off

Чонгук, устало плюхаясь на пассажирское сиденье с тяжёлым вздохом на губах, еле слышимо хлопает дверью и откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза, дабы наконец насладиться тишиной и «ничего не деланием». На часах было двенадцать часов ночи и, к счастью, парень успел закончить все свои дела извне. Теперь ему надо было вернуться в свой кабинет, дабы разобраться с документами и другой утомительно-бумажной работой. В конце концов, даже если бы Чон перестал тратить время на сон и еду, он бы не сумел вернуть компанию в прежнее русло даже за несколько лет: ему казалось это чем-то физически невозможным. Тем не менее, на сегодня все задания были выполнены: Чонгук следовал расписанию, составленному Тэхёном, и не потерял ни минуты, пусть ему пришлось пропустить трапезы и вообще какой-либо отдых, из-за чего сейчас он чувствовал себя выжатым как лимон. К слову, от мысли о том, что это ещё не всё, легче не становилось. И ведь даже высказаться было некому, кроме, пожалуй, секретаря Кима. Однако, если он узнает о том, что Чонгук не спит по ночам, а втыкает в компьютер, сортируя документы и составляя новые, то лично проконтролирует каждое чонгуково действие, чтобы убедиться в том, что младший поспал. То бишь, если он расскажет, то поработать сверхурочно у него не получится. — День сегодня был насыщенным и тяжёлым, господин Чон, верно? — заводя двигатель, с любопытными нотками в голосе интересуется Тэхён, выводя на небольшой экран руководительское расписание. — У меня каждый день насыщенный и тяжёлый, — с измученной улыбкой на губах выдыхает парень и направляет взгляд на небольшой список, вспоминая каждый пройденный пункт — иногда с успехом, иногда с полным провалом. — Но вы всё успели. Это хороший прогресс, — смахивая расписание в сторону, ободряюще произносит Ким и заходит в чужой плейлист, включая один из последних аудио. Тэхён не собирался пускать всё на самотёк: он прекрасно помнил тот день, когда Чонгук надолго засел в душе перед сном. И мужчина сначала не понимал, что стало причиной такой задержки, пусть у него и были некоторые предположения. Однако, как узналось позднее, директор просто закрылся в ванной комнате, чтобы, как ни странно, поработать, взяв с собой ноутбук и скрыв это тэхёновых глаз. Позволять молодому организму так над собой издеваться Ким не мог, и он искренне надеялся на то, что Чон придёт в себя и перестанет изматывать собственное тело таким извращённым способом. Прямо как… его родители. — К слову… — вдруг начинает Чонгук и поворачивает в голову в сторону секретаря, который в свою очередь бросает на брюнета короткий взгляд из разряда: «я вас слушаю». — Ты не знаешь, где Хосок? Он ведь дома? — прикусывая нижнюю губу, интересуется Чон, искренне надеясь на то, что младший брат всё же находится в пределах особняка, а не где-нибудь в клубе или в чужом доме на какой-нибудь «вписке». Чонгук не бывал на таких, но знал лишь то, что люди там напиваются, заводят все эти интимные связи и иногда даже употребляют наркотики: собственно поэтому брюнет, скорее всего, и не бывал на таких. Проблемы со здоровьем или с законом ему были совсем не нужны, и он придерживался этого мнения, которое ему навязали родители, воспитатели, няни, с самого детства. Чонгук был благодарен этому обществу за то, что ещё в мальчишеском возрасте оно сумело внедрить ему голову всю важность собственного выбора, потому Чон ни при каких обстоятельствах не собирался пускаться во все тяжкие. Жизнь наглядно показала ему, насколько это отвратительно. — Судя по геолокации… — останавливаясь на