(Не)много любви босяку, не ведавшему ее

      Урок шёл вовсю. Сяо Ян ходил по классу, его супруг сидел перед учениками, готовый записывать течение урока, если на нем будет что-то, что стоит записать. Сегодня повторение, а значит многое уже записано.       По одну руку от него сидели Нинлинь и Чэньчжи, пытаясь медитировать, но они больше явно надеялись подслушать урок. Однако талисманы у них на плечах не давали им слышать то, что звучало больше чем в метре от них. Это явно печалило их и они дули губы. Вдвоем.       По другую руку находился Лань Чжань, чтобы контролировать ситуацию. Они с братом лично убедились в том, насколько податлива темная энергия, как она ластится к заклинателю… Проверять, как быстро она их сломает они не стали — их собственная духовная энергия противилась тёмной силе и они не стали рисковать, соглашаясь с тем, что контролировать юных адептов потребуется сильным заклинателям с каждой стороны. И с тем, что нужно в первую очередь учить юных, но сдержанных адептов. Чтобы не поддавались желанию попробовать больше, чем они могли бы использовать не только без вреда для сознания, но и без вреда для ци. Раз Сяо Синчень смог спустя время привыкнуть к единению двух противоположных сил, значит это реально и действительно можно совмещать умения и светлого пути, и тёмного. Хотя даочжан принципиально отказывался совершенствоваться на втором из них, соглашаясь только на слияние сил, чтобы не было проблем с взаимодействием с любимым человеком.       Помимо них в зале, среди учеников, сидел Лань Сычжуй. Цзинь Лина решили не брать, в силу его несдержанности во многих вопросах (тот до сих пор дулся, а это тоже было показателем), ну и в силу возраста, само собой.       В общем-то, все присутствующие были или Сяо, или Ланями, по ордену или же клану. Приглашенные ученики не прошли первоначального отбора в силу неуверенности в их послушании. Многие успели скомпрометировать себя множественными незначительными нарушениями правил. К тому же, пока не стоило выпускать из Облачных Глубин тех умений, что будут получать на занятиях адепты.       Ян размял плечи, поведя ими вперёд и назад, проходя по рядам. Сейчас он был дальше всего от любимого человека и, пока его взгляд было тяжело увидеть, довольно сверкнул глазами в сторону семьи. В особенности в сторону супруга, на которого у него были огромные планы этим вечером. Боль наконец начала отступать, а значит даочжан не отвертится от горячих поцелуев-укусов, без которых было… неприятно. Он привык к ним и пропажа привычных меток была сродни разлуке со спутником на пути самосовершенствования. Благо, дети спали довольно крепко, а комната была поделена на две части — родителей и детей. А там уже дело талисманов — создать с их помощью одностороннюю звукоизоляцию проблемой не было.       Дверь в класс была широко распахнута резким движением. Яна ей чуть не вбило в стенку, а красно-чёрный ураганчик разом преодолел половину комнаты, чудом не сбив столики учеников, потом замер и в нем угадали племянника Сяо Синченя и супруга Ханьгуан-цзюня — Вэй Усяня. Босяк из Куйджоу начал понимать, за что старейшина Лань ненавидел этого человека. И правда — ходячее бедствие.       Даже с другого конца кабинета было видно, как загорелись глаза Лань Ванцзи при виде мужа. Он встал с пола, собираясь поприветствовать его хотя бы объятиями, а потом попросить вести себя тише, но…       В поле зрения Мастера Вэя попал Сяо Синчень. Вместе с лежащим рядом легендарным Шуанхуа. И этот меч вместе с сияющими внутренним светом серыми глазами не давали ошибиться в личности человека, сидящего тут.       — Шишу!!! — это было громко, точно не по правилам Гусу, но когда Усяня это останавливало? Теперь этот ураганчик понесся в сторону даочжана, однако… Ян пылал злостью. Как этот человек смел в начале прихлопывать его дверью, а потом бежать к его мужу и требовать себе его касания?! Они даже не пересекались ранее! А тот так нагло лез к чужому супругу вперёд собственного! Это было неслыханно.       Поэтому ничего удивительного в том, что Вэй Ин сейчас был распят тенями в воздухе, не было. По крайней мере для Синченя и Нефрита клана Лань было ясно, что Сяо Чэнмей ревнует. И от того сейчас так дерзко ведёт себя в Гусу.       