Ролевка

«И в бешеном вальсе, кружась над землёй, Я, словно в погоне за собственной тенью, Пугая прохожих, спешащих домой, Азарта ищу приключений, ПЬЯНЫЙ, ЛИХОЙ! Рвущийся в бой в полный рост, С чёрным знаменем над головой покрывала из звёзд!» F.P.G. — Вальс

— Андрюша, рыба моя, ты же помнишь, о чем мы с тобой договаривались? — Милко довольно улыбнулся, завидев президента компании. — А о чем? — Жданов явился пред светлы очи дизайнера перед самым обедом и был крайне раздражен. — Неужели не помнишь? Мы же договорились, ты наденешь платье из коллекции и приедешь в «Голубой огонек». Сегодня. Платье я тебе уже выбрал, макияж и прическу организуем. Жду в семь вечера в мастерской. — Милко, можно отложить это на другой день? Я обещал Кире, что заеду к ней вечером после работы. — Нет-нет, уговор был? Был! Будь же мужчиной! — Милко, я… — В семь! — Ладно-ладно, в семь, — пробурчал Жданов, доставая мобильник. — Алло, Катя, вы еще не ушли? Катя, зайдите с образцами тканей к Милко. Сейчас, да. Спасибо. — Андрей, ты знаешь кто? — голос Милко взлетел на несколько октав и сорвался в самой высокой точке. — Ты… тиран… манипулятор, ты… да ты издеваешься надо мной! — А вот и Катерина Валерьевна! — воскликнул Жданов и незаметно подмигнул девушке, мол, утром я вас прервал, но вы можете продолжить сейчас. Перепалки дизайнера и личной помощницы забавляли. Катерина постоянно подкалывала тонкочувствующего гения, он отвечал тем же, и, кажется, никто не обижался. Обидевшуюся Катерину Валерьевну Жданов как-то раз уже видел и очень надеялся, что больше не увидит. Пушкарева улыбнулась начальнику и плюхнулась к Милко на диван. — Пожалуй, в провальной коллекции виновата я, мне показалось, что можно заменить ткани на более дешевые. Милко, я не специалист по тканям, поэтому мне нужна ваша помощь. — Помощь моя нужна?! — взвизгнул Милко, — А что же ты, Пушкарева, раньше не пришла! Ты думаешь, что можно шить мои модели из целлофана?! Ты думаешь, моих рыбок можно одевать в мешок из-под картошки?! — Ну, когда не хватает средств на качественные ткани, мы так и делаем. Я решила… — Решила она… да что ты понимаешь в этом?! Кто такие — мы?! Ты и Жданов? Да вы вредители! — Прекрати истерику, — огрызнулся Жданов, который почему-то не ушел, хотя собирался. Сев на диван с другой стороны от Милко, он протянул руку к одной из папок. — Катя прекрасно разбирается в вычислениях, а ты — в тканях. И в провале коллекции виноват я, потому что окончательное решение принимал я, потому что разбираюсь и в тканях, и в цифрах. Закрыли тему, все! — Андрей Павлович, гений наш не может без истерики. У меня подружка такая была. Как только дело к месячным, так она истерики закатывала всем в округе. А тут на постоянной основе. Жданов дернул уголком рта. — Ну-ну, Андрюша, ну-ну, — Милко сузил глаза и нехорошо улыбнулся. — В семь. И не вздыхай так. — Милко вас на свидание зовет? — Пушкарева улыбнулась, и Андрей ответил ей тем же. — Сочувствую. Обед начинается, Андрей Палыч, я после обеда закончу с Милко и посчитаю предварительные расходы на закупку тканей и фурнитуры. — Нет, только после еды не хватало смотреть на тебя! У меня неварение будет! — Несварение, Милко. Приятного аппетита. Катерина избежала обеда с женсоветом, так как ей сегодня совершенно не хотелось слушать сплетни и догадки, отвечать на вопросы о ее личной жизни и пытаться поддерживать беседу. Да и в «Ромашку» сегодня не хотелось. Сегодня был отличный теплый день, так несвойственный началу ноября. В такие дни Катя любила бродить по улице, подставляя лицо еще теплому солнцу, и мечтать. Последнее время ее мечты почему-то сводились к личности ее начальника. Ничего конкретного девушке не хотелось, любовью она это не могла назвать, но Жданов прочно занял все свободное пространство в мыслях и мечтах. С одной стороны, Кате очень хотелось бы пообщаться с ним в неофициальной обстановке, но тогда держать рабочую дистанцию, которую она обозначила, было бы очень сложно. Во что бы это могло вылиться — и представить страшно. И грез