🌙
Намджун шагает вдоль по безлюдному коридору и присвистывает своему приятному настроению, папкой постукивая по собственному плечу, собираясь зайти в кабинет наследника компании семьи Чон. Признаться честно, со смертью обоих родителей и глав этого «кита» работать здесь теперь намного сложней, если учитывать протесты сотрудников. Намджун их в некотором роде понимает, ведь и сам многие годы работал на основателя компании: отца Чон Чонгука, действительно гордого и презентабельного человека. Вот только мужчине всё равно не ясно такое негодование со стороны своих коллег и подчинённых, ведь весь мир не готовится к концу света после несчастной кончины жены господина Чона. Намджуну кажется, что Чонгук точно так же сможет отлично справиться со своей должной обязанностью: руководством над компанией и подчинёнными. В конце концов, просто так господин Чон не стал бы завещать своему старшему сыну всё собственное имущество, включая главную должность в компании. Вот только давнишние сотрудники явно считают наследство своего изначального главнокомандующего какой-то глупостью или, куда уж бредовей, настоящей подделкой. Намджуну смеяться хочется, когда он слышит разговоры сварливых стариков, что внаглую обсуждают нынешнего владельца компанию, по их словам, настоящего бездаря. Это действительно кажется мужчине странным, ведь ни один из этих сотрудников никогда не общался с Чонгуком тет-на-тет. Другими словами, они даже не имеют права оскорблять и выставлять старшего сына великой семьи Чон посмешищем. Интересно представить, как они бы запели, если бы пост директора занял Чон Хосок. Этот парнишка даже не понимает, что ему нужно от жизни, что тут говорить о крупнейшей компании. Не то чтобы Намджун настолько не уверен в силах младшего сына, просто один его образ жизни заставляет натолкнуться на мысль о бестолковости. Чон Хосок ещё со своего подросткового возраста заставлял компанию терять цены на акции из-за вредных выходок. Пару раз инвесторы грозились отказаться от своего вклада в дело, потому что им не хотелось иметь дело с людьми, которые не могли должным образом воспитать своего ребёнка. И совсем отвлёкшись на своё рассуждение, Намджун незаметно для самого себя останавливается на полпути, в нескольких шагах от кабинета директора и неторопливо прячет одну руку в карман своих серых брюк, задумчиво принимаясь глядеть на тёмное дерево двустворчатой двери, улавливая какой-то шум. — Я даже извиняться перед тобой не буду, потому что искренне считаю тебя херовым руководителем, а подчиняться тебе уж тем более не собираюсь. Разбирайся с этой хернёй сам, — едко язвит бывший сотрудник и, кидая документы Чонгуку прямо в лицо, оборачивается в сторону выхода, смело направляясь к двери. — Да как вы смеете?! — вступается за парня Джин и подходит к Чонгуку. — Вы в порядке? — обеспокоенно спрашивает старший, на что Чон лишь слегка кивает, не выражая абсолютно никаких эмоций, тем самым вызывая у Кима негодование. — Просто немыслимо! — снова срывается на крик мужчина и поднимает документы с пола. — Уму непостижимо! Как можно поступать так мерзко и отвратительно?! — снова возмущается председатель, но быстро возвращается к Чонгуку. Не проходит и минуты, как одна из панелей резким движением раскрывается и из дверного прохода спешит выйти седовласый мужчина. Намджун сначала не понимает, что происходит, он даже собирается подойти к коллеге и немного пообщаться насчёт сегодняшнего графика работы. Вот только явно недовольный сотрудник шагает мимо и толком не смотрит в сторону Намджуна, а лишь расслабляет узел своего галстука. Он что-то шипит себе под нос, наверняка ругательства, а затем снимает бейджик с шеи и яростно кидает его на пол, чтобы притоптать носком своих лакированных туфель. Намджуну остаётся просто наблюдать за происходящим, недовольно окидывая раздражённую фигуру взглядом, пока, видимо, бывший сотрудник не решается продолжить свой путь к лифту. И стоит створкам