Твой голос, карие глаза Души моей коснулись грешной. Теперь там, где была гроза, Всё распускается надеждой.
***
Многое в нашей жизни зависит от выбора. Насколько просто одно решение может изменить весь ход событий и перевернуть всё с ног на голову? Сколько осуждений сыпется на человека, когда он не следует советам общества, а поступает так, как велит ему сердце? Прежде чем выбрать, ты думаешь о том, что скажут другие. Порою от твоего, на первый взгляд, ничего не решающего выбора зависит вся твоя будущая жизнь, и бояться сделать что-то не так — это нормально. Каждый день мы принимаем разнообразные решения: что съесть, куда пойти, во сколько лечь спать, — и как бы странно это не звучало, но всё из перечисленного играет свою роль. Одна незначительная деталь может заставить работать весь механизм, а может остановить его. Эта длинная история, как и многие другие, полностью построена на выборе, и она начинается здесь — возле маленького цветочного магазинчика в центре Сеула. Чимин заглушил мотоцикл, неторопливо снял чёрный запотевший от контраста температур шлем и улыбнулся, вдыхая полной грудью морозный декабрьский воздух. Улицы города только через час начнут наполняться людьми, поэтому сейчас он может в полной мере насладиться одиночеством. Горизонт только начал загораться, и небо, казалось, с каждой секундой становилось всё светлее. Вид этот завораживал, заставлял сердце трепетать в ожидании чуда. Чимин застегнул кожаную куртку, которая не достаточно хорошо справлялась с задачей защищать от холода, провёл ладонью по ещё немного влажным после душа волосам и направился к магазину с неоновой розовой вывеской. Парень осторожно толкнул дверь и услышал над головой звон колокольчиков, оповещающих о прибытии клиента. Яркий свет, исходящий от люстры, тут же ударил в глаза, заставляя зажмуриться на несколько секунд. До ушей донёсся радостный лай, и вскоре в поле зрения Пака показался и сам его обладатель. Золотистый лабрадор за три секунды сократил расстояния между ними, принял сидячее положение и протяжно заскулил, покорно дожидаясь ласки. Чимин засмеялся и опустился на колени, почёсывая пса за ухом. — Привет, Сэмми, — говорил он, улыбаясь и смотря собаке в глаза, будто надеясь на то, что она может его понять. — Я тоже скучал по тебе. — Пак Чимин, что ты здесь забыл в такую рань? — возмущённо произнёс Джин, выходя из другой комнаты с коробкой в руках. — Джин, доброе утро, — воскликнул парень, поднимаясь на ноги и подходя к рабочему столу, где стоял Ким. — Ты услышал мой голос или узнал по шагам? — Во-первых, хён, я старше тебя, прояви уважение, а во-вторых, только ты мог прийти сюда в шесть часов утра, — повествовал Джин, доставая из коробки разноцветные ленты и рулоны гофрированной бумаги и целлофана. — Ты нашёл то, о чём я тебя просил? — поинтересовался Чимин, разглядывая вазы со свежими цветами, большинство из которых он видит в первый раз. Джин исчез в другой комнате и вернулся спустя минуту, держа в руке небольшой аккуратный букет, обёрнутый прозрачной плёнкой с золотистыми узорами и связанный нежно-фиолетовой лентой. — Ты имеешь хоть малейшее представление о том, насколько сложно достать сирень в конце декабря? — Я знал, что ты справишься, — сказал Чимин, одарив хёна благодарной улыбкой и прижавшись носом к букету, вдыхая приятный аромат маленьких фиолетовых цветочков. Действительно, в области ботаники Джину не было равных, казалось, не существует такого цветка, названия которого он бы не знал. Ким ещё два года назад исполнил свою маленькую мечту: купил небольшое уютное помещение и открыл собственный цветочный магазин, который, по его словам, станет делом всей его жизни. Многие до сих пор называют его мечту лишь глупостью, только Джин никогда не обращал внимания на мнение общества. Чимин так не мог, он постоянно хотел что-то кому-то доказать, не имея даже собственной мечты, хотя у него было одно желание, которое ему казалось чем-то недосягаемым, невыполнимым. Но даже всерьёз думать о нём Пак себе запрещал. — Меня такими словами не возьмёшь, — запротестовал мужчина, замотав головой в знак отрицания. — Тебе всё равно придётся заплатить. Чимин усмехнулся, достал из кармана джинсов несколько купюр и, положив их на стол, усыпанный зелёными листиками и стебельками, направился к выходу. — Эй, ты куда? А цветы? — Я упакую подарок и заеду за Тэхёном, а ты разбуди Намджуна, а потом езжайте в больницу, мои