Мне кажется, что я теперь другой. Мне кажется, что с каждой новой встречей Всё больше хочется дышать одним тобой, Всё больше хочется прожить с тобою вечность.
***
Подготовка к вечеринке высосала из Тэхёна все силы, поэтому сейчас он крепко спал на своей постели, которая теперь казалась ещё мягче. Вчерашний день был действительно сложным: генеральная уборка, приготовление различных салатов и других блюд, многие из которых Ким видел в первый раз, но был уверен, что их вкус изумителен. Всем процессом руководил Сокджин, а весёлая тройка часто получала от него нагоняи за бестактность. Несмотря на тяжёлую работу, время, проведённое в компании друзей, ему безумно понравилось, и он понял, что многое теряет, отказываясь от посиделок. Ким медленно разлепил веки, боясь, что в глаза ударит резкий дневной свет, и нахмурился, увидев тёмные глаза напротив. Темноволосая девушка сидела на полу возле его кровати, упираясь локтём в мягкий матрас и положив голову на руку. Она хитро улыбалась, и глаза её светились от радости. — Привет, — пролепетала девушка, шире улыбнувшись. — Нет, — тихо и капризно сказал Тэхён, поворачиваясь и смотря в потолок взглядом великого мученика. — Пожалуйста, скажи, что это сон. — Мечтай, — бросила она, залезая на кровать и прижимаясь к Киму всем телом. — Я тоже рада тебя видеть, братик. — Ты же сказала, что приедешь вечером вместе с родителями. — Планы поменялись, — ответила Рюджин, пожимая плечами. — Кстати, родители тоже внизу, ждут пробуждения спящей красавицы. Только попробуй сделать сегодня кислую мину, и я лично нарисую на твоём лице улыбку от уха до уха. — Я очень рад, что мы собрались вместе, но, во-первых, ты знаешь, как я не люблю повышенное внимание к себе, а во-вторых, дочь какой знакомой мама привела с собой? — Она просто хочет, чтобы ты был счастлив, чтобы кто-то заботился о тебе, — попыталась оправдать её Рюджин. Тэхён разочарованно вздохнул и притянул сестру к себе, обнимая за плечи. — У меня уже есть Чимин, Джин и Намджун, а также вредная сестра, папа и мама, и этого набора мне вполне хватает. Я больше ни в ком не нуждаюсь. — Разве тебе не хочется засыпать и просыпаться с любимым человеком? — спросила девушка, отстранившись и заглянув в его глаза. — Неужели тебе не хочется грезить лишь об одном, жить от встречи до встречи? — А тебе? — тихо поинтересовался парень, наблюдая за тем, как выражение лица сестры мгновенно изменилось. — Тебе не хочется? Рюджин, ты доказываешь мне, что любовь — это самое светлое чувство, но рядом с тобой я по-прежнему никого не вижу. — Не появился ещё тот самый, — с грустью в голосе заметила девушка. — Мой ответ такой же, для себя я надеюсь, что и не появится: так намного проще. — Тэхён, я понимаю, что ты вновь боишься обжечься. — Рюджин, разговор окончен, — твёрдо сказал Тэхён, запрещая ей обращаться к не приятной для него теме. Девушка хотела возразить, но, заметив предупреждающий взгляд брата, замолчала и опустила голову. Послышался приглушённый стук в дверь, и оба повернули головы к источнику звука. — Доброе утро, — Чимин слегка улыбнулся, но остался стоять на пороге. — Привет, — сказал Тэхён, выдавливая сухую улыбку, потому что для друга не жалко притворяться. — Твой друг меня бесит, — недовольно проворчала Рюджин, обращаясь к Чимину и отвечая на его немой вопрос. — Пока не убивай его: он мне ещё нужен, — Пак усмехнулся. — Эй, ты вообще за кого? — возмутился Тэхён, приподнимаясь и с упрёком смотря на него. — За мир во всём мире, — Чимин подошёл к шкафу, выбрал необходимую, по его мнению, одежду и аккуратно положил её рядом с Кимом. — Пошевеливайся, иначе твоя мать убьёт меня за невыполнение своих обязанностей. — Пожалуй, мне пора, я пойду вниз, — сказала Рюджин, вставая, и подошла к двери. — То есть в ад? — ответил Тэхён, глядя сестре в спину. — Будешь учить, как правильно мучить человеческие души? Девушка повернулась, ядовито усмехнулась, передразнивая его, и подняла руку, показывая средний палец. Чимин прикрыл глаза и устало покачал головой, думая о том, с какими идиотами он знаком, а Тэхён чуть не задохнулся от возмущения. — Эй, я маме всё расскажу, — бросил Ким громкую угрозу, когда шаги сестры послышались в коридоре. — Что? — возмутился парень, услышав смех Чимина. — Юноша, сколько вам лет? — спросил Пак, скрестив руки на груди и улыбнувшись одним уголком губ. — Я вечно молодой, — ответил Тэхён, улыбаясь своей странной улыбкой. — Сегодня моя вечеринка, а значит, снова мой день. Жду поздравления. — Не-а, ты же знаешь, я не люблю это дело, тем более я уже поздравлял тебя, — торопливо начал объясняться Пак. — Давай, давай, — парень прикрыл глаза и расставил руки в стороны, ожидая объятий. Чимин обречённо выдохнул и нехотя забрался на кровать. Стоило ему положить ладони на чужие плечи, как Тэхён обвил его руками, жмурясь и улыбаясь. — С днём рождения, Тэхён-а, — говорил Пак, прижимая друга к себе. — Счастья, здоровья, слушайся хёна. А теперь в душ. — Не всё, — капризно промямлил Ким, и Чимину показалось, что перед ним сейчас действительно маленький ребёнок, а не двадцатипятилетний мужчина. — Мы очень сильно тебя любим, — продолжил он, закатив глаза и попытавшись отстраниться, но Ким по-прежнему обвивал его как змейка. — И я тебя люблю. Тэхён сильнее стиснул его шею, и на несколько секунд Чимин подумал, что он его задушит, но Ким отсел, посмотрев на друга и довольно улыбнувшись. Он взял вещи, которые Чимин приготовил для него, и в приподнятом настроении направился в ванную. Пак улыбнулся, проводив друга взглядом и подумав о том, что для него он, наверное, никогда не вырастет и останется тем восемнадцатилетним мальчишкой, который переехал в большой город с багажом надежд и новых возможностей. Чимин поднялся и начал заправлять кровать, старательно разглаживая простынь и наволочки светло-голубого цвета. Пак любил чистоту, а Тэхён, похоже, был сторонником идеи «и так сойдёт». Хорошо, что пару раз в неделю Чимин вызывал домработницу, которая убиралась здесь. Парень спустился вниз по лестнице, зашёл на кухню, где уже пятеро людей создавали такой шум, что хотелось закрыть уши. Мама Тэхёна что-то усиленно объясняла Джину, пока тот мешал венчиком тесто в миске, и было видно, что мужчина держится из последних сил, пытаясь не наговорить лишнего. Намджун разговаривал с отцом Тэ и выглядел явно веселее, чем Сокджин. Увидев Чимина, Ким просиял, отставил миску и, сказав пару слов женщине напротив, подошёл к другу. — Господи, хорошо, что ты здесь. Я думал, с ума сойду. Она мне объясняет, как готовить кексы, понимаешь? Мне! — Я думаю, ты преувеличиваешь, — улыбнулся Чимин и кивнул Намджуну, который смотрел на них. — Вообще-то кухня — это моё место, — задыхался он от возмущения. — Да, но пока на ней не появляется женщина. Ладно, мы с Намджуном пойдём надувать шары, — сказал Чимин и взял Кима за руку. — Прости, Чимин, но меня освободили от этой обязанности, — произнёс Намджун, останавливаясь. Пак окинул непонимающим взглядом сначала Джина, затем Джуна. — Что опять случилось? — Он лопнул шесть шариков, и почему-то одна гирлянда перестала работать после того, как побывала в руках у разрушителя, — объяснился старший Ким, скрестив руки на груди. Чимин усмехнулся, сжимая губы, а затем и вовсе рассмеялся. — Я сказал что-то смешное? — Видели бы вы себя. Выглядите как дети, которые не поделили игрушки в песочнице, ну или как женатая пара, — сказал Пак, улыбаясь, и поспешил уйти к Тэхёну, который только вернулся из душа. — Пак, чтоб тебя! — процедил сквозь зубы Джин, смотря парню вслед. Пусть скажет спасибо, что здесь посторонние люди, иначе бы он не ушёл невредимым. — А ты чего ржёшь? Придурок! — недовольно сказал он, толкнув смеющегося Намджуна в плечо. Стоило Тэхёну зайти на кухню, как на него посыпалась гора поздравлений, а отец и мать по очереди начали заключать его в объятия и целовать щеки. Тэхён лишь кивал и сдержанно улыбался, наблюдая за ухмыляющейся сестрой, которой, похоже, его мучения были только на руку. — Боже, сынок, как ты похудел. Ты что вообще ничего не ешь? — возмутилась старшая Ким, ощупывая бока Тэхёна руками, этим смущая его. — Не ест, — вставил слово Чимин, прерывая Тэхёна, который