ее вырвал звонок на мобильный. — Да. Привет, Мишка, — Катя натянуто улыбнулась в трубку, хотя собеседник не мог ее видеть. — Катька, ты вечером придешь меня спасать? — грустный смех раздался в трубке. — У меня опять несчастье. — Очередная Светочка собрала манатки? Теперь тебе нужно выговориться и поплакать мне в то место, где у нормальных девушек растет грудь? — Пушкарева хихикнула. — Я сегодня на час раньше освобожусь. — Я заеду за тобой на работу, Катюш. Можно? — Ты не отстанешь? — Нет. — Заезжай. До вечера. — До вечера, Катюш. — Чудик, — Катерина улыбнулась в трубку, несмотря на то, что собеседник уже отключился. Улыбка потухла через секунду. Катя тяжело вздохнула. Настроение было испорчено звонком. Кира быстрым шагом вошла в президентский кабинет без стука. Ей необходимо было поговорить с Андреем. Жданов поднял на нее взгляд и еле сдержался от горестного вздоха и закатывания глаз. Разговор, кажется, был неизбежен, а он так и не придумал, как и что говорить невесте по поводу его вчерашнего поведения. — Кирюша, — Андрей выдавил улыбку и приготовился к буре. А буре быть, он даже не сомневался в этом. — Рад тебя… видеть. — Андрей, почему ты вчера не брал трубку? Я звонила тебе весь вечер. — Ну, не стоило, Кир. Ну, сама подумай. Мы виделись вчера в офисе, ты видела, что у меня работы невпроворот. Я просто поехал домой и уснул. Честно. Клянусь. Поэтому и не брал трубку. Я просто не слышал. Кирочка, я так устал, ты себе не представляешь. — А спиртным утром от тебя тоже из-за усталости пахло? У тебя новая пассия? Кто она? — Кира чуть повысила голос. Андрей снял очки и закрыл глаза. А вот и буря. Видимо, очередного скандала не избежать. — Ну, выпил дома. Запрещено, что ли? — А у меня нельзя выпить и отдохнуть? Я тебе не даю отдохнуть? Поэтому ты подцепил очередную модельку? Так кто на этот раз? — Кир-ра! — Жданов резко встал из-за стола и заметался по кабинету, не зная, куда себя деть. Главное, не сорваться, не наговорить глупостей, о которых он потом будет жалеть, не поддаться искушению выставить невесту за дверь и не запереться здесь, чтобы его никто не трогал. — Нет у меня никого! Достало! Достало, знаешь? — Что тебя достало, Андрей? Хочешь сказать, ты никогда не давал повода? — Кира тоже вскочила на ноги и теперь стояла напротив взъерошенного Жданова. Хотелось плакать. Но это потом. — Ты находишь повод, даже если его и в помине нет! Меня достала твоя ревность, твой постоянный контроль! Я вздохнуть не могу без твоего контроля! — Андрей неосознанно бросил взгляд на дверь катиной каморки. Ну почему именно сегодня она отпросилась на полчаса с обеда?! Какого черта он вообще разрешил ей задержаться? — Ах, ты считаешь, что у меня нет повода?! — сорвалась на крик Кира. Андрей набрал побольше воздуха, готовый ответить во всю мощь своей глотки, но тут за его спиной открылась дверь, и кабинет ввалилась Катерина. Кира прожгла ее гневным взглядом, но получила в ответ только тяжелый мрачный взгляд. — Катя, вы знаете, что нужно стучаться, перед тем, как входить?! — громко спросила Воропаева. Катерина на мгновение обернулась, хотя была уже возле своей двери. — Извините, Кира Юрьевна, но ваш диалог с Андреем Павловичем слышен чуть ли не от самого ресепшена. Боюсь, даже если я бы постучала, вы бы не услышали. У меня много работы и мало времени, извините. Андрей Павлович, встреча в банке назначена на три часа. Не опаздывайте. — Спасибо, Кать. Работайте, — Жданов постарался не выглядеть слишком уж довольным. — Кира, мне пора собираться. Поговорим вечером. Я закончу все дела и обязательно к тебе приеду. Обещаю. — Вечером ты не отвертишься, Жданов, — фыркнула Кира и вышла из кабинета, хлопнув напоследок дверью так, что зазвенели стекла. Жданов счастливо улыбнулся и выдохнул. — Катенька, Катюш, можно к вам? — Андрей ворвался в каморку и прикрыл за собой дверь. — Катюш, вы мой спасательный круг, вы моя фея-волшебница. Спасибо вам. — Вы еще в любви признайтесь, Андрей Палыч, — пробурчала Катерина, не отрываясь от монитора. — И