Даос отложил кисть в сторону и обходя по краю комнаты племянника подошел к супругу, чьи глаза горели гневом, а пальцы на руках словно стремились придушить этого человека. Синчень бережно обнял партнера на пути самосовершенствования и поцеловал его в скулу, погладил напряжённые руки.       — Тише, милый. Все хорошо. Я тут, рядом с тобой. Никто меня не трогает. Отпусти его, думаю, он понял свою ошибку. — мягкий ласковый голос над ухом Яна и правда успокаивал тёмного заклинателя, но тот теперь устремил взгляд на второго молодого господина ордена Гусу Лань. Только когда тот подошёл к своему человеку, Сяо Чэнмей отпустил чужие руки, на которых наливались синяки. А после повел мужа на место, где он сидел ранее, взволнованно смотря на детей.       А те глядели блестящими от любопытства глазами на происходящее и побежали к ним, но Ян посадил их на места, на мгновение отрываясь от любимого человека. Макушек невесомо коснулись его губы. Он приучал детей в тому, что он только дома заботливый и ласковый. По крайней мере пытался. Иначе они сейчас были бы схвачены в охапку, а перед этим зацелованы.       — Лань Чжань, кто это? Почему он тут? — Вэй Ин проявляя чудеса гибкости извернулся в руках мужа и поднял голову на нефрита, срывая с его губ поцелуй. Все в ордене привыкли к этому, только Лань Цижень и возмущался.       — Так, продолжим занятие. Итак, Лань Сычжуй, еще раз, как называется этот урок. И дополнительное задание — перечисли недостатки Стигийской Тигриной печати, созданной Старейшиной Илина. — Ян прекрасно знал, что Ванцзы не ответит, пока говорит кто-то другой.       Как и следовало ожидать, он в первую очередь увел из центра класса партнера, вспыхнувшего от того, что его творение собираются критиковать. К тому же, оно ведь уничтожено, почему его обсуждают вообще?       Но вот их сын выпрямился (будто до этого и не сидел словно палку проглотив, так почему же казалось, что только теперь он выпрямился?) и кивнул, отвечая с места. Чэнмей не любил, когда кто-то вечно вставал, мельтешил…       — Конечно, учитель Сяо. — мальчик кивнул. Он хотел, чтобы родители им гордились, совсем не понимая того, что им уже гордятся. — «Основы Тёмного Пути, или почему он может быть полезен», — он назвал то, как этот урок назывался на бумагах, которые вел Сяо Синчень для того, чтобы в случае успеха затеи размножить конспекты этих занятий и разослать их по другим орденам. — К основным недостаткам относится использование малоизученных материалов, а также плохо продуманное действие артефакта. Она может считаться только пробой перед созданием более совершенной печати.       — Отлично, достаточно. Кто скажет, как можно доработать Стигийскую Печать, что-бы она приносила пользу? — новый вопрос, обрывающий речь юноши и не дающий Лань Ванцзи ответить на вопрос Вэй Усяня, что сейчас только сильнее не понимал, что произошло за месяц его отсутствия в Облачных Глубинах. Уроки тёмного пути? Обсуждение его работы, наполовину уничтоженной много лет назад?       Рука почти моментально подорвалась. Конечно, класс собирался из умников-разумников, а это разбиралось с учителем на занятии. И Чэнмей дал отмашку говорить.       — Если стабилизировать поток энергии и повернуть действие печати вспять, её можно использовать для лечения внутренние органов, делая малые надрезы для поступления энергии к излечиваемому органу. Так можно увеличить контроль над потоком энергии, потому что сила на выходе из печати будет уменьшенной и продолжать подчиняться. Это позволит более точно сращивать ткани, или напротив отсекать их, чего не позволяет духовная энергия Светлого Пути. — Ян был удовлетворен. Хорошо все-таки работать с теми, у кого есть хотя бы умение запоминать и использовать информацию. На уроке все перечисленное долго и мучительно выводилось, в силу того, что в начале они изучали знаки на печати (приходил глава ордена, потому что печать была опасна и мало ли что могло произойти на уроке), разбирали, что какой делает… И по ходу мысли разбирали, как его можно было бы преобразовать. Они тогда весь день сидели, он не один был заинтересован в исследовании.       — Отлично. — босяк из Куйджоу думал, что бы еще спросить у ребят на этом зачёте, если печати нет и нельзя погонять их по знакам на ней. В чем отличие между ци и тёмной энергией они уже успели обсудить, как и то, почему тёмная энергия опасна. В общем-то за две недели при условии того, что половина занятий была медитациями и попытками удерживать язычок тёмной энергии, выданный учителем, пока ци не начинало жечь, они сильно больше не обсудили. Больше какие-то мелочи… Он рассчитывал половину занятия провести за проверкой того, как они развили совместимость энергий. Следовало уделить внимание каждому ученику.       — Сяо Чэнмей, в прошлом Сюэ Чэнмей, две недели назад вместе с супругом пришли к нам с братом за помощью и с предложением создать эти занятия. После доказательства того, что они действительно могут быть полезны, Лань Сичень дал на них добро. Мы с даочжаном Сяо следим за тем, чтобы все шло, как надо. — Ванцзи умолк, не любя говорить много, поэтому выдав минимум информации завершил свое высказывание.       — Эй, у меня еще столько вопросов! — Вэй Усянь видел, что теперь из мужа и слова не вытянуть и был этим недоволен. Взгляд перешел на тёмного заклинателя и требовал ответов. А Ян довольно хмыкнул, на губах была удовлетворенная ухмылка. Он давно хотел поставить этого, как он всегда считал, выскочку, на место. И наконец ему это удалось. Хотя бы вот так вот.       — На занятиях разрешено задавать только вопросы, связанные с уроком. Ждите его окончания, потом поговорим. — мурлыкнул он язвительно и вернулся в класс. А потом краем глаза заметил, что Усянь недовольно сел на полу в позе лотоса и поднял руку, недовольно прожигая его взглядом. Жестом он разрешил ему говорить.       — Вопрос, каким образом вы получили информацию о Стигийской печати, относится к теме урока? — спросил бывший Мо Сюаньюй. Его супруг тем временем устроился рядом, продолжая приглядывать за порядком.       — Ммм. Косвенно да. Вижу, рассказы о том, что вы мастер перекраивать правила под себя, не нарушая их, правдивы. — Чэнмей был несколько удивлен такой изворотливости и подумал, что они, возможно, могли бы поладить… — Я много месяцев изучал еë сохранившуюся половину, пока не создал недостающую часть. Сейчас они обе находятся на сохранении у главы Ордена Гусу Лань. Во избежание. — хмыкнул он, наслаждаясь тем, как вытягивается лицо Старейшины Илина. Ну просто бальзам на душу. — Ещё вопросы?       — По теме — нет. — Усянь выглядел так, словно напился испорченной Улыбки Императора и в то же время получил, как нашкодивший щенок.       А-Ян прикусил клычками нижнюю губу, обводя взглядом комнату. Вроде, всë…       — Что ж, тогда все готовьтесь к проверке на взаимодействие энергий. Для перехода на дальнейший уровень практики каждый должен продержаться не менее десяти минут. В противном случае будете искать время в своем расписании для пересдачи. — босяк из Куйджоу направился к супругу и детям. Он всегда давал несколько минут на то, чтобы адепты подготовились.       Детки пытались рисовать, потому что медитировать, пока «мамочка» с кем-то ругался, еще и так интересно, было невозможно. Да, они ничего не слышали, но зато видели, и то, как менялись лица двух мужчин в черном было очень интересно для них. Они даже пытались это зарисовать, но получались только человечки, от которых шли волнистые линии, как будто дымок. Очень дурацкие рисунки, но Синчень и Ян были очень им рады, все-таки это были рисунки их детей… И их взгляд со стороны помогал разрядить обстановку.       Но вот наступил и сам экзамен. Первым, как всегда, вызвался Сычжуй, но в этот раз учитель отправил его в конец. Хотел его подольше испытать. Он обычно трудился прилежнее всех и Ян все еще не очень понимал, почему. Не было похоже на желание быть лучшим в группе. Особенно с учётом того, что он был тут самым юным, и даже так обходил других учеников.       Один за другим ребята проходили этот маленький экзамен, потом переходя в руки Ханьгуан-цзюня, следившего за тем, чтобы лёгкие ожоги ци были безопасны для молодых адептов. Была вероятность того, что дети намеренно терпели боль, чтобы показаться лучше. К счастью, таких не нашлось. Как и проваливших. Минимальным временем были тринадцать минут, максимальным, пока что, — двадцать. Но вот пришёл черед Юаня, и Яну было действительно интересно, что сейчас будет. Он на всех занятиях отличался в этом задании. Но пока босяк не понимал, чем именно.       