вновь собрался врать. — А ещё на работе сидит целыми днями, хёна совсем не слушает. — Вот негодник, — упрекнула Ким. — Это всё правда? Ты ещё и Чимина не слушаешь? — Мама, — попытался остановить её парень, но, кажется, эту женщину уже никто не сможет остановить. — Не мамкай мне тут. Совсем распоясался. — И не говорите, — Чимин покачал головой, пытаясь сдержать улыбку и не смотреть на Тэхёна, который буквально испепелял его взглядом. Рюджин решила помочь брату, и увела мать нарезать овощи. Тэхён повернулся и скрестил руки на груди, смотря на Пака и ожидая объяснений. — Что? Я говорил только правду. — Сколько я ем и как долго торчу на работе — это исключительно моё дело, — твёрдо пояснил Ким. — Пока я жив — нет. Сдохну — делай, что хочешь, — в тон ему ответил Чимин, а затем резко поменялся в лице и улыбнулся. — И когда ты злишься, ты больше похож на плюшевого мишку, чем на человека, который хочет меня убить. Не стой: дом себя сам не украсит, потом тебя ещё преобразим. — Что? Зачем? — Как это зачем? Сегодня ты будешь королевой бала, должен всех затмить, — пояснил Чимин и подошёл к столу, взяв один бутерброд и вручив его Тэхёну. — Ну одного человека мне точно не затмить, — сказал Ким, многозначительно посмотрев на Пака. — Малыш, если ты думаешь, что я поведусь на эту хуйню, то ты глубоко заблуждаешься, всё равно буду тебя мучить, — ответил парень, посмотрев на друга скептическим взглядом. — А ты здесь при чём? — усмехнулся Тэхён, откусывая бутерброд. — Я говорил о Джине. Тэхён ухмыльнулся, увидев удивлённое лицо друга, а затем засмеялся и начал убегать, когда Чимин последовал за ним. Пак улыбнулся, наблюдая за тем, как Ким прячется за широкой спиной недоумевающего Сокджина. Такой искренний и нереальный, Чимину таким никогда не быть. Он привык притворяться и лишь иногда показывать улыбку при друзьях. Говорить о второй половинке вообще нет смысла, потому что навряд ли Пак сможет кому-то довериться, навряд ли сможет обнажить перед чужим человеком свою душу.***
Чонгук внимательно рассматривал город сквозь тонированные окна автомобиля. Улицы города погрузились во мрак, который кое-где вспарывали яркие огни фонарей, звёзды горели высоко в небе бледными дрожащими светлячками, высокие многоэтажки сменяли друг друга. Вскоре дома начали редеть, людей встречалось всё меньше, а это значит, что они почти на месте. Всю дорогу Чонгук внимательно изучал всё происходящее за окном, стараясь не смотреть на друга, сжимающего руками руль и внимательно наблюдающего за дорогой. Чон видел, что Юнги на взводе и готов выстрелить в любой момент, но воздержаться от колких замечаний не мог. — Ты сам согласился поехать со мной, поэтому не делай вид, будто обижен на весь мир. — Я не соглашался ехать с тобой, я сказал, что без меня ты никуда не поедешь. Ты ранен, — холодно ответил он, даже не повернувшись. — Есть могу, пить могу, больше ничего и не нужно. Чувак, я уже два дня сижу дома и не хожу никуда дальше туалета. Я полон сил и энергии. — Ага, конечно, герой, — хмыкнул Юнги, окинув его скептическим взглядом. — Давно лежал под капельницей? — Юнги, ты не моя мать, — твёрдо произнёс парень, так как не любил, когда кто-то говорил о его слабостях. — Извини, но приходится быть за неё, — быстро выпалил Мин, не подумав о том, что говорит. Чонгук поднял на него взгляд больших напуганных глаз котёнка, разочаровавшегося в своём хозяине, и мужчина понял, что сейчас в голове у младшего. — Прости, Чонгук, я не должен был этого говорить. Я просто волнуюсь за тебя. — Я уже не восемнадцатилетний подросток, которому нужна поддержка и опора, — отстранённо произнёс парень и вновь уставился в окно, явно давая понять, что больше он говорить не намерен. Всю оставшуюся дорогу они провели в тишине, больше Мин не пытался убедить Чонгука в своей правоте, потому что решил, что это бесполезно. Появлялись деревья, тени которых быстро пробегали мимо машины, ехавшей по пустой дороге. Лексус повернул направо, и через несколько минут в поле зрения парней появился двухэтажный дом с белыми стенами и синей крышей, окружённый невысоким забором. Человек, живущий здесь, явно не боялся грабителей и убийц, хотя стоило, ведь два ближайших дома были нежилыми и в случае опасности никто не пришёл бы на помощь. Машина остановилась, но Чонгук не сразу это заметил, поэтому продолжал внимательно рассматривать здание. Он услышал хлопок двери и увидел, что Юнги обошёл машину и ждёт его на улице. Чонгук глубоко вздохнул, надеясь на то, что сегодня он не совершит очередных глупостей, — всё-таки не каждый день он выбирается на такие встречи. Чон аккуратно повернулся в сторону заднего сидения, стараясь не делать лишних движений, так как тело после операции по-прежнему неприятно ныло, взял подарочный пакет с нарисованными на нём красными розами и вышел из машины. Шагая по тропинке, выложенной серым камнем, Чонгук обернулся и заметил, что за пределами двора стояло уже три машины и один чёрный мотоцикл «Хьюсонг», которого Чон не оставил без внимания. Юнги прошёл несколько ступенек и остановился у двери, постучав в неё пару раз. Из дома доносилась приглушённая музыка, раздавались громкие весёлые голоса, и Чонгук впервые подумал о том, что, скорее всего, его здесь никто не ждёт, и он не до конца понимал, по какой причине до сих пор стоит здесь. Спустя несколько мучительно долгих секунд дверь отворилась и на пороге показался уже знакомый парень с широкой улыбкой на губах. Юнги чуть наклонился вперёд и поприветствовал виновника сегодняшнего вечера, а Чонгук, стоящий за другом, завис и бесстыдно разглядывал доктора. Он не был в больничном белом халате, который, по мнению Чона, только красил его, но выглядел ещё лучше. На нём была серебристая свободная рубашка с длинными рукавами и двумя расстёгнутыми верхними пуговицами, кожаные чёрные брюки обтягивали бёдра, повязка убирала волосы с лица и открывала вид на красивый лоб. — Чонгук, очнись, — процедил сквозь зубы Мин, по-прежнему улыбаясь Тэхёну и несильно толкнув друга плечом. — С тобой всё хорошо? — с осторожностью поинтересовался Ким, вновь переходя на ненавистную для Чона тему о собственном здоровье. — Он просто немного волнуется, понимаете? — поспешил объясниться Юнги. — Стесняется, как ребёнок, вы уж его простите. — Господи, извините, что держу вас на пороге, — спохватился Ким и быстро отошёл в сторону, пропуская гостей. Мин с улыбкой протянул Тэхёну пакет с подарком, выслушав слова благодарности, и, забрав подарок из рук Чонгука, вручил его сияющему Киму, не дожидаясь, пока Чон решит что-то предпринять, так как он, похоже, превратился в недееспособную статую рядом с предметом своего обожания. Да, именно так Юнги и подумал. — Спасибо за то, что пригласил, — подал голос Чонгук, следуя за Кимом. — Это вам спасибо, что пришли, — ответил Тэхён, указал гостям, куда можно положить верхнюю одежду, сам же поднялся по лестнице на второй этаж, а затем вернулся с пустыми руками, подходя к парням, которые покорно ожидали его. — Во избежание неловкости, хочу, чтобы вы знали, половина людей здесь кто-то вроде дяди моей троюродной тёти, которого я вижу второй раз в жизни, поэтому не стесняйтесь и веселитесь, — дружелюбно объяснил Ким и прошёл в просторную гостиную, где была сосредоточена основная масса народа. Тэхён подошёл к длинному столу, на котором стояло много разнообразных блюд, в качестве которых парень не сомневался ни на секунду, зная повара. — Что вы предпочитаете пить? — Юнги — хронический алкоголик, — перебил Чонгук Мина, который хотел ответить на вопрос Тэхёна. — Каплю в рот возьмёт и начинает буянить. Мин задохнулся возмущением, но всё-таки промолчал, решив, что доказывать что-то этому идиоту бесполезно, но всё же мысленно пообещал, что его месть будет страшной, а пока пусть мелкий развлекается. Тем более Юнги понял, что в алкоголе себя действительно придётся ограничить, так как, скорее всего, он повезёт чью-то пьяную тушку домой. — Ты забавный, — сказал Тэхён, засмеявшись, а затем протянув Чону бокал игристого. — Только тебе тоже следует знать свою меру. Как твой лечащий врач, рекомендую не злоупотреблять алкоголем в твоём положении. — Слушаюсь, доктор, — ухмыльнулся Чонгук, сделав