лифта закрыться, как Нам неторопливо подходит к затоптанному бейджику, всматриваясь с прищуром на фотографию темноволосого человека с лёгкой улыбкой. Как же омерзительно. И Намджун лишь берет истоптанную карточку уволившегося сотрудника в руки и кидает её в ближайшую урну, после чего всё же подходит к двустворчатой двери, перешагивая порог кабинета. Чонгук, оставаясь в таком же апатичном состоянии, медленно опускает взгляд к небольшому списку на столе и зачеркивает ещё одно имя, делая глубокий вдох и закрывая лицо руками. Ему уже стало настолько плевать на всех этих людей, покинувших свой пост, что когда очередной рабочий, не имея при себе никаких манер, просто уходит, сказав Чонгук о том, какой он ребёнок, Чон даже никак не реагирует. Хотя он просто не видит в этом смысла, ведь эти люди всё равно уволились: что Чонгук вообще мог им сделать? В любом случае, раздувать из мухи слона младший не собирается, потому, протирая глаза пальцами, он устало поднимает взгляд на Джина. Директор уже несколько раз успел повторить, что не стоит зацикливаться на этом и грубить в ответ, однако Ким все равно стоял на своём, высказывая все свое недовольство и возмущение с целью поддержать Чонгука. — Видимо, очередной уволившийся? — тихо басит Джун, на что Джин, поворачивая голову в сторону коллеги, лишь слегка кивает, в то время как председатель неторопливым шагом подходит чуть ближе к столу Чонгука, однако всё равно решает присесть на кресло для переговоров с важными людьми. Он кладёт на кофейный столик папку с отчётом продаж, откидывается на спинку кресла и обращает внимание сначала на обеспокоенного Сокджина и только потом на уставшего Чонгука. — Просто уволь всех, нечего выслушивать визг этих слюнтяев. Уверен, в компанию можно устроить и ребят помоложе, — пожимает плечами Намджун с краткой ухмылкой на губах, после чего закидывает ногу на ногу. — В итоге, — короткая пауза. — Ушло сорок два работника, учитывая всю сеть банков, — заключает Чонгук и, прикрывая веки, начинает с особой силой массировать переносицу. Джин обессиленно опускает руки, уводя взгляд в сторону: цифра очень сильно напрягала его, и, честно говоря, он даже не знал, что теперь делать. Нет, конечно, это не было поводом отчаиваться и, уж тем более, зацикливаться на мысли о том, что это конец. Однако, стоило принять тот факт, что на остальных работниках компания явно долго не протянет, а потому нужно было как можно скорее пополнить ряды рабочих и хоть что-то сделать, дабы избежать банкротства. Хотя до банкротства семье Чон было еще далеко, но суть не в этом. — Ты ведь дал объявление, верно? — интересуется Чонгук, не открывая глаз. — Да, разместил на сайте. По поводу сотрудников банка и лаборантов, — подмечает Джин и, облокачиваясь на стол со стороны Чонгука, начинает бегать глазами от одного места к другому, мысленно перебирая все возможные варианты развития событий, которые были довольно непредсказуемыми для бизнеса в целом: все зависело лишь от упорного труда и небольшой капельки удачи. — Я уверен, скоро работники появятся, господин Чон. Нужно просто потерпеть, вот и всё. Мы с Намджуном разберёмся с этим завтра, в системе уже есть несколько резюме, — смягчая взгляд, произносит Джин и спокойно продолжает. — А вам следовало бы отдохнуть, вы отлично поработали сегодня. Так что возвращайтесь домой и ложитесь спать. Сон сейчас на вес золота, верно? — ободряюще улыбается мужчина и, кидая взволнованный взгляд на младшего, хлопает его по плечу, дабы выразить хоть каплю поддержки и показать Гуку, что сейчас он не один. Как бы трудно не было, рядом с Чоном до последнего будут люди, которые смогут помочь и всё объяснить, если в этом появится необходимость. Парень не одинок. Хотя Чонгук думает иначе. Конечно, он был благодарен всем за то, что они делают, за всю ту помощь, что люди вокруг предоставляют, но этого было так чертовски мало, что Чону хотелось кричать от безысходности, ненависти