Слизеринец и гриффиндорка, огонь и лед, ненависть и любовь

      Скорпиус Малфой       Скорп стоял перед очередным уроком и смотрел на Уизли. Он впервые видел ее в короткой юбке. Форма девочек предоставляла выбор. И большинство старшекурсниц носили именно короткий вариант юбки. Но только не Уизли. Она всегда была одета как можно менее выразительно. На ней даже всегда был школьный джемпер поверх блузки. Но сегодня не было и его.       Малфой раньше никогда и не замечал, что у нее такие стройные ноги. А без этого дурацкого свитера даже появились очертания талии и грудь. Совсем неподобающе старосте она запрыгнула на подоконник и положила ногу на ногу, подтянув одну из гетр.       — Сейчас на ней и этой одежды не останется, — усмехнулся Альбус, который неожиданно оказался рядом с ним.       — Какой-то праздник? — Скорпиус даже не взглянул на друга. — Чего она так вырядилась?       Альбус лишь пожал плечами и вошел в кабинет.              Весь день Малфой пялился на Уизли. Под конец учебного дня он даже не скрывал этого. И когда она поднимала на него взгляд, он не отводил его. Лишь позволял увидеть в нем то, как он ее ненавидит. Какого черта он вообще на нее смотрит?       Он не пошел на ужин. Сразу отправился в башню. Ждать ее и потребовать объяснений. Какого черта она устроила. Но ее не было. Час, два. И, наконец, дверь в гостиную открылась, показав рыжую гриву.       — Где тебя носит? — крикнул на нее Малфой.       — На собрании, — спокойно ответила она, направляясь к своей спальне. — Ты же туда не ходишь.       — Я пропустил что-то интересное? — усмехнулся Малфой.       — Не знаю, — она остановилась и развернулась. — Все уроки на меня пялился. Лишил себя удовольствия делать это еще целый час.       Малфой задохнулся от возмущения. Да будь его воля, он бы и не взглянул на нее как прошлый месяц. Но зачем-то же она это сделала. Неужели из-за…       — Ты серьезно, Уизли? — он снова рассмеялся, подходя к ней. — Ты так вырядилась чтобы я пришел на это дурацкое собрание?       Да, он был прав. Щеки Уизли стали чуть краснее.       — Было бы на что смотреть, — бросил Малфой. — Мне кажется, что ты прекрасно осведомлена, какие девушки мне нравятся. Возьми хотя бы Фоули. Ты рядом с ней не стояла. А на тебя ни один парень Хогвартса не посмотрит.       Ее губы слегка дрогнули. Да, он ее задел. Будет знать, как пытаться заставить его что-то делать. Особенно такими способами.       — Это не твое дело, — прошептала она.       — Тебя бесит, что я прав, вот и все, — почти искренне улыбнулся Малфой. — Ты же страшная. Эти рыжие волосы, веснушки, ноги…       Ноги. На которые он пялился весь день. Он снова осмотрел ее с ужасом осознавая, что ему нечего больше сказать. Раньше он мог опускать ее за внешность постоянно. Мог пройтись по каждый клеточке ее тела. А сейчас ему было нечего сказать. Он видел другое. Совсем не то, что было раньше. Перед ним стояла какая-то новая Уизли. Это она так изменилась за лето или изменился он?       — Да ты просто жалкая уродина, — выпалил он.       Через миг послышался звонкий удар. Щека стала ныть с рекордной скоростью. Боль? Он чувствует боль? Пусть физически, но чувствует.       Малфой уставился на нее. По ней было не понятно, что она чувствует. Видимо, огонь, исходивший от нее, отключил чувство самосохранения.       — Чего ты добиваешься? — продолжала кричать она.       Ударила. Она его ударила. Девушка. Да и какая-то полукровка. Уизли!       Малфою невольно вспомнился дед. В детстве. Он его ударил. Точно также. Когда он заступился за мать. Когда дед ее оскорблял. Первый и последний раз. Физически. Не Круциатусом.       Он сам не заметил, как оказался возле нее, прижав к стене и грубо схватив за предплечья. Страх. Он видит в ней страх. Ураган эмоций. Она сделала слабую попытку вырваться, но Скорпиус лишь крепче сжал ее.       Противно. Сейчас ему было противно. Смотреть на нее, прикасаться к ней. Казалось, что сейчас стошнит.       Он вновь посмотрел на нее. Смелая. Боится, но не плачет. Превосходство. Долбанное превосходство. Возвышаясь над ней, он каким-то спинным мозгом чувствует, как над ним возвышаются отец и дед. Точно также. Прижимают к стене. Правилами поведения, кругом общения, помолвкой. И он такой же беспомощный, как и она сейчас. Не может вырваться. Сбежать. Хотя очень хочется.       — Ты ударила меня? — прошипел Малфой, подставляя к ее подбородку палочку, готовый произнести непростительное заклинание.       — Убери от меня свои чистокровные руки, — она прожигала его взглядом.       Малфой даже ослабил хватку. Вот так. Зажатая между ним и стеной. Под прицелом его палочки. Она умудрялась опускать колкости в его сторону. Констатация факта. Но какая неприятная. Задевающая.       Уизли воспользовалась моментом и высвободилась из его хватки. Она отошла к лестнице, ведущей в спальню, схватилась за палочку, но не ушла.       — Ты хотел… круциатус? — невнятно пробормотала она.       Малфой сжал палочку так крепко, что она едва не треснула. Да, он хотел. Он был готов. Был готов сделать то, за что ненавидел отца и деда. За что ненавидел уже себя.       — Я все расскажу МакГонагалл, — дрожащим голосом сказала Роза.       Малфой ничего не ответил. Он сел на диван, вытянув перед собой ноги и уставился в огонь в камине. Огонь, который так и напоминал ее рыжие волосы. Ему было все равно, расскажет она кому-то или нет. Было все равно, отчислят его, накажут, снимут баллы. Он думал только об одном. Как выбить из себя то, что с ним происходит. Эту жестокость. Мать его никогда такому не учила. Неужели это все в этой поганой чистой Малфоевской крови?       Она что-то продолжала говорить, какие-то угрозы. Нет, он не станет как отец и дед. Никогда. Он никогда не будет таким.       — Никогда, — закричал он, взрывая рядом стоящий стол.       Только сейчас он снова вспомнил о Уизли. Она вновь с испугом смотрела на него, сделав шаг по ступенькам, но все еще оставаясь в гостиной.       — Малфой, ты ненормальный, — прошептала она. — Ты чертов псих. Что с тобой происходит?       — Вот и не смей трогать меня, — он вновь подошел к ней.       И вдруг в ее глазах промелькнуло что-то еще кроме страха. Слезы? Нет, это не были слезы. Но ее глаза определенно стали более влажными.       И вновь воспоминания. Из детства. Далекого детства.              — Я не дам тебе применять к нему непростительные, Драко, — говорила Астория.       — Это лишь мера воспитания, — спокойно сказал Драко. — Чтобы знал, где его место. Чтобы слушал старших.       — Ребенок должен хотеть слушать родителей, потому что они являются для него примером, а не предметом страха, — чуть громче сказала Астория. — И я не позволю тебе так относиться к своему сыну.       — Это мой сын, — Драко встал и подошел к жене, доставая палочку. — И он будет воспитываться по традициям. По традициям Малфоев.       В глазах матери он увидел слезы. Родители не заметили его, стоящего посреди гостиной.       — Мама? — спросил Скорпиус.       — Малыш, ты почему здесь? — Драко отпустил жену, позволяя подойти к сыну.       — Ты плакала? — спросил Скорпиус.       — Нет, что ты, — улыбнулась она ему, пытаясь незаметно вытереть выкатившуюся слезу. — Пойдем в твою комнату.              Нет, Уизли, не смей. Не смей плакать. Не приближай меня еще ближе к этим людям. Я не хочу. Не надо.       И она снова как будто его услышала. Лишь смотрела на него.       Скорпиус не выдержал, развернулся и пошел в подземелья.       Его трясло. Это не было обычным и уже привычным раздражением, которое он получал после общения с Уизли. Она перешла грань. Перешла эту чертову грань. Она вызвала в нем чувства далекого прошлого. Совсем неприятного. Прошлого, которое где-то глубоко спало в голове все эти годы. Но сейчас вновь вырвалось наружу.       Он не хотел вести себя как отец. Но с каждым днем делал это все больше и больше. Даже сейчас. Он ворвался в спальню к Фоули.       И накинулся на нее с поцелуями. Он жадно целовал ее губы, больно прикусывая, оставляя кровь на них. Чистая кровь. Как его. Она ничего не говорила, не сопротивлялась. Лишь отвечала на его поцелуи. В ее глазах тоже мелькнул испуг. Но совсем не такой, какой был у Уизли. Испуг не угодить ему. Господи, какая чушь. Он делает ей больно. А она ничего не говорит на это. Лишь больше поддается его извращенным желаниям и фантазиям. Просто потому что должна. Она не будет защищать своего ребенка, если он подставит к нему палочку, начав мучать. Она даже не посмеет показать своих слез. А если посмеет… Ее ждет участь Астории.       