Лев в волчьей шкуре

      По воздуху Умбры прокатилась едва заметная рябь.       Волк вздрогнул и дёрнул носом, принюхиваясь. Источник возмущений был не очень близко, километрах в пяти, и распознать его суть удавалось с большим трудом. Запахи леса старательно пытались заглушить прилетевший сигнал, но оборотень всё же сумел сосредоточиться.       «Кровь… заражение Вирма — то ли фоморы, то ли пиявки… много крови — должно быть, мертвы… и…» Он ещё раз потянул воздух, убеждая себя, что это не ошибка.       «…Первое Обращение. На мою голову!»       С этой мыслью Петро «Лунный Жнец», Теург Серебряных Клыков, резко вскочил на лапы и устремился вперёд, на ходу трансформируясь в Хиспо.       Десяти с небольшим минут быстрого бега вполне хватило, чтобы добраться до нужного места.       Запахи свежей крови и горячей шерсти всё более чётко и ясно вели Клыка к цели. При желании он вскоре уже мог различить, что новообращённый Гару — мужчина, или, скорее, юноша; что он сильно обескуражен и почему-то ещё сильнее опечален; что, наконец, убитые им — вампиры, а один из них — и вовсе носитель Изменчивости.       Улицы городка заставили Теурга сбавить темп. Он всё ещё оставался по ту сторону Барьера, позволяя себе проскакивать сквозь иллюзорные очертания домов, но теперь бежал спокойнее, стараясь быть не столько быстрым, сколько аккуратным.       «Ага… а вот и он. Трофейный шмот, усталый вид — всё как полагается…»       Обогнув человека спереди и убедившись, что точно попадётся ему на глаза, Теург на секунду зажмурился и резким движением шагнул сквозь барьер.       Юноша резко отшатнулся, когда перед его лицом из ниоткуда возникла здоровенная туша «жуткого волка».       Петро, впрочем, решил не задерживаться в этой форме. Плавно поднимаясь на задние лапы Криноса, он позволил себе короткий приветственный рык, прежде чем столь же плавно и неспешно уменьшиться до Хомида.       — Ну, здравствуй… младший брат.       «Брат» смотрел на Теурга довольно странно. Грусть понемногу испарялась из его взгляда, уступая место неприкрытому раздражению. Петро даже на мгновение почувствовал себя щенком, которого вот-вот пристыдит матёрый собрат.       — Что-то около трёхсот килограмм… то есть, в районе нескольких гигатонн, на пять-шесть порядков мощнее «Малыша», — наконец произнёс новообращённый, ещё раз окинув Жнеца взглядом. — Значит, того, что я видел, всё-таки не было. Здравствуй… «старший брат».       — Не было? — Теург вполне искренне удивился таким словам.       — Не было. Иначе весь этот город уже бы был снесён к чертям собачьим, а от меня бы осталась только тень.       «Так. Кажется, он слишком логичен, чтобы просто принять всё как факт. Попробуем тогда так…»       — Я всё-таки рискну заявить, что на самом деле — было. И, если позволишь, попробую это обосновать.       — Попробуй, — сердито буркнул юноша. — Я всё равно уже никуда не спешу.       — Тем лучше, — Теург ободряюще улыбнулся. — Кстати, я Петро.       — Лев.       — Что?       — Зовут меня так. Лев.       Лев успокоился довольно быстро. Кажется, он просто решил, что «не бывших» событий за эту ночь случилось слишком много, и к ним нужно просто относиться философски.       Петро понемногу вводил новичка в курс дела. Вкратце рассказал ему о себе, о других Гару, о племенах и септах. Описал, какие могут быть формы у оборотня, попытался хоть как-то разъяснить, куда на самом деле девались те самые «триста килограмм» Криноса. Чуть-чуть, вскользь, сколько сам знал, прошёлся по другим обитателям тёмной стороны их родного мира. Расспросил Льва о Первом Обращении — тот, разумеется, ничего не помнил, как и всякий щенок, но даже описание момента, когда он пришёл в себя, помогло выудить пару интересных деталей.       — Смешно признаться, — говорил юноша, — но у меня такое ощущение, будто я кого-то из них попросту съел, пока был в отключке. Ну, не целиком, конечно, но большую часть.       — Живот не крутит? — с искренней заботой уточнил Петро. — Это ведь даже не человечина была…       — Желудок крепкий, переживу, — отмахнулся Лев. — Я даже в общежитии техникума ни разу не отравился, так что…       — Смотри у меня, — Теург шутливо погрозил щенку пальцем. — А то заставлю изучать ритуал на излечение болезней, и не отстану, пока не освоишь.       — Сомневаюсь, что ты можешь оказаться страшнее нашего математика, — парировал Лев. — Вот он от нас точно не отстанет, даже когда дипломы защитим.       Вот так, понемногу втягиваясь в беседу, они вместе добрались до берега Припяти.       Увидев реку, Лев сразу же поспешил к воде и принялся старательно оттирать пятна начавшей подсыхать крови с одежды и кожи. Петро улёгся чуть в стороне, наблюдая за щенком.       «Не знаю, стоит ли уже сейчас об этом… не знаю, но нутром чую — стоит. Да, даже несмотря на то, что это его первые часы».       — Послушай, младший брат, — лениво произнёс он, когда Лев наконец оторвался от воды. — Ты ведь понимаешь, что такую силу, как у нас, нужно суметь обуздать. Иначе будет, как в первый раз — согласись, тебе вряд ли захочется повторять такой опыт.       — Совершенно ни к чему.       — А значит, тебе есть смысл научиться превращаться самому.       — Звучит логично, — Лев уселся рядом со своим нежданным ментором. — Ты говорил, что главное здесь — прислушаться к себе.       — Совершенно верно, — подтвердил Петро. — Я родился волком, но сейчас, чтобы говорить с тобой, извлёк из глубины себя человека. Точно так же и ты можешь услышать в себе и волка, и монстра.       Лев на секунду задумался. С сожалением оглядел себя.       — Знал бы заранее — второй комплект бы прихватил, — вполголоса пробормотал он. — Сейчас же опять всё разорву к хренам… хотя… Петро, — он поднял взгляд на Теурга, — тебе же это удалось. Ты превратился из Криноса в человека уже одетым.       — Хвалю за сообразительность, — ухмыльнулся Клык. — Только это не «мне удалось». Помнишь, я упомянул, что нам тоже доступна кое-какая, как ты бы сказал, магия? Есть один известный ритуал… которому ты, я уверен, однажды научишься… который позволяет вещам меняться вместе с тобой.       — «Однажды научишься»? — Брови юноши взлетели вверх. Петро несколько секунд с явным удовольствием полюбовался его лицом и добавил:       — Однажды научишься делать сам, но на первый раз — позволь мне.       Ритуал сработал на ура.       С превращением пришлось повозиться дольше. Попытки представить себя волком, упростить сознание до звериного, поддаться спящим инстинктам — всё это оказалось слишком трудным для чересчур логичного ума. Даже Кринос не поддавался Льву добрый десяток минут — не помогали ни попытки отстраниться от собственных мыслей совсем, ни концентрация на недавних воспоминаниях.       Сработала, однако, весьма неожиданная мысль.       «Я хочу понять, как это работает».       И почему-то именно с таким подходом превращение пошло как по маслу.       Вернувшись обратно в человеческий облик, Лев вынужден был признать: понимания у него пока что не прибавилось. Зато появилось непривычное прежде ощущение, что именно так всё на самом деле и должно было быть. Непонятно, нелогично, против законов физики и логики — но при этом парадоксально правильно.       …Домой Лев вернулся уже под утро.       В голове его бились прощальные слова Жнеца:       «Когда ты соберёшься в путь — доберись до Прихода, там перекинься в волка, вспомни мой запах. И доверяй чутью».