цветы тоже прихвати, — командовал Пак, смотря в окно, за которым уже было заметно светлее. — Какого чёрта я должен будить его? Мы не живём в одном доме, — яро возмутился Джин, смешно надувая губы. Наверное, нет на свете существа, которое бы выглядело милее, когда возмущается. Чимин загадочно улыбнулся, подмигнул ему и, взяв шлем в другую руку, вышел за дверь под возмущённые вопли Кима. — Только попробуй ещё раз пошутить, гадёныш, — бросил ему вслед мужчина, уверенный в том, что он его всё-таки услышал, и недовольно фыркнул. — Не смешно! — обратился он к Сэму, который с интересом смотрел на него, приподняв одно ухо. Джин закатил глаза, уже в который раз за несколько минут проклял Пака и всё же взял телефон в руки, выискивая нужный контакт.***
Тэхён недовольно поморщился, слушая саундтрек, нарушивший его крепкий сон и прервавший прекрасные сновидения, в которых он вместе с семьёй катался на американских горках. Ким продолжал лежать на кровати, упрямо закрывая уши подушкой и искренне веря в то, что скоро звук прекратится. Однако звонящий явно не хотел отступать — у парня было уже четыре пропущенных. — Ладно, Рюджин, на этот раз победила ты! — зло бросил Тэхён и, недовольно мыча, поднялся с кровати. Он подошёл к тумбочке, взял стакан с водой и только потом потянулся к телефону. — С днём рождения, Тэхён-и! — громко послышалось в трубке спустя секунду после того, как он ответил. Парень поморщился и ненадолго отодвинул от уха телефон, ожидая, пока пройдёт волна пожеланий любви, здоровья, счастья. — Братец, ты меня слушаешь? — Естественно, — подтвердил он, отпив прохладной воды из стакана. — Так, чего я ещё тебе не пожелала? — спросила девушка, будто советуясь сама с собой. — Может быть, покоя? — Чего такой скучный? — капризно затрепетала Рюджин. — Такое чувство, словно тебе исполняется сорок, а не двадцать пять. В чём дело? Кошмар приснился? — Ага, снилось, что ты приехала меня навестить, — съязвил Тэхён, с улыбкой ожидая реакции девушки. — Я тоже тебя люблю. Мы с родителями скоро приедем в Сеул и как следует отпразднуем твой день рождения. — Я не планировал отмечать, — говорил парень, присаживаясь на подоконник и смотря на зеленеющую неподалёку аллею. — Кто тебя спрашивать будет? — хмыкнула девушка, видимо, уже желая закончить разговор. — Сегодня четверг, у меня работа, — пытался протестовать он, хотя знал, что все его попытки будут тщетными, ведь сестра всегда добивалась всего, чего хотела. — Отлично, перенесём на субботу. Кстати, мы ждём, когда ты познакомишь нас со своей второй половинкой. — У меня нет никого на примете, — отговорился Тэхён, закатив глаза. — Послушай, это не обязательно должна быть девушка, я ведь знаю о твоих предпочтениях, — с осторожностью сказала Рюджин, продумывая каждое слово, чтобы не сказать что-то неправильное и не обидеть брата. — Не понял, — он нахмурил брови. — Что не так с моими предпочтениями? — Не сваливай всё на меня, я такого не говорила. Просто со своим девизом «Мне и одному хорошо» ты никого себе не найдёшь. Выслушай меня, ладно? — Слушаю. — У меня есть один друг… — До субботы, Рюджин, — протараторил он и отключился. Парень отбросил телефон на кровать и облокотился спиной о стену, откинув голову назад. Господи, ему просто нужно продержаться эту неделю и как-то пережить субботу. Когда-то он был таким же, как и его младшая сестра Рюджин: любил вечеринки, шумные и весёлые толпы отрывающихся по полной людей, ему нравилось, когда адреналин бушует в крови. А сейчас он просто устал и разочаровался. Тэхён упустил тот момент, когда перестал жить только одним днём, когда начал планировать, что будет через год, через два. В один момент его жизнь просто перестала быть интересной, превратилась в обыденность, и Кима это не особо волновало. Парень говорил себе, что многие люди так живут, убеждал себя в том, что возможно завтра что-то изменится. Каждый день он не уставал повторять одно и то же, но всё оставалось по-прежнему. Тэхён ведь знает, когда это началось, просто не хочет вспоминать. Его мысли прерывает шум знакомого мотора, а через минуту он уже слышит стук в дверь. Тэхён нехотя спускается по лестнице на первый этаж с самой минимальной скоростью, с которой только может двигаться человек. Если бы по ту сторону стоял кто-то другой, а не терпеливый и ко всему привыкший Чимин, то этот человек уже давно бы со всей силы колотил в дверь или кричал что-то не совсем