Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма, За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда. Так вода в новгородских колодцах должна быть черна и сладима, Чтобы в ней к Рождеству отразилась семью плавниками звезда.
О. Мандельштам
У Марка все было хорошо в жизни. По крайней мере, он считал именно так. У него было все, чтобы чувствовать себя счастливым. В первую очередь, конечно же, отсрочка от армии. Шутка. Во-первых, прекрасная семья. Мать с отцом готовились праздновать двадцать четвертую годовщину свадьбы. Близнецы с удовольствием ходили в первый класс. Правда, не столько ради знаний, сколько из-за футбола после уроков. Ника же наслаждалась буднями в детском саду. Только необходимость валяться днем в кровати на тихом часу вызывала у ее бьющей энергией натуры искреннее недоумение. Во-вторых, лучший друг. И пускай теперь они проводили меньше времени вместе, Ян оставался ближайшим товарищем Марка, которому он уверенно доверил бы собственную жизнь. Даже живя поодаль и будучи оба в отношениях, они находили возможность и повод выбраться вместе попить пива, как в старые добрые времена, обсудить дела, посоветоваться, поржать. Ян был, пожалуй, единственным, кто никогда ни в чем не упрекал друга, считая, что тот сам разберется со своей жизнью. Марк был ему за это очень признателен. В-третьих, девушка. Они с Юлей были вместе, получается, уже полтора года, пройдя через кризис в отношениях, но успешно его преодолев. Марк любил и ценил ее, находя в ней опору и домашний очаг. Он знал, как сильно она привязана к нему, что проявлялось в ее заботе и ласке. Вероятно, она зависела от его присутствия даже больше, чем он от ее семейности. Они были «такой красивой парой», как окрестила их мать Марка — она не могла дождаться момента, когда погуляет на их свадьбе. На такие отдающие провокацией заявления Юля смущенно улыбалась и переводила полный надежды взгляд на парня, который делал вид, что не уловил намекающих ноток в голосе родительницы. Он не собирался пока жениться. Пока у него была Алиса. Алиса была именно той, от кого был зависим сам Марк. Он чувствовал, что не способен физически отпустить ее. Да она и не собиралась от него уходить — ее вполне устраивало место, которое она занимала в жизни парня. Она была его «автономным сердцем»: свободным элементом, вольным делать, что заблагорассудится, но одновременно дающим организму жизнь. Девушка не считала, что им с Марком нужны отношения, о чем сообщила еще в Воронеже, где они остановились по пути в Питер. Она тогда лежала напротив него, ее белая голая спина сияла в темноте, волосы скользили между пальцами парня: «Это какая-то одержимость, а не любовь», — прошептала она, прикрывая глаза. Марк не спорил, зная, что она права. Алиса знала про Юлю, но никогда не говорила о ней — ее не интересовала эта сторона жизни парня. Все, что ей требовалось, воскресение наедине с ним, которое они проводили в постели, отвлекаясь друг от друга и натягивая одежду только, чтобы открыть курьеру. Лишь однажды Алисе шлея под хвост попала, и она «взбунтовалась» против устоявшегося положения вещей. Марк списывал это на то, что она слишком нервничала во время сессии (она перебралась обратно в Москву) и в стрессе надумала себе всякого бреда. В очередное воскресение — перед рождественской неделей — она, как только парень вошел в квартиру, буквально с порога выпалила: «Мы должны прекратить это. Ты должен». Никаких скандалов: поцелуй в щеку — перенятый у Яна маневр — и он ушел, зная, что она сама вернется к нему, потому что они, она сама это сказала, одержимы друг другом. И оказался прав: через месяц, в вечер субботы ему пришло смс от Яна, в котором он просил приехать. Марк тогда сорвался, даже не придумав ничего вразумительного для Юли, только протараторил что-то невнятное про Яна и помощь. Все потому, что знал — это она написала. Он долетел до квартиры друга на такси за минут пять и еще одну потратил на подъем на восьмой этаж. Дверь, естественно, была открыта. В квартире не горел свет. Парень вошел в темный коридор и замер. Из гостиной к нему вышла она: он знал ее походку, силуэт ее фигуры. Волоски на шее знакомо шелохнулись. Алиса просто подошла к нему, обняла, поцеловала в подбородок, а потом стекла вниз и взялась за ремень. Они так и не сказали ничего друг другу в тот вечер, но извинились друг перед другом сполна. Марк засыпал, вдыхая запах светлых прядей, в которые пару часов назад зарывался пальцами и наматывал на кулак, и чувствовал себя здоровым и целостным. Утром он вернулся домой. Об этой связи знали точно Ян, не лезший в отношения друзей, наверняка Дина, живущая у своего парня и периодически пересекавшаяся с Марком. Она ничего не говорила ему на этот счет, но иногда парень перехватывал ее странный, испытующий, с ноткой упрека взгляд. Он лишь криво ей улыбался, понимая, что она еще маловата и чрезмерно идеалистична, чтобы не осудить его. На этих двоих официальный круг осведомленных