Пешки великого замысла

Вики выбросило обратно в реальность словно из поезда на ходу. Она хватала ртом воздух, обессилено повиснув на цепях, как тряпичная кукла. Голова кружилась, перед глазами плясали темные пятна, мешающие рассмотреть ангела всего в метре от себя. Гулкий тяжелый вздох был последним, что она услышала, прежде чем провалиться во тьму. Когда Вики открыла глаза, яркий солнечный свет неприятно резал глаза. Осознание того, что ее уже не окружает густая тьма и сырость камеры, заставило непризнанную резко сесть. Не самая лучшая была идея. Виски взорвались звенящей болью, словно в них вкручивали раскаленные спицы. С губ сорвался болезненный стон. — Это из-за Мальбонте, — раздался знакомый голос в глубине комнаты. — Его близость ослабляет тебя: твое тело слишком слабое для того, чтобы сдерживать его силу. Фенцио говорил это скучающим будничным тоном, словно обсуждал новости за ужином. — Мама, — прохрипела непризнанная, едва ли контролируя осипший голос. Пересохшее горло саднило. — Ваша жена была Ангелом-Хранителем моей матери. Губы бывшего учителя тронула тень грустной улыбки. — Верно. После минутного молчания, ангел жестом указал на столик возле кровати. — Поешь. Пока ты нужна Мальбонте, ты должна бы выглядеть лучше, чем побитая псина. Резкие слова Фенцио, отца любимого мужчины Вики, больно резали по остаткам ее самолюбия. За недели, проведенные в темнице, она действительно стала чувствовать, что жизнь ее пожевала и выплюнула. Хотелось незначительных человеческих радостей: причесаться, почистить зубы, переодеться в чистую одежду. Вряд ли ее удостоят такой чести, поэтому нужно радоваться тому, что она может увидеть солнечный свет и поесть. Жадно выпив сладковатую прохладную воду в стакане, Вики так и не притронулась к еде. Фенцио криво улыбнулся, голубые глаза вновь потемнели от хорошо знакомого ей презрения. — Строптивость. Такое глупое и низменное, свойственное только людям поведение. Внутри непризнанной вспыхнул фитилёк нарастающего раздражения. — Как вы теперь будете смотреть в глаза Дино? — процедила сквозь зубы Вики. — После всего что натворил Мальбонте? После всего, что вы еще натворите вместе? Фенцио вдруг разразился гулким, неприятным смехом. — Ты никак не поймешь, Уокер. Мы все - лишь пешки на шахматной доске. И ты с твоей матерью играете не последнюю роль в том, что происходит, — прорычал ангел, тыча пальцем в окно, за которым горизонт все еще был подернут черной дымкой сражений . В горле Вики встал ком. — Что вы хотите сказать?! — огрызнулась она в ответ. — Не я и не моя мать выпустили Мальбонте и развязали войну! Это сделали вы! — Неужели? — улыбка Фенцио становилась все больше похожа на гримасу истинного психопата. — А не ты ли выпустила Бонта из башни, дав мне возможность это сделать? Издевка в голосе Фенцио стала для Вики ведром ледяной воды на голову. Чувство стыда и разочарования в самой себе захлестнуло девушку с головой. От этих мыслей ее плечи тяжело опустились вниз. — О, не расстраивайся, Вики, — сказал ангел неожиданно мягким тоном, — ты все сделала правильно. — Издеваетесь? — Вовсе нет. Хочешь узнать историю до конца, чтобы понять? Вики неуверенно подняла глаза на учителя. Боль, пульсирующая в висках не давала ясно мыслить, но все же она знала, что за загадками и насмешками Фенцио, что-то скрывается. Она чувствовала это, блуждая по его воспоминаниям прошлой ночью. — Хочу, — несмело сказала девушка. Фенцио подошел к кровати Вики и взял ее под локоть, вынудив подняться. Когда их глаза встретились, пучина воспоминаний ангела снова поглотила ее. *** Они оказались рядом с небольшим