приличное. — Доброе утро, — весело сказал Пак, войдя в дом, как только дверь открылась. Тэхён окинул друга изучающим взглядом и отметил, что Чимин, как и всегда, выглядит идеально. Кожаная куртка, обтягивающие чёрные джинсы, подчёркивающие накаченные бёдра, водолазка с горлом такого же цвета. Тёмно-синие волосы были уложены назад, также Тэхён отметил отсутствие мешков под глазами, от чего бы он сам сейчас не отказался. И как у Чимина получается так выглядеть по утрам? — Знаешь, твой наряд сейчас полностью описывает моё настроение, — сказал Ким, хрипло усмехнувшись. — Наверное, по этой причине я всегда ношу одежду в таком стиле, — произнёс парень, зайдя в гостиную и по-хозяйски развалившись на диване. — Давай поговорим о твоём прикиде. Почему ты до сих пор в пижаме? Тэхён опустил голову, рассматривая себя с ног до головы, искренне не понимая, что же так не понравилось его другу. Светло-фиолетовая свободная пижама — его любимая, между прочим. Парень изумлённо уставился на Чимина, задавая немой вопрос. — Я приехал, потому что знал, что ты опоздаешь на работу. — В каком смысле? — не понял Тэхён и перевёл взгляд с ухмыляющегося Чимина на настенные часы в виде домика. Его глаза округлились, когда он увидел, что часовая стрелка приближается к девятке. — Чёрт! Что б тебя, Пак Чимин, ты не мог мне позвонить? Чимин засмеялся, наблюдая за тем, как Тэхён начал носиться по квартире, то появляясь в его поле зрения, то внезапно исчезая. При виде такого друга какое-то приятное чувство теплом растекалось по венам, заставляло глупо улыбаться. Не верится, что они знакомы уже больше шести лет, с тех самых пор, как Тэхён только переехал в Сеул, чтобы учиться в университете. Он отлично помнил их первую встречу и далеко не самое хорошее первое впечатление, какое сложилось о нём. Чимин считал его зубрилой, книжным червём, который и шагу лишнего не сделает, не позвонив и не доложив об этом матери. Пак помнил, как мечтал избавиться от его компании, хоть Тэхён никогда и не был навязчивым, и вот, когда этот момент наступил, он сделал самый странный даже для самого себя выбор, и весь его богатый круг общения с тех пор ограничивался одним Тэхёном. Не было такого дня, чтобы он жалел о том, что сделал, ведь сам прекрасно понимал, что избавил себя от общества людей, которых считал недостойными. — Чимин, — услышал он громкий голос рядом, — вылезай из своих фантазий и вези меня на работу. Я должен был быть там ещё двадцать минут назад. — Жаль, — ответил Пак, глубоко и разочарованно вздохнув. — А я надеялся, ты угостишь меня чашечкой кофе. — Во-первых, ты знаешь, что у меня в доме никогда нет кофе, а во-вторых, ты плохой актёр, — заключил Тэхён, останавливаясь рядом с мотоциклом и недоверчиво смотря на него. Ким никогда не любил эту груду металла, которую Пак буквально боготворил и с которой все пылинки сдувал, но сейчас он опаздывал, поэтому не имел права голоса. Чимин обошёл друга, перекинул одну ногу через сидение, а второй задвинул железную подставку, выравнивая мотоцикл и выжидающе смотря на Кима. — Тебе нужно особое приглашение? — Чимин вскинул одну бровь. Тэхён раздражённо выдохнул и занял место сзади, принимая шлем, протянутый ему парнем. — А ты? — Тебе нужнее. Если упадёшь и ударишься головой — повредишь мозги. Сам же говорил, что мне терять нечего, — Пак усмехнулся, через плечо посмотрев на друга, который после нескольких неудачных попыток всё-таки смог надеть шлем. — Тогда я разозлился, к тому же это было давно, — недовольно пробубнил Тэхён, словно не хотел, чтобы он его услышал. — Всю жизнь это будешь припоминать? Чимин не ответил, только резко завёл мотоцикл, устанавливая передачу и выжимая сцепление. Тэхён вздрогнул от неожиданности и обвил руками талию Чимина, хватаясь за него, словно за спасательный круг, прижался грудью к чужой спине, как будто стоит ему отпустить его или хотя бы ослабить хватку и он упадёт. Дышать было сложнее из-за рук, крепко опоясывающих тело, но это было последним, что сейчас волновало Чимина. Пак повернул голову, видя перед собой только верхушку шлема и подозревая, что друг сейчас закрыл глаза, морально готовясь к быстрой поездке. Чимин любил скорость, любил опасность, а Тэхён ненавидел всё это и предпочитал жить спокойной, в некоторой степени даже скучной жизнью.***