светофоре, задумчиво начинает Тэхён и берёт в руки мобильное устройство, заходя в программу, отслеживающие местоположение чужого гаджета. — Таунхаус на главной улице. — О, Боже… — Чонгук устало закатывает глаза и в надежде больше ничего не видеть прикрывает веки, прижимаясь виском к холодному стеклу справа от себя. — Неужели он снова пошёл туда? Я же говорил ему… Там слишком много мутных людей, с которыми лучше даже не пересекаться… Что ни день, то эмоциональная мясорубка. Сначала нерешаемые проблемы на работе, потом открытое пренебрежение и отвращение в свою сторону, а следом и долгая волокита с документами. И даже вернувшись домой, в надежде отдохнуть или получить хоть какую-то поддержку от собственного брата, Чонгука просто втаптывают в грязь, как и все его старания. Хосок его даже не жалеет: деньги со счетов улетают постепенно, но в огромном количестве, так ещё и на вещи, которые даже не легальны. Хосок — не совершеннолетний, ему только восемнадцать. Он не имеет права распивать алкоголь, а проституция, в целом, незаконна, однако этот парень позволяет себе нанимать девушек лёгкого поведения за бешеные деньги, дабы всего-навсего поразвлечься. И нет, старший Чон их совсем не винит, ведь это их работа: мало ли под каким предлогом они продают своё тело, у каждого свои причины и Гук не вправе судить. Он не винит «ночных бабочек», он винит Хосока, который бездумно разбрасывается деньгами направо и налево, дабы повысить свой статус «крутого хулигана», способного получить всё, что угодно. Терпеть такое просто невыносимо, так брат ещё и предпринимает попытки сопротивления, когда Тэхён забирает его, чтобы довезти до дома. Хо следовало бы находиться в особняке после десяти, потому что компания итак страдает из-за своей не самой лучшей репутации, останавливаясь на мнении, что Чонгук не только плохой руководитель, но ещё и отвратительный опекун, который усмирить собственного брата не в силах. Плюс ко всему младший Чон постепенно начинает появляться в новостях, конечно же, не в лучшем свете. И разбирается с этим Чонгук. Как будто ему своих проблем не хватает. — Мы можем забрать его прямо сейчас, Господин Чон, так что не стоит переживать, — уверенно выдаёт Тэхён, плавно надавливая на педаль газа, и включает поворотник. — Уверен, Господин Чон Хосок во вменяемом состоянии, — даже не веря в собственные слова, спокойно произносит Ким, из-за чего Чонгук еле заметно усмехается, воспринимая это как какую-то шутку. В прошлый раз он впечатал Тэхёна плечом в заостренный угол стены за то, что тот хотел забрать его с какой-то вечеринки, лишив возможности попробовать какую-то подозрительную дрянь, так о какой вменяемости вообще идёт речь? Секретарь Ким не слабак: он может дать отпор, может проявить силу, но только не по отношению к семье Чон, потому получилось так, что он набил себе синяк на плече, но не более того. Тэхён не особо пострадал, а это уже успокаивало, пусть и страх по поводу того, что младший снова сможет учудит что-нибудь, не покидал Чонгука ни на секунду. Конечно, он переживал за обоих парней, но, если говорить начистоту, то Тэхён был ему в несколько раз дороже. И в несколько раз роднее. — Да ну? — с издёвкой в голосе задаёт риторический вопрос Чонгук и еле заметно усмехается, подпирая щёку кулаком. — В прошлый раз он не хотел идти с тобой ни при каких обстоятельствах, из-за чего тебе пришлось силой тащить его в машину, — припоминая недавно произошедшие события, опровергает чужие слова о хосоковой «вменяемости» Чонгук и переводит любопытный взгляд на Тэхёна, который на секунду приподнимает уголки губ и плавно скользит рукой по рулю, уводя его в сторону, дабы следом вернуть в исходное положение и выключить поворотник. — Кстати об этом. Синяк ведь ещё не прошел, верно? — заостряя своё внимание на чужом плече, интересуется Чонгук. Тэхён никогда не дружил с лекарствами или таблетками: он всегда старался избегать их применения и обычно пользовался какими-то народными средствами или что-то в этом роде. Мужчина очень редко болел, а чем-то серьёзным — ни разу в жизни. По крайней мере, Чонгук такой информацией не владел. — Это ерунда, господин Чон. Пройдёт, — также непоколебимо отвечает Тэхён и гулко сглатывает, стоит Чонгуку сильно засмотреться и на какое-то время зависнуть, остановившись взглядом на мужчине и его образе в целом. — Когда приедем домой, я посмотрю, — приходя в себя, торопливо произносит брюнет и облизывает внезапно высохшие губы, пока перед глазами застывает обворожительная картинка Тэхёна и его рук, лежащих на руле. «Нельзя ведь так в открытую пялиться на человека, тем более, когда он за рулём», ловит себя на мысли Чонгук и отворачивается в сторону, слегка прикрывая глаза от очевидного стыда. — Нанесу мазь, если что, — следом добавляет он, даже не собираясь мириться с чужими отрицанием использования разных медикаментов. Кроме того у Тэхёна не было аллергии на какую-либо химию, а значит, и переживать было не о чем: мазь хуже не сделает, она не ядовита. — Не стоит, господин Чон. Это всего лишь синяк, — поспешно отказывается от чужой помощи водитель, из-за чего Чонгук еле заметно хмурит брови, но принимать поражение не спешит. В конце концов, Тэхён всегда так говорит. Для него любая травма — какая-то ерунда, о которой даже беспокоиться не стоит, однако Чонгук так не может; не может не беспокоиться из-за — возможно, эгоистичного — страха одиночества, ведь если с Тэхёном что-что случится, то Чон сломается ровно на следующий день, ибо близких людей совсем не останется. Чонгук не переживёт ещё одну потерю. — Не отнекивайся, — всем своим видом излучая уверенность и упорство, выдаёт парень, а потому Тэхёну следовало бы просто принять помощь. Пусть Тэхён всегда был спокойным и сдержанным, Хосок иногда переходил границы дозволенного, начиная не по-человечески давить на него и унижать все возможными способами, однако стоило Чонгуку вмешаться, как младший брат отступал, хоть и говорил напоследок что-то из разряда: «защищаешь этот мусор? он — никто, а я твой брат, так как ты можешь быть на его стороне?!». И подобные стычки по ночам очень сильно выматывали, да вот только Ким собственной усталости никогда не показывал. Это его работа — заботиться о семье Чон. — На самом деле… — нарушая повисшую в воздухе тишину, спокойно начинает Тэхён, как бы привлекая к себе внимание. — Каждая встреча с Хосоком, словно русская рулетка: может повезти, а может и нет. Всё зависит от госпожи удачи, — с лёгкой улыбкой на губах подмечает водитель, на что Чонгук грустно усмехается. — Да, это точно… — тяжело вздыхая, произносит Чонгук, а следом спустя недолгую паузу задумчиво уводит взгляд в окно, дабы наконец принять решение и направить Тэхёна туда, куда нужно, с целью вернуть младшего брата домой. — Ладно, давай заберём его, а потом вместе поедем домой, — с какой-то неохотой выдаёт старший Чон, морально подготавливая себя к очередной образовательной беседе и поистине детским истерикам в ответ. — Хорошо, господин Чон, как скажете, — быстро меняя маршрут навигатора, отвечает Тэхён и немного увеличивает громкость музыки в салоне, дабы отвлечь Чонгука от тяжелых мыслей и насладиться тишиной, пока это возможно.

