсе не Тетсу, а смутно знакомый парень. С рогами. И он откровенно скалился – в прямом смысле слова: улыбка обнажала крупные острые клыки. - Нет, ну что за идиот! Ему принесли божественную сущность на блюдечке, положили возлюбленного ками к ногам и даже обездвижили последнего в стратегических целях, а он мнется, как фантик! Или ты его целуешь, или я умываю копыта. Отчего-то от непонятной угрозы рогато-клыкастого Леону стало страшно. Не то чтобы он прямо испугался, что ему что-то будет… а как раз наоборот: что, если сейчас он не поймет какую-то очень важную вещь, ничего ему уже не будет. И поцеловать Ди ему очень хотелось – даже сильнее, чем совсем недавно острых куриных крылышек. Внезапно раздавшийся стон Ди, отозвался сладкими мурашками, устроившими себе из позвоночника детектива «Русские горки», и окончательно подтолкнул Леона к принятию решения. Оркотт зажмурил глаза, вытянул губы в трубочку и ткнулся в губы графа. Напомаженный рот резко напрягся, но тут же раскрылся, впуская в себя совершенно обнаглевший язык Леона. А затем шею Оркотта обвили тонкие руки с длиннющими ногтями, и где-то на периферии сознания полицейского мелькнуло, что за них вредного китайца надо оштрафовать, как за ношение холодного оружия без разрешения, а потом и эта мысль сделала ручкой. - Ссс тебя полссссотни сшшшелбанов, - прохихикал шепелявый над головами целующихся. – Проссспорил… Полиссейсссий шшив, ссснашшшит, любит. И посселовал – ссснашшшит, приссснал ссссвое сщувссство. - Что?! – Оркотт, которого перестали целовать, открыл глаза и увидел перед собой два злых разноцветных зрачка. - Упс, - бекнул Тетсу, - не вовремя о себе напомнили… Тяньшэ, сматываемся! Вновь обратившийся к Леону взгляд Ди был переполнен непонятными чувствами. - Мой дорогой детектив, я приношу вам свои глубочайшие извинения за этот инцидент. Неожиданно для себя Оркотт обиделся. После такого поцелуя сообщать: «Всем спасибо, все свободны?!» Да за кого он его принимает? Детектив встал с графа и сел на софу. - Не стоит извинений. Я просто оказывал тебе первую помощь. Это моя обязанность, как полицейского. - Да нет же! Вы не понимаете, эти двое могли вас убить! – ками поднялся с травы и начал порывисто мерить шагами пятачок полянки перед Оркоттом. Теперь Леон окончательно смешался. Ди извинялся не за по-дурацки потерянное сознание, которое потребовало реанимации в виде поцелуя, а за те непонятные глюки? - В вашей христианской мифологии есть история о плоде с древа познания, из-за которого из рая были изгнаны первые люди – Адам и Ева. Так вот на самом деле Адам не был человеком. Он был ками, бессмертным божеством природы, полюбившим человеческую женщину. Видя, как Адам страдает, думая о краткосрочности жизни своей возлюбленной, Творец создал дерево, плод которого дал бы вкусившему его сущность того, кого он любит. И Ева, съев плод, обрела божественную сущность ками. Однако, для того, чье сердце не занято любовью, этот плод смертелен, ведь вкусивший потеряет ту сущность, которая у него есть, не приобретя ничего. То есть просто перестанет существовать. - А за что их тогда выгнали? – уточнил детектив. - Кого? – растерялся Ди. - Адама и Еву. - Да никто их не выгонял. Они сами ушли, чтобы присматривать за расселившимися по всей земле животными и растениями. - А от кого тогда произошли люди? – решил подловить допрашиваемого Оркотт. - От обезьяны, мой дорогой детектив, - съехидничал ками, но, увидев гневно сведенные брови Леона, изменил показания: - Да от Адама с Евой и произошли, только до того, как Ева приобрела сущность ками. И вы упускаете главное. - Ничего я не упускаю, - ухмыльнулся Оркотт. – Ты ками, а не наркоторговец. И я теперь ками. Скулы Ди украсил предательский румянец. - Разве это – главное? - А что? – растерялся детектив. - Что вы меня любите, мой дорогой Леон. Что вы меня любите.