Он начал рвать на ней одежду. От красивого кружевного белья остались лишь клочья. Малфой подхватил ее и буквально швырнул на кровать.        — Скорп, — прошептала Фоули с ужасом смотря на него.        — Замолчи, — рявкнул Скорпиус, наматывая ее длинные тонкие волосы на кулак.        Скорпиус поставил ее на колени и, грубо схватив за талию, резко вошел в нее. Она издала громкий вздох. Скорпиус все резче и глубже входил в нее, несмотря на слабые просьбы остановиться. Он кусал ее шею, оставляя засосы, сжимая грудь. Вновь небрежно кинув ее на спину, Малфой грубо схватил ее руки, поднимая вверх. Его движения становились быстрее и грубее. Хотелось освободить все тело и все мысли от всего, что копилось в нем этот бесконечный день.       Удовлетворение. Расслабление. Но Малфой понимал, что это ненадолго. Он либо снова скоро окунется в пустоту, либо снова взорвется. Уизли открыла в нем новый источник. С недавних пор у него было два этих состояния. Второе начинало доминировать. И справляться с ним было сложнее.       Малфой натянул на себя штаны, наконец подняв взгляд на девушку. И пришел в ужас. На ее теле уже начинали проступать синяки, клок волос лежал на подушке, а на белой коже шеи были следы от его зубов. Она аккуратно, чтобы он не заметил, слизала кровь с губы, прикрываясь одеялом. Ее трясло. Она была готова заплакать. Но при нем не могла этого делать.       — Скорпиус, что с тобой происходит? — прошептала она, чуть приподнимая взгляд. — Я что-то сделала не так?       Второй вопрос за час. Он внимательно посмотрел на нее. Нет. Пустые глаза. Как его. Вопрос, который совершенно ее не интересует и не волнует. Обычный дежурный вопрос будущей жены. Просто, чтобы быть к нему ближе. И чтобы в следующий раз избежать такой близости. Ищет причину в себе. А причина всех ее бед Люциус Малфой и Роза Уизли. Скорпиусу на секунду стало ее даже жаль, но он подумал, что это неплохой способ отмазаться от нее.       Уизли… Как задала этот вопрос Уизли. С реальным интересом. С опасением. Как ни странно, не за себя, а за него. Второй человек, после Альбуса, который заметил, что с ним что-то не так. Не будь он сейчас так груб с Фоули, она бы и не задала этот вопрос. Да с ним все не так. Все.       — Может ты останешься? — спросила Герда.       Малфой удивленно посмотрел на нее. После всего она хочет, чтобы он остался? Он раньше никогда не оставался ни у одной девушки. Сделал свое и все. Но Герда была не совсем обычной девушкой. Рано или поздно ему придется с ней остаться. Но только не сейчас. Не после всего этого.       — Извини, у меня встреча с Алом, — сказал он, забрав свою мантию, и вышел.       Никого из слизеринцев не удивило его присутствие в крыле для девочек. Розье жестом позвал его к себе.       — Поттер у себя? — спросил Малфой, совершенно не желая находиться в этом чистокровном обществе.       — Да, — кивнул он. — А ты чего такой неудовлетворенный?       Малфой оставил вопрос без ответа и пошел в комнату друга.       — Как я соскучился по этим стенам, — сказал Скорпиус, ложась на свою бывшую кровать.       — Что-то случилось? — насторожено посмотрел на него Альбус.       — Ал, я похож на своего отца? — Скорпиус посмотрел ему в глаза.        После того, что он сделал с Фоули, его не покидали мысли, чего еще терпела мама от отца.       — Нет, — уверенно ответил Альбус. — Когда ты не думаешь о нем, когда ты только со мной, ты совсем не похож на него. И с ней ты другой.       — Нет, — Малфой опустил лицо в руки. — С ней я совсем как он. И это распространяется еще и на окружающих.       Скорпиус рассказал Альбусу о том, что случилось сегодня в башне старост, и какие последствия ссоры с Уизли остались на теле Фоули.       — Кажется, я заигрался, — закончил Малфой. — То ничего не чувствую, то вот такое. И именно рядом с ней. Ни с кем другим. Что в ней такого?       — То же, что и во мне, — просто ответил Альбус. — Она тебя не боится в привычном для тебя смысле. Она видит тебя без маски. А тебя это раздражает. Ты хочешь быть при ней в этой маске. Вот и поступаешь так, как твой отец.       — И что ты предлагаешь? — посмотрел на него Малфой.       — Довериться ей, — пожал плечами Альбус. — И тебе самому станет легче.