домом в уютном пригороде. Маленькая Ребекка, едва научившаяся ходить, задорно топала маленькими сапожками по замерзшей луже. Хруст тонкого льда вызывал у ребенка дикий восторг. Двое взрослых умиленно наблюдали за дочерью, не зная, что они не одни не сводят с нее искренних, любящих взглядов. Сариэль в своем белоснежном облачении присела на корточки рядом с девочкой и едва сдерживалась, чтобы не смахнуть снежинки со светлых ресничек. Она смотрела на Ребекку, как на собственную дочь: с трепетом и заботой, о чем свидетельствовало едва заметное подрагивание жемчужных крыльев. Вики не заметила в какой момент бабушка и дедушка отлучились, оставив малышку одну. Ребекка подбрасывала снег маленькой лопаткой и звонко пищала, когда он хлопьями падал ей на лицо. Ничто не предвещало беды, но Вики заметила какую-то тень за одной из припаркованных машин. Прочитав мысли непризнанной, рядом материализовался хозяин воспоминаний. Не поворачивая голову к Вики, Фенцио сказал. — Не утруждайся. Тебя здесь не было. Вики застыла, хотя ноги ныли от желания броситься к Сариэль и Ребекке, чтобы предупредить о крадущейся черной собаке с нездоровым, злым взглядом. Псина, пригнувшись, почти ползла по поверхности снега, роняя капли вязкой слюны с желтых зубов. Наверняка она одичала и обезумела от холода и голода. Маленький пригород не пестрил забегаловками с заполненными объедками контейнерами в подворотнях. Ясные глазки Ребекки повернулись в сторону крадущейся тени, и девочка радостно засмеялась, протягивая маленькие ручки к лохматому зверю, который для ее детского взора явно не выглядел угрожающе. В этот момент собака раскрыла наполненную пеной пасть и сорвалась с места. Вики вскрикнула от ужаса, прищурив глаза из-за режущей вспышки света. Когда разноцветные мошки рассеялись, и к ней вернулась возможность ясно видеть, Ребекка плакала, сидя на снегу, а Сариэль стояла рядом, вытянув руку перед собой с неподдельным ужасом на лице. Клыкастая пасть застыла в миллиметрах от лица ребенка. Стоило Херувиму отвлечься на выбежавших на плач родителей, как чары рассеялись и злобная бешенная псина превратилась в обычную бездомную дворняжку, несмело обнюхивающую покрасневшую от мороза щечку. Перепуганные родители прогнали собаку прочь и поспешно унесли дочь в дом. Когда дверь захлопнулась, убедившись, что опасность миновала, Сариэль облегченно выдохнула и, раскрыв крылья, подпрыгнула, тут же скрывшись в водовороте. Вики повернулась к Фенцио, поднявшему погрустневший тяжелый взгляд вслед любимой. — Она, — несмело начала Вики, словно боялась нарушить хрупкую тишину зимней улицы, — она должна была умереть в этот день? Губы ангела тронула странно мягкая улыбка. Как улыбаются ребенку, задавшему глупый вопрос. — Нет. Ангелы-Хранители называются так неспроста. Им позволено вмешиваться в жизнь своих подопечных, если это не повлияет на равновесие. Не вмешайся она, Ребекка бы пострадала, но выжила. Все закончилось бы парой шрамов на лице и шоком. На самом деле, Сариэль не должна была вмешиваться сама. Она должна была создать обстоятельства, которые бы привели сюда кого-то из смертных, чтобы предотвратить это, — Фенцио улыбнулся чему-то в своих воспоминаниях. — За этот случай она получила выговор от совета, но и бровью не повела, упорно доказывая, что роль хранителя для нее важна не только перспективой вознесения. Вики посмотрела в затягивающийся глаз водоворота, упорно подавляя в себе желание задать какой-нибудь вопрос. Она чувствовала, что история должна быть рассказана до конца самим рассказчиком, и тогда вопросы исчезнут сами собой. Холодный ветер шелестел