Зарисовки

Стелла Гибсон привыкла пользоваться мужчинами. Она подчиняла их, унижала, заставляла возжелать себя, а после... Оставляла одних на обочине с разодранной её острыми коготками спиной, мольбой в глазах и заставшим мёртвым грузом «люблю» на устах. Менять как перчатки, подбирая их под туфли или сумочку. Пол – примерный семьянин. Он любит свою маленькую дочурку и не чает в ней души. Читает ей сказки на ночь, нежно целует пухлые румяные щечки. Выгоняет монстров из-под кровати... Он укутывает своего сына в одеяло. Гладит ладонью по волосам и обещает завтра сходить в парк. Пол Спектор смотрит в глаза Стелле Гибсон. Они оба – хищники, которые не привыкли уступать. Стелла изучает Пола и видит его слои: хороший семьянин, ласковый любовник, умелый слушатель. Вся эта шелуха призвана скрыть сердцевину - пытливую, искушенную мраком, душу. Сейчас - раскрытую перед ней, как на ладони. Пол позволил Стелле увидеть истину - тёмные бездонные глаза с любопытством ждали реакции. Пол Спектор пугал и завораживал Стеллу. И заставлял мысль, бившуюся на границе её сознания, вертеться в её разуме с упорной настойчивостью: "Она бы обратила на него внимание, не потворствуя он своим желаниям". Стелла бы долго и с удовольствием пробовала его имя на вкус. Соприкасаясь краями жизни, утопали в экстазе и запретной связи. Пожалуй, их самой большой проблемой была бы тяга к доминированию. И вот здесь определённо возникли бы проблемы. Стелла привыкла к безоговорочному подчинению. Спектор бы в своей издевательски-саркастичной манере пускал бы шпильки в разговоре. Усмехался, зубоскалил, но не дал бы примерить на себе ошейник. Пол бы предлагал условия, но не стал бы её принуждать. И в этот момент другая, более фанатичная мысль вытесняет предыдущую, затмевая сознание Стеллы в сокрушительном, непостижимом ударе, который вышибает из её груди весь воздух. «Возможно, Пол Спектор, тот самый Равный ей, Партнер, - тот, кого она искала всю свою жизнь», - мысль вонзилась в душу острыми зубами, но на её лице не дрогнул ни один мускул. Вежливая полуулыбка приклеилась к её устам, не давая просочиться и толике эмоций, захвативших её. «Нельзя думать про серийного убийцу, как о Священном Граале». Пол ищет у Стеллы брешь, сквозь которую он может просочиться, как дурман, и захватить её разум. Пол – жестокий хищник с собственной моралью и бешеной любовью к своей дочери, его червоточина видна невооружённым глазом, от неё несёт гнилью застарелой раны. Стелла видит в глазах Пола потребность. Быть узнанным, нравится. Хотя бы кому-нибудь. Таким, какой он есть. Хотя бы Стелле. Такую человеческую, окрашенную в багряные тона. Она так же видит маленького брошенного мальчика с израненной душой. Гибсон вздрагивает, потому что с каждой секундой начинает видеть в Поле человека, а не Монстра. Пол Спектор, по мнению Стеллы Гибсон, мог бы быть идеален, если бы когда-то в детстве его, такого юного и хрупкого, не переломили пополам. Не вытащили хребет и не оставили умирать где-то на задворках чертогов фантазий детского разума. У него не хватило сил это пережить и остаться нормальным. Он не спился, не покончил с собой, но он оказался… Дефективен. Пол Спектор – философ. В определённом смысле, он даже художник. С ним наверняка есть, о чём поговорить. Пол Спектор – больной ублюдок, ненавидящий определённый типаж женщин. Он должен сидеть в клетке всю оставшуюся жизнь. У Стеллы Гибсон руки в крови. Она сдавливает края огнестрельной раны Пола Спектора на пыльной дороге. И она не даст ему умереть в её руках. Пол Спектор будет жить, как напоминание о том, чего так и не смогла найти Стелла Гибсон.