Королевство Красного Мора

      Комната выглядела так же, какой я запомнила ее. Казалось, что даже такие мелочи как гребень или забытое на тумбе колечко не сдвинулись и на сантиметр. Сюда не пускали слуг, пыль аккуратным покрывалом опустилась на все поверхности, окрашивая мебель в серую дымку.       В полумраке это выглядело даже уютно.       Отдернув шторы, я впустила в спальню свет, и отряхнувшись, прошла в ванную. Запах затхлости забился в нос, защекотал рецепторы своей мерзкой рукой, и я, поморщившись, зажала нос пальцами. Мои покои будто оказались вне мира на целый год, поддавшись каким-то временным чарам. Нахмурившись, я провела рукой по пространству, стараясь нащупать остатки чужой магии. Удивленно замерев, я прислушалась к ощущениям. Тут действительно угадывался след, чужой магический почерк, отдающий знакомым чувством где-то между легких. На ум не шел ответ, а потому я просто позволила себе отступить. Впереди были приготовления к завтрашнему событию великого масштаба, я была дома, и вот-вот должна была увидеть семью.       Задаваться вопросом, кто решил сохранить комнату в нетронутом виде и зачем, мне не хотелось. Главное, что следы магии не были враждебны, все остальное не имело значения.       Тряхнув волосами, я оглядела грязное зеркало. В груди неприятно кольнуло, на мгновение мне показалось, что по лицу течет кровь. Инстинктивно прижав пальцы к шраму, я почувствовала лишь гладкость кожи и бугристую полосу, пересекающую щеку.       Дверь в комнату с громким стуком распахнулась, тяжелые шаги сопровождались нетерпеливыми выкриками:       — Дафна! Ты тут?       Голос брата медом разлился по сердцу, мгновенно согрев.       Выбежав из ванной, я с разбега прижалась щекой к его спине, крепко сцепив руки у него на груди. Яркий смех рассыпался по полу бусинами, его мягкие ладони сжали мои запястья.       — Деврай, как же я рада тебя видеть… — слезы непроизвольно поползли по щекам, оставляя следы на его светлом камзоле.       — Хотел бы я сказать тоже самое, но ты вцепилась в мою спину, — аккуратно заметил он, посмеиваясь.       Ослабив хватку, я подлезла под руку, и прижалась уже к груди брата. Сильные руки легли на мою спину, порывистый поцелуй в макушку заставил мои глаза еще сильнее намокнуть. Шмыгнув носом, я вцепилась в брата что есть силы.       — Я так скучала…       — Я тоже, — зашептал Деврай мне в волосы, — ты не представляешь, как я скучал, Дафна.       Мы стояли в тишине и полумраке комнаты, пока моя Искра успокаивалась. Я ощущала себя дома, теперь уже наверняка.       В мягких, утешающих объятиях брата и был мой дом. Стоило мне чуть пошевелиться, и Деврай ослабил хватку. Подняв на него красные от слез глаза, я улыбнулась.       Мой милый, моя родная кровь и плоть, он ничуть не изменился за этот год, будто только вчера я попрощалась с ним в коридоре, обещая ему прогулку. В носу защипало, очередная капелька скатилась по щеке. Утерев ее пальцем, брат шепнул:       — Эй, ну ты чего…       — Я тебя обманула…- споткнувшись о слова, я сглотнула, — обещала посетить с тобой площадь, а сама сбежала. Прости меня.       Нежно улыбнувшись, он оставил короткий поцелуй у меня на лбу.       — Сестрица, я даже не думал на тебя злиться, — заправив мне за ухо выбившуюся прядь, он мягко продолжил, — но прогулку ты мне все еще должна.       Хрипло рассмеявшись, я бросилась ему на шею, а он, подхватив меня, закружил по комнате.       — Мы теперь столько всего с тобой наворотим, Дафна! Мор содрогнется от нашего дуэта, вот увидишь! Мисс Лекс наверняка в отставку подаст, как увидит нас вместе!       Деврай рассказывал о своих кознях, и как учительница припоминает ему мой несносный характер, говорил, что часто сравнивает нас. Щебетал и смеялся, болтал о сестрах и семье, о делах в Море и замке, о своей девушке.       — Она потрясающая, я клянусь! — сжав мою ладонь, он мечтательно улыбнулся, — она будет на церемонии, я представлю ее тебе!       — Я буду рада увидеть ту, кому ты отдал сердце, дорогой мой…       Поджав губы, он смущенно отвернулся.       — А что ты? Встретила кого-нибудь?       — Даже не знаю, как сказать, — покраснев, я хмыкнула.       — Скажи как есть, я приму любой твой выбор.       — Сначала был один парень, хороший…он художник с удивительным даром, — сбивчиво начала я, — но потом Фобос…       — Стой, — перебил брат, — Фобос?       — Да, и я…       Стук в дверь прервал мои хрупкие попытки что-то объяснить Девраю. Услышав мое дозволение, в комнату вошли четыре служанки и два компактных робота-чистильщика.       Поклонившись нам, одна из них тихо проговорила:       — Мы можем приступать к уборке, Ваше Высочество?       Неуверенно кивнув, я шмыгнула носом и проговорила:       — Да, конечно же можете…       Справа от меня неуклюже крякнул брат.       — Если к тебе пришли с уборкой, значит время уже близится к обеду, у меня контрольная примерка для коронации Виктории, мне пора…- недовольно поджав губы, он быстро обнял меня, — увидимся перед ужином? Я хочу услышать все, — ухмыльнулся Дев, — в подробностях!       Рассмеявшись, я попыталась шутливо стукнуть вовремя увернувшегося брата, который прежде чем скрыться в дверном проеме, показал мне язык. Служанки все еще стояли у входа, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.       — Вы можете приступать, — позволительно бросила я, направляясь в душ, — начните с комнат, ванную приберете в последнюю очередь.       Холодная вода не могла смыть с меня эмоции, я была слишком взволнована. Хотелось оббежать весь замок, поздороваться с каждым, кого не видела год. Больше встречи с братом я жаждала лишь увидеть отца, по которому скучала так же сильно, как если бы разлучилась на длительный срок сама с собой.       Наскоро высушив волосы магией и надев запасные брюки с блузой, я опустила в карман пузырек с сцинтой, и зачем-то, ониксовый кубик. Торопливо выбежав из ванной, я сразу угодила в руки к Фобосу.       — Ну наконец, я уж думал, что ты там утонула… — ворчал мужчина, — все, ты закончила?       — В чем дело? — сдвинув брови, уточнила я, — что ты тут делаешь?       — Сопровожу тебя к Ленсиферу, на примерку, — отрезал мужчина, и взяв мою ладонь, уложил к себе на локоть.       — Но я могу дойти и сама, — возразила я чуть громче, чем следовало. Служанки поглядывали на нас с интересом и легким прищуром, явно уже желая обсудить увиденную сцену.       — Не обсуждается, Дафна. Я иду с тобой. — мужчина потянул меня за собой к выходу, — не заставляй меня зачаровывать тебя, будь покорной.       — Вот еще, — фыркнула я.       — Ничего, однажды ты покоришься мне, — хмыкнул Тлеющий.       — Вот незадача…- мой ворчливый шепот был едва слышен, — стоит мне решить, что ты можешь быть нормальным, как ты тут же доказываешь мне обратное.       — Нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально.       