Чимин заглушил мотор возле больницы, потряс Тэхёна за плечо, предупреждая его о том, что они на месте. Ким снял шлем, слез с мотоцикла, пошатываясь и пытаясь удержать равновесие. Да, он определённо больше никогда не поверит Паку, когда тот будет говорить, что не превысит скорость. — Знаешь, хён, с тех пор, как мы стали друзьями, мои нервные клетки постоянно страдают. — Я приму это, как спасибо, — Чимин улыбнулся, и серебряное колечко в его нижней губе блеснуло на солнце. — Отлично, тогда до встречи. И забирать меня после работы не надо, я сам дойду, — торопливо объяснялся парень, отступая к зданию, успев заметить главврача возле больницы. — Эй, подожди, я провожу тебя, — Чимин поспешил за другом, при этом поднимая ладонь, тем самым говоря, что он не будет выслушивать препирательств. Тэхён хорошо запомнит этот день: он стал на год старше, опоздал на работу почти на час, получил выговор от начальства с угрозами остаться без выходных, да ещё и Чимин за ним увязался до последнего этажа. — Пак, что тебе нужно? — простонал Тэхён, выходя из лифта. — Я твой лучший друг. Неужели не могу проводить тебя? — возмутился парень, следуя за Кимом. — До рабочего кресла? — упрекнул он, останавливаясь возле кабинета, на котором висела табличка с его именем. Мимо прошла молодая медсестра, поприветствовала Кима и мило улыбнулась Чимину, на что получила такую же улыбку в ответ. — Погоди, я, кажется, понял. — Нет, ты не понял, — быстро прервал его парень, поняв, о чём он подумал, но Тэхёна уже было не остановить. — Серьёзно, Пак? — спросил он с возмущением в голосе. — Тебе больше негде с девушками флиртовать? — Ты можешь хоть на секунду замолчать? — как можно тише попросил Чимин, оглядываясь по сторонам. Чего он сейчас точно не хочет, так это лишнего внимания. — Ещё чего? Никогда не понимал, почему всем нравятся плохие парни. Чимин закатил глаза и ладонью толкнул дверь напротив, запуская Тэхёна в тёмный кабинет. Здесь было подозрительно тихо и пахло чем-то приятным и отдалённо знакомым. Как только дверь за ними закрылась, в комнате загорелся свет и кабинет наполнился радостными криками. — С днём рождения! — раздалось так громко, что Тэхён скривился и захотел закрыть уши руками, но удержался. Послышался оглушающий звук хлопушки, и весь пол через секунду был усыпан маленькими разноцветными бумажками. — Ты же не думал, что мы забудем, какой сегодня день? — засмеялся Джин, поправляя на голове розовый колпачок, усыпанный поблёскивающими звёздочками. — Ты с самого начала всё знал, — сказал Тэхён, оборачиваясь к Чимину. — Возможно, я специально не разбудил тебя, — парень пожал плечами и сделал невинный вид. — Мне всего лишь надо было задержать тебя, пока эти двое украсят здесь всё. Тебе нравится? Ким с восхищением осматривал весь кабинет, увешанный гирляндами и разноцветными шариками, а друзья молча наблюдали за ним. Чимин не мог отвести взгляд: ему всегда нравилось смотреть на эту странную улыбку, которую он больше ни у кого не видел. Тэхён улыбался часто, но лишь в особенно хорошие дни Пак видел, что улыбка его является искренней и самой настоящей, а не вымученной и разочарованной. — Мы старались, поэтому хотя бы соври для приличия, — решил вставить слово Намджун, когда понял, что ничего ещё не сказал. — Ага, Намджун, особенно ты, — хмыкнул Джин и бросил укоризненный взгляд на мужчину, стоящего рядом. — Пока помогал, лопнул пять шариков и разбил вазу. — Я куплю новую, честное слово, — обратился он к Тэхёну, но понял, что это было лишним, увидев широкую улыбку парня. — Спасибо вам, — сказал Ким, подойдя к ним и обняв обоих. Джин незаметно кивнул Чимину в сторону тумбочки и прикрыл глаза, вдыхая приятный парфюм Тэхёна. Пак подошёл туда, куда указывал Сокджин, открыл небольшую тумбу и почувствовал, как в нос ударил нежный аромат сирени. Парень достал небольшой букет и вернулся на своё прежнее место. — Ты не мог, — протянул Тэхён с улыбкой на лице, отходя от Кимов. — Ещё как мог, — усмехнулся Чимин, и почему-то его красивое лицо залилось краской. Тэ медленно повернулся к другу и смущённо спрятал лицо в ладонях, увидев протянутый букет. — Хей, только давай без слёз, — Чимин подошёл ближе, положил ладонь на затылок друга и притянул его к себе, обнимая рукой с букетом. — Это твой день, малыш, — тихо сказал он, чтобы кроме них двоих никто не услышал, напоследок поцеловал Тэ в висок и отступил назад. — Что ж? Думаю, нам пора. У Тэ много работы, ему ещё людей спасать, — торопливо заговорил Джин, забрал сирень у Чимина и вручил