и жалости к самому себе, в которой ему приходилось утопать каждый день. Чонгук коротко кивает на слова Джина, который в свою очередь бросает обеспокоенный взгляд на молодые, но до одури уставшие черты лица и одаряет директора нежной улыбкой, словно любящая мать. Чонгук всё равно оставался в глазах старшего маленьким ребёнком, который только-только учился познавать мир, а потому Ким не мог не переживать каждый раз за юношу, и его ментальное здоровье. Да и не только ментальное. Столько воспоминаний было связано с этим человеком, а потому Джин был не в силах оставаться в том образе, в котором он находился на работе, ведь быть холодным и сдержанным в такой ситуации даже на подсознательном уровне являлось невыполнимой задачей. Сокджин не собирался молча наблюдать за тем, как ребёнок, променяв учебу на страшный, непонятный и неизвестный, как тёмный лес, бизнес, доводит себя до точки кипения, затем до состояния полного истощения, а в конце до точки не возврата, прямо как его отец и мать, которые посвятили этому большую часть своей недолгой жизни. Тогда Ким точно не смог бы простить себя за такое бездействие, а принять тот факт, что род Чонов закончится на такой ужасной ноте, — тем более. Снова опуская грустный взгляд на список с зачёркнутыми именами, Чонгук, останавливаясь на мысли, что уже слишком поздно для того, чтобы оставаться вне дома, быстро достаёт телефон из кармана тёмных брюк и маякует собственному секретарю, дабы он забрал Чона и отвёз его домой, потому что контактировать сейчас с кем-то, помимо Тэхёна, желание отсутствовало напрочь. Намджун любопытно наблюдает со стороны за всей сложившейся ситуацией и тяжело выдыхает, устало прикрывая веки из-за осознания того, сколько же работы его ждёт. Нервов к завтрашнему обеду, скорее всего, даже не останется, пусть и более молодые сотрудники никогда не вынашивали старшим людям мозги: по крайней мере, в узде их держала зарплата, да и работать где-то в другом месте шанса иногда не предоставлялось, потому и выбора не было. Однако, несмотря на это, компании не нужны были люди, не имеющие знаний или хоть каплю опыта. Ошибки в банковском деле достаточно сложно исправить, и это было общепринятым фактом, потому Намджун уже мысленно готовил себя к труднейшему выбору в своей жизни. Главное, чтобы они с Джином не прогадали с целеустремлённостью и навыками новичков, а дальше… Дальше как пойдёт. Чонгук достаточно спокойно покидает свой кабинет, прощается с хёнами, вежливо им кланяясь, а следом прикрывает за собой дверь, направляясь в сторону лифта, дабы спуститься вниз и сделать глоток свежего воздуха. Впрочем, всё идет по плану (что случается довольно редко), и Чон вдыхает аромат ночного города полной грудью, достаточно быстро приходя в себя и отбрасывая усталость прочь. Нужно было закончить с некоторыми бумагами сегодня, полностью забыв о сне, а завтра с утра посетить лабораторию и поинтересоваться у Юнги и Чимина, как там обстоят дела с одним важным проектом, потому что те как-то подозрительно молчат. Неужели снова провал? — Господин Чон? Вы в порядке? — Чонгук настолько сильно погружается в свои мысли, что сначала даже не замечает чужой голос, доносившийся, словно через слой ваты, но следом всё-таки поднимает взгляд на Тэхёна и подмечает чужую взволнованность смешанную с привычной сосредоточенностью и сдержанностью. — Да, в полном, — с доброй улыбкой на губах выдаёт брюнет, из-за чего секретарь изламывает брови «домиком», прекрасно распознавая ложь, и с тяжелым вздохом на губах открывает для господина дверь, а следом присаживается на водительское сидение внедорожника «Cadillac Escalade», переводя селектор выбора передач в положение «D».🌙