один глоток, не прерывая зрительного контакта с Кимом. Юнги куда-то ушёл, и Чона не слишком волновал тот факт, что он его покинул. — Тэхён-а, гости требуют именинника, — весело произнёс подбежавший парень, через секунду обратив своё внимание на Чонгука. — Простите, мы не встречались раньше? — Может быть, вы виделись в больнице. Чонгук — мой пациент, — объяснился Тэхён. — Точно, ты был со своим другом, верно? — спросил он, дружелюбно улыбнувшись и повернувшись, смотря на двоих мужчин, стоящих возле окна и о чём-то увлечённо беседующих. — Кажется, он смог завоевать внимание Намджуна. Я Чимин, — парень протянул раскрытую ладонь, которую Чонгук пожал спустя секунду раздумий. Чон понял, что этот парень был на заставке у Тэхёна и с ним он говорил по телефону. Чонгук быстро осмотрел парня рядом, желая удовлетворить своё любопытство и остаться незамеченным. Чёрная рубашка с белыми узорами облегала мускулистую грудь; такого же цвета джинсы обтягивали накаченные бёдра; из-за воротника выглядывал тёмный рисунок, тянущийся нитями к шее; правая рука была забита какими-то причудливыми узорами, составляя своеобразный рукав, на левой кое-где Чонгук тоже заметил символы, значения которых он не понимал. Синие волосы Чимина были зачёсаны назад и уложены гелем, в нижней губе поблёскивало серебряное колечко, а глаза были неярко подведены чёрным карандашом. В общем, парень выглядел необычно, но это не значит, что не притягательно. — Крутые татуировки. Что означают? — поинтересовался Чон, кивнув на его руку. — Думаю, я уже не вспомню смысл каждой, — ответил Чимин, улыбнувшись и окинув быстрым взглядом свою руку. — Я начал их бить ещё с шестнадцати, предлагал Тэхёну сделать что-нибудь, но он, будучи врачом, боится иголок. — Эй, может быть, ещё расскажешь, когда я ходить научился? — возмутился Ким, толкнув парня в плечо. А тот даже не пошатнулся. — Не волнуйся, малыш, вместо меня это уже делает твоя мать, а ты знаешь — подробности она опускать не любит. Тэхён удивлённо округлил глаза, быстро взглянул на ухмыляющегося Чонгука и покраснел то ли от злости, то ли от смущения. Чимин засмеялся, смотря на шокированного друга, который спустя секунду помчался к гостям, чтобы опровергать всё, о чём говорит его мать. Чон наблюдал за Чимином, на лице которого появлялась улыбка, когда его взгляд находил Тэхёна. — Вы друзья? — поинтересовался Чонгук, совершенно не стесняясь своего вопроса. — Мы лучшие друзья, кажется, уже вечность знакомы. А вы познакомились в больнице? — спросил Пак, повернув голову к гостю. — Он спас меня, — за последнее время он слишком часто говорит эту фразу, но она не надоедает, наоборот, об этом хочется кричать, повторять это снова и снова. — Можно сказать, что он тоже спас меня от спокойной жизни. Пошли, я думаю, Тэхён сам не справится с армией родственников. Они прошли в просторную гостиную, где и находилось большинство гостей. Чимин через минуту потерялся в толпе, как и Юнги, а Чонгуку не составило труда за несколько секунд найти взглядом силуэт, который отличался от прочих. Здесь было шумно, и музыка играла раздражающе громко, но Чонгук будто вовсе ничего не слышал и больше никого не видел. Даже боль, целый день расцветающая в боку, притупилась и больше не напоминала о своём бессмысленном существовании. Тэхён увлечённо разговаривал с какой-то девушкой, кажется, спорил с ней о чём-то, внимательно смотря на неё, а Чон продолжал разглядывать его: шелковистую рубашку, которая слишком красиво облегала его тело, волосы, что так забавно прыгали, когда он делал очередной кивок. На какую-то секунду его глаза цвета крепкого кофе поднялись, посмотрели в его, и Тэхён улыбнулся, чуть наклонив голову вперёд, а Чон не мог не улыбнуться в ответ. Вокруг люди разговаривали, возможно, кто-то даже звал его по имени, а он слышал лишь одно имя, что так часто повторялось.***
Тэхён застегнул последнюю пуговицу на рубашке, покрутился возле зеркала, придирчиво осматривая себя со всех сторон. На улице уже стемнело, и гости начали приезжать, а Ким уже около двадцати минут высказывает недовольства по поводу своего наряда. — Почему я не могу одеться, как ты? — возмутился парень, повернувшись к другу, который лежал на кровати и с довольной улыбкой осматривал его. — Потому что я у нас крутой байкер, а ты городская фифа, будь добр, соответствуй своему статусу. — Ты же сам не в селе родился, — недовольно буркнул Тэхён, отряхивая невидимые пылинки с рубашки, презрительно косясь на свои брюки. — Господи, это что латекс? — Это кожа, — поправил его Чимин и подошёл к нему. — Ты можешь быть двадцатипятилетним мужчиной, а не вести себя как ребёнок или дед? — Я выгляжу как мальчик по вызову в этих штанах, — проворчал Ким, внимательно следя за движениями рук Пака, которые сначала разгладили мягкую ткань рубашки, а затем расстегнули две верхних пуговицы. — Ещё раз назовёшь себя шлюхой — я тебе въебу, — спокойно ответил Чимин, продолжая заниматься своим делом. Он поддел кончиками пальцев золотистую тонкую цепочку с подвеской в виде знака бесконечности, заинтересованно осмотрел её. — Знаешь, чокер к твоему образу подошёл бы больше. — Я не сниму её: она мне нравится, — твёрдо произнёс парень, забирая цепочку из чужих рук и пряча её под рубашкой, прямо возле сердца, как самое сокровенное. — Я думал, она напоминает тебе о плохих временах. — Она напоминает мне о тебе, — хмыкнул Тэхён, бросив мимолётный взгляд в окно. Он всегда опускал глаза или отводил их в сторону, когда тема разговора ему была неприятна. — Никто не виноват, что нас свели не самые лучшие события. Думаю, нам пора спускаться, иначе гости начнут нас искать. Тэхён вышел, и Чимин, сделав глубокий вдох, последовал за ним. Он опять сделал что-то неправильно, опять начал разговор не о том, ведь он знал, что Ким не любит, когда касаются его прошлого. Намджун увёл Чимина в сторону, рассказывая ему о машине, которую наконец-то починили бестолковые работники автосервиса, о своих коллегах, которые не выполняют своих обязанностей. Чимин молча слушал, изредка кивая. У него не было желания поддерживать разговор и рассказывать о своих проблемах, которых, кстати, было немало. Тэхён в это время носился по дому, расставляя напитки и еду, выслушивая пожелания, которые, кажется, уже начали повторяться. Он не хотел сидеть на месте и чувствовать себя бесполезным, поэтому разными способами пытался помочь Джину. Последние долгожданные гости должны были приехать около получаса назад, и отчего-то Тэхёну была неприятна мысль о том, что они не приедут вовсе. Музыка была довольно громкой, но Ким всё же смог услышать настойчивый стук в дверь. Тэхён открыл дверь, приветливо улыбаясь. Блондин, стоящий впереди, выглядел спокойным, он поздоровался, поздравил с днём рождения и поклонился чуть ниже, чем следовало бы. Чонгук молчал и смотрел ему прямо в глаза, из-за чего Киму становилось неловко, но он старался не подавать виду. Ветер колыхал полы его тёмного пальто, чёрные кудри беспорядочно играли с потоками воздуха, такого же смоляного цвета большие глаза смотрели на его лицо, а их хозяин, казалось, не моргал вовсе. — Чонгук, — позвал Тэхён, по-прежнему широко улыбаясь, на что Чон никак не отреагировал. — Чонгук, очнись, — негромко приказал Юнги и легонько толкнул человека напротив, чтобы привести его в сознание. Тэхён сразу же бросил взгляд на место, где предположительно должна была быть рана, и подумал о том, не было ли больно парню от такого жеста друга. Чонгук вздрогнул, кратко улыбнулся, скорее всего, чувствуя неловкость, хотел поздороваться, но его прервал вопрос Тэхёна о его самочувствии. Они перекинулись несколькими фразами, и Тэхён спохватился, поняв, что так и не пустил гостей в дом. Он отошёл в сторону, пропуская парней и закрывая за собой дверь. Тэхён благодарно принял подарки, борясь с желанием посмотреть, что находилось в пакетах, так как считал это проявлением дурного тона. Ким отнёс подарки в спальню и вернулся вниз, разговаривая с двумя друзьями. Юнги вскоре их оставил, и теперь Тэхён из последних сил боролся с собой, чтобы не начать задавать кучу вопросов. Больше всего ему было интересно узнать, где он получил огнестрельное ранение, имеет ли