Прищурившись на знакомую цитату, я выдохнула и успокоилась. В конце концов, портить себе настроение выходками Фобоса не хотелось, а значит оставалось лишь не реагировать и не воспринимать это все всерьез. Коридоры были украшены разноцветными чайными розами, стены пестрили бутонами разных оттенков розового, желтого и оранжевого. Пусть будущая королева и была эксцентрична и взбалмошна, вкус у нее был, пусть и особенный. Оставалось надеяться, что училась политологии она тоже достаточно хорошо, чтобы не пустить ко дну будущее Земли.       — Так и будешь молчать? — голос мужчины нарушил неспешный поток моих мыслей и заставил вопросительно взглянуть в его серые глаза.       — А что ты хочешь услышать?       — Каково это, оказаться дома? — я едва расслышала тихий вопрос, и почти что попросила повторить, но вдруг слова сложились в паззл.       Я задумалась, еще несколько минут мы неспешно шагали по замку, пока мой голос наконец не всколыхнул безмолвие коридоров — все были заняты подготовкой к завтрашнему дню.       — Это похоже на вдох. Будто я задыхалась, и могла делать лишь короткие вдохи, чтобы после задержать воздух в легких на неизвестное количество времени. Но наконец теперь я задышала полной грудью.       Кивнув, он принял мой ответ и продолжил идти, смотря прямо перед собой, как вдруг, спустя пару метров, резко остановился.       — А со мной?       — Что, прости? — недоуменно моргнула я.       — Какое чувство у тебя ассоциируется с тем мгновением, когда ты увидела меня спустя долгие годы разлуки?       Резко стало жарко, его глаза смотрела мягко, но и одновременно с напором. Будто силясь прочитать мои мысли, залезть прямо мне в голову, поселиться там.       Не зная, что давно уже сделал это.       — Наоборот, — шепнула я, — я будто бы забыла, каково это — дышать.       Челюсти мужчины сжались, дернувшись будто от пощечины, он чуть отвернулся. В повисшей тишине отчётливо слышались быстрые шаги на этаже ниже, кто-то торопился по делам, пока мы замерли. Я не знала, что еще сказать, как и не знала, понял ли он меня верно, но уточнять казалось ребячеством.       — Фобос, нам давно следует поговорить…       — Нет времени, — холодно отрезал он, — у нас много дел. Примерка, затем обед, у тебя запланирован на сегодня визит в Мор, вечером тебя хотела видеть Вельма.       — Я не планировала никакого визита в Мор, — возмутилась я.       — С тобой хотела увидеться Иустиция, в непринужденной обстановке.       — Обед для нее недостаточно непринужден? — мы пошли дальше, — да и почему она говорит об этом тебе, а не мне?       — Меньше плескаться в воде надо.       Остаток пути до мастерской мы преодолели молча, и остановившись у двери, уставились друг на друга.       — Ты не пойдешь со мной?       — Так хочешь, чтобы я увидел тебя без одежды? — ухмыльнулся Фобос.       Покраснев, я цыкнула.       — В своем репертуаре.       Дверь скрипнула и отрезала меня от внимательного взгляда мужчины. Я выдохнула, оставшись хотя бы на несколько секунд в одиночестве. Однако вскоре вновь напряглась — мне предстоял важный и тяжелый разговор с другом. Над головой будто бы сгустились тучи, где-то под желудком противно скрутилось в клубок волнение.       — Даф, это ты?       Из глубины мастерской послышался до боли родной голос полуэльфа, и резко вдохнув, я впустила в легкие запах кашемира и озона, которым пахла магическая швейная машина. Отлипнув от двери, я поправила блузу, и чуть прокашлявшись, робко прошла вперед. Ленсифер показался неожиданно, выплыв из-за манекена с пышным платьем. Мы замерли друг напротив друга, не зная, что сказать или сделать, неловкость встала между нами незваным гостем.       — Привет, — я махнула рукой.       — Здравствуй, Дафна, — улыбнулся эльф, но подходить для объятий не стал, явно отмечая тот факт, что я держу дистанцию, — я подготовил платье, лезь на подиум.       Поднявшись на небольшой пьедестал, который был окружен зеркалами, я замерла в ожидании. Ленсифер подкатил ко мне стойку с белым платьем, чей высокий ворот был украшен пуговками. Он знал, что у меня слабость на подобные наряды, и умело этим пользовался. Пуговицы спускались вниз, заканчиваясь где-то под грудью. Высокий пояс был расшит рубинами, на краю сознания замаячила мысль о том, что это будто кровь пропитавшая платье. Инстинктивно потерев живот, я одобрительно кивнула.       — По правилам предстоящего мероприятия я не могу одеть тебя во что-то грандиозное, все внимание должно быть сосредоточено на Виктории…       Помотав головой, я перебила эльфа:       — Я все понимаю. По правде говоря, я и не хотела бы привлекать к себе внимание завтра. Лучше быть незаметной.       Коротко рассмеявшись, друг заметил:       — Это на тебя так Скворечник повлиял? Вот уж никогда бы не подумал, что услышу от тебя подобное.       — Балбес, — цокнула я, — давай сюда платье.       Скинув блузу, я протянула руки за шелковыми юбками. Ленсифер смущенно отвел глаза и протянул мне шуршащий водопад ткани, помогая залезть в него. Наряд сидел хорошо, и этого мне уже было достаточно.       Требование к завтрашнему мероприятию было только одно — чтобы оно прошло без эксцессов. О чем именно я беспокоилась понять было невозможно, но смутное ощущение засело на подкорке, заставляя меня нервничать. Самым печальным было то, что я не могла пока понять — было ли это предчувствие, или просто беспочвенная тревога.       Покрутившись вокруг себя, я окончательно утвердила свой наряд и попросила Ленсифера помочь мне снять платье. Когда оно вновь оказалось на стойке, я в нерешительности замерла. Нам надо было поговорить, но я не понимала, с чего лучше начать. Стоило мне только приоткрыть рот, как друг резко мотнул головой.       — Нет, потом, — он отвернулся и едва слышно шепнул, — не безопасно.       По позвоночнику пробежали мурашки, шершавый язык страха прошелся по шее и затылку. Сглотнув, я отвернулась, и сморгнув неожиданно выступившие слезы, спрыгнула с подиума. Ощущение домашнего уюта неожиданно развеялось, оставив лишь холод каменных стен и запах вечности.       — Я хотела бы поговорить о другом… — запустив руку в карман брюк, я выудила оттуда пузырек с крохотной светящейся песчинкой, и бросила ее в руки другу.       Инстинктивно поймав искру, он вопросительно уставился на меня.       — Посмотрим вместе? — горько шепнула я, не понимая, чего мне ожидать от спрятанного воспоминания.       Не дожидаясь ответа эльфа, я пустила в склянку два разряда магии, первым разбивая пузырек, вторым пробуждая чары сцинты. Из искорки разросся клок темного тумана, который с молниеносной скоростью стал заполнять мастерскую.       — Дафна…       — Молчи.       Из дымки стали вырисовываться очертания комнаты, в которой Ленсифер лежал после отравления ядом филумов. Вокруг нас выстроились сначала декорации стен, лишь затем вырисовались люди. На кровати лежал Лен, в полубреде шепча что-то склонившейся над ним, Снегоже. Все выглядело так правдоподобно, что на секунду я в испуге застыла, решив, что мы переместились в прошлое, но неаккуратным движением задев комод я выдохнула. Его угол взвился вверх темным туманом, чтобы через несколько секунд вновь принять обычный для предмета мебели, вид.       