Гробовая тишина, повисшая в воздухе, откровенно говоря, не радовала никого из присутствующих: ни лаборантов, ни ученых, ни генетиков. «Главные медики» также были недовольны ситуацией и неким неловким молчанием, однако ничего с собой поделать не могли. Чимин всё никак не мог подобрать правильных слов, а Юнги молча смотрел куда-то в сторону, даже не собираясь участвовать в разговоре по просьбе своего коллеги. Чонгук явно ждал хороших новостей: на удивление, он приехал в лабораторию в прекрасном расположении духа, и Пак просто не мог его разочаровать, однако у него не было выбора. И если Чимин мог рассказать правду более мягко и доходчиво, то Юнги всегда был простым и прямым человеком, который не умел подбирать выражений и всегда говорил всё как есть, но не мог смириться с поражением, так что мужчина заранее попросил его помолчать, пока светловолосый не закончит свою речь. Чонгук понятия не имел, что не так: почему у всех опущены глаза; почему все молчат; почему даже Юнги — человек, который буквально живёт своей работой, вдруг абстрагируется от диалога и просто акцентирует своё внимание на какой-то мертвой точке. Атмосфера была не самой приятной: она давила на виски с неистовой силой и, если говорить начистоту, парню казалось, будто у него на шее висела петля, и как только Чимин разомкнёт губы, чтобы что-то сказать, земля тут же уйдет у Чона из-под ног, и он просто умрет от асфиксии, последовав «славному» примеру своих родителей. «Хороших новостей можно не ждать», приходит к очевидному выводу брюнет и гулко сглатывает. График итак был достаточно плотным, а потому в нем не было места для пустого молчания. Тем не менее, не успевает Чонгук что-либо сказать, дабы закончить это бесполезное времяпровождение, как Чимин вдруг тихо прокашливается, привлекая к себе внимание нескольких десятков глаз, а следом берет со стола подключенный к экрану стилус и стучит им пару раз по интерактивной доске, тем самым проверяя соединение и заставляя всех наконец оживиться. — Господин Чон, мы должны закрыть этот проект, пока не поздно. Многие работники застывают, словно статуи, не веря в произнесенные слова одного из лидеров фармацевтического дела, который в свою очередь поворачивается к электронному белому листу и начинает что-то на нём писать, дабы высказать своё профессиональное мнение по поводу всей проделанной работы на основе долгого наблюдения и многочисленных опытов. — Как вам уже наверняка известно, господин Чон, мы работали достаточно большое количество времени над проектом под названием 5-HT17, — обводя данное название в красный круг, начинает Чимин и ведет стрелочку вниз, кратко описывая, в чем заключалась суть программы. — Другими словами, препарат, который помогает в борьбе с депрессией и лечит её. Однако, — короткая пауза. — Мы обнаружили кое-что, что и ведёт этот проект на дно. И это побочные эффекты, — вырисовывая три стрелочки, ведущие в разные стороны, проговаривает мужчина и оборачивается к аудитории, надеясь на то, что все внимательно слушают. В частности, Чонгук. — Этот препарат не просто лечит депрессию, но также вызывает колики и диарею. Вдобавок среди других побочных эффектов, мы выявили нарушение пищеварения, потому этот медикамент является абсолютно бесполезным, — перечеркивая весь рисунок, заканчивает главный фармацевт и поворачивается в сторону господина Чона, надеясь на то, что тот уловил смысл сказанных слов, и понял, к чему Чимин ведёт. — Мы перепробовали всё что только могли, но не нашли решения. Побочные эффекты слишком серьёзны, потому нам следует закрыть этот проект. — Но… — опуская взгляд в пол, неуверенно начинает Чонгук, вспоминая стопку документов, которая содержала в себе информацию о лекарстве. Парень успел изучить её от самого начала и до самого конца, однако большую часть определений даже не понял, но кое-что ему отлично запомнилось, потому он решил высказаться на этот счёт. — На этот проект были потрачены огромные деньги. И побочные эффекты есть у всех препаратов... Неужели эти настолько сильны? — еле заметно хмуря брови, подмечает Чонгук. Такое не забывается. — Неужели нельзя что-то сделать? Ведь если мы закроем проект, то все эти деньги просто уйдут в