Тэхёну, так как Пак никуда не спешил. — До субботы. — В каком смысле «до субботы»? — не понял Ким, смотря на людей в дверях и недоумевая. — Рюджин уже всех обзвонила, — пояснил Намджун и улыбнулся, обнажая прекрасные ямочки на щеках. — Господи, пожалуйста, скажите, что там будет меньше десяти человек, — сказал Тэхён, посмотрев на троицу с детской искрящейся надеждой в глазах. — Чимин, ты говорил, что поможешь мне поменять масло в машине, — быстро протараторил Намджун и потянул ухмыляющегося и пребывающего явно в хорошем расположении духа Чимина за собой. — А мне нужно в магазин. Если опоздаю, начальство меня убьёт, — в спешке произнёс Сокджин и через секунду тоже скрылся из виду. — Намджун, твоя машина в автосервисе, и, Джин, ты же частный предприниматель, — спохватился парень, хотел было догнать друзей, но в коридоре их уже не увидел. Если хотят врать, то пусть сначала научатся это делать. Иногда Тэхёну кажется, что он в их компании самый старший, потому что именно он постоянно забирает друзей, в особенности Намджуна, из неизвестных мест, где они оказывались после очередного весело проведённого вечера. Пару раз Киму даже приходилось навещать полицейский участок. Тэхён же всю жизнь прожил спокойно, он не любил рисковать, не любил напиваться до потери памяти, а потом думать, как же добраться домой, ему не нравилось принимать спонтанные решения, и он не мог в любой момент сорваться с места и уехать в другую страну. Когда Тэхён думал о том, на что никогда не решится, он вспоминал Чимина, который жил по принципу «В этой жизни нужно попробовать всё», и понимал, что таким ему, видимо, никогда не быть. Парень с какой-то грустью осмотрел полупустой коридор и закрыл за собой дверь. Он ненавидел это чувство одиночества, что пожирало его изнутри, но и никогда не пытался убежать от него. Конечно, Тэхён желал что-то изменить, хотел, чтобы у него в жизни появился человек, который порвёт к чертям все его планы, который откроет что-то новое в нём — то, о чём он сам даже не подозревал. Тэхён просто хотел любить, снова с головой окунуться в этот водоворот из чувств и эмоций. Ким посмотрел на букет в руках, приблизил его к лицу, пытаясь впитать аромат каждого маленького цветочка. Может быть, найти человека, который полюбит тебя больше жизни, в котором ты утонешь настолько же глубоко, не так уж и важно? В принципе, многие люди умирают, за всю жизнь так и не испытав этого прекрасного чувства. Главное — так это иметь людей, ради которых хочется просыпаться даже в самые плохие дни только для того, чтобы увидеть их улыбки, а у него таких людей достаточно.***
Холодный воздух проникал в салон лексуса сквозь открытые окна, заставлял щёки покрываться ярким румянцем, а всё тело сжиматься в безуспешной попытке согреться. Минут тридцать назад солнце полностью село и небо усыпали мириады звёзд. Брюнет взял с соседнего сидения чёрное пальто и вышел из машины, негромко хлопнув дверью. Он поднял голову вверх, забегал глазами по всему тёмному полотну, будто пытаясь разглядеть каждую звёздочку, найти признак, по которому она отличается от сотен других. Сегодня небо действительно было особенно красивым, будто тридцатое декабря — это не обычный день в календаре, а какая-то особенная дата. Парень прикрыл глаза, глубоко вдыхая прохладный воздух. Чёрная пелена разрядилась, стала светлее. Он повернулся, уже догадываясь, что именно предстанет перед его взором. Брюнет открыл глаза и нахмурился, пытаясь увидеть в кромешной тьме хоть что-то, помимо горящих фар. Две машины остановились метрах в пятнадцати от него, вскоре из каждой вышло по четыре человека, останавливаясь перед автомобилями, прервав тем самым яркий свет. Парень недоверчиво осмотрел всю толпу и зацепился взглядом за молодого человека, который вышел вперёд. — Ким Юнсон, давно не виделись, — слащаво произнёс брюнет и сделал несколько шагов вперёд, останавливаясь в паре метров от главаря. — Рад новой встрече, — парень подал ему свою руку для рукопожатия. — Не могу ответить тебе тем же, Гук, — ответил он, игнорируя протянутую ладонь. — Ты знаешь, зачем ты здесь? — Иначе я бы не приехал, — ответил парень, опуская холодные руки в карманы чёрных брюк. — Ты один. Почему? — поинтересовался Юнсон, хотя ответ на этот вопрос его совершенно не волновал, просто он не знал, с чего начать разговор. — Я не нуждаюсь в охране, — сказал Гук, высокомерно приподняв подбородок и улыбнувшись