он отношение к тем четырём трупам, найденным ночью в четверг. Когда слова уже грозились сорваться с языка, к ним подошёл Чимин, и знакомство Чонгука с ним заставило его ненадолго забыть о сомнениях, поселившихся внутри. Тэхён присоединился к гостям, следя за порядком и не позволяя матери рассказывать другим о подробностях его интимной жизни, о которой она знает далеко не всё. Когда Тэхён решил вернуться к друзьям, к нему подошла Рюджин, рассказывая об интересных вещах, которые произошли с ней в последние дни, не думая о том, нравится ли ему это слушать. Тэхён ловил каждое слово, иногда улыбался и задавал какие-то вопросы, чтобы она не замолкала, ведь они давно не виделись и он соскучился. — Как у тебя на личном? — спросила Рюджин, отпив из стакана немного красного вина, а Тэхён, похоже, упустил тот момент, когда разговор повернул в неправильное русло. — Рюджин, не начинай, — предупредил её Тэхён, вновь отводя взгляд. — Ты постоянно так говоришь? — громко возмутилась девушка, видимо, не замечая взгляда брата, умоляющего её замолчать. — Хочешь провести всю жизнь в одиночестве и состариться с тремя кошками: Суни, Дуни и Дори? — Ты преувеличиваешь. Сама же не лучше! Ты старше меня на год, а первые и последние серьёзные отношения у тебя были в старшей школе. — Я старше, значит, я права. Когда ты уже изменишь что-то в своей жизни? — Время само придёт, — быстро сказал Ким и резко поднял глаза, встретившись со взглядом, устремлённым на него. Тэхён не знал, как долго Чонгук на него смотрит, да и, наверное, не хотел знать. Ким улыбнулся и кивнул, смотря на своего гостя. Рюджин проследила за его взглядом, повернулась и заинтересованно осмотрела Чонгука с ног до головы, не стесняясь того, что сейчас разглядывает чужого человека. — Кажется, оно уже пришло, — пропела Рюджин, негромко присвистнув. — Братец, кто это такой? — Я его спас и не сдал в полицию, — быстро произнёс Тэхён, а уже потом подумал, что, возможно, ему не стоило этого говорить. — Я бы такого тоже арестовала. Только посмотри, какие у него плечи, накаченные бёдра, думаю, у него крутая задница, но гораздо интереснее, как дела обстоят спереди, — увлечённо говорила девушка, разглядывая фигуру парня, на что Тэхён раздражённо закатывал глаза. Неожиданно её лицо вновь стало серьёзным, и она повернулась к брату. — Погоди, что? Полиция? — Я знал, что тебе не стоит говорить, — сказал Тэхён, обречённо вздохнув. — Ты можешь связываться с кем-то, помимо преступников? — полушёпотом произнесла девушка, хватая брата за локоть. — Кто сказал, что он преступник? — Ты же сам говорил о полиции, не тупи, Тэхён. — Он пострадавший, — выпалил парень первое, что пришло на ум. — На него напали, и он должен был давать показания, — говорил Тэхён слова, в которые по-настоящему хотел верить. — Он не любит, когда к нему лезут с кучей вопросов, поэтому попросил не акцентировать внимания на произошедшем. — Думаешь, я поверю в эту чепуху? — усмехнулась девушка. — Думаешь, меня волнует, поверишь ли ты? — парировал он. — Сами же говорите, что это мой праздник, так дайте мне сегодня свободу выбора. Тэхён серьёзно посмотрел на неё, взглядом давая понять, что больше он говорить не намерен, показывая, что всё, что сейчас скажет Рюджин, он откажется воспринимать. Девушка недовольно фыркнула и удалилась. Доказывать что-то Тэхёну было занятием бесполезным, так как он никогда не слушал. Вечеринка продолжалась, и Тэхён мог поклясться, что протянет ещё максимум час, а потом сознание покинет его. Время уже давно перевалило за полночь, и гости понемногу начали разъезжаться, за что Ким был им очень благодарен. Что скрывать? Он чувствовал себя не в своей тарелке даже в компании друзей, что можно говорить о родственниках, которых он видит только на рождество? Пока дом постепенно становился пустым и возвращал свою уютную атмосферу, Ким с улыбкой наблюдал за рассыпавшимися по гостиной друзьями. Намджун разговаривал со своим новым знакомым, иногда смеялся, когда Юнги произносил особенно глупую шутку, Чимин о чём-то увлечённо беседовал с Джином, не замечая на себе внимательного взгляда Тэхёна. Ким оглянулся в поисках ещё одного гостя, которого нигде не обнаружил. Он прошёл в другую комнату и увидел Чонгука, который стоял к нему спиной и смотрел в окно, будто пытаясь отыскать что-то в кромешной тьме. — Почему ты не идёшь к остальным? — тихо спросил парень, чтобы не напугать Чонгука, остановился рядом и посмотрел туда, куда были устремлены глаза Чона. — Юнги с кем-то заговорил, меня это радует, не хочу ему мешать, — спокойно ответил он, не прекращая своего «увлекательного» занятия. — А ты почему здесь? Любишь одиночество? — Вынужден любить, — Ким пожал плечами, будто говорил очевидные вещи, поймал удивлённый взгляд Чона на себе, но не решился как-то реагировать на это. — Ты делал перевязки за последние два дня? — Конечно. — А если честно? — спросил Тэхён, скрестив руки на груди и серьёзно посмотрев на него. — Чон Чонгук, это не игрушки! — Доктор, ваш голос и так сводит с ума, а когда вы говорите в приказном тоне, я не могу назвать себя вменяемым человеком, — говорил парень с хитрой улыбкой на лице, ожидая должной реакции, но Тэхён лишь удивлённо поднял одну бровь. — Знаешь, сколько раз мне это говорили? — Ким издевательски усмехнулся и направился к лестнице, ведущей на второй этаж, он остановился на второй ступеньке и обратился к Чонгуку. — Идём. — Доктор Ким, я совсем не такой, я порядочный человек, — сказал Чон, изо всех сил пытаясь не рассмеяться, потому что внутри растекалось какое-то приятное чувство только от понимания того, что сейчас они разговаривают наедине. Чонгук кивнул и покорно последовал за Кимом, увидев его предупреждающий взгляд. В спальне, которую освещала только лампа, стоящая возле большой двуспальной кровати с синим постельным бельём, царил полумрак, который создавал в комнате какую-то особенную атмосферу. Чонгук изучил взглядом комнату, осмотрел большой деревянный шкаф, плотные шторы, закрывающие вид на улицу, в углу он заметил большое круглое зеркало, чем-то напоминающее антиквариат, рядом стояла небольшая тумбочка с духами и прочими принадлежностями. — Сядь на кровать и сними рубашку, я схожу за аптечкой, — сказал Ким, отвлекая Чонгука от его занятия. Чонгук медленно расстегнул рубашку, аккуратно снял её, недовольно поморщился не из-за боли, а из-за скованности во всём теле. Чон сел на кровать, поднял голову, услышав шаги, а спустя несколько секунд улыбнулся краешком губ, увидев Тэхёна на пороге. Ким встал возле него на колени, поставил аптечку, которая у обычных людей меньших размеров, возле своих ног. Чонгук почувствовал прикосновение тёплых пальцев, попытался запомнить его, но не успел: Ким убрал руку вместе со старой повязкой. Тэхён неодобрительно посмотрел на бинт, где была небольшая капля крови, затем взглянул на рану, которая, к счастью, начала затягиваться. — Кажется, ты верующий человек, — сказал Тэхён, капая на кусочек ваты медицинским спиртом. — Почему ты так думаешь? — Потому что ты ведёшь себя так, словно считаешь, что у тебя несколько жизней, — ответил парень, прикладывая вату к ране, из-за чего тот болезненно зашипел, зажав в кулаке одеяло. — Я просто очень смелый, — процедил Чонгук сквозь зубы, пытаясь выдавить из себя улыбку. — Порою смелость граничит с безумием, — сказал Тэхён, складывая бинт в несколько слоёв. — Почему ты спас меня? Он не мог верить людям, даже не думал о том, что кто-то может помочь, не желая при этом ничего получить. Несмотря на то, что Тэхён вызывал в нём симпатию, Чонгук не мог полностью доверять ему. Раньше от таких людей, которые знали примерно столько же, сколько и Ким, Чон без сожаления избавлялся, но непонятно откуда взявшаяся совесть раз за разом напоминала, что он дышит благодаря этому человеку напротив. — Я врач, который когда-то поклялся помогать людям. Этого тебе недостаточно? — спросил он, прилепляя бинт, сложенный из нескольких слоёв, пластырем к телу, жар которого он чувствовал кончиками пальцев. У Чонгука было красивое тело, и это сложно было не заметить. Широкие плечи, выделяющиеся кубики пресса, обтянутые смуглой кожей, сильные руки с выступающими венами заставляли