мой сон - твои объятия

***

— Наливай! — Проносится где-то рядом, в соседней комнате, обращая на двери внимание других ребят.       Вечеринка была в самом разгаре. В квартире было прохладно: хоть народа и собралось много, кондиционеры справлялись на отлично. Комнаты оказались полностью забиты пьяными, потными тушами, которых не слушалось собственное тело; им правил исключительно выпитый алкоголь. Вокруг происходил хаус: кто-то бежал блевать, и не всегда, чтобы в ванную комнату; одни с кем-то целовались, а другие уже спали в сидящем положении.       Костья удивленно оглядывалась. Цветные пятна скользили мимо: всё превратилось в странный, чудной калейдоскоп. Сейчас её окружает пару девиц, имён которых она даже не знает. Они были красивы, но казались совсем пустыми. Что-то демонстративно громко рассказывали, пытаясь обратить на себя внимание татуированной, но не получали того, чего так хотели. Каспер думала о своём. На виски несильно давит, зато пальцы рук, обхватывающие бутылку пива, иногда дергались. Слабая дрожь волной окутывала тело, расползаясь приятными ощущениями, словно, едва касаясь, маленьким перышком проводили по коже. Вокруг всё плыло. Сознание девушки то замедлялось, то ускорялось, не давая ей сосредоточиться на чём-то одном. Веки тяжелели, непроизвольно закрываясь, а длинные ресницы вздрагивали следом. «Пиздатые шишки» — мимолётно пронеслось в голове у брюнетки, и она облокотилась на спинку дивана, прикрывая лицо руками. Она почувствовала, как свободное место на диване возле неё прогнулось под чужим телом, открыла глаза и попыталась сосредоточиться. Возле неё уселась девушка, на вид лет восемнадцати-двадцати. Она выглядела вызывающе, даже можно сказать доступно: растрепавшиеся светлые волосы, красная помада, что вульгарна смазалась, выходя на щёки и подбородок, словно ещё несколько минут назад девушка отсасывала кому-то… Большие глаза незнакомки сильно выделялись из-за обилия туши и теней. На ней были джинсовые шорты, чёрные капроновые колготки с каким-то узором и светлый топик со стразами. — Ты один? — Спросила незнакомка, скидывая вьющиеся пряди волос с плеч, и уставилась на татуированную. Она чуть ближе придвинулась: из-за чрезмерно громкой музыки было плохо слышно. — Да, — Брюнетка сделала короткую паузу и четко, сквозь зубы, обернувшись, наблюдая за реакцией, добавила. — Одна… Русая удивленно посмотрела на Купер, вскидывая брови, и улыбчиво представилась: — Меня Ася зовут, — она протянула руку в знак знакомства. Костья, показывая полное безразличие к Асе, просто кивнула. — Костья Каспер. Новая знакомая начала что-то рассказывать о себе, но татуированная пропускала мимо ушей: такие девушки редко привлекали её, только если внешне. Но чаще всего именно таких девиц она выбирала для одноразового секса: слишком лёгкая добыча, сама кидающаяся прямо в руки. Брюнетка не хотела чего-то большего; опасалась привязываться к кому-либо и впоследствии — разочаровываться. Частые предательства близких людей, пользующихся наивностью и добротой девушки, сделали её холодной, безразличной к чувствам других людей. Сама того не осознавая, стала той, кого так сильно презирала. Девушка никогда не продолжала общение с дамами, с которыми занималась сексом, бросая на следующий день. Некоторые из них всячески пытались связаться с ней, выйти на контакт. И каждый раз, словно стучась в наглухо запертую дверь, прекращали свои попытки… Однако, Костья любила играть. Поэтому, спустя какое-то время, объявившись, давала каплю надежды на продолжение, которого никогда не будет. Особо не вникая в суть монолога светловолосой, Купер погрузилась в собственные мысли, возвращаясь к самому неприятному воспоминанию за всю свою жизнь. 2014 год. Чебоксары. — Ты не можешь со мной так поступить, — Вика, поднеся руку с красному лицу, вытирает подступившие соленые капельки слез и всячески прячется за длинными волосами от чужих, осуждающих глаз. Она тихо всхлипывает, но пытается сдержаться: не любит показывать эмоции другим. — Я твоя дочь. Почему ты веришь ему, а не мне, блять! Темноволосая, худощавая женщина средних лет с презрением посмотрела на девочку и сморщила брови, проговорив: — Ты дрянь, — Мать сделала паузу. — Убирайся из моего дома. Не хочу видеть тебя… Девушку словно током ударило. Она всегда боялась услышать такие слова от родной матери, прекрасно понимая их отношения с друг другом за последние пару лет. Отец Виктории сидит за убийство собутыльника: пьяные мужчины повздорили, чего-то не поделив, и закончилось застолье плачевно. В первый год он звонил, как только выдавалась такая возможность, но потом, с каждым последующим минувшим месяцем, на экране её телефона всё реже высвечивалось «папа», а разговоры стали всё короче. Как итог — общение с отцом сошло на нет. Мать Вики — Екатерина — долго не горевала по мужу: у неё давно появился другой мужчина. Так что она была только рада, узнав о решении суда. Разумеется, наигранные слезы в зале и громкие слова по типу: «Я дождусь тебя, любимый!» не подкупили дочь. Сразу же после оглашения вердикта женщина ушла, набирая сообщения своему хахалю, дабы тот вызывал ей такси к нему. Не попрощавшись, оставляя своего ребенка одного в незнакомом месте, Екатерина улетела на крыльях любви — строить новую жизнь с другим человеком. С человеком, которого маленькая Вика никогда не сможет назвать папой. — Мам, почему? — Сквозь слезы спросила девочка и подошла ближе, всматриваясь в её морщинистое лицо. — Я говорю тебе правду! Он пытался меня, блять, выебать. — Закрой свою пасть! Ты всегда была против него и нашла сейчас способ избавиться от него, — Мать, крича, с силой ударила дочь по лицу, отчего та попятилась назад, притрагиваясь холодной ладонью к месту удара. — Никогда, блять, никогда не смей наговаривать на него! Женщина в последний раз окинула дочь пронзительным взглядом и, развернувшись, собралась оставить Вику одну. В очередной раз. — Я даю тебе 30 минут, чтобы ты собрала свои вещи. Можешь идти куда хочешь, мне наплевать. Хоть сдохнешь, может быть, наконец. После того злополучного дня Виктория Беляева и умерла. Но появилась Костья Купер. Девушка боялась мужчин, боялась своей женственности и сексуальности. Решив, что лучшим способом обезопасить себя — стать похожей на парня, она отрезала свои волосы и совсем поменяла стиль. Уже и никто не мог подумать, что этот брутальный, полностью забитый чернильными узорами, парень когда-то был красивый девушкой. — Эй! Ты меня вообще слушаешь? — недовольно воскликнув, Ася замахала руками перед лицом Купер. Очевидно, в попытке вернуть внимание к своей излишне подвыпившей персоне. Костья слегла прищурилась, пытаясь скрыть накатившие слёзы, и отвернулась. Воспоминания о маме — некогда самом близком, но предавшем её человеке, всё равно давались непросто… Сейчас брюнетка даже не знала, что с этой, внезапно ставшей чужой для неё, женщиной и жива ли та вообще. Стараясь отвлечься от тяготивших её мыслей и хоть как-то заткнуть светловолосую, татуированная внезапно выдала: — Может, переспим? Они с громким грохотом ввалились в ближайшую комнату, где, к счастью, никого не было, кроме их двоих. Смазанный поцелуй в уголок губ и Костья обвела кончиком носа родинки на лице девушки. Она стала целовать её щеку, плавно двигаясь к шее, пока та тихо постанывала. Блаженство охватило светловолосую, ноги и руки ослабли, не имея возможности пошевелиться. Она словно жертва, отдавшаяся хищнику на растерзание, не в силах был вырваться из его сильной хватки. Обхватив спину Купер руками, Ася полностью доверилась ей, позволяя целовать там, где татуированная хочет. В эту же секунду брюнетка смело подхватила знакомую под бёдра, жадно вдавливая ещё сильнее в стенку. Её ладони с силой сжимают мягкие бёдра, и Ася сладко и звонко простонала, совсем не сдерживая себя. Она лишь зарылась пальцами в темных волосах, поглаживая свободной рукой плечи. Резко оборвав поцелуй и отстранившись, спустилась к шее и укусила тонкую кожу, оставляя на ней свои метки. И когда, не рассчитав силы, чуть она сильнее прикусила шею, девушка качнулась, не сдерживая тихого стона, и едва не грохнулась на холодный пол, но татуированная так крепко прижала её к дверце кабинки, что уже не было такой возможности. Поцелуй стал жарче и глубже. Вскоре руки Купер устремились вниз. В какой-то момент в её голове всплыл образ странноватой блондинки с первого курса. Она не было похожа на тех девушек, с которыми спала Костья. Какая-то не такая. Брюнетка сама не понимала, почему младшая так привлекла её внимание: она не являлась длинноногой красавицей с шикарной фигурой и шелковистыми волосами, а была маленькой, немного неуклюжей и вечно витающей где-то облаках, девочкой, ничем не выделявшаяся из толпы других таких же, как она. У неё детская внешность, короткие светлые волосы, которые она иногда собирала в пучок, как успела заметить старшая и большие голубые глаза. «Забавная» — всплыло в голове у татуированной, но она сразу же откинула от себя эту мысль. — Нас могут услышать… — Прошептала Ася, выгибаясь навстречу, и выдала очередную порцию тихих стонов, когда ловкие пальцы с лязгом растянули ширинку на шортах. — Заткнись, — Прошипела в ответ Купер, закрывая свободной рукой рот спутнице и продолжая начатое. Смотря на спектр эмоций на лице у светловолосой, на то, как она, выгибаясь, прижимается ближе, принимая умелые ласки старшей, Костья непроизвольно представляла на месте этой девушки Бэллу. Не сразу осознав это, брюнетка резко отпустила девушку, отскакивая назад, как ошпаренная. Испытывать к кому-то интерес — наверное, один из главных страхов для неё.