одним уголком губ. — Давай ближе к делу. Скажи, в чём я опять провинился, и мы разойдёмся, как в море корабли. — Ты переходишь границы, Чонгук, и ты знаешь об этом. — Я перехожу границы? — лениво возмутился он, не желая тратить силы на человека, который ему неприятен. Он начал говорить уверенней и твёрже, и от прежней небрежности не осталось и следа. — Твой человек продавал товар на моей территории, следовательно, он забирал моих клиентов. — И за это ты убил его? — удивился Юнсон и повысил голос. — Можно было поговорить и предупредить. — Я уже предупреждал — вы не реагируете. Не строй из себя правильного, Ким, ты сам не любишь просто разговаривать. И если ты не можешь контролировать своих людей, то это буду делать я. Ты слишком молод для этого бизнеса. — Я на два года старше тебя, — прорычал он сквозь зубы, из последних сил борясь с желанием ударить Чонгука по лицу, но Гук не двигался: его ничуть не пугали искорки гнева, мерцающие в глазах конкурента. — Я в этом деле уже пять лет, а ты каких-то жалких два года, так что не смей ставить себя выше меня, — говорил брюнет, будто предупреждая. — Тем более я добился всего сам, в то время как твой папочка преподнёс тебе всё на блюдечке с голубой каёмочкой. — А сколько невинных жизней ты отнял, чтобы добиться всего этого? Сколько боли ты принёс другим людям? — продолжал задавать вопросы Юнсон, видимо, желая вывести стоящего перед ним парня из себя, чтобы тот первым завязал драку. — С каких пор тебя интересует кто-то, помимо твоей сумасшедшей семейки? — поинтересовался Чонгук, замечая, насколько быстро меняются эмоции на лице Кима, стоит ему только упомянуть о семье: прежде обычная неприязнь сменилась ненавистью. — Мне решать, как спать по ночам, вспоминая все свои грехи. У меня больше нет ни сил, ни желания вести эту бессмысленную беседу. Если кто-то из твоих людей по «счастливой» случайности забредёт на мою территорию, ваши ряды значительно поредеют. Надеюсь, мы друг друга поняли. Чонгук улыбнулся одним уголком губ, понимая собственное превосходство, и начал уходить. Сделав несколько шагов по направлению к лексусу, он остановился и, повернув голову, бросил несколько фраз: — Ты слишком привязан к некоторым людям. Они твоя обуза, твоя слабость, то, что тянет тебя на дно, привязывает к себе. Есть одно высказывание: «Хочешь летать — оторвись от земли». — И кто же сказал столь мудрое изречение? — несколько раздражённо произнёс мужчина. — Я, — в его голосе не было гордости, он просто всегда любил диктовать факты, а эта уместно сказанная фраза была его девизом по жизни. Ни к кому никогда не привязываться значит не иметь слабостей — тех невидимых верёвок, за которые так желают ухватиться враги. Конечно, в этом есть свои плюсы, ведь о Чонгуке во всех кругах говорят как о сильной и независимой личности, но у каждой медали есть другая сторона, и обратная у этой — всепоглощающее чувство одиночества. Каждому хочется иметь человека, который останется с тобой даже на самом дне жизни, и смотря на которого ты будешь улыбаться, сам того не желая. Чон, видимо, ещё не встретил такого человека, и он надеется, что эта встреча никогда не состоится. Никто, кроме него, не мог понять этого стремления к одиночеству и независимости, даже лучший друг. Юнсон недовольно хмыкнул и направился к одной из своих машин. Чонгук провёл его подозрительным взглядом: он был уверен в том, что Ким что-то задумал, уж слишком просто он отступил. Чон завёл руку за спину, готовый в любой момент достать из-за пояса пистолет и воспользоваться им. — Удачи, парни, — с ухмылкой на лице бросил Юнсон и быстро взглянул на Чонгука, до которого, похоже, только сейчас начала доходить вся суть происходящего. Джип уехал, а Ким забрал с собой только половину людей, поэтому сейчас в нескольких шагах от парня стояло четверо громил, ожидая, пока Чонгук предпримет какие-то действия. Конечно, Юнсон ведь никогда не умел играть по-честному, поэтому так быстро стал важной шишкой. Чонгук впервые пожалел о своём поспешном решении не брать с собой на дело Юнги, ведь у Мина всегда был запасной план, какой бы сложной не казалась ситуация. Парень стал медленно отступать к машине, но его действия не остались незамеченными, и один из громил направил на него пистолет, мгновенно выпуская пулю. Чонгук успел среагировать и тоже выстрелил, попадая точно в голову. Трое других тут же вытащили оружие и выстрелили практически