🌙

Приглушённые биты какой-то танцевальной хип-хоп музыки, еле слышимые голоса, сливающиеся друг с другом, весёлый смех и посторонние звуки доносятся до ушей, словно через тонкий слой ваты. Тэхён старается игнорировать все свое предвзятое отношение к этому месту и людям, которые тут находятся. Ему просто нужно забрать Хосока — вот и все. Он имеет полное право игнорировать все, что не входит в его задачу. Чем быстрее он заберёт младшего Чона, тем быстрее это всё и закончится. Потому мужчина с тяжёлым вздохом на губах юрко берёт телефон в руки. Ким смело делает шаг к воротам, спокойно открывая их, дабы дойти по дорожке до лестницы в несколько ступенек и зайти в шумное помещение, недовольно жмурясь из-за яркого неонового света. Тэхён старается аккуратно пробраться через толпу постоянно двигающихся тел, но когда всё же кого-то задевает, то произносит тихое: «прошу прощения», просто пропуская ответ мимо ушей. Мужчина просто не хочет тут задерживаться, потому и не устраивает скандалов, когда кто-то наступает ему прямо на лакированные туфли и проходит по ногам, как по асфальту. Впрочем, Тэхён всё равно не акцентирует на этом своего внимания, а лишь заходит в какое-то поистине жаркое помещение, вынужденно расслабляя галстук и тяжело выдыхая сквозь приоткрытые губы. Тут что, даже окон нет? Или это… Неожиданное прикосновение к собственным ягодицам, точнее, конкретный шлепок, заставляет Тэхёна слегка вздрогнуть и обернуться, на подсознательном уровне сделав шаг назад. — Оу… Так ты парень? Ну и задница у тебя, тигренок, — пошло улыбаясь, произносит какой-то мужчина, окидывая Кима циничным взглядом, а следом акцентирует своё внимание на заправленной в брюки рубашке, подмечая достаточно стройную талию. — И зачем же ты так официально? — делая шаг вперёд, интересуется светловолосый, на что Тэхён даже не реагирует, лишь отступая назад, дабы сохранить безопасную дистанцию с человеком. Ну что за хамство? Неужели им абсолютно не знакомы правила этики? Они вообще знают, что такое манеры? Знают, что нельзя прикасаться к людям подобным образом? И Тэхён держится. Однако стоит этому незнакомцу протянуть руку, как Ким, тут же приходя в себя, хватает мужчину за запястье и скручивает руку, оказываясь у него за спиной. Он шипит что-то из разряда: «пожалуйста, держите это при себе». Тэхён слышит знакомый голос, и после торопливым шагом покидает комнату. Он быстро ориентируется в пространстве и оказывается там, где нужно. Небольшая, рассыпанная вдоль стола, тонкая линия порошка постепенно пропадает, оказываясь у кого-то в носу, пока Хосок наблюдает за этим с неподдельным восторгом. К слову, наступает его черёд: молодые парни садят младшего Чона за широкий стол и дают ему завёрнутую купюру, не переставая весело общаться друг с другом и обсуждать что-то, что не особо интересует Тэхёна, который в свою очередь подходит к компании ближе, привлекая к себе внимание всех присутствующих. Но сейчас мужчина не придаёт этому особого значения, ведь Хосок, который, видимо, с ума сошёл, раз уж решил перейти от алкоголя к настоящим наркотикам, единственная его проблема и причина, почему он здесь. — Господин Чон… — медленно начинает Тэхён, однако даже не успевает продолжить, потому что его громко перебивают. — Нет! Нет, нет, нет, нет! Уйди! Свали отсюда, чёрт возьми! — указывая на дверь пальцем, выкрикивает Хо, будто сгорая изнутри. Конечно же, он знал, зачем Тэхён здесь; знал, что этот ничтожный секретарь здесь, потому что в очередной раз собирается забрать несовершеннолетнего и оборвать на корню всё его веселье. — Я не могу тебя уже видеть! Ты достал меня! Оставь меня в покое, и Чонгуку скажи, чтобы он забыл о моём блядском существовании! — наблюдая за тем, как Тэхён даже не трогается с места, вопит парень. Конечно, ему хоть бы что. — Господин Чон, пойдёмте домой… — делая шаг вперёд, осторожно