Подняв глаза на девушку, я тяжело выдохнула. Она сидела передо мной, живая и невредимая, и от этого воспоминания ей оставалось жить не более двенадцати часов. Ленсифер стоял безмолвной глыбой, аккуратно прислушиваясь к своим же словам, звучащим в той странной ночи.       — Ваше Высочество…ответьте же мне…       Девушка пригнулась ближе к больному, мы с Леном тоже одновременно шагнули к кровати. Девушка сжала бледную ладонь эльфа и зашептала:       — Это я, Ленси, Снегожа…       — Ваше Высочество…мое сердце бьется ради вас, ответьте наконец… ради кого бьется ваше?       Парень метался по кровати, шепча бессвязные слова, но главное уже было сказано. Замерев, девушка издала странный звук и выскочила из комнаты, почти столкнувшись на входе с Ризус. Не двигаясь, я старалась дышать как можно тише, отчетливо понимая, что Лен буравит взглядом мою спину.       — Дафна, ты все неверно…       Ризус склонилась над больным, просвечивая его чарами. Потревоженный эльф сквозь бред едва приоткрыл глаза, и схватив тетушку за предплечье, попытался слабой рукой притянуть ее к себе.       — Дафна! Скажи Иустиции, если я не переживу этого…скажи, что мое сердце навеки отдано ей.       Хмыкнув, тетушка похлопала его ладошкой по щеке, выпуская из нее прямо ему в лицо усыпляющие чары.       — Скажу дружок, обязательно скажу.       Медленно обернувшись на друга, я заметила его красные щеки и блестящие глаза. Завихрения вокруг нас таяли, возвращая окружающему миру облик мастерской. Мы стояли безмолвно, тишину нарушало только сбивчивое дыхание друга, и громкий стук моего сердца.       Когда молчание стало настолько тяжелым, что заныли плечи, я уронила:       — Так значит, Иустиция…       — Тици…       Сокращенная форма имени сестры резанула слух, таким я его еще не слышала. Не зная, что сказать, я сцепила перед собой руки в замок.       — Она до сих пор не знает?       — Нет.       — Не боишься, что будет поздно признаться?       Молчание служило мне ответом, ровно, как и затравленный взгляд влажных глаз, который друг бросил в мою сторону. Вздохнув, я почти истерично спросила:       — Почему ты не сказал раньше, Мать тебя дери?       Пожав плечами, друг сглотнул.       — Я боялся.       — Чего боялся, дубина ты?       — Что ты осудишь.       Опешив, я приоткрыла рот.       — Я? Осужу?! Да ты что ли Красного Мора объелся?!       На эмоциях я подлетела к другу в два шага, и не решив до конца, что мне испытывать по этому поводу, топнула.       — Что прикажешь мне делать теперь? Зная, что у тебя есть чувства к той, кто может стоять за покушениями? — шипела я, — что прикажешь делать, Лен?       Округлив глаза, он замотал головой.       — Даф, я бы никогда…- сбиваясь, он продолжал отрицательно качать головой, — да и она бы никогда… это точно не ее рук дело, вот увидишь. Нам нужно поговорить, но не тут, тут опасно!       Отшатнувшись от него в сторону двери, я попятилась, очертания предметов плыли из-за слез, набежавших в уголки глаз.       — Молчи! Нынешняя ситуация не располагает возможностями доверять. Ты знал, ты прекрасно знал, как я отреагирую на подобное, — указав дрожащим пальцем в сторону друга, я почти рычала, — и дотянул до последнего! Как теперь я могу тебе верить, зная, что ты скрыл от меня подобное?       — Дафна!       — Нет! Слышать не желаю!       Нащупав за спиной ручку двери, я резко нажала на нее и почти что упала на пол, если бы не руки, подхватившие меня.       — Эй, что произошло? — обеспокоенный взгляд Фобоса прошелся по моему лицу, — он что-то рассказал? Ты плачешь?       Мужчина нахмурился и захлопнул дверь прямо перед лицом Ленсифера, намекая, что ему лучше не встревать с объяснениями. Эльф решил согласиться с его мнением, по крайней мере он не попытался снова выйти в коридор.       — Ты что, все это время тут торчал? — дрожащий голос выдавал мое волнение, но с этим прекрасно справлялись и дрожащие руки.       Я окончательно запуталась в том, кому можно верить, а кому точно не следует. Проигнорировав мой вопрос, он нежно встряхнул меня, и снова повторил:       — Он что-то рассказал?       Попытавшись успокоить дрожащий голос, я выдохнула и устало уткнулась лбом в грудь мужчине. Замерев, он прижал мою голову ближе к себе.       — Мне кажется, что я очень устала, но при этом не понимаю, от чего…будто у меня за плечами не три сотни лет, а гораздо, гораздо больше…будто это уже не первая жизнь. И я просто не помню прошлых, но эмоциональный груз остался, и все сильнее давит и прижимает ко дну, и мне не всплыть. А запас воздуха кончается… — слова вырывались сами собой, против моего желания.       Я точно не хотела бы, чтобы подобную исповедь услышал тот, от кого потом можно было поймать упрек, фразы не переставали вырываться из меня.       — Я постоянно боюсь, но уже не понимаю, от кого может исходить угроза, и лишь извожу себя пустыми догадками и опасениями. Я устала, и хочу просто жить, получить свое «долго и счастливо» … Хочу наконец открыть глаза и взглянуть на мир.       — Может, не стоит их открывать, ведь мир совершенно обычен… — неожиданно нежно зашептал мужчина мне в волосы, — а пока они закрыты, все вокруг чудесно, Даф. Откроешь глаза, и тогда пронзительные вопли Королевы окажутся лишь голосом пастушонка…       Хмыкнув от очередной цитаты из сказки, я прижалась ближе к Фобосу.       — С закрытыми глазами страшно, ведь я не вижу того, что происходит вокруг, упасть легко, пути не видно.       — Тогда позволь мне быть тем, кто будет держать тебя за руку.       Не отвечая, я лишь обняла его двумя руками за талию, и уткнувшись носом в кончики его волос, поглубже вдохнула родной запах перца. Если напрячь голову и заставить себя поверить, то можно представить, что всех плохих событий не было. Деймос не пытался меня убить, Фобос не уехал на сто лет в Яму. Я отучилась в Скворечнике и вернулась домой, к нему.       К моему Фобосу.       К тому, кто должен вызывать страх, но у меня рождает совсем иные чувства.       — И какие чувства я у тебя рождаю? — мягкий шепот с легким смешком коснулся моего слуха.       — Ты ведь и сам знаешь, зачем спрашиваешь, — в тон ему, топя улыбку в черном шелке его рубашки, шептала я.       — Хочу услышать это от тебя.       — Но я жду этих слов дольше, чем ты.       — Ты так считаешь?       На лестнице за поворотом послышались шаги, но даже они не заставили меня отпустить мужчину. Тлеющий только сильнее прижал меня к себе. Звонкий стук каблуков смолк где-то позади нас, и я замерла в ожидании. Однако незнакомка молча прошла мимо, и скрылась в одном из коридоров этажа.       — Кто это был?       — Вельма. Не обращай внимания, — ласково пригладив мои пряди, он шепнул, — пойдем крошка Дафни, опоздаем на обед.       Резко отстранившись от него, я прищурилась от яркого света, и воскликнула:       — Ты обедаешь с нами?       — Конечно, — ухмыльнулся Тлеющий, — королевская семья дружит со мной, — прокашлявшись, он поправил себя, — твоя семья.       — Это еще за какие заслуги? — в груди снова зарождалось странное чувство, — не говори, что ты тоже что-то скрывал от меня все это время, — голос дрогнул против воли, заставляя мужчину поджать губы.       — Мы опоздаем на обед, и ты расстроишь своего отца.       — А ты сейчас расстроишь меня. Неужели нельзя быть нормальным, Фобос? Ты же был таким ровно минуту назад! У тебя раздвоение личности что ли?!       — Что это? — нахмурился мужчина.       — Неважно, — отмахнулась я, — пойдем уже.       Не дожидаясь его, я быстрым шагом направилась вниз по ступеням, к семейной столовой.       — Ты знаешь этикет даже лучше меня, и прекрасно отдаешь себе отчет в том, что появиться вот так на обеде, с мужчиной позади тебя — просто верх бескультурья. Ваше Высочество, с каких пор вы пренебрегаете этикетом? — посмеивался Фобос, плетясь позади.       Шикнув, я показала за спину неприличный жест, подсмотренный в одной из книг по устройству Испода.       — Замолчи Фобос, а не то клянусь Матерью, я придушу тебя.       — Это хорошо, что придушишь. Это куда приятнее, чем если бы ты предложила меня задушить.       Покраснев, я прибавила шаг, и пробурчала себе под нос:       — И этот человек рассказывает мне что-то о этикете.       В обеденном зале было громко. Уже на подходе к дверям я услышала басистый смех отца и выкрики Иустиции. Створки отворились тихо, впуская меня и Фобоса в комнату. За столом сидела тетушка и Корвус, глядящие друг на друга с прищуром, матушка стояла возле Деврая и что-то тихо ему втолковывала, а отец и Иустиция почему-то нависли над блюдом с фруктами, и смеялись. В мою грудь, как мне показалось, поместили маленькое солнце, озарившее теплом и светом все печали, грузом лежавшие на сердце.       Что бы ни произошло — сейчас я дома, рядом с семьей.       Фобосу очевидно надоело торчать в проходе, и он кашлянул, привлекая к нам внимание. Шесть пар глаз уставились на нас, и через секунду воздух пронзил радостный крик Иустиции, бросившейся мне на шею.       — Дафна, ну наконец! Как же я рада тебя видеть!       Прижимая меня к себе, она смеялась, и кажется даже тихо всхлипывала. Подошедший отец поцеловал меня в щеку и обнял нас обеих.       — Не делай так больше, милая Дафна, ты ведь почти разбила мое отеческое сердце, — шепнул он мне на ухо, заставляя меня стыдливо опустить глаза, — я скучал, доченька.       Ласковое обращение резануло слух, дыхание участилось. Сжимаемая объятиями близких я силилась не заплакать в очередной раз за день.       Получалось плохо.       Справа показалась матушка, и немного помявшись, подлезла в объятия, и прижавшись своим лбом к моему, прошептала:       — К краппам этикет, завтра я уже не буду королевой… прости меня, Дафна.       Это стало последней каплей перед тем, как очертания мира окончательно поплыли и сделались неразборчивыми, щеки обожгло солеными слезами. Судя по всхлипам впереди и сбоку, матушка и сестрица рыдали вместе со мной. Спустя время раздался тяжелый вдох и смущенный голос тетушки:       — Плакальщицы, вы рыдаете будто кто-то умер. Хватит уже… садитесь за стол.       — Угомонись, они год ее не видели. Неужели нельзя быть понимающей? — Корвус осадил бывшую жену.       — Ой ли, что для нас год, очнись? Ладно век бы прошел…       Отодвинувшись от меня, мать и Иустиция стали вытирать глаза, макияж отпечатался под нижними веками, делая их похожими на труш. Обернувшись, я посмотрела на отца, и краем глаза заметила Фобоса, все еще стоящего у прохода. Вопросительно нахмурившись, я кивнула в сторону стола, на что он лишь указал мне жестом следовать вперед. Выбрав себе место возле брата, я подошла к столу, и Тлеющий, отодвинув мне стул, присел рядом. Краем глаза я заметила переглядывания родных, но вслух никто ничего не сказал. Тихо прочистив горло, я нарушила тишину:       — А где же Виктория и Одис? Будущая королева не желает почтить нас присутствием? — ехидно заметила я.       — Будь к сестре терпимее Дафна, завтра она станет королевой, — мягко заметил отец, — она в заботах, обедать будет позже.       — А что, будущий король тоже в заботах? — наколов на вилку овощи, я подняла глаза на матушку.       — Он с Тори, не то что бы в заботах, но моральную поддержку оказывает, — с улыбкой ответила она, — завтра важный день, Дафна. По возможности… не будь к ней строга, поддержи.       Коротко кивнув, я постаралась сдержать улыбку.       — И в мыслях не было ругаться. Я… скучала. Даже по ней.       Одобрительно улыбнувшись мне, матушка подняла фужер с эльфийским вином.       — Что ж, давайте выпьем за будущую королеву и за воссоединение семьи!       В воздух поднялись руки с бокалами, раздался звон хрусталя. Приятно было видеть свою семью, счастливую и улыбающуюся. В голове будто разом пропали все мысли, уступив место радости.       — Фобос, как дела на острове? — прожевав, спросил отец.       — Занятно, Ваше Величество. Никаких проблем, все своим чередом.       — Отрадно слышать. Возьмешь брата к себе, после того как он освободится?       Замявшись, Тлеющий постучал вилкой по блюду.       — Он вряд ли согласится, а я настаивать не стану. Мне докладывают, что он несколько… изменил мировоззрение.       Я слушала беседу в пол уха, дурачась с Девраем. Он пытался стащить с моей тарелки лист салата, и я отбивала его вилку от желанной добычи. Однако когда речь зашла о мировоззрении, я навострила ушки.       — С каких пор для учебы в Скворечнике важно мировоззрение?       На миг воцарившаяся тишина была прервана тетушкой, которая цокнув, проговорила:       — К себе возьму, как и его когда-то, — небрежно махнув ножом в сторону Тлеющего, она фыркнула, — куда ж ваш род без меня денется то, ой не знаю…       Матушка коротко рассмеялась, стараясь спрятать напряжение.       — Ризус, не накаляй атмосферу, мы же не хотим, чтобы обед превратился в место преступления. Дафна, как ты находишь Скворечник?       Заметив на границе сознания, что мой вопрос о мировоззрении проигнорировали, я ощутила, как на затылок лег тяжелый взгляд Фобоса.       — Занимательное место. Благодарна дядюшке и преподавателям, что взялись за меня, — помолчав несколько секунд, я нерешительно продолжила, — знаешь, я хотела бы вернуться туда после праздника.       — Ты и вернешься, у тебя впереди ритуал, не забывай, — отпив вина, заметил Корвус.       — Нет, я хотела бы вернуться не за этим… хочу учиться дальше.       Замерев, мама переглянулась с отцом.       — Милая, ты могла бы учиться и при дворе… не обязательно находиться так далеко от дома.       — Мне нравится Скворечник, и…- магическим зрением ощутив позади себя напряженного мужчину, я сменила вектор предложения, — и я все же хотела бы туда вернуться.       Я не стала уточнять, чье присутствие в школе заставило меня принять это решение.       — Если так хочет твое сердце, то ты вернешься туда. Хотя не буду скрывать, что огорчена этим. Вельма бы с удовольствием взялась за раскрытие твоего дара Видящей, ты могла бы занять место рядом с сестрой, у трона.       — Власть меня никогда не…       — Знаю-знаю, не привлекала… Ладно, вернемся к этому после. Ты же порадуешь нас своим присутствием на гуляниях?       — Не обещаю, что пробуду тут весь месяц, многое зависит от…       — Мы отбудем через неделю, — закончил Фобос, перебив меня.       — Ну, это хоть что-то, — одобрительно заметил отец, — но обещай, что подумаешь о том, чтобы обучиться у Вельмы.       — Да папа, конечно, — с улыбкой согласилась я.       Остаток обеда прошел в непринужденных беседах о дворе и приготовлениях. Матушка рассказывала, как тяжело было жить в последние полгода среди бесконечной суматохи, жалуясь на отца — тот все время где-то пропадал и прятался, стараясь не попадаться на глаза придворным. Король краснел и смущенно отнекивался, мол, подготовка праздников это не его.       — Ты хотела прогуляться, Тици? — тихо спросила я, бросив теплый взгляд на другой конец стола.       Сестра замялась, и коротко глянув на Фобоса, мотнула головой.       — Боюсь, у меня немного изменились планы… Что насчет послезавтра? После коронации, отдохнем официального приема, пройдемся по столице…       — Да, конечно, как тебе будет угодно, — расстроенно согласилась я, стараясь не выглядеть слишком озадаченной.       — Тебя хотела видеть Вельма, — безэмоционально заметил Тлеющий.       — Но я думала увидеться с ней вечером, ты сказал…       — У нее несколько изменились планы, — ехидно бросил мужчина, скопировав реплику сестры.       Ризус окинула мужчину странным взглядом, Корвус поддержал ее. Я еще не начинала закипать, но уже была раздражена. Он знал все наперед, указывал мне, и при этом держал в напряжении своими переменами настроения.       — Нельзя быть таким…       — Каким?       — Таким зазнобой!       — Я не зазноба Дафна, перестань.       Фыркнув, я отвернулась. Коротко рассмеявшись, отец переглянулся с матушкой, и проговорил:       — Ну дети, не стоит ругаться. Дафна, не обижайся на него, он всего лишь принимает роль мужчины в вашей паре, как и должно… — не дав мне вставить и слова, он продолжил, — лучше поухаживай за ним, предложи ему вина или сока. Фобос, что ты предпочитаешь?       Отошедшая от стены служанка была остановлена взмахом моей руки. Поднявшись из-за стола, я подошла к тележке с напитками и наполнила два бокала, налив в один вино, а в другой обычный виноградный сок. Отпив из одного, я перемешала их, и поставив фужеры перед мужчиной, наклонилась к его уху. Заправив выбившуюся прядь ласковым касанием, шепнула:       — Угадай, в каком из них яд?       Не смутившись, он коварно улыбнулся, и так же тихо ответил:       — Несомненно в том, из которого ты отпила, мой ненаглядный аспид.       Улыбнувшись так, будто у меня свело зубы, я вернулась на свое место. Проигнорировав смешки и переглядки родных, я покончила с запечённой рыбой и взялась за пирожные.       Сначала нас покинули матушка и отец, сославшись на важные дела, затем Ризус, Иустиция, Деврай. Последним оставил нашу компанию Корвус, пожелав навестить скворцов, наверняка скучающих в гостевом крыле замка. Когда дверь за ним закрылась, я обратилась к мужчине.       — Надеюсь, ты не считаешь, что я забыла о своем вопросе? — холод, прозвучавший в моем голосе, был слишком явным, — с каких пор мировоззрение влияет на учебу в Скворечнике? И почему мои родные замяли вопрос и перевели тему?       Я намеренно не смотрела на мужчину, вперив взгляд в пустующее кресло дядюшки, стоявшее напротив моего.       Устало выдохнув, он пропел:       — Дафна, не думаю, что ты хочешь поругаться, так что…       — Мы поругаемся, если ты не ответишь на мой вопрос. Тебе не надоели эти тайны и недомолвки?       Тишина вокруг гудела, я не слышала даже собственного дыхания. Поняв, что ответа не будет, я горько хмыкнула и резко поднялась со стула.       — Сообщи мне, когда ты захочешь нормально поговорить. Только не удивляйся, если к тому моменту я буду замужем за другим.       Когда я уже почти коснулась ручки двери, мне в спину больно ударили слова: — Он погибнет в ту же секунду, как ты ответишь ему «да».       Злость вспыхнула в груди мгновенно, и резко развернувшись, я окинула надменным взглядом расслабленно сидящего мужчину.       — Он хотя бы наберется смелости спросить у меня то, на что я могу ответить положительно!       Покачав головой, Фобос тихо сказал:       — Разве я произвожу впечатление мужчины, который совершает необдуманные ходы, Дафна? — ножки кресла скрипнули по полу, когда он поднялся из-за стола, — Разве я хоть раз заставил тебя усомниться в своих поступках, поставил тебя под удар? — он приближался, — я всегда лишь оберегал и защищал.       — Не припомню такого, — скрестив руки на груди, я отвернулась.       — Ты не то что не помнишь, ты даже не знаешь. Есть обстоятельства, в которых я просто не могу…       — Нет, Фобос. Ты просто не хочешь, — подняв голову, я заглянула в его глаза, — ты лишь желаешь всю жизнь быть в тени, быть монстром с серой моралью. А я хочу видеть рядом с собой мужчину, который не будет прятаться во Тьме.       — Мрак мне ближе света. Мрак в конце концов позволил…       — Значит нам не по пути.       Осекшись, он посмотрел на меня долгим взглядом.       — Наши пути переплетены уже так давно, что ты даже представить себе не можешь.       — Хватит загадок, — упрямо качнув головой, я скривила губы, — разберись наконец с тем, чего ты хочешь, я подожду. Еще немного подожду, — отступив на шаг, я нажала на дверную ручку, — но после… больше ничего нас с тобой связывать не будет.       Свежий воздух коридора окутал разгоряченное лицо прохладным шелком. Только сейчас поняв, как душно мне было все это время, я судорожно вдохнула. Обмахивая лицо ладонями, я не заметила, как со спины ко мне подплыл прозрачный кролик, который лопнул точно мыльный пузырь, как только я его увидела. Из дымки послышался приглушенный голос Вельмы.       — Ваше Высочество, я жду вас у себя.       Прикрыв на секунду глаза, я сжала переносицу, и, тяжело выдохнув, решительно зашагала в сторону башни придворной ведьмы. Вельма служила роду Рубрумор так долго, что уже никто и не знал толком, сколько ей лет. Она продолжала молодо выглядеть, хотя матушка говорила, что еще ее бабушка помнила Вельму молодой и цветущей, будто она едва переступила порог вечной молодости. По характеру она была замкнутой, и без надобности на контакт не шла, предпочитая проводить все время в своей башне, за составлением рецептов новых зелий и изучением артефактов. Одним Триединым известно, как она не устала за бесконечную жизнь от своего существования.       Тяжело дыша от долгого подъема по ступеням, я постучала в стеклянное окошечко на двери, через которое была видна первая комната ее апартаментов. Всюду свисали растения, как магические, так и обыкновенные, болотные огоньки летали между левитирующими камушками и склянками, сновавшими в разные стороны. Вельма, пригибаясь и избегая столкновений с летающими книгами, отворила мне дверь.       — Дафна, заходи скорее, пока ничего не вылетело!       — У тебя все в порядке? — нахмурилась я.       — Да, просто затеяла небольшую перестановку, — чудаковато улыбнувшись мне, она взяла меня за руку, и приподняв ее над моей головой, жестом велела покружиться, — хороша! — заключила она, — несомненно, свобода пошла тебе на пользу!       