одновременно. Чонгук хладнокровно убил каждого прежде, чем они вновь смогли нажать на курок. При этом он не испытывал жалости и был уверен в том, что угрызения совести не будут ему докучать. Звук выстрелов, постоянная угроза жизни и здоровью уже давно стали неотъемлемой частью его существования — он привык к этому хаосу и постоянной борьбе за каждый глоток воздуха. Он сбился со счёта, когда пытался вспомнить, сколько смертей на его совести, да и в этом не было никакого смысла, потому как парень понятия не имел, сколько их ещё будет. Единственное, в чём Чонгук был уверен, так это то, что если ад существует, то для него там приготовлен отдельный котёл. Так если все дороги ведут в один конец, почему бы просто не насладиться поездкой? Когда на земле лежало четыре бездыханных тела, Чон выдохнул с облегчением, а адреналин из его крови улетучился. Парень переступил с ноги на ногу и почувствовал резкую боль в области живота, которая заставила его скорчиться и схватиться рукой за бок, будто огнём пылающий. Чонгук бросил хмурый рассредоточенный взгляд на окровавленную ладонь, зажимая рану рукой, наблюдая за кровью, сочащейся сквозь пальцы. Чонгук был так увлечён борьбой за собственную жизнь, что не сразу заметил, что в него попала одна пуля противника и, к сожалению, не прошла навылет. Парень, хромая, дошёл до машины и забрался на водительское сидение, при этом болезненно простонав. Часто и прерывисто дыша, он откинул голову назад, пытаясь собраться с мыслями и придумать дальнейший план действий. Мозг совсем не хотел функционировать, желая вовсе отключиться. Чонгук протянул руку к соседнему сидению и дрожащими руками схватил телефон, выбирая нужный контакт и пачкая устройство светло-красными разводами. — Алло, — послышалось спокойное на другом конце трубки. — Юнги? — радостно воскликнул Чон и тут же болезненно зашипел. — Чонгук, что случилось? Ты в порядке? — с тревогой в голосе поинтересовался мужчина. Он привык задавать эти вопросы каждый раз, когда получал звонок от друга, ведь Чонгук никогда не звонит просто так: либо намечается какое-то серьёзное дело насчёт их бизнеса, либо он в беде. — Нет, я не в порядке. Меня подстрелили. Юнги, скажи, где ты. — Ты думаешь, от меня будет много помощи? Даже если я смогу тебя залатать, то не факт, что ты не умрёшь от заражения крови, — запричитал Юнги, и Чон улыбнулся, думая о том, что, скорее всего, друг сейчас от волнения меряет комнату широкими шагами. Он пытался думать о всякой ерунде, чтобы только находиться в сознании. — Чёрт, Юн, просто скажи, где ты, и я приеду. Помру я под твоим ножом или нет — это уже мои проблемы, — сказал Чонгук, заводя мотор и медленно переставляя ноги на педали. — Я не в городе, — обречённо ответил он. Сейчас, наверное, Юнги стоит возле стола, опустив на него ладони, и безысходно мотает головой. Твою мать, Чонгук, оставайся в сознании! — Послушай меня, езжай в ближайшую больницу. — Больница? — еле слышно удивился он. — С ума сошёл? А как же полиция? — С ней позже разберёмся. Главное — чтобы тебя прооперировали. — Ладно, я постараюсь доехать, — пробубнил он, вжимая педаль газа в пол, что далось ему не без труда. — Хорошо. И, Гук, только попробуй сдохнуть, — бросил он незлую угрозу и начал молчаливо ожидать ответ, чтобы только убедиться в том, что друг по-прежнему с ним. — Не дождёшься, — тихо сказал он, хрипло рассмеявшись и сбросив вызов. Чонгук почувствовал металлический привкус во рту, а это, как известно, не самый хороший знак. До ближайшей больницы около двадцати минут, если не обращать внимания на значительное превышение скорости. Мимо мелькают яркие огни засыпающего города, широкие проспекты и тротуары, полные людей. Чонгук выжимает из своей машины всё, на что только она способна, когда поворачивает на безлюдные улицы. Не хватало ещё сбить кого-нибудь для полноты картины. Стоит ему только подумать об этом, как на дороге появляется какой-то парень, который, заметив яркий свет, никуда не убежал, а просто продолжал стоять посреди дороги с расширенными от страха глазами. Сил, чтобы вывернуть руль и пусть даже врезаться куда-то, не было, поэтому Чонгук приготовился к худшему, но парень исчез буквально в паре метров от машины так же неожиданно, как и появился. Чон начал думать, что таинственный незнакомец был лишь галлюцинацией, любезно посланной фантазией вследствие стремительно растекающейся по телу слабости. Дальше всё