никуда. — Господин Чон, я уже сказал, что мы перепробовали всё, что только могли, и лучше закончить этот проект на первой стадии, потому что если уже сейчас возникают такие проблемы, то чем дальше, тем хуже, — возвращаясь к столу, произносит Чимин и запускает руки в карманы белоснежного халата, бросая короткий взгляд в сторону Юнги, что продолжал молчать, а точнее сдерживать себя от лишних слов. — Мы только тратим время зря, а потому… — Не тратим, — тут же встревает Мин, привлекая к себе внимание не только публики, но и Чонгука. — Просто некоторая часть людей в этой лаборатории тупые как пробки, ведь привыкли так скоро сдаваться, даже не пораскинув мозгами, — достаточно грубо, но по делу выдаёт Юнги и переводит серьезный взгляд на парнишку, который в свою очередь любопытно наклоняет голову вбок, просто понятия не имея, кого слушать. В конце концов, и Юнги и Чимин были мастерами своего дела, они всегда работали сообща и имели одну точку зрения, однако сейчас все было иначе, а к кому прислушиваться брюнет не знал. Светловолосый в свою очередь недовольно закатывает глаза и тяжело выдыхает сквозь сомкнутые губы, мысленно проклиная коллегу со своим врождённым характером самого настоящего козла. — Господин Чон, поверьте, мы сделали всё возможное, чтобы ослабить побочные эффекты, — встает на защиту своей точки зрения Чимин, не собираясь продолжать этот цирк. Он ведь попросил Юнги наконец принять тот факт, что ничего не выйдет, но нет, этот клоун, возомнивший себя гением, решил, что он всё знает, и всё в этом мире работает по щелчку пальцев, потому «если поверить в свои силы, то всё получится». Мы живем не в чёртовой сказке: если факты, опыты и наблюдения говорят «нет», значит, нет. — Но это привело и к ослаблению главного свойства из-за одинакового воздействия на рецепторы и… — Чимин, закройся. Не пытайся сбить Чонгука с толку заумными словами, — перебивая светловолосого, пренебрежительно язвит Юнги и устремляет на коллегу раздражённый взгляд, из-за чего Пак удивленно вскидывает брови и раскрывает глаза в неподдельном ошеломлении, просто не веря собственным ушам. Этот баран его ещё и затыкает. — Господин Чон, позвольте нам поговорить, — прищуривая глаза, словно хищник, просит мужчина и хватает Юнги за локоть, начиная вести его в сторону ближайшего кабинета, дабы узнать, на кой черт он разыграл эту отвратительную сцену и снова уперся рогами в стену, ведь они уже сто раз успели всё обдумать и обговорить. С этим Юнги всегда всё идет не по плану; всегда ему нужно вставить свои пять копеек, в которых сейчас не было никакой необходимости. Они давали ложную надежду. — Отпусти меня! — в приказном тоне шипит Мин и вырывает руку из чужой хватки, на автомате закрывая дверь, дабы никто их не услышал, ведь поговорить тихо у мужчин наверняка не получится. По крайней мере, у Юнги точно, потому что он был настроен на разговор враждебно. — Что тебе надо? Ты что-то не… — Ты что издеваешься надо мной?! — останавливаясь на мысли о том, что теперь его очередь перебивать, почти выкрикивает светловолосый, испепеляя медика возмущённым взглядом. — Как будто тебя не было в лаборатории, когда мы сидели по пятнадцать часов в сутки, чтобы найти решение! Мы добавили всё, что только могли; убрали всё, что только могли; переделали всё, что только могли, но ни к чему это не привело! — с ироничной улыбкой на губах начинает объяснять Чимин, активно жестикулируя руками, словно перед ним стоял маленький пятилетний ребёнок, которому нужно было расставить всё по полочкам, дабы до его недоразвитого мозга наконец дошло. — И пытаться что-то сделать — бесполезно! Лучше сесть за новый проект и не тратить чёртово время, как же ты не понимаешь?! — Во-первых, деньги уже потрачены, — загибая большой палец, уверенно начинает Юнги, не разрывая с мужчиной зрительного контакта, а следом всё также агрессивно настроено продолжает: — Ты ведь понимаешь, что речь идет о семидесяти миллионах вон?! Это