заканчивался. Небольшую, но ощутимую проблему составляли люди, узнавшие об Алисе случайно. Хотя они и не были свидетелями ничего компрометирующего, это все равно не помешало им обо всем догадаться. Парень тогда договорился встретиться с родителями в торговом центре, чтобы, отдав Юлю на попечение матери, сходить с мальчиками и отцом за бутсами. Этот условный повод для встречи придумал сам Марк, которому нужно было людное место и отвлекающий маневр, чтобы встретиться с Алисой и забрать у нее оставленные по неосторожности часы. Марк уже выходил из книжного, часы плотно сжимали запястье, а Алиса позади двигалась вдоль стеллажей с иностранной литературой в противоположном направлении, как внезапно он услышал голос младшей сестры: — Мама, смот’и, — у ребенка выпали передние молочные зубы, и буква «р», видимо, из солидарности решила самоустраниться из всех его слов, — помнишь ту девочку? Оказалось, мать, увидев, как старший сын скрылся в книжном магазине, последовала за ним вместе с дочерью, решив купить той раскраски и канцелярию поаляпистей. Марк инстинктивно обернулся и, посмотрев на человека, ставшего целью указательного пальчика Вероники, понял, что «та девочка» никто иная как Алиса, панически вцепившаяся в переплет «Прекрасных и обреченных» ее излюбленного Фицджеральда. — Вероника, не тычь пальцем в людей, — автоматически выдала она, тем не менее сама продолжая переводить непонимающий, точнее, не желающий понимать взор с растерявшейся девушки, черты лица которой казались смутно знакомыми, на напряженного до предела сына. Алиса пришла в себя быстро, надо отдать ей должное. Она развернулась и понеслась к кассе до того, как на лицо матери просветлело в озарении. Девушка оплатила покупку и, проскакав галопом, мимо Марка, на которого даже не взглянула, удрала из магазина до того, как это озарение сменилось настороженностью, а потом и неприкрытым изумлением. Мама едва не выронила из рук выбранные товары, когда поняла, обладательницей какой тайны только что стала. Однако она достаточно скоро взяла себя в руки, так что Никушка, недоуменно переводившая взгляд с мамы на старшего брата, снова заполучила внимание первой. Вместе они прошли к кассе и расплатились за набор карандашей и тонкую тетрадь с рисунками. Притом женщина даже дала дочери наскрести мелочь и лично вручить ее продавцу. Марк тем временем, чтобы не стоять одиноко на входе, пошел к остальным членам компании: отец с близнецами стоял недалеко, дожидаясь их возвращения, он сообщил, что Юля отошла в туалет. Мама выплыла из книжного с таким видом, что Марк невольно внутренне сжался, ожидая, что ему отвесят пощечину. Однако женщина, подойдя к мужу, чтобы передать покупки, и вовсе не взглянула на парня, только что-то прошептала на ухо супругу. Затем, осмотревшись и не увидев девушку сына, шагнула к последнему и, делая вид, что снимает с его куртки невидимые пылинки, негромко заговорила: — Ты можешь не убеждать меня в том, что это случайность и тем более не внушать, что я обозналась. Ты знаешь, что я думаю о совпадениях, — мама считала, что Вселенная в редких случаях ленива, — да и девочка она больно запоминающаяся, — скороговоркой пробормотала она, глядя за плечо сына. — Будь аккуратен, — к ним приближалась Юля. — Ну, что, — уже бодро похлопав Марка по плечу, четко произнесла она, — пойдем, краса моя, — она улыбнулась девушке, — я там такие серьги присмотрела, тебе очень хорошо будет, — она стрельнула взглядом в Марка, стоявшего рядом не дыша. Когда они пропали из вида, зайдя за угол, отец велел мальчишкам бежать наверх в спортивный магазин и начинать присматривать обувь. Те, естественно, мгновенно испарились, оставив Марка наедине с родителем. Парень готовился столкнуться с суровым взором таких похожих на его глаз, но, когда поднял взгляд, увидел, что отец просто спокойно оглядывает его с ног до головы. — Тебе тоже неплохо бы обновить кроссовки, — только и сказал он. — Серьезно?! — воскликнул Ян, которому Марк рассказал эту историю. Он и сам не до конца верил в то, что произошло. — Да, — пожал плечами парень. Они сидели в баре во время обеденного перерыва. Парень пригласил друга разделить с ним трапезу: ели суп с пампушками, Марк пил чай, Ян — красное вино. Размеренно болтали о работе, как вдруг Марк решил поделиться произошедшим больше двух месяцев назад случаем. — Правда потом, когда мерил кроссы, я начал что-то там извиняться, потому что реально, максимально перед ним стыдно было, — от сделал небольшой глоток, обжегший горло, и поморщился. — Так отец присел рядом, как в детстве, большой прощупать, — поставив чашку обратно в блюдце, парень, демонстрируя, надавил подушечкой пальца на керамический бортик, — и ответил: «Бог тебе судья». Ян недоверчиво усмехнулся и поднял взгляд на друга. Марк только развел руками, мол, такие дела. — Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог мертв. Не по возрасту натужно выдохнув, процитировал друг. Откусил булку и запил вином.