было, словно в тумане, и он не понял, как добрался до места назначения. Чонгук кое-как остановил машину, занимая, наверное, сразу три парковочных места, крепко сомкнул веки, пытаясь хоть немного сосредоточиться на своих дальнейших действиях. В горле пересохло, ужасно хотелось пить и ещё больше спать, но Чон знал, что, стоит ему закрыть глаза хотя бы на минуту, он не очнётся больше. Парень с трудом открыл дверь, выбираясь из машины — это оказалось намного сложнее, чем он думал с самого начала. Перед глазами всё поплыло, ноги подкосились, и он бы упал, если бы не открытая дверца лексуса. От безысходности ситуации, в которой Чонгук оказался, хотелось выть в голос, ведь спасение находится в тридцати метрах от него. Чон всегда предпочитал чувствовать себя самостоятельным и независимым, но сейчас он мысленно молил о помощи, мечтал, чтобы к нему подошёл какой-нибудь незнакомый человек и подал ему свою руку. Чонгук повернул голову в поисках спасителя и увидел светлый силуэт в нескольких метрах от себя. Он не мог разглядеть его, так как для этого нужно было подойти максимально близко, он мог только слышать его голос. Этот низкий бархатный голос, за который он ухватился, чтобы остаться в сознании. — Сэр, вы в порядке? — беспокойно спросил этот же голос, обращаясь именно к нему, потому что тут больше никого не было. Или, может быть, Чонгуку просто хотелось в это верить? Но Чон не ответил, вышло лишь что-то невнятно прохрипеть. — О Господи! — воскликнул незнакомец, подойдя ближе. Чонгук поднял голову и, наконец, смог разглядеть лицо человека, которому принадлежал этот особенный голос. Большие глаза, округлившиеся от волнения, с радужкой цвета тёмного кофе, именно такого, какой любит Чон; коричневые вьющиеся пряди волос, беспорядочно падающие на лицо, когда он наклонялся, чтобы разглядеть алое пятно на рубашке Чонгука; слегка пухловатые губы, приоткрывшиеся от ужаса; идеальная линия подбородка; прямой нос с одной единственной родинкой и, в общем, всё… всё в нём казалось идеальным. — Почему вы застыли? — потребовал ответа ангел. Да, именно ангел. Как ещё можно назвать это прекрасное создание в белом свободном свитере, брюках такого же цвета и в бежевом плаще? А ещё говорят, что герои не носят плащи. Парень больше не мог дожидаться, пока Чон решит что-то сказать. Он подошёл ближе, хотя Чон действительно не думал, что такое ещё возможно, перекинул руку Чонгука через своё плечо, а вторую руку положил ему на талию, притягивая к себе и буквально унося его к больнице, так как от раненого пользы было мало. Чонгук продолжал внимательно изучать профиль напротив, медленно перебирая ногами. Он забыл о боли, кажется, вовсе не помнил, что у него была какая-то рана. Он просто молча рассматривал своего спасителя, чуть заметно шевеля губами, будто пытаясь что-то сказать. Чонгук прикрыл глаза, пытаясь спастись от яркого, словно дневного, света. Две медсестры подбежали к ним, видимо, желая помочь, но не понимая, что больше мешают. — Боже мой, что случилось? — защебетала одна из них. — Я нашёл его на улице. У него огнестрельное ранение. Возможно, задеты жизненно важные органы, — говорил он, и по его словам Чонгук понял, что это и есть доктор. — Каталку! — скомандовал парень, и его приказ тут же исполнили. Какой-то мужчина помог ему уложить Чонгука на каталку и везти в неизвестном последнему направлении. Над головой мелькали яркие лампы, и Чон уже сбился со счёта, пытаясь понять, сколько их было. Глаза закрывались сами по себе, и парню нужно было прикладывать большие усилия, чтобы не отключиться. А оставаться в сознании хотелось, чтобы смотреть на тёмную макушку и красивое взволнованное лицо над собой. — Готовьте операционную, — приказал он, отвлекаясь, на несколько секунд разрывая зрительный контакт. — Но доктор Чхве уже ушёл домой, — начала объясняться девушка. — Кто будет проводить операцию? — Я проведу, ясно? Не задавайте лишних вопросов. Соён, позвони Чимину и скажи, что наши планы отменяются. Эй, слушайте мой голос, не закрывайте глаза. — Доктор проследил взглядом за уходящей девушкой и вновь посмотрел на Чонгука. — Прекрасный доктор, как вас зовут? — спросил Чонгук, слабо и глупо улыбаясь. — Тэхён, — быстро протараторил он. — Ким Тэхён. Это было последнее, что услышал Чонгук. Разум стал стремительно его покидать, обессиленное тело, казалось, ему вовсе не принадлежало, а в голове продолжало мелькать нежное «Тэхён».