произносит мужчина в надежде на то, что Хосок образумится. — Пошёл нахуй! Тебе что, не ясно? Ты тупой или глухой? — испепеляя секретаря взглядом, не выдерживает Хо. «Он точно пьяный», — думает Тэхён. — Господин Чон, нам нужно домой. Вы же знаете, что я в любом случае заберу вас отсюда, — надеясь на то, что никто из одногруппников не помешает, произносит Тэхён, и поспешно подходит к младшему, однако, как назло, на чужую защиту встают какие-то парни, которые с вызовом поднимают на секретаря взгляд и пихают его в грудь, отталкивая от невменяемого Хосока, который в свою очередь берёт в руки купюру. — Нет! Господин Чон! — отпихивая от себя парней, злобно выкрикивает Ким. И в следующий же момент мужчина получает удар в солнечное сплетение. Дыхание перехватывает, но всего на какую-то миллисекунды, после чего один из парней получает локтем, а второго Тэхён кидает на прогиб. Прямо на стол с напитками и порошком. — Что ты творишь?! — снова начинает кричать младший Чон, но Тэхён просто хватает его за руку, что оказывается на удивление легко сделать. Конечно, он же пьяный. — Какого чёрта?! Отпусти меня! Я никуда с тобой не пойду! Отпусти! Отпусти! — не унимается парень, однако Тэхён на провокации не ведётся, продолжая вести парня за собой. Пьяный Хосок — беспомощный Хосок, потому Ким без проблем доводит его до машины. Боже, если Чонгук узнает о том, что Хосока попытался, то наверняка будет не в восторге. Но с другой стороны Ким не мог просто промолчать, ведь это было бы несправедливо по отношению к господину Чону, который переживал о чужой жизни больше, чем о своей собственной. Тэхён его понимает. Телохранителей всегда учат принимать удары. И Тэхён готов на все, чтобы помочь Чонгуку и, уж тем более, сохранить ему жизнь.

🌙

Время шло. Чонгук уже успел задремать в ожидании целого Тэхёна и, желательно, не пьяного в стельку Хосока. Однако, увы, все чонгуковы надежды на нормальный вечер буквально разбиваются вдребезги, как только брюнет замечает пьяное тело. А потому Чонгук, отбросив сон и усталость на второй план, тут же напрягается. Тэхён в свою очередь открывает дверь и аккуратно укладывает пьяное тело на заднее сиденье прямо под пристальным взглядом Чонгука, который обеспокоенно наблюдал за происходящим. Ему до одури хотелось сказать о том, насколько бездумно Хосок ведёт себя, когда засиживается допоздна в сомнительных домах и напивается до такого состояния. Старший уже не раз говорил ему об этом в надежде на то, что парень образумится, однако Хосок не переставал прогуливать университет; не переставал посещать подобные «мероприятия» и не переставал медленно, но верно убивать свой организм всякой дрянью. Почему Хосок просто не мог обойти это стороной? У него ведь было всё для прекрасной жизни: деньги, возможности, друзья, так почему? — Господин Чон, я… — присаживаясь на водительское сиденье, как-то неуверенно начинает Тэхён и заводит двигатель, опуская руки на руль. Чонгук тут же обращает на мужчину внимание и невольно хмурится, когда замечает в чужом взгляде растерянность, словно Ким что-то натворил. — Я… Чонгук слышит стук собственного сердца у себя в ушах. — Я… Я очень устал. Давайте поговорим об этом, когда мы вернёмся домой, — слегка кивает Тэхён, будто соглашаясь с собой и убеждаясь в правильности собственных действий. Он скажет, обязательно скажет, но чуть позже, когда они окажутся наедине. Да, так будет правильнее. Чонгук смотрит на Тэхёна с немым вопросом. Он выглядит, как быстро тикающая бомба, готовая в любой момент взорваться. И Тэхён это видит; чувствует, но молчит и заводит машину. Чонгука терзают мысли, но он доверяет Тэхёну и останавливается на мысли о том, что нужно просто подождать. Хосок там, на заднем сидении, пьяно сопит, но он цел. Чонгук смотрит на него с материнским беспокойством. Тэхён подмечает этот взгляд и еле заметно улыбается.