перьями двух бессмертных, словно нашептывая какие-то секреты этому миру. Фенцио вдруг посмотрел на Вики так, как будто только что вспомнил, что она здесь. Былая нежность снова утонула во льдах тяжелого взгляда. — Сариэль оберегала и любила Ребекку так, как не любила никого и никогда, — начал следующий эпизод своего рассказа учитель. В унисон его словам вокруг них стали проплывать окутанные дымкой воспоминая. — Наверное, даже меня. Эти слова укололи Вики едва заметным чувством ревности. Не ее ревности. Ревности Фенцио к Ребекке. Он ведь наблюдал за тем, как Сариэль тонет в ней, отдает всю себя на то, чтобы провести ее в Рай. Мимо проносились эпизоды жизни мамы Вики: вот она разбила коленки и ладошки, упав с велосипеда, а Сариэль касалась тонкими пальчиками ссадин, забирая себе ее боль. Здесь девочке не больше пяти лет от роду. Вот ей лет тринадцать. Ангел-хранитель шепчет что-то на ухо, пока та собирает с земли разбросанные тетради. Мама Вики выглядела гадким утенком. Белокурые волосы убраны в нелепые косички, как у Мэри Поппинс. На вздернутом носике, украшенном живописным прыщиком на самом кончике, сикося сидят круглые очки, а зубы поблескивают брекетами. Ходячее клише школьных историй о предметах насмешек всех одноклассников. Ребекка раздраженно сжимала кулачки и бубнила себе под нос. — Вы еще поплатитесь за это, — ворчала девочка, шмыгая носом в упорной попытке не дать воли слезам. — Вы еще увидите, на что я способна. Услышав эти слова, Вики не смогла сдержать улыбку. Уже в этом возрасте мама была готова прыгнуть выше собственной головы и горела амбициями. Фенцио тем временем продолжил рассказ. — Сариэль проводила на земле столько времени, что можно было подумать, что вот-вот станет обычным человеком. Она перенимала людские привычки. Пыталась помогать тем, кто попадался ей на пути. Все чаще она стала являться Ребекке в образах давно умерших, направляя ее жизнь в благое будущее. Ребекка росла, и Сариэль стала острее чувствовать, что ей нужно заботиться еще о ком-то. О ком-то более беззащитном, чем повзрослевшая и окрепшая характером подопечная. — И тогда появился Дино? — догадалась Вики. — Верно, — кивнул Фенцио. Его голос стал теплее при мыслях о маленьком сыне. В проплывающих мимо воспоминаниях Сариэль водила по залу белокурого голубоглазого малыша, который делал несмелые шажочки, уцепившись за указательные пальцы матери. Образ молодого Фенцио присоединялся к ним, чтобы покружить сына на руках или обнять любимую жену. Энергия идиллии этого момента запечатлелась в памяти Фенцио ароматом похожим на крем-брюле: густой и сладкий с оттенком жженого сахара. Вики тоже захотелось улыбнуться. На секунду она даже забыла, что рядом с ней ангел, который убил ее. Который глубоко презирает и ненавидит ее и ее мать. Видя его таким заботливым и счастливым, Вики не верилось, что то, во что превратился Фенцио — это не какой-то злой брат-близнец настоящего отца Дино. Мысли о любимом отозвались тоской в груди Вики. Интересно, как он? Смогли ли они с Люцифером и остальными учениками обойти осаду и раздобыть припасы для школы пока она была здесь. Наверняка он страшно волнуется. Перед глазами Вики промелькнуло ее собственное воспоминание: разочарование в глазах Дино, когда он узнал обо всем, что натворил его отец. Вдруг дымка окутывающая воспоминания бывшего Престола потемнела и приобрела горький привкус. Вики не успела понять, что произошло, как мраморная зала вокруг них сжалась до затхлой темной комнатушки. — Когда-то я думал, что здесь все закончится. Но отсюда все только начиналось, — с тяжелой тоской в глазах сказал Фенцио.