безумная сумма, которая, по-твоему, должна просто исчезнуть, не дав результатов, или что? — делая шаг вперед, возмущается темноволосый, используя один из немало важных аргументов. В конце концов, средства, которые имелись у рабочих, были заслугой Чонгука, и являлись своего рода фундаментом, потому учёным и фармацевтам следовало бы сделать всё, что было в их силах, чтобы не дать этим самым «средствам» пропасть зря. — Юнги, это безвыходная ситуация! Обдуплись, пожалуйста! — тыча Мину пальцем в висок, цокает Чимин и на одном дыхании выдаёт: — Мы думали, что сможем справиться, но, увы! Нет ничего того, что могло бы нам помочь! Просто нет, понимаешь? Нет решения! — так, словно это какая-то очевидная вещь, произносит Пак и разводит руками, искренне надеясь на то, что Юнги наконец сможет сделать правильный выбор и перестанет тратить время, деньги и силы большого количества людей, вкалывающих в этой лаборатории с утра до ночи. Наступает гробовая тишина. Чимин невольно замечает сбившееся дыхание, причём у обоих мужчин, а потому делает глубокий вдох и пропускает воздух сквозь приоткрытые губы, останавливаясь на мысли о том, что сейчас самое время успокоиться и прояснить голову, пока этот диалог не начал переходить на личности. Юнги же в свою очередь опускает скептический взгляд на пол и ненадолго погружается в собственные мысли, позволяя себе немного передохнуть и собрать обрывки фраз в кучу, дабы объяснить мотивы собственного упорства и, скажем так, оправдаться. В конце концов, брюнет не просто так стоит на своём: если бы всё было правда безнадежно, то он бы первый закопал этот проект в черновиках. — Мы попробуем снова. — Ты меня вообще слушаешь?! — не веря собственным ушам, всё же взрывается Чимин, уже начиная ехать крышей из-за собственной безысходности и «тупости» оппонента напротив. — Я пытаюсь вбить тебе в голову правильную и здравую мысль, но ты ведешь себя как… как упёртый баран! Мы топчемся на ровном месте, почему до тебя это не доходит?! — стискивая челюсти, шипит Пак, не переставая следить за каждым движением Мина, что выглядел сейчас достаточно обеспокоенно, смотря Чимину прямо в глаза. Что с этим Юнги вообще не так? Почему он продолжает стоять на своём, играя на чиминовых нервах, как на скрипке? Почему он просто не может согласиться? Они ведь уже всё перепробовали, проверили до мельчайших деталей и не нашли ничего полезного, так почему Юнги продолжает выводить Пака из себя своей наивной верой, что у них что-то получится? — У меня просто есть… идея, и я намерен её проверить, — начиная ощущать себя причиной чужой нестабильности, прямо выдаёт Юнги и аккуратно берёт мужчину за руку, плавно переплетая собственные пальцы с чужими, дабы Чимин сейчас не сходил с ума: по крайней мере, не в одиночку. — Она посетила мою голову буквально три минуты назад, поэтому мы должны попробовать, дабы не упустить возможность сделать этот препарат полезным, — более спокойно объясняет темноволосый, из-за чего Пак ловит себя на мысли о том, какой же его парень болван, но всё же тяжело вздыхает, начиная отрицательно мотать головой, показывая очевидный протест. — В смысле «есть идея»? Юнги, мы всё переп… — Да что ты как запрограммированный робот? — еле заметено хмуря брови, вновь перебивает коллегу брюнет, однако эмоции решает попридержать, дабы закончить разговор как можно скорее и вернуться в лабораторию, уверив Чонгука в том, что всё будет в порядке, если немного подождать. — Мы сконцентрировались на ослаблении побочных эффектов, но нужно было сконцентрироваться на их усилении, смекаешь? — давая небольшую подсказку, коротко объясняет Юнги, из-за чего Чимин застывает в лёгком ступоре, понятия не имея, к чему мужчина клонит. — Что? Что ты несёшь? — Мы попросим чуть больше времени, и я объясню, хорошо? — беря светловолосого за плечи, уверенно заявляет Мин, смотря коллеге прямо в глаза в надежде на то, что тот его выслушает и всё-таки согласиться. — Лучше