🌙

Чонгук оставляет тазик около кровати Хосока и тихо закрывает дверь. Он оборачивается и видит Тэхёна, который слегка кивает в сторону кабинета, где раньше работал глава семьи Чон. А теперь этот кабинет стал тюрьмой его старшего сына. Кажется, его посадили на пожизненное. Чонгук заходит внутрь и присаживается на кресло, Тэхён становится рядом. Не напротив. Он даже не знает как подступиться к этому разговору… С каких слов начать? Точнее, с каких слов начать будет правильно? — Думаю, рано или поздно это бы случилось. И вы это знаете, верно, господин Чон? — Чонгук смотрит на Тэхёна с опаской. Он не уверен в том, что мужчина имеет в виду. Но почему-то догадывается. Сказанное после того, как он притащил Хосока в машину… — Он не остановится. Пока не попробует. А когда попробует, не остановится тоже. Он был буквально в шаге… — Я понял, — обрывает его Чонгук и делает тяжелый вздох. Он откаидывается на спинку кресла и устало прикрывет глаза. Только этого ему не хватало. Наркотики, Хосок? Серьёзно? Наркотики в восемнадцать лет за бешеные деньги, которые доставались их семье кровью и потом? Сил не остаётся даже на подумать. Чонгук просто не верит в такое неуважительное отношение его младшего брата ко всему тому, что у него есть. Чонгук — его опекун, и он в ответе за всё, что Хосок делает. И он — ещё одна беда, свалившаяся ему на голову. Хосок никогда не любил ни родителей, ни их работу, но он всегда был любим. Отец пытался наладить с ним отношения, но он был практичным человеком. А ещё он был стар, и ему нужно было думать о работе: о наследнике, и Хосок не мог им стать. Он не хотел иметь с бизнесом ничего общего. Хосок был родным сыном госпожи Чон. Чонгук был родным сыном господина Чона. И он думал, что лучше вложиться в Чонгука, поэтому Хосок чувствовал себя обделённым. Но мать всегда его любила, всего его слушала и поддерживала. У него все было и всё есть. Так что же, чёрт возьми, не так?! Почему он лезет в эту бездонную яму? — Проявите жёсткость, — вдруг произносит Тэхён, как бы по-дружески советуя и ни в коем случае не приказывая. Он действительно считает, что это сможет помочь уберечь парня от проблем, а Чонгука от нервного срыва. Простая психология. — Но ведь, чем больше запрещаешь, тем больше… — Думаю, это не тот случай, — резко обрывает Чонгука Тэхён. — Хосок уже не ребёнок. И Чонгук это понимает. Да, конечно, Хосок уже не подросток, а Чонгук не его мать-одиночка, пытающаяся свести концы с концами. Терпеть подобное поведение в их ситуации непозволительно. Да в любой — непозволительно! Причем тут семья и её авторитет, если речь идёт о жизни его младшего брата; родного человека и его будущем. — Я поговорю с ним завтра, — всё же соглашается Чонгук и смотрит на включенный ноутбук перед собой. Тэхён в свою очередь закрывает его, не сводя с Чонгука глаз. — Хорошо, Господин Чон. В таком случае, спокойной ночи, — мужчина смотрит на парня с упрёком, а тот в свою очередь виновато отводит взгляд. — Мне проводить вас в спальню? — Нет, не нужно, — отказывается Чонгук, и Тэхён слышит в его голосе нотки деткой обиды. — Мне не сложно, — улыбается мужчина и пропускает Чонгука вперёд.