Ян дал ему ровно такой же кусочек тёмной энергии для удержания, что и остальным. Всё должно быть честно. Он не выделял в группе любимцев или напротив — нелюбимцев. Разве что Сычжуй его интересовал больше остальных, но на занятиях он его не выделял.       Однако в «руках» мальчика кусочек вырос на две трети, а сам Юань словно пытался прожечь его взглядом, настолько сильно сконцентрировал свое внимание на нём. Волнуясь за сына, Ванцзи, закончив с предыдущим учеником, обратил всë своё внимание на бывшего Вэня, переживая, что тот навредит себе.       Но этого не происходило. Прошли десять минут, за ними еще несколько, и еще… Прошло полчаса, и только тогда парень оттолкнул сгусток в сторону учителя, как и следовало по окончании задания. Он тяжело дышал, в лобную ленту впиталось несколько капелек пота — от напряжения. Но при проверке Лань Чжань не нашел ни следа ожога. Ни единого. Что-то тут было нечисто…       — Вэй Усянь, не желаете ли тоже попробовать свои силы? — поинтересовался Ян, чтобы отвлечь всех от юного Ланя Сычжуя. Об этом хотелось поговорить отдельно с ним и его папашами.       — А вам так хочется посмотреть? — Старейшина Илина выгнул бровь, смотря на него, но иногда переводя взгляд на сына, вернувшегося на свое место.       — Конечно. Вы же знаменитость. Насколько ваше имя Основателя тёмного пути оправдано? — Сяо Чэнмей все еще сердился из-за этого и пытался найти опровержения тому, что Усянь велик на этом поприще.       — Чтож, тогда давайте попробуем. — тот только приблизительно представлял, в чем заключалось задание, поэтому не был уверен в себе. Но этого не видел никто. Облажаться было бы неприятно, однако отказаться точно было бы позором.       К Вэй Ину подлетел уменьшенный до прежнего размера сгусток энергии. Тот попробовал его удержать, но не знал, с какой стороны подступиться. И пошел по пути наименьшего сопротивления, подчиняя его себе. Тот был очень податлив, легко слушаясь. Но его резко вырвали у него, развеивая.       — Неверно. Задача удержать его ци, а не проверить свою устойчивость к соблазну податливости силы. — заметил Ян, сверкая глазами довольный предовольный. Словно даочжан как следует взял и искусал его так, что и места живого не осталось. Хотя нет, сейчас не было проволоки возбуждения. — Задача — удержать его своей ци, пока не начнет жечь. Пробуй снова. — в Усяня снова полетел сгусток, в этот раз чуть более тёмный. И в этот раз он сделал все правильно, но сдался через три минуты и Ханьгуан-цзюнь смотрел на него с осуждением, проверив его ци. Ожог был сильнее положенного. Тот настолько не хотел быть хуже других учеников здесь, что терпел.       — Ты идиот, Усянь. Это не то, с чем надо рисковать! — рыкнул на него Ян, прекрасно понимая, что ему за это могут надавать по шапке и Нефриты, и муж. — Они две недели ежедневно занимались, а ты в новом теле с новым ядром… — босяк цыкнул, следя за реакцией Ханьгуан-цзюня. Тот первым вызовет его на бой, если случится что-то непоправимое.       — Дорогой, спокойнее… — к Яну со стороны подошёл его муж, беря его за руку, стараясь успокоить. — Уверен, все будет в порядке.       — Несколько дней без использования ци и все будет в норме. — раздался наконец голос Лань Чжаня. Это успокоило многих в комнате. — Если экзамен завершён — все могут разойтись и отдыхать до следующего урока. — взгляд устремился на учителя Сяо и тот кивнул, отпуская всех. Однако Юаня остановили два взгляда сразу и тот послушно остался, слегка теряясь под требовательным взглядом отца и заинтересованным — учителя.        Вэй Ин казался как мешком пристукнутым. Он не понимал, почему супруг так злится на него, почему этот самодовольный парень так начал волноваться из-за его поступка. Разве на пути самосовершенствования не следовало стараться превзойти себя? Но внимание сейчас было обращено к его сыну.       