парня то и дело бросать на Чона быстрые взгляды. — Можешь надевать рубашку. — Я говорил не об этом, — произнёс Чонгук, набросив ткань на плечи, но не спеша застёгивать рубашку. — Почему ты не сообщил в полицию? — Я уже говорил: ты не похож на преступника, — негромко ответил Тэхён, смотря на свои скрещенные ладони, которые покоились на коленях. — Вы так верите в людей, доктор? — спросил Чон, нахмурившись. — Только в них и верю. Я не раз страдал по этой причине, и, возможно, ты станешь моей очередной ошибкой, — с грустью произнёс Тэхён, и в этот момент Чонгуку как никогда захотелось посмотреть в его красивые глаза, которые, к сожалению, были опущены. — Открой мой подарок, — улыбнулся Чонгук и кивнул в сторону тумбочки. Тэхён посмотрел на коробки с подарками, выделил взглядом чонгуков пакет. Парень подошёл к столику, взял то, что ему было нужно, и вернулся на своё прежнее место. Он бросил быстрый взгляд на Чонгука, достал из подарочного пакета коробку размером с его ладонь и открыл её, затаив дыхание. — Боже, — выдохнул он, смотря на поблёскивающий металл. — Пожалуйста, скажи, что они не золотые. — Я подумал, что на таких изящных руках часы бы красиво смотрелись. — Я не могу принять это, — Ким отчаянно мотнул головой и поднял на Чона восхищённые глаза. — Я буду должен тебе до конца своих дней. Прими хотя бы это. Чонгук забрал коробку из рук Тэхёна, достал часы, в то время как Ким заворожённо следил за его движениями. Чон взял его руку и застегнул часы на тонком запястье. Тэхён с лёгкой улыбкой рассматривал переливающиеся ячейки золота, белый циферблат с нарисованными на нём чёрными цифрами. Ким поднял сияющие глаза и встретился взглядом с Чоном, который, не стесняясь, смотрел на его лицо, практически не моргая. — Почему ты так смотришь на меня? — достаточно громко спросил Ким, но это не заставило Чонгука отвести взгляд. — А почему ты такой красивый? — почти шёпотом произнёс Чон, действительно пытаясь прикрыть глаза или хотя бы моргнуть, но попытки эти были тщетными. Тэхён застыл, щёки его вспыхнули, и он тут же опустил голову, но Чонгук положил ладонь на его щеку, приподнимая подбородок. Парень смотрел широко раскрытыми глазами на человека рядом, рука которого грела кожу горячим прикосновением. Взгляд Чонгука был настолько пронизывающим, словно он пытался прочитать его мысли и узнать какую-то тайну. Тэхён не знал, о чём думает Чонгук, но то, что чувствовал он в этот момент, пугало его. — Тэхён? — послышался знакомый голос возле порога. Ким отскочил от Чонгука, словно от огня, встал на ноги и посмотрел на Чимина большими глазами. — Чимин? Я делал перевязку Чонгуку, — быстро протараторил Ким, взглядом указав на парня. Чимин прищурил глаза, посмотрел подозрительно на Тэхёна, а затем недоверчиво на Чона. — Оно и видно, — бесцветно произнёс Пак и сложил руки на груди, из-за чего мышцы на них выделились ещё больше. — Твои родители сейчас уезжают, иди, попрощайся. Тэхён кивнул и вышел из комнаты. Чимин скользнул быстрым взглядом по расстёгнутой рубашке Чона, а Чонгук подумал о том, что пару часов назад Пак выглядел намного дружелюбнее. — Все разъехались, осталась только наша компания. Юнги сказал, что задержится, поэтому, думаю, ты тоже остаёшься, — сказав это, Чимин вышел, а Чонгук продолжал хранить в памяти тот момент, когда коснулся ладонью такой тёплой и гладкой щеки Тэхёна. Ким сбежал по лестнице, не до конца понимая, зачем набрал такую скорость, остановился в коридоре, где родители уже надевали куртки, собираясь уходить. Отец и мать заключили сына в крепкие объятия, поцеловали на прощание. Рюджин с презрением посмотрела на брата, затем улыбнулась и широко расставила руки в стороны. Тэхён засмеялся и обнял сестру, прижимая её к себе и легонько похлопывая по спине. — Ты не останешься? — поинтересовался Тэхён, отстраняясь и заглядывая в её глаза. — Нет уж, спасибо, — девушка усмехнулась и мотнула головой. — Знаю же, что после нашего ухода у вас вечеринка только начнётся. Слушай, попытайся тут ни с кем не переспать, ладно? — Рюджин! — прорычал Ким, на что сестра рассмеялась и вскоре скрылась за дверью. Тэхён выдохнул с облегчением, подумал, что этот день наконец-то закончился, но на него налетел Намджун. — Ну что, Ким? Теперь мы как следует отпразднуем твоё двадцатипятилетие! — весело и громко говорил уже подвыпивший Намджун. Ким толкал младшего в спину, так как сам он не хотел идти, и, скорее всего, если бы его отпустили, он бы убежал в комнату и отлёживался там. В основном, на протяжении двух последующих часов веселился только Юнги вместе с Намджуном. Ким выпил неизвестно сколько спиртного, и они с Мином часто добавляли звук в колонках, из-за чего Тэхён постоянно делал музыку тише, пока Намджун старался перекричать песню. Чимин пил достаточно, но держался так, словно не сделал ни глотка, Джин крепче пива ничего не употреблял, потому что сам возложил на себя ответственность, чтобы никто не натворил бед, находясь под градусом. — Тэхён, Чонгук, Джин-хён, — кричал Намджун, наверное, думая, что люди здесь глухие. — Блять, хён, нахера так орать? — шикнул Чимин, поглаживая пальцами висок. — Ты чего разорался, придурок? — возмутился Джин. Чонгук, наблюдающей за этой картиной, лишь хмыкнул. — Как заканчивается каждая вечеринка? Правильно, мы должны сыграть в бутылочку, — повествовал Намджун, присаживаясь на пол возле дивана, допивая вино и кладя бутылку рядом. — Намджун, что за хуйню ты несёшь? — недовольно простонал Чимин. — Мы подростки, по-твоему? — подхватил Джин. — По-моему, очень даже интересная идея, — сказал Чонгук, подходя к Намджуну и присаживаясь рядом. — Блять, вы сейчас серьёзно? — возмутился Пак. — «Правда или действие» или на желание? — вырвалось у Тэхёна прежде, чем он успел закрыть рот. — Чего, блять? — нахмурился Чимин, повернувшись к внезапно заинтересовавшемуся другу. — Чимин, немного контролируй свою речь, пожалуйста, — попросил Тэхён, делая акцент на последнем слове. Пак недовольно фыркнул и вновь посмотрел на ожидающую возле дивана парочку. — Играем на поцелуй, — вынес вердикт Джун, и все пары глаз, что только были в этой комнате, уставились на него. — Джун, а тебя ничего не смущает? — усмехнулся Сокджин, приподняв одну бровь. — Поддерживаю, хён, — произнёс Тэхён, но всё-таки сел напротив бутылки. — Среди нас только один открытый гей. — Два, — Чонгук неловко поднял ладонь на уровне плеча. — Что? Двадцать первый век. — Отлично, — улыбнулся Джин, занимая своё место напротив Юнги, купившегося на умоляющий взгляд Чонгука. — Что ещё я должен знать? — Чимин? — позвал Тэхён, не поворачиваясь. Пак постоял ещё несколько секунд под устремлённые на него взгляды и сел рядом с Кимом. Тэхён довольно улыбнулся и положил голову на плечо друга. — Итак, крутящий целует человека, на которого показывает горлышко бутылки. Не целуешь — выполняешь наказание, — продиктовал правила Намджун. — Юнги. — Почему я? — возмутился Мин, посмотрев на Намджуна. Юнги глубоко вздохнул, понимая, что рано или поздно его очередь всё равно придёт и бессмысленно оттягивать события. Мин повёл кистью и с замиранием сердца наблюдал, как бутылка движется всё медленнее, а затем и вовсе останавливается… — Блять, — простонал Чимин, откидывая голову на журнальный столик за спиной, его ладонь сильнее сжала плечо Тэхёна, который, казалось, и не заметил этого жеста. Он с интересом наблюдал за игрой, словно ребёнок в песочнице. Чонгук присвистнул, а Намджун прикрыл рукой рот, чтобы не засмеяться в голос и не напугать соседей, которые находятся в двухстах метрах от этого дома. — Какое наказание? — поинтересовался Мин, осмотрев Чимина пренебрежительным взглядом. — Помой мою машину, — беззаботно ответил Чонгук и облокотился спиной о диван сзади. — Отлично, я выбираю Чимина, — ретировался Юнги, переводя раздражённый взгляд на Пака, который поднял голову и с вызовом смотрел на него, будто глазами говоря: «Ну давай, рискни». Тэхён отсел, с интересом смотря на Чимина, понятия не имея, что он может предпринять сейчас. — Давай сделаем это быстро. Юнги приблизился к парню, столкнулся своими губами с его пухлыми и тут же отпрянул, прервав секундное соприкосновение. Мин покраснел, бросил злобный взгляд на Намджуна и Чонгука, которые, кажется, единственные упивались чужими страданиями. — Успокойся, Юнги, выглядишь как девственник, — хмыкнул Чимин, окинув его равнодушным взглядом. Он раскрутил бутылку, без интереса наблюдая за её движением. Когда бутылка остановилась, выражение лица Пака изменилось: на нём промелькнуло что-то похожее на вину. Чимин повернул голову, посмотрев на друга, который разглядывал новенькие часы на своём запястье. Заметив, что в комнате повисла напряжённая тишина, Ким поднял голову, осмотрел друзей, затем опустил взгляд на бутылку, горлышко которой указывало на него. Чимин положил ладонь на щеку Тэхёна, встречаясь взглядом с глазами, полными любопытства, приподнял свой подбородок и прикрыл глаза. Парень коснулся мягкими губами тёплого чужого виска, немного задержался в таком положении, а Тэхён улыбнулся, потому что это короткое прикосновение было сравнимо с нежностью зефира. — Нет, ребята, так дело не пойдёт, — воспротивился Юнги, смотря в глаза Пака. — Все целуются в губы, и вы тоже. Я зря страдал? — Если ты так жалеешь, я могу вернуть тебе этот поцелуй, — хитро улыбнулся Чимин и провёл языком по нижней губе, задев колечко. Через секунду его выражение лица вновь стало спокойным и расслабленным, а такой Пак пугал намного больше, чем злой. — Хнычешь так, будто я тебя трахнул и сказал, что всё кончено. — Повтори, — с угрозой произнёс Юнги, смотря на озарённое улыбкой лицо парня. — Я выбираю наказание, доволен? — сказал Пак, уже желая закончить эту перепалку вместе с бесполезной игрой. — Чимин, станцуй для нас, ладно? — произнёс Тэхён, чтобы никто не придумал сложного или непристойного задания. — Неплохая идея, — Чонгук одобрительно кивнул и добавил: — Только больше грации и сексуальности. Намджун включил какую-то медленную песню, этим жестом говоря, что пора начинать. Пак встал на ноги, отошёл на несколько шагов, подальше от всякой мебели, которая может пострадать в процессе. Парень присел в реверансе, фальшиво улыбнулся Чонгуку и отвёл взгляд в сторону. Он прикрыл глаза, пытаясь представить, что кроме него здесь никого нет, потому что он никогда не любил выступать перед публикой. Чимин абстрагировался от внешнего мира, оставляя только музыку, льющуюся мерными потоками из негромкого динамика телефона. Он начал совершать плавные движения, вести руками по телу, при этом умудряясь быть брутальным. Казалось, здесь не было больше никого, только он и тело, хозяином которого он является. Тэхён заворожённо смотрел на друга, не в силах отвести взгляд, потому что сейчас он понял, как выглядит настоящая эстетика: когда светлая рука, украшенная чёрными узорами, зарывается в волосах, а вторая ведёт по груди и вниз. Тэхён знал, что Чимин профессионально занимается танцами, но никогда не думал, что его навыки настолько не ограничены. Музыка закончилась, и Чимин, наконец, распахнул ранее закрытые глаза, удивлённо посмотрел на людей, чьи взгляды были устремлены на него. — Что? — спросил он, проведя рукой по щеке и проверив, нет ли чего-нибудь на лице. — Чувак, что это было? — сказал Намджун, нарушая неловкое молчание. — Я не гей, но, кажется, даже у меня там что-то зашевелилось. — Чимин, не оставишь номерок? — подхватил Чонгук, как бы ненароком скользнув взглядом по фигуре парня. — Это было так красиво, хён, — тихо произнёс Тэхён, восхищённо смотря на Пака, и эти слова показались Чимину намного громче, чем все предыдущие, только они заставили его улыбнуться. — Спасибо, малыш, — так же тихо сказал парень и сел обратно, не пытаясь согнать едва заметную улыбку с лица. Тэхён коснулся длинными пальцами холодного стекла, раскрутил бутылку и, не моргая, наблюдал за окружностями, которые она описывала. Ким замер, смотря на бутылку, а Чонгук ликовал внутри, потому что он не мог ожидать такого подарочка от судьбы, которая постоянно ставит препятствия на его пути. Чон едва заметно улыбнулся и поднял взгляд на Тэхёна, который робко закусывал нижнюю губу. Мысль о том, что совсем скоро именно эти губы Чонгук будет целовать, заставляла здравый смысл забиться в углу подсознания, выпускала желания, о которых не принято говорить вслух. — Прекрасный доктор, вы можете выбрать наказание, — сказал парень, молясь о том, чтобы Ким выбрал не этот вариант. Чимин, на которого присутствующие, увлечённые происходящим, не обращали внимания, недобро прищурил глаза, посмотрев на Чона и подумав: «Какого чёрта он так называет Тэхёна?». Чонгук выпрямился и приблизился, увидев тщательно скрываемую решимость в чужих глазах. Тэхён тоже подсел, оставляя между ними ничтожное расстояние, и застыл, смотря на парня рядом. Чонгук улыбнулся, понимая, что от Кима не стоит ждать инициативы, скользнул взглядом по манящим своей яркостью губам, вновь посмотрел в тёмные глаза, которые закрывались по мере его приближения к чужому лицу. Когда между ними было расстояние в пару сантиметров и Тэхён ощущал на своих губах горячее дыхание с ароматом вина, Чонгук бросил взгляд на Чимина, который с хладнокровным выражением лица смотрел на них, но что-то подсказывало Чону, что за этой маской скрывается нечто большее: раздражение? ревность? Чонгук закрыл глаза, борясь с желанием смотреть на расслабленное лицо напротив, прижался своими губами к чуть приоткрытым алым губам, сминая их, не позволяя себе зайти дальше, пока не получит разрешения. Тэхён начал несмело отвечать, не понимая, что своими действиями даёт зелёный свет. Чонгук положил ладонь на его щеку, отчего Ким вздрогнул, но не отстранился. Приняв это за положительный ответ, Чон скользнул языком между припухших губ, пытаясь найти в себе силы оторваться от столь желанного тела и с успехом проваливая эти обречённые на поражение попытки. Тэхён тихо простонал в поцелуй, когда намеренно встретился своим языком с чужим, мокрым и сладким. Он не понимал, почему позволяет почти незнакомому человеку целовать себя, почему не обращает внимания на присутствие других людей в комнате. Тэхён просто отдавался этому моменту, отдавался Чонгуку в том числе. Может быть, дело было в том, что уже давно на него никто так не смотрел, никто не целовал его так? Да, он часто слышит комплименты в свою сторону, Чимин его практически каждый день называет красивым, но это совсем другое. — Ребята, может быть, нам вас оставить? — несмело произнёс Намджун, голос которого, кажется, так и не был услышан. — Тэхён, — твёрдо произнёс Чимин, и Ким резко оторвался от губ, которые были такими сладкими на вкус, потому что властный тон будто спустил его с небес и вернул в реальность. Ким вернулся на своё место, опуская голову, не зная, куда деть себя от стыда. Губы горели огнём то ли от того, что их около минуты беспощадно сминали, то ли от желания вновь ощутить дурманящий поцелуй. Чонгук раскрутил бутылку, которая спустя несколько мгновений траурно остановилась, указав на Намджуна. Ким удивлённо поднял брови, бросив недовольный взгляд на ухмыляющегося Чимина. — Заткнись! — предупредил Намджун, не смотря на друга и испепеляя взглядом зелёное стекло бутылки. — Я даже и не думал, — пожал плечами Пак, не стирая с лица нахальную улыбку. — Я же не изверг, чтобы наслаждаться сладкой местью. Смелее, чувак, не затягивай процесс. Намджун выглядел так, словно в своей голове в деталях прорисовывал сцену казни Пак Чимина, может быть расчленяя его или просто затягивая петлю на изящной шее, которую сейчас захотелось собственными руками сделать ещё тоньше. Он перевёл взгляд на Чонгука, подумал, что он ничего не почувствует, если сделает это быстро. Намджун завис, всё-таки не решаясь сделать последний шаг. Чонгук издевательски хмыкнул, быстро приблизился и коснулся губами чужих губ, задержавшись в таком положении на секунду и тут же отстранившись. Намджун отвернул покрасневшее лицо и посмотрел на Джина, который пытался сдержать смех, зажимая рот ладонью. — Чего ржёшь? — возмутился Ким. — По-твоему, это смешно? — По-моему, это очень смешно, — ответил Сокджин, широко улыбаясь. — Я бы на тебя посмотрел! — прорычал Намджун. — Ты единственный ещё сегодня нетронутый. Откуда гарантии, что бутылка не укажет на тебя? — Я доверяю своей фортуне, — произнёс мужчина, улыбнувшись, и Намджун задержал взгляд на растянувшихся в наглой улыбке полных губах. Ким опустил глаза и потянулся к бутылке, которая, сделав несколько оборотов, слишком медленно остановилось, указывая на человека по левую сторону от Юнги. — Вот сука! Ты что порчу на неё наводил? — вспыхнул Джин, с возмущением смотря на довольного Кима. — Не думал, что этот милый ротик знает такие грязные слова, — ухмыльнулся Намджун, опираясь на свои руки за спиной. Ким ничего не отвечал, лишь смотрел на него, словно желая убить. — Джин-и, хватит рисовать картины расчленёнки с моим участием. Это просто твоя фортуна, которой ты доверяешь. — Пошёл ты! — выплюнул старший, поворачивая голову в сторону только для того, чтобы не смотреть на этого человека. — Зачем там резко? — наигранно обиделся Ким. — А как же то, что между нами было? В комнате повисла оглушающая тишина, которую не смел нарушить даже набирающий за окном силы ветер. Тут было настолько тихо, что, если сосредоточиться, можно было услышать дыхание присутствующих здесь людей, их сердцебиение, возможно, даже мысли. Изумлённые взгляды были обращены на Намджуна, особенный дискомфорт доставляла пара глаз, которая смотрела с ненавистью и обидой. — Ты же обещал не говорить, — уже негромко произнёс Джин, чувствуя, как сердце что-то больно проткнуло. Конечно, это нельзя назвать предательством, но легче от этого не становится. — Осмелюсь поинтересоваться, а что между вами было? — Чимин выровнялся, заставляя Тэхёна подняться следом и также удивлённо посмотреть на пару, что завладела вниманием присутствующих. — Мы не трахались, Чимин, не дождёшься, — ответил Джин, ядовито улыбнувшись ему. — Не хочу портить накалившуюся атмосферу, — подал голос Чонгук, — но ваша очередь, ребята. — Давай сразу наказание, — хмыкнул Джун, прерывая зрительный контакт с Джином. — Он не сделает этого. — Хочешь назвать меня трусом? Ты меня сейчас на слабо берёшь? — усмехнулся Ким. — Даже если и так, что-то изменится? Джин всегда знал, что Киму нравится выводить его из себя, поэтому тот момент на дороге его удивил, но думать он об этом не хотел. Они с Намджуном разные, и Джин всегда имел привычку спорить с ним, идти наперекор его мнениям и убеждениям. И этот раз не стал исключением. — Юнги, отсядь, — Мин сначала не понял приказа Джина, но затем встал и поменялся с ним местами, и теперь Джин сидел напротив Джуна, смотря в его шокированные глаза. Намджун громко сглотнул, непроизвольно опуская взгляд на до неприличия большие губы. Джин положил руку на его затылок, притянул мужчину к себе, впиваясь в губы требовательным поцелуем. Сокджин лениво двигал губами, явно показывая, что он намерен лишь исполнить свою задачу. Мужчина хитро улыбнулся в чужие губы, заметив, что Намджун с охотой отвечает на поцелуй, пытается перехватить инициативу в свои руки. Намджун не знал, почему в груди разгорается неведомый ранее пожар, винил алкоголь в том, что хочет продлить этот момент на столько, на сколько это возможно, рука зудела от желания положить тёплую ладонь на раскрасневшуюся идеальную кожу чужой щеки. Все присутствующие давно почувствовали неловкость, но никто не смел нарушить эту слишком эстетическую картину, когда пухлые губы накрывают такие же полные и алые. Джин попытался отстраниться, когда юркий язычок проскользнул в рот, намереваясь встретиться с его собственным. Ким удивлённо распахнул глаза, поняв, что отсесть ему не даёт крепкая хватка на своём затылке. Джин зажмурился и сомкнул зубы на нижней губе мужчины, и Намджун, наконец, резко отлепился от него, схватился за повреждённое место и с возмущением уставился на злого Кима. — Какого чёрта ты кусаешься? — пробубнил он, проверяя не течёт ли кровь. — А какого чёрта ты с языком полез? — парировал он. — Меня терзает множество вопросов, но, думаю, не зная ответов на них, я буду спать спокойнее, — пытаясь отойти от шока, произнёс Чимин, смотря в одну точку на полу. — Правильно думаешь, Чимин-и, — Джин ядовито улыбнулся и на всякий случай отсел ещё на полметра. — Что ж? Продолжим. — Нет, — Намджун отрицательно мотнул головой и устало потёр переносицу, пытаясь унять зарождающуюся головную боль. — Нет, ребята, дальше сами. Мне пора домой: Хосок не уснёт, пока я не вернусь. — Почему ты не взял его с собой? — спросил Тэхён. — Он приболел, да и ты знаешь, что он не любит большие скопления народа. Ладно. Я пойду. — Хорошо, хён, тебя проводить? — спросил Тэхён, приподнимаясь с удобного чиминова плеча. — Нет, Тэ, отдыхайте, — Намджун тепло улыбнулся, из-за чего на его щеках появились очаровательные ямочки, встал, немного пошатываясь, и скрылся в коридоре. Юнги провёл его взглядом, повернулся к парням. Хосок. Это имя он слышал впервые за сегодняшний вечер, хотя Намджун сегодня, казалось, рассказал ему о всех подробностях своей жизни. — Кто такой Хосок? — поинтересовался Юнги, скучающе посмотрев на бутылку. — Хосок — сын Намджуна, — ответил Чимин и посмотрел на проход, где несколько мгновений назад скрылся Ким. — Надеюсь, Нам не додумается сесть за руль. — Я его подвезу, — сказал Юнги, поднимаясь с места. — Чон, надеюсь, ты в состоянии вести машину. — Иди уже, — хмыкнул Чонгук и махнул рукой. — Я тоже сейчас поеду. Джин ушёл следом за Юнги, отказавшись от всякой помощи и говоря, что вызовет такси. Тэхён осматривал гостиную, кухню и то, что ему предстоит убрать завтра, когда к нему подошёл Чонгук. Ким сразу понял, что он здесь не один, но не подал виду, продолжая складывать грязные тарелки в стопки. — Спасибо за этот вечер, — негромко сказал Чонгук, стоя совсем рядом, из-за чего Тэхён вздрогнул и несмело обернулся. — Я не в одиночку тебя веселил, — произнёс он отчего-то охрипшим голосом и отвёл взгляд, не выдерживая продолжительного зрительного контакта. — И всё-таки сюда я пришёл только потому, что это твой праздник, — Чонгук растянул губы в улыбке, взял руку Тэхёна и поднёс её к губам, целуя тыльную сторону ладони и смотря в округлившиеся глаза. — Надеюсь на скорую встречу, прекрасный доктор. Чонгук медленно опустил ладонь и отвернулся, уходя. Лукавит: не надеется, наоборот считает, что лучше им не видеться больше, потому что с каждой новой встречей в Чоне что-то меняется. Он думал, что ничего не произойдёт, если он посетит вечеринку, но ошибся. С каждым вместе проведённым мгновением доктор всё прекраснее и добрее становится, и Чонгуку действительно интересно, где граница этой красоты и доброты. — Я тоже буду ждать, — заикаясь на каждом слове, произнёс Тэхён и отвернулся, продолжая заниматься своим делом. Чонгук улыбнулся, на выходе встретился взглядом с Чимином, который, скорее всего, слышал весь разговор. Чон вышел на улицу, глубоко вздохнул, пропуская морозный воздух в лёгкие. Он разблокировал лексус, занял водительское сидение и отметил, что практически не чувствует боли в боку. Чон уверен: Тэхён, сам того не зная, исцеляет его, но ведь от лекарств тоже может выработаться зависимость. Чонгук напоследок бросил взгляд на дом, пытаясь запомнить его, так как понимает, что больше сюда не вернётся… не хочет возвращаться… нельзя. И всё же я буду тебя ждать согревало его душу, рисовало искусными мазками улыбку на каменном лице.***
— Что между вами? — спросил Чимин, остановившийся в дверном проёме и наблюдающий за трудящимся другом. — О чём ты? — удивился Тэхён, повернувшись к нему, хотя Чимин прекрасно знает, что он всё понял. — Ты понял меня. Между вами с Чонгуком что-то есть? — Он просто мой пациент, — усмехнулся Тэхён, действительно считая вопрос Чимина забавным. — Не исключены случаи, когда пациент влюбляется во врача, — ответил Пак и скептически повёл бровью. — Если бы я не знал тебя, то сказал бы, что ты ревнуешь. Погоди, ты ревнуешь? — Он целовал тебя так, словно хочет трахнуть, — сказал парень, оставляя вопрос Тэхёна без ответа. — Чимин! — возмутился Ким, округлив от удивления глаза. — Я уже говорил, следи за своим языком. — Хорошо, папочка, а ты ответь мне на мои вопросы. — А даже если и было, тебе-то что? Ты же наоборот пытаешься меня свести с каким-то парнем. — Только одно условие: я выбираю парня, — продиктовал свои правила Чимин, и только сейчас Тэхён заметил, что он что-то держит за спиной. — Что у тебя за спиной? — поинтересовался Тэхён, подойдя к Чимину, но Пак отошёл на шаг, смотря в его глаза и нагло улыбаясь. — Отдай! — потребовал Ким, подходя к другу вплотную и обнимая его с двух сторон, пытаясь дотянуться до вещицы. — Ты был плохим мальчиком, Тэхён-и, и не заслужил подарок. — Ну, пожалуйста, покажи, — он замер, смотря на лицо напротив, находившееся в пятнадцати сантиметрах от него. Тэхён выхватил из его рук большой прямоугольный плоский предмет, начал разглядывать золотистую обёртку. Чимин улыбнулся, глядя на сияющего интересом друга. Тэхён избавился от обёртки, рассматривая обратную стороны картины. Он перевернул её и приоткрыл рот от восхищения: с портрета на него смотрел темноволосый парень с яркими губами и блеском в глазах. Каждая деталь была чётко прорисована, тона прекрасно сочетались, и Тэхён не мог узнать в парне на холсте себя. Ким провёл кончиками пальцев по ткани, изучая мазки. — Я заказал это у знакомого художника, — произнёс Чимин, отрывая его от увлекательного занятия. — Он очень старался. — Чимин, это прекрасно. Это лучший подарок, — улыбнулся сквозь слёзы Тэхён. — Нет, малыш, — Чимин подошёл к нему, положил картину на стол и притянул к себе за затылок, утыкая лбом в своё плечо. — Хватит плакать. — Это от счастья, — тихо сказал Тэхён, шмыгнув носом. — Спасибо за то, что ты всегда рядом. Я так сильно тебя люблю. — Я тоже, малыш. Я тоже, — произнёс Чимин и улыбнулся, глядя в пустоту, будто действительно мог кого-то там увидеть. Пак несильно покачивал его в своих объятиях, поглаживал по спине, больше всего на свете не хотел, чтобы этот момент заканчивался, потому что только так тепло, только так уютно.***
В машине ехали молча, лишь Намджун один раз нарушил тишину, попросив остановиться возле магазина. Проезжая по практически пустым в столь позднее время улицам Сеула, Юнги внимательно смотрел на то, что происходило за окном автомобиля. Ночной город горел огнями, свидетельствующими о том, что здесь процветает цивилизация, но таким был не весь Сеул. Они заехали на небогатую улицу, которая не была усыпана магазинами с неоновыми вывесками, но от этого не казалась забытой обществом. Машина остановилась у пятиэтажного жилого дома, в котором свет горел только в одной квартире. — Зайдёшь на кофе, — озвучил факт Намджун, смотря на светящееся окно. — Возражения не принимаются. Они поднялись в квартиру на четвёртом этаже. Намджун, сняв верхнюю одежду, прошёл на кухню, чтобы подогреть чайник. Юнги последовал за ним, параллельно с этим изучая квартиру. Двухкомнатная квартира была просторной и уютной, окрашенной в светло-голубые тона. Именно здесь свет был виден с улицы. Юнги зашёл на кухню, сел за небольшой столик с красивой пластиковой поверхностью, взглянул на две чашки перед собой, в которые Намджун ловкими движениями добавлял кофе и сахар. Они сидели в тишине, лишь ветер за окном изредка нарушал этот покой сильными порывами. Ким рассказал о себе сегодня практически всё и, скорее всего, ждал от Мина того же, но Юнги было нечего сказать: он знал, что если опишет свою жизнь, то Намджун, возможно, не захочет иметь с ним ничего общего. — Так, у тебя есть сын? — спросил Юнги, отпив из кружки слишком сладкий кофе. — Да, наверное, сейчас он спит. Юнги хотел спросить о матери ребёнка, но не решился, так как видел, что эта тема не слишком нравится Намджуну, раз он решил умолчать о ней. — Похоже, вы с Чонгуком близки, — негромко произнёс Намджун, врываясь в чужие мысли. — Да, думаю, это так, — усмехнулся Юнги, с приятным чувством ностальгии прокручивая в голове тёплые воспоминания. — Я нашёл его, когда ему было восемнадцать, когда он был всего лишь ребёнком, одиноким в этом мире. Он не просто мой друг — он моя семья. Кроме друг друга, у нас больше никого нет. А что насчёт твоей семьи? — Всё хорошо, они сейчас путешествуют и регулярно пишут. Также у меня есть три придурка, с которыми не соскучишься. Юнги рассмеялся, смотря на серьёзное выражение лица, с которым Ким отзывался о своих друзьях. — Хён, — послышался мягкий тихий голос за спиной. Намджун натянул на лицо улыбку, смотря на мальчика сзади Мина. Юнги обернулся: в дверном проёме стоял юноша лет шестнадцати, укутанный в одеяло, рыжие волосы были растрёпаны, сонные глаза с безграничным интересом смотрели на присутствующих, из-под тёплой ткани выглядывали белые пижамные штаны. Парень мило надувал губы, будто собираясь причмокнуть ими, как наверняка делает во сне, смешно морщил нос. Он хотел зайти, но, увидев незнакомого человека, остановился на пороге. — Здравствуйте, — несмело произнёс он, обращаясь к Юнги, чуть наклонившись вперёд. Мин кивнул, приподнял раскрытую ладонь. — Подойди, — Намджун широко улыбнулся: он знал, что Хосок любит смотреть на его ямочки и часто спрашивать, почему у него нет таких. Юноша остановился рядом с Кимом, а Намджун заключил его небольшие мягкие ладони в плен из своих больших рук. — В чём дело, Хосок-и? — Я не могу уснуть, — ответил он и потёр кулаками слипающиеся глазки. Намджун усмехнулся, подумав о том, что Хосок научился врать. Он всегда боролся со сном, дожидаясь Намджуна, чтобы тот лёг спать вместе с ним, крепко обнял. Юнги изумлённо наблюдал за открывшейся картиной, потому что парень вёл себя как ребёнок, да и Ким не обращался с ним, как с подростком. — Хорошо, иди, Хосок-и, я скоро приду к тебе. Кстати, я купил тебе вишню. Ты же любишь вишню? — продолжал говорить Намджун, а улыбка не сходила с его лица, и Юнги заметил, что она из натянутой и вымученной превратилась в искреннюю. — А можно сейчас? — с детской наивностью поинтересовался он. — Нет, медвежонок, всё утром. Иди, я приду. Обещаю. Хосок тоже улыбнулся и прежде, чем он ушёл, Намджун приподнялся и поцеловал его в макушку. Юнги провёл взглядом странного паренька и повернулся к Намджуну. — Извини за нескромный вопрос, но сколько тебе лет? — спросил Юнги, посмотрев ему в глаза. — Мне двадцать шесть, и Хосок не мой сын, если ты об этом, — ответил Намджун, опустив голову. — Когда он родился? — поинтересовался Мин, не думая, что задаёт вопросы, которые не следует произносить вслух. — Ему шестнадцать. Понимаешь, Хосок особенный, — Намджун закусил губу, думая над тем, стоит ли рассказывать о том, о чём он редко упоминает даже в кругу друзей. — Он отличается от своих сверстников. — Он умственно отсталый? — Я не люблю это называть так, — ответил Намджун и, дождавшись тихого «прости», продолжил: — Ему сложно учиться и запоминать большое количество информации, у него индивидуальная система обучения. Физически он нормальный, но духовно… Он ведёт себя, как ребёнок, слишком добр и доверчив. Он не верит, что в этом мире существует зло. — Это лечится? — Это врождённая патология, он поздно начал говорить, и, когда ему исполнилось двенадцать, я заметил, что что-то не так. Было много психологов, но нет, это не лечится. Он просто отличается поведением и интеллектом, и я его таким люблю. Я никогда его не брошу. — А где его родители? — поинтересовался Юнги прежде, чем подумал, о чём спросил. — Извини, я задаю слишком много вопросов, не касающихся меня. Кажется, он слишком дорог для тебя. — Этот медвежонок — всё, ради чего я просыпаюсь по утрам, — на его уставшем лице вновь появилась улыбка при упоминании о человеке, который ждал его в другой комнате, нагревая место для него. Он кутался в одеяло, пытаясь спрятаться от воображаемых монстров, которые появляются только ночью и от которых спасти его может только Намджун. Мин вызвал такси и попрощался с Намджуном, обменявшись номерами с новым другом, потому что Ким настаивал на встрече за бокалом пива. Сидя в машине, рассекающей по пустующим улицам города, слушая музыку, что тихо лилась из динамиков, Юнги думал о Хосоке, точнее о Намджуне, который буквально начинал светиться, когда видел младшего. Медвежонок. Сколько нежности и заботы он вкладывал в одно единственное слово, обращённое к определённому человеку. Намджун смотрел на него, как будто перед глазами видит целый мир, скорее всего, для него так и было. Мин думал о Чоне, который значит для него ровно столько же, сколько и Хосок для Намджуна. Юнги понял, что ему давно пора домой или за Чонгуком — неважно, ведь Чонгук и есть его дом.