довести дело до конца, потратив ещё максимум миллионов пять, чем бросить в мусорку семьдесят, — используя средства, как контраргумент, добивает брюнет, опускаясь к чужим рукам, и поднимает их на уровне грудной клетки, смакуя на кончике языка сладкий вкус победы. Чимин всегда был расчетливым и практичным человеком, который в первую очередь думал о затратах, но это не значит, что он был меркантильным. Правильнее сказать, он просто думал о деньгах в первую очередь, ведь понимал, что без них ничего не выйдет, какая бы идея не пришла компании в голову. Однако сейчас он был погружен в раздумья, а вот тратить время Юнги не хотел, потому мужчина торопливо добавляет: — Пожалуйста. И это работает. Чимин как-то неуверенно опускает взгляд на бледные пальцы, сжимающие собственные, а следом поднимает глаза на Юнги, отступая на один шаг, дабы засунуть руки в карманы и недовольно цокнуть, как бы говоря, что он согласен, но всё ещё возмущён, потому мужчина может не рассчитывать на манну небесную, ведь если идея окажется самым настоящим бредом (что маловероятно), то Пак не пожалеет времени и тут же откажется от проекта, без каких-либо возражений. — Ладно. Но только потому что у тебя не бывает плохих идей, — поднимая указательный палец вверх, соглашается Чимин, из-за чего брюнет расплывается в легкой довольной ухмылке, мысленно выкрикивая победное: «Yes!». — Я не подведу, — тут же старается заверить мужчину Юнги, скрещивая руки на груди, и гордо вздёргивает подбородок. Он не любил, когда люди сомневались в нем, потому сейчас реакция коллеги была мужчине немного не по нраву: Чимин должен был на подсознательном уровне быть уверен, что всё получится, ведь это же Юнги — двадцати девятилетний мегамозг, чьи идеи успели поразить всех тех, с кем ему приходилось работать. Сомневаться было просто-напросто глупо. — Ты ведь мне веришь? Чимин цинично осматривает мужчину с ног до головы и легко усмехается, делая шаг вперёд, дабы вернуться в лабораторию и перейти к работе. — Верю, гений. Мне даже стало любопытно. Но лишь чуть-чуть, так что не зазнавайся, — смело открывая дверь, кидает напоследок мужчина, на что Юнги недовольно закатывает глаза, но выходит следом, окидывая взглядом просторное помещение и тихо перешёптывающихся работников, видимо, обсуждающих некое напряжение, образовавшееся между лидерами фармацевтических разработок. — Что ж у… нас появилась идея, поэтому дайте нам немного времени, — обращаясь к господину Чону, начинает Чимин, останавливаясь на конкретной мысли о том, что Юнги точно знает, что делает, а потому волноваться не о чем. — Мы постараемся решить эту проблему, а следом уведомим вас, когда добьёмся результатов. Чонгук наконец чувствует невероятное облегчение, когда до него доходит осознание того, что ещё не всё потеряно, а потому он без сомнений кивает чужим словам и слегка кланяется в знак благодарности, ведь каждый в этой лаборатории старается изо всех сил, чтобы поднять компанию с колен. Он был искренне благодарен всем тем людям, что не покинули его в такую трудную минуту, особенно, в таком сложном деле, как фармацевтика, о которой брюнет не знал абсолютно ничего. О чём вообще шла речь? У Чонгука даже образования высшего не было! Он сидел в своём кабинете до самого утра, пытаясь вникнуть в каждое слово в документе; пытаясь понять и запомнить их значение; пытаясь сообразить, почему именно эта формула влияет на рецепторы подобным образом, и почему нельзя использовать в другую. Знаний по химии и биологии, которые парню успела предоставить старшая школа, было недостаточно, как и дополнительного материала, потому что Чонгук просто не понимал. Он физически не мог усвоить столько информации за такой короткий срок, и именно это вводило его в состояние полного отчаяния, вынуждая захлёбываться в собственной никчёмности. Правильно люди говорят. Он ещё ребёнок. Он не готов к такой ответственности. Честно говоря, он вообще ни к чему не готов.