признаюсь! Катерина Валерьевна, я вас люблю! — Андрей улыбнулся. — Как верного друга и незаменимого сотрудника. Кать, ну посмотрите на меня, вам ваш начальник в любви признается вообще-то! — Андрей Палыч, — Катя закатила глаза, но на начальника посмотрела. — А улыбнуться? — Жданов подвинул себе стремянку и уселся на верхнюю ступеньку. — А вообще, Кать, что у вас с лицом? Вы чем-то расстроены? — Нет, все в порядке. Личные переживания, ничего страшного. — Кать, ну вы про меня вроде бы все знаете, а я про вас совсем ничего. Может, поделитесь? Вы с утра улыбались, шутили, а сейчас притихли и грустите. — Долго объяснять. Просто вечер предстоит долгий и сложный. — У меня тоже, — Жданов вздрогнул и передернул плечами. — Кать, вы представляете, что мне сегодня предстоит? Я проспорил Милко и вечером еду в «Голубой огонек». В платье. При макияже. А зная Милко и его… хмм… фантазию… бррр… Только никому, умоляю! Никто не должен знать! Катерина только молча улыбнулась, кивнула и уткнулась в монитор. Жданов встал со своего насеста, но уходить не спешил. Ему было спокойно и легко тут, в каморке, наедине с его помощницей. Никуда не хотелось, ничего не хотелось. Просто сидеть и смотреть, как Катерина работает, морщит лоб, когда думает, потирает переносицу под очками, что-то пересчитывает, записывает на листке и тянется то за одной папкой, то за другой, вертит в тонких пальцах ручку, прикусывает губу, теребит дурацкую эту косичку… Почему-то это успокаивало Андрея. — Кать, — спустя несколько минут позвал Жданов, — я пойду? Пожелаете мне удачи? — Конечно, Андрей Палыч, — не отрываясь от бумаг рассеянно кивнула Катерина. — Удачи вам. Все получится. День и вправду тяжелый. — Он закончится, а следующий будет гораздо лучше, обещаю. Я вернусь с новым кредитом, мы сможем выпустить новую коллекцию и… Кать, а, может, вы со мной поедете в банк? Ну, наудачу. — Работы много, хочу закончить смету. Вы же меня на час раньше отпустили. — Забыл, — Жданов хлопнул себя по лбу. Пушкарева улыбнулась. — А ведь я почти собрался пообещать позвонить вам и рассказать, как все прошло. — Вообще все или только в банке? — Катя не выдержала и ухмыльнулась. Андрей улыбнулся ей. — Завтра и расскажете. — Кать… — Да? — Пушкарева подняла взгляд на начальника. Тот стоял и смотрел на нее встревоженным взглядом, явно о чем-то думал, но не мог решиться озвучить свои страхи. — Нет, ничего… просто подумал… а вдруг ничего не получится? — Не попробуешь — не узнаешь. Андрей Палыч, вы так опоздаете. Все получится. Вдруг, внезапно, порыв — словно вспышка — мужская рука по-хозяйски, но бережно стиснула девичье плечо, потянула вверх, вынуждая встать. Напряженное молчание, глаза-в-глаза. В ее — настороженность на грани паники, в его — отчаянная решимость. Объятия. Так, как обнимают младших сестер или друзей. Сбившееся от волнения дыхание: оттолкнет, зашипит, как рассерженная кошка, обложит трехэтажным или сейчас придет в себя и язвительно поинтересуется, зачем это? Нет… обняла в ответ, позволила уткнуться в макушку, вдыхать легкий аромат шампуня и чего-то сладкого. Сопит, спрятав лицо на груди. Теснее объятия… еще теснее… чтобы дышать стало больно. Трепещет, словно крохотная птичка в руках… Хорошо, спокойно… Взять бы на руки, усадить на колени, лишь бы еще немного вот так, единым целым, когда все вокруг перестает существовать… — На удачу, Кать… Простите… Я не должен был… Почему голос охрип так неожиданно? Вздрогнула, пришла в себя. Смотрит огромными глазищами в пол-лица. Неловко ей, страшно. — Не нужно больше, — ее голос тоже хриплый, срывается. — Пожалуйста, Андрей… Палыч, отпусти…те Другая бы прыгала от счастья — сам Андрей Жданов обнимает — а она… Губы сами собой растягиваются в улыбке. — Больше не буду… без разрешения не буду. Можно иногда? Пожалуйста! Меня никто так никогда не обнимал… Простите, Кать, еще раз. Теперь я верю, все получится. В глаза больше не смотрит, может, и к лучшему, самому неловко как-то. Стресс, нервотрепка сказываются, видимо. Какой же ты придурок, Жданов!