Смутившись, я аккуратно забрала свою ладонь и прижала ту к груди. Вдруг, кубик, мирно покоящийся в кармане брюк, нагрелся и выпрыгнул прямо в руки к женщине.       — О, малыш! Так значит ты уже справился со своей задачей? — округлив глаза я наблюдала, как кусочек оникса сам по себе крутился на ладони ведьмы, будто бы был живой и радовался, увидев хозяйку, - ну-ну, ты молодец. Ступай к своим! — то, что еще секунду назад было игральным элементом, вдруг превратилось в болотный огонек, который скрылся между горшками с незнакомыми мне растениями.       Открывая и закрывая рот, точно выброшенная на берег рыба, я наконец обрела голос и воскликнула:       — Но мне дал его Мартин!       Пройдя в центр комнаты, женщина бросила мне через плечо:       — Верно, но он исполнил свое предназначение, и может теперь обрести свободу.       — Объясни, ты явно знаешь в чем дело! Мартин ведь был мертв, я не могла с ним говорить! — поторопившись за Вельмой, я нагнала ее в следующей комнате ее покоев, где через огромные витражные окна проходил солнечный свет, наполняя помещение разноцветными бликами. Звон колокольчиков, подвешенных под потолком, разбавлял разговоры шептушек, росших в кадках.       — Мартин захотел исправить злодеяния, которые он совершил при жизни, и я дала ему такую возможность. Он был честен с тобой, Дафна, и очистил свою Искру, заслужив наконец встречу с Мирандой.       — Но…       — Давай выпьем чая, уборка так утомляет.       — Вельма…       — А после я расскажу тебе все, что ты пожелаешь.       Смиренно кивнув, я приманила пальцем медный чайник, покоящийся на тумбе, и наполнив его водой, положила руки на выпуклые и затертые бока посудины.       — Уже освоила магию элементов? Похвально, — одобрительно поджала губы ведьма.       — Не до конца, но надеюсь дожать… никак не получается греть до кипятка, выходит лишь просто горячая вода.       — Знаешь же присказку? Огненные чары даются лишь тому, кто может сравнить горечь своей судьбы с огнем. Радуйся, принцесса. Не было тебе еще так горько, чтобы нашлись силы на кипячение воды, — мелодично рассмеялась женщина.       Улыбнувшись, я разлила воду по фарфоровым чашечкам.       В воздухе запахло травами.       — Мне есть что рассказать тебе, Дафна. Но для начала ответь, готова ли ты знать? Задумавшись, я хлопнула ресницами.       — Как же я могу ответить тебе на этот вопрос, если даже не знаю, о чем сейчас услышу?       Поправив длинные светлые волосы, женщина пожала плечами.       — Ты ведь Видящая, вот и скажи мне, готова или нет. Загляни в будущее.       Фыркнув, я хотела возмутиться, как вдруг перед глазами пронеслись быстрые картинки. Я видела эту же комнату, но урывками и расплывчато, будто бы я плакала. Между легких поселилось отчаяние и боль, граничащее с теплым чувством любви и благодарности. Вынырнув из странного состояния, я едва не пролила горячий отвар себе на колени. Ведьма рядом непринужденно пила чай, и смотрела на меня почти не моргая.       — Ну как?       — Что это было? — задыхаясь прохрипела я.       — Дам тебе этот сбор с собой, с ним быстрее Видеть начнешь. Ну так что, готова к правде?       Я не была готова.       Будто прочитав ответ на моем лице, она кивнула.       — Значит, не все расскажу, не переживай. Остальное тебя все равно со временем найдет, от того сбежать не получится, да и боюсь, что нагонит оно скоро твою голову светлую…       — Я почувствовала…       — Да знаю я, что ты почувствовала… — ворчливо перебила меня Вельма, — ну, давай. Задавай вопросы, что знать желаешь? Ежели будешь спрашивать то, что больно сделает, отвечать не буду, от ответа уйду.       Задумчиво пожевав губами, я нахмурилась. Инстинктивно потянувшись к чашке за глотком, я вовремя одумалась и поставила ту на стеклянный столик, который был завален мертвыми бабочками, пришпиленными иголками к бумаге.       — Если говорить откровенно, я уже не уверена, что хочу что-то знать…       — Неужели твой страх сильнее желания правды? — хитро прищурившись, она подала мне поставленную чашку, жестом велев продолжать пить.       — Нет, но…       — Ну так спрашивай, — улыбнулась она, — теперь, когда я наконец могу ответить на твои вопросы, ты перехотела их задавать. Вот ведь ирония.       Откинувшись на спинку кресла, я сделала глоток отвара и наконец прошептала:       — Мартин… он ведь был мертв, когда я с ним говорила, там, в Межграничье?       — И да, и нет…физически он был мертв, но Искра его была все еще тут. В попытке заслужить наконец встречу с любимой, он выторговал у меня возможность сделать что-то достойное, дабы исправиться в глазах Триединых. И я дала ему эту возможность. Стараясь внимательно слушать то, что говорит придворная ведьма, я прищурилась.       — Как это, дала ему возможность?       Вельма промолчала, и я поняла, что на этот вопрос мне пока рано знать ответ.       — Хорошо, значит Мартин помог от чистого сердца… а как он умер?       Вновь проигнорировав мой вопрос, женщина лишь отхлебнула чай. Помолчав несколько минут, я собралась с мыслями.       — Ну а… ты знаешь, почему я выжила?       Поправив складку на юбке, ведьма облизала губы.       — Конечно знаю.       — И ты можешь рассказать мне?       — Только если ты хочешь знать.       Вновь закипая от загадочного тона разговора, я процедила:       — Значит ли это, что после того как я узнаю, я приду в отчаяние?       — О, нет! Я ведь уже сказала тебе, если ты спросишь нечто подобное, я просто промолчу.       Устало выдохнув, я поджала губы. Мне резко захотелось к себе в комнату, подальше от Вельмы и ответов, которые я искала так долго. Почему-то правда уже не виделась мне такой желанной и правильной.       — Дафна, вечно прятаться не выйдет, — вдруг серьезно заметила она, чуть сжав мое колено своими длинными пальцами, — однажды ты уже покинула дворец в ночи, устав от своего страха. Готова однажды совершить такой подвиг еще раз?       Сглотнув, я мотнула головой.       — Хорошо… Вельма, расскажи мне, почему я выжила.       Одобрительно улыбнувшись, она поставила чашку.       — Давно уже язык чешется тебе все рассказать, да нельзя было.       — Почему нельзя? — удивилась я.       Промолчав, ведьма склонила голову с ехидным видом. Вновь все поняв, я отвернулась.       — Знаешь, в чем были испачканы клинки нападавших? — дождавшись моего отрицательного ответа, она продолжила, — они были измазаны смесью Сомниума и Черного Договора.       Сморщив носик, я переспросила:       — Черного Договора?       Закатив глаза, ведьма цокнула.       — Учишь тебя бестолковую, а ты все никак не запоминаешь… Убийца Королев, Дафна. Тебя изначально хотели убить, никакого плена не планировалась. Но нападавшие об этом не знали.       Подавив дрожь в теле, я молча ждала продолжение, мысленно убеждая себя в том, что все это уже давно позади.       — Но откуда…       — Ты понимаешь, откуда. Ты давно и сама знаешь, что за всем стоит кто-то из твоей семьи.       — Выходит, даже тогда это была не Мириида… и ты знаешь, — я запнулась, — ты знаешь, кто это?       — Конечно знаю, — фыркнула женщина, — однако этот человек считает, что я ничего не замечаю, потому что он под крылом кое-кого сильного и опасного. Какое глупое заблуждение…       — То есть, если я попрошу тебя сказать, кто это, ты скажешь? — недоверчиво уточнила я.       — Нет.       — Но почему? — воскликнула я, — кто-то из близких мне людей пытается убить меня, и у него это может получиться…       — У него не получится. Довольна? Успокойся Дафна, выпей еще отвара, — щелчком пальца она наполнила опустевшую чашку, — есть вещи, которые пока нельзя сделать. Есть правила, понимаешь? И им нужно подчиняться.       — Я не понимаю…       — И не мудрено, ты же перебиваешь и не даешь рассказать, хотя сама же попросила поведать тебе эту историю!       — О Триединые, я уже жалею…       — Будь серьезнее, — женщина поджала губы, — тебя с самого начала хотели убить, Дафна, и я скажу больше — у них получилось.       Опешив, я во все глаза уставилась на чаровницу.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Три века назад ты умерла, Дафна, — тихо проговорила она, — твое сердце остановилось. Ты перестала дышать, и твоя Искра стала отделяться от тела, чтобы уйти на Круг, — ошарашенно замерев, я слушала ее с открытым ртом, — мы пытались тебя спасти, все пытались. Я старалась как могла, но в моих силах было лишь вернуть тебя на время, чтобы дать всем попрощаться. Лучшие Лечащие Земли прибыли сюда тайно, лишь бы помочь тебе, и никто не смог задержать ускользающую жизнь. Твоя матушка отбыла с войском на Ветус, в надежде, что Мириида сможет исправить сотворенное, но Мириида даже была не в курсе, что ее в чем-то подозревают.       Болотные огоньки вились над головой Вельмы, играя с тенями на ее лице, а солнце, Клонившееся к закату, заглядывало в витражные окна, раскрашивая в причудливые блики мою белую блузу.       Сердце глухо билось в груди, и я прижала ладонь к коже, прямо там, где быстрые удары ощущались сильнее всего.       Однажды оно остановилось.       — И тогда пришел он. Юный и разгоряченный, с красными от слез глазами, он пришел и сказал, что совершил нечто ужасное для остальных, но правильное для него.       Ответ вспыхнул в голове сам собой, и теперь мне казалось, что я знала это всю жизнь, просто забыла, и не хотела вспоминать.       — Фобос…       — Фобос. Он сказал, что Темная Матерь давно положила на него глаз и звала к себе на службу, но он противился, не желая отдавать свое сердце оковами Тьмы, ведь ты всегда тянулась к свету, а он тянулся к тебе.       В носу защипало, но я сцепила зубы, решив, что, если еще хоть раз за сегодня заплачу, буду слабачкой.       — А тут у нее наконец появился весомый рычаг давления, да? — зло хмыкнула я.       — Нет, Дафна. Он позвал ее сам, — тихо сказала ведьма, — видя, что никто не справляется, и что ты ускользаешь, он позвал ее и согласился на службу, но не просто так. Он отдал свое сердце Темной Матери с условием, что твое вновь будет биться. И она согласилась, очень легко согласилась, не моргнув и глазом, так нужен был ей Фобос, так хотела она его в ряды своей армии. Она даровала ему возможность вернуть тебя к жизни, но ты вернулась такой слабой, что едва дышала… и тогда он отдал тебе часть своей силы, связав ваши души и тела. Он был здоров, а значит, стала здороветь и ты.       — Выходит, он стал ей служить еще до того, как отбыл в Яму… — мысли то путались, то пролетали в голове слишком быстро, будто я выпила полыхай-настойки, в глубине головы пришло озарение по поводу одинаковых шрамов, — я думала, что он пошел на это чтобы не сойти с ума во время заключения.       — Нет, он решился на это чтобы не сойти с ума без тебя, Дафна, — ласково погладив меня по руке, ведьма тепло улыбнулась, — неужели ты не видишь его чувств?       — Не вижу, — мое честное признание растворилось в воздухе, между болотных огоньков, — он груб, насмешлив, непостоянен…       — Милая, служба Тьме не прошла для него даром… пойми же, присягнув Матери он навсегда отдал все светлое, что было в нем.       — Но если любовь — это свет, значит он не может питать ко мне подобные чувства…       — Ничего ты не понимаешь, принцесса, — насмешливо протянула она, — с каких это пор любовь светлое чувство?       Промолчав, я опустила взгляд на пальцы, которые нервно заламывала уже несколько минут. Я не знала, что мне сказать, не знала, что мне надо чувствовать. Я не была готова даже к этой правде, но через страх и непонимание пробивалось робкое и нежное чувство, будто первоцвет.       В груди разливалось тепло.       — Ну улыбнись же ты наконец, вижу ведь, что хочется, — собеседница коротко рассмеялась, — лучше стало?       Прислушавшись к себе снова, я сделала неопределенный жест головой.       — И да, и нет, — я закусила губу, — все усложнилось, и стало проще одновременно.       — Так всегда в первые часы после открытия истин, после станет легче, и ты поймешь, что тебе нужно сделать с новыми знаниями.       Постукивая ноготками друг об друга, я нерешительно пробормотала:       — А можешь ответить мне на еще один вопрос?       — Он и правда невиновен.       Хмыкнув, я благодарно улыбнулась.       — И я совершенно зря сегодня сделала ему больно?       — Ну, ты была права только в том, что на фоне всех тайн и неразберихи ему лучше было не скрывать свои чувства к твоей сестре, хотя бы от тебя, — улыбалась ведьма, она явно чувствовала себя хозяйкой положения, — но в остальном ты зря его обидела.       — Я извинюсь, обязательно…- вздохнув, я выпалила, — но почему Фобос ничего мне не сказал? К чему эти секреты на ровном месте?       — Этого я не знаю, могу сказать лишь то, что он занимает особое место в иерархии Матери, у них есть договор. И в договоре том слишком много пунктов, дорогая.       — Так захотела она? Неужели он так важен для нее? Но почему? — вопросы сыпались из меня быстрее, чем я могла их обдумать.       — Этого точно я тебе не подскажу, неведомо мне… Но некоторые границы он сам выстроил, выторговав у Матери совет для тебя.       — Что, прости? — не поняла я.       — Совет, Ваше Высочество, — пропела она тихо, — когда он вернул тебя к жизни, он наказал мне одну вещь, которую ему передала Матерь.       Обратившись в слух, я подалась ближе к Вельме, не желая пропустить ни слова.       — Что она передала?       — Она велела травить тебя Черным Договором.       Звуки стихли, колокольчики перестали звенеть, писк мышей в углу смолк. Даже ветер за окном прекратил петь свою песню.       — Что? — не поняла я.       — Рассказав твоей матушке легенду о том, что чтобы поддерживать твою жизнь после отравления, нужно выработать у тебя иммунитет к неизвестному яду, я уговорила ее сварить Смерть Королев. Она поверила и согласилась, в тот момент главным было то, что ее единственная дочь оказалась жива. Я добавляла его тебе в Нон’Мортем, по чуть-чуть, на кончике ножа, чашка за чашкой, в надежде, что когда-то это действительно спасет тебе жизнь.       — И как, спасло? — рефлекторно уточнила я, хриплым, безжизненным голосом.       — Может и спасло, раз ты все еще дышишь.       Забыв про рвущее нутро чувство отчаяния, я попросила:       — Скажи мне, кто стоит за всем этим.       — Дафна…       — Скажи. — холодно приказала я.       — Я не могу.       — Но ты ведь говорила…       — Послушай, все не так просто, как ты считаешь. В эти игры играет кое-кто сильнее правящей семьи, расставляя нас как кукол так, как угодно лишь ей. Я не могу сказать и нарушить порядок, Земля не скажет за это спасибо. Я боюсь ее в той же степени, в которой она боится меня, однако это не дает мне права мешать ее игре, иначе она помешает мне, а я преследую лишь одну цель — все должны остаться живы.       — Получается? — вновь необдуманно спросила я.       — Не всегда, если честно…       Вскинувшись, я нахмурилась.       — Что ты имеешь ввиду?       Ведьма промолчала, а я не стала настаивать.       — Тебе легче, после правды? — участливо вновь спросила она, заглядывая мне в глаза.       — Издеваешься что ли? — я скривилась, — как может быть легче после таких откровений?       Надув щеки, я громко выдохнула, и чуть взвыв, потерла лицо ладонями.       — Даже не знаю, следует ли спрашивать про Нокс…       — Спроси у Фобоса, он расскажет.       Всплеснув руками, я крикнула:       — Ну конечно, Фобос! Куда же мы теперь без него! — отвернувшись, я цокнула, — уверена, что расскажет?       — Да, — ведьма уставилась невидящим взором куда-то в стену, — я вижу это.       Вспылив, я вскочила на ноги.       — Все, с меня хватит! Хватит этих загадок, атмосферы таинственности, видений и смертей. Я хочу просто жить, в конце концов! Вечная жизнь дана мне не для того, чтобы я страдала все это время!       Дернувшись, Вельма вышла из транса и жалостливо взглянув на меня, сочувственно поджала губы.       — О нет, не говори мне ничего, а иначе тут все взлетит на воздух! — стремительно подлетев к выходу, я крикнула за спину, — спасибо за откровения!       Громко хлопнув дверью, я быстро помчалась по ступеням вниз, стараясь оказаться как можно дальше от Вельмы и ее затуманенных глаз, подернутых дымкой будущего, от неудобных истин и правды, которую оказалось не очень легко принять. Коридоры сливались в один, серый камень путался с разноцветными розами, от сладкого запаха тошнило. Я сама не заметила, как выбежала в сад, и петляя по переулкам живой изгороди, выскочила на поляну с беседкой, которую избегала очень много лет. Устало отдышавшись, я убрала прилипшие ко лбу волосы, и тяжелым шагом приблизилась к деревянной постройке, увитой цветами. Все это время за ней продолжали ухаживать, хотя ранее никто кроме меня сюда не захаживал.       Присев прямо на ступени, я вперила взгляд в небо, которое все больше приобретало краски заката. Мне казалось, что я провела у Вельмы не больше десяти минут, когда день почти подошел к концу — в ее башне всегда происходили неполадки со временем. Погрязнув в мыслях, я не замечала ничего. Я думала о Фобосе и его поступке, я думала о его сердце, навеки подаренном Тьме.       Так мечтала получить его, даже не зная, что ради моей жизни он подарил его другой. Истерично хохотнув, я прикрыла глаза. Всеми силами я старалась отрицать причастность родных к первому покушению, ведь Виктории тогда еще не было даже в ткани мироздания, Триединые вписали ее туда уже после моей смерти.       Однако ничего не мешало виновному члену семьи завербовать ее в свой план позже, после ее рождения.       Мысли текли то медленно, как смола, то точно горная река, сметая потоком все на своем пути. В момент, когда я испугалась того, что могу обезуметь от свалившей на меня информации, я распахнула глаза и увидела перед собой темно-синее небо с россыпью звезд.       Я задремала прямо на ступенях старой беседки.       — Я уж было думал, что ты заночуешь тут, — спокойный голос раздался неожиданно громко, но я даже не дернулась. Он всегда появлялся неожиданно, и даже к этому можно было привыкнуть при желании.       — Зачем?       Шорох сминаемой травы затих, теперь слышался только стрекот насекомых и отдаленный шепот цветов с другой стороны зеленой изгороди. Оставаясь где-то позади беседки, мужчина едва слышно проговорил:       — Я бы не смог жить в этом мире, если бы тут не было тебя.       Признание выбило дух, заставило сердце сначала забиться быстро, а затем замереть так резко, что меж лопаток закололо.       — И ты решил, что единственный верный выход, отдать свое сердце Темной Матери? Шаги вновь послышались, и через несколько мгновений мужчина присел рядом со мной, на ступени.       — Предполагаешь, что надо было позволить тебе умереть? Тогда моему сердцу не было бы ради кого биться.       — А так у тебя его вообще нет.       — Зато ты жива, — беззлобно огрызнулся Фобос, — могла бы просто сказать спасибо.       — Спасибо, — шепнула я.       Теплый ветер растрепал волосы Тлеющего, и те любовным касанием прошлись по моей шее.       — Выходит… — покраснев, я запнулась, — все это время ты любил меня?       Помолчав, мужчина неуверенно кивнул.       — Почему просто не сказал?       Прищурившись на всходившую луну, Фобос уточнил:       — Вельма ведь рассказала тебе о том, что она приучала тебя к яду? О совете?       Я кивнула.       — Мне Матерь тоже подарила предсказание. Знаешь ли, оказывается, Богини очень ревнивы… — коротко рассмеялся он, — в день, когда я скажу это тебе — я исчезну.       Недоверчиво прищурившись, я скривила губы.       — Серьезно? Все настолько плохо?       — Хуже некуда, Дафна…       Помолчав несколько минут, мы просто следили глазами за вспыхивающими звездами, загоравшимися, и тут же скатывающимися по небосводу. Когда мою ладонь нашарила в темноте его когтистая рука, я не сопротивлялась, а лишь сжала его пальцы в ответ, не отрывая взгляда от темного полотна над головой.       В сердце теплилось необычное, противоречивое чувство.       Я наконец получила то, что так долго хотела, но будто бы брала это взаймы, на время. В конечном итоге осознавая, что полностью он никогда не будет мне принадлежать.       — Скажи, мы с тобой… мы выберемся из этого живыми?       Он ответил не сразу, так же как я, Фобос продолжал смотреть на падающие звезды.       — На Исподе есть традиция…- тихо начал он, — звезды там падают редко, и увидеть такое большая удача для людей. Они загадывают желание, когда это происходит.       — К чему ты…       — Каждый раз, когда я вижу падающую звезду я молю судьбу о том, чтобы ты пережила это.       Сглотнув, я повернулась к мужчине.       — Только лишь я?       — Молить о себе я не имею права.       Нежно улыбнувшись ему, я провела кончиками пальцев по его шраму.       Теперь я понимала, откуда он.       — Значит, я буду молить о тебе.       Хмыкнув, он поймал мои мою руку, и оставив на пальцах короткий поцелуй, нежно сжал их в ладони.       — Я думал, ты давно уже не веришь.       — Придется поверить снова, ради тебя.       Падающие звезды озаряли черноту ночи всполохами света, искрами далеких светил, рождающихся, и тут же погибающих ради одного.       Чтобы Тлеющий и Видящая загадали очередное желание.