Лань Сычжуй сидел и ждал, когда старшие наконец скажут, почему они задержали его. Неужели он сделал что-то не так? Вроде, он и правда не ощущал жжения, держал сколько хватало сил, только потом отпустил. И более большой сгусток ему было проще держать. И желание показать на что он способен было, хоть и было второстепенным на этом занятии. А теперь…       — Расскажи, что ты ощущал, пока работал с энергиями? — Ян решил пока переключится на безопасную тему. Всяко безопаснее ответственности за чужую дурость. — Почему ты вспотел? — никто другой не испытывал напряжения, только неприятные ощущения под конец.       — Маленький сгусток контролировать неудобнее. Он словно выскальзывал постоянно. Поэтому я осмелился увеличить его. А жжения я никогда не ощущаю, только усталость от непривычной работы. — Сычжуй ответил, как мог, не очень умея описывать то, что касалось чувств. Теперь оставалось ждать, пока ему скажут, за что оставили после занятия.       — Ты контактировал много и долго с тёмной энергией до моего появления в Гусу? Особенно в детстве. — Яну было знакомо это ощущение. И опыты говорили…       — Да. Я был с Вэй Усянем чуть ранее того случая… — все поняли, о чем говорил мальчик, от плохих воспоминаний с трудом сдерживая ком в горле. — Он меня потом спрятал, и я долго был в полном теней и тёмной энергии месте, до того как Лань Ванцзи забрал меня в орден. Это могло как-то повлиять? — он едва сдерживал пристальный взволнованный взгляд, боясь что это будет классифицироваться как «пялится» и его накажут.       — Напрямую. Когда тело контактирует с тёмной энергией в юном возрасте, до появления золотого ядра или пока оно еще совсем мало, ци привыкает само собой к её контакту в будущем. Так было со мной и… теми, благодаря кому я выявил, что это закономерность, а не совпадение. — да, с детьми он тоже экспериментировал. Все ради науки, так сказать…       — Ян, это было в прошлом. Спокойнее… — Синчень чувствовал чужое напряжение. И успокаивал его аккуратным жестом, гладящим его по плечу.       — Понятно. — Сычжуй кивнул. — И что мне тогда делать? — он опустил голову, слегка успокаиваясь. Но, с другой стороны, ему стоило раньше об этом сказать. И не было бы сейчас странного, шаткого положения, и этого разговора…       — Будешь медитировать и учиться увеличивать время контроля в начале определённого количества энергии, потом увеличивать это количество. Этим можно заниматься бесконечно. Я не считаю целесообразным учить тебя одного вперед других, уж извини. — учитель Сяо бесцеремонно откинулся на грудь своего мужчины, прикрывая глаза. Тут же все свои, верно?       — Хорошо, учитель. Я могу этим заниматься только тут, под вашим контролем, или самостоятельно тоже можно? — уточнил он. Всё-таки, догнать родителей по возможностям хотелось. Вэй Усянь все еще был прекрасным заклинателем с обширными знаниями, а Лань Чжань и вовсе официальный пример для подражания во всем (кроме личной жизни).       — Под контролем любого сильного заклинателя. Желательно всë-таки с Нефритами. И в спокойной обстановке. Во время медитаций повышается раздражимость. — Что это означало парень и сам прекрасно знал. На первом уроке Ян гонял их по опасностям Тёмного пути так, чтобы они от зубов отскакивали — искажение ци и безумие были слишком опасны, особенно для молодых и перспективных заклинателей. Не хотелось таких потерять.       — Хорошо. — в унисон сказали два Ланя, не сговариваясь. Один — чтобы показать, что услышал учителя, другой — подтвердить, что услышал рекомендацию для своего сына.       — Ты можешь идти. Будь осторожен. — второй молодой господин клана Лань отпустил Сычжуя, потому что тот ответил на вопросы, и теперь было все-таки желательно разобраться с шилом в заднице небезызвестного Старейшины.       Мальчик кивнув, ушёл, теперь гадая, что же о нем думают родители, но не смея ослушаться или спрашивать. Ему казалось, что он упадëт в их глазах, если спросит прямо.       — Вэй Ин, почему ты это сделал? — голос Ханьгуан-цзюня напомнил Чэнмею тот самый голос его супруга, за которым следуют санкции. Который, к слову, сейчас дал ему конфетку, шепча что он молодец и заслужил поощрение.       — Что сделал? — прикинуться дурачком было хорошей идеей, жаль что не в его случае. Даже с закрытыми глазами ощущалось, как на бывшего юньмэньца давит второй нефрит клана Лань.       — Ты рисковал своей ци. — голосом мужчины можно было резать.       — Разве путь самосовершенствования не подразумевает преодоление предела своих возможностей? — снова неудачная попытка.       — Ага. Подразумевает. Для тех, кто хочет выжечь свое ядро без остатка. — а вот тут Усяня пробрало. Это напрямую касалось близкого ему человека… Не заметить его состояние было сложно. — И не дёргайся. У тебя есть замечательные мотиваторы сохранить то, что тебе досталось от малыша Юя. Таких как мы с тобой не так много, чтобы разбрасываться ресурсами вроде золотых ядер без веских на то причин. — Ян хмыкнул, а после незаметно бросил взгляд на детей.       — Как мы? — Вэй Ин, стоило заметить, умел слушать, когда хотел. — Ты заклинатель, как я могу заметить, кому это ты ядро отдал, лгунишка?       — Он родил детей, пожертвовав для этого своим золотым ядром. И отдал свое зрение даочжану Суну, чтобы вернуть глаза супругу. — прервал его излияния Ханьгуан-цзюнь. Взгляд на мгновение скосил на Нинлинь и Чэньчжи, смотрящих на довольного «маму» в руках папы. Было видно, что они хотели обниматься с ними тоже…       Усянь был потрясен этими словами. Он уставился на тёмного заклинателя, ведущего себя так непотребно, ему до сих пор не верилось, что он вообще находится здесь, в Облачных Глубинах, будучи последователем Тëмного пути, а уж тем более не хотелось верить в то, что мужчина способен родить.       — Это они сидят в том углу? — недоверчиво уточнил он. — Почему тогда сейчас Сюэ Ченмей видит? — Ян скривился, когда его назвали добрачной фамилией. Она словно отрывала его от Сяо Синченя, делая их снова чужими друг другу.       — Госпожа Ли, которая учила в городе И даочжана лекарскому делу, отдала. Сказала, мол, мне нужнее, а она и внуков видела, и умирать ей скоро. И ведь правда через несколько месяцев умерла. — своим последним желанием она наказала научить их крошек тому, чему она научила даоса, даже если они не будут этим заниматься по жизни. В общем-то не такая большая плата за то, что Ян мог видеть.       — И её никто не принуждал? — уточнил Усянь. На него трое посмотрели как на идиота. Но вдруг? Ну не верилось ему, что этот человек способен на искренние чувства, воспитание детей… Даже то, что он видел перед проверкой детей на совместимость энергий не убеждало его.       — Я может и гений, но пока не настолько. У меня почти получилось вырастить новые глаза с нуля, отдельно от тела, но они пока еще не подходят для использования человеком. Максимум — для мертвецов вроде Вэнь Нина. Он, кстати, тоже тут, Гуанъяо сохранил его. А вот без искреннего бескорыстного желания пока не обойтись при пересадке. — женщина в первую очередь хотела, чтобы он видел своих детей. Желание передать свои умения дальше даочжана было уже предсмертным желанием. Она хотела, чтобы его выполнили еще тогда, весной два года назад, но это не перебивало её… материнской солидарности, что-ли?       — Чем докажешь? Что-то не верится, что ты и правда выносил детей… — Вей Ин несмотря на недовольство супруга хотел всё-таки увидеть обоснования чужих слов своими глазами.       Повисла тишина, которую никто не прерывал.       — Не верится? — переспросил Сяо Ян, после чего слегка приподнялся на супруге, машинально проводя по животу. Воспоминания о тех десяти месяцах, почти половина из которых были сущим наказанием за все грехи, были ещë живы в нем.       Руки стали развязывать пояс, под недоуменный взгляд светлых заклинателей. Слой за слоем лента покидала его торс, расслабляя строгие ткани, которые скрывали его тело от посторонних. Но босяк из Куйджоу сейчас хотел показать, что он действительно совершил невозможное. И это опровергнуть было бы трудновато.       Кожа начала оголяться с ключиц. Это было логично. Следом за ними — чистая грудь с легкими шрамиками от укусов супруга. Едва заметные следы отдельных зубов, по большей части от клыков. Еще ниже показался длинный, от ребер и почти до паха, шрам. Он был не очень широким, с четверть мизинца.       Кожа была словно после ожирения, но от него отличалась сильными растяжками. Такие бывали только при слишком быстром натягивании кожи, у беременных в основном. И, с учётом того, что больше нигде таких складок кожи не замечалось (а на груди такие должны были бы быть), то это именно беременность и была.       — Ци напрямую связана с зарождением силы, с жизнью. Я создал лоно, но не женский источник жизни. И заменил его своим золотым ядром, наполнив его семенем супруга. Вытолкнул в лоно ядро, оно там и осталось. Потом перенёс семя малым талисманом перемещения без соприкосновения талисмана и объекта переноса. Моя ци питала детей всю беременность, если её не хватало — они тянули её со стороны. Даочжан помогал мне. — говорил он слегка озлобленным тоном человека, которого вытянули из его норы. Потом, когда все насмотрелись на его шрамы он стал запахивать одежду обратно, прячась в свою раковину. — Вы довольны, господин Вэй? — едко поинтересовался Чэнмей, наконец устремляя алый взор на Старейшину Илина. Он может и был мастером, но, видимо, интуитом, и вероятнее всего не мог делать что-то «по заказу».       — Почему ты сделал это? Это ведь не случайный залёт. Вы обсудили это или это было твое решение? — Усянь пытался понять этого странного человека. Ну не жертвуют такие как он сильной частью себя! Не влюбляются злодеи в монахов и не исправляются просто так! А про убийцу клана Чан он был наслышан от своего шиди, тот пересказывал ему все произошедшее после его смерти. И уж об этом человеке он не смог бы не упомянуть.       — Не хотел лишиться заботы и любви даочжана. Он у меня порядочный, точно не оставил бы с детьми и не забрал бы их у меня. Так я думал. А на следующий день после зачатия он признался, что готовил свадьбу для нас. А я, дурак, думал, что он разлюбил меня. — слегка истеричный смех и завязывание пояса, потом протягивание рук к малышам и те торопливо устроились у него на коленях, одновременно обнимая и его, и отца. Талисманы с них были сняты, и те снова слышали не только свое дыхание.       — Что, успел наворотить дел, что пришлось сомневаться? — Вэй Ин выгнул снова бровь, не желая прекращать дискуссию. Его только что опустили ниже плинтуса, хотелось опустить парня в ответ…       — Ага. Уходил в лес медитировать и совершенствоваться, а мне приносили ужин и всё ощущали и слышали. — совсем спокойно отозвался Ян. Страх того, что его оставят был уже далеко не так силен, как прежде. Его волновала теперь только опасность того, что его любимых отнимут, как это сделал Гуанъяо.       — И как вы, даочжан, позволили такое? — Усянь обратился теперь к Сяо Синченю, который от обращения к себе даже немного растерялся, занятый больше тем, чтобы рассмотреть детей снова и поискать в них черты, доставшиеся от них.       — Тёмный Путь тоже Путь. Пока это не вредило горожанам я не имел права мешать. — ответил, пожимая плечами, даос и поцеловал в носики с высокими переносицами детей. Этим они были в маму. Как и алыми губами. А вот скулы и щёки были его. Они были одинаковыми внешне, а вот характерами сильно различались.       — А то, что было в прошлом? Это вас не тревожило? — нахмурился Старейшина Илина, смотря на эту семейную идиллию с некоторой ревностью. Но ведь у них с Лань Чжанем может быть такая же?       — За убийство клана Чан Сюэ Чэнмей был оправдан. За свои бесчеловечные исследования он понёс наказание в ордене Гусу. — ответил за мужчин Ханьгуань-цзюнь. — Вэй Ин, это невежливо — допытываться до чужих взаимоотношений. — супруг Нефрита надулся, не желая смиряться с такими правилами.       — И какое такое наказание он получил?       — Двое суток у стены Правил и пять ударов кнутом от даочжана. — это уже ответ от Яна. — А до этого даочжан был вынужден признать, что далеко не всегда человек становится жестоким по своей воле. — конфета скользнула между губ, дразня детей, пока в итоге каждый не получил сладость от отца.       Сказать Усяню было нечего. Одним ударом кнутов можно было убить даже заклинателя, он сам видел. А тут пять. Да и стоять без перерывов у стены правил тоже не просто.       — А дети? Как на них отразилось их происхождение? — вот что он такой неуёмный? Мало по мужу соскучился что-ли?       — Растут быстрее. Не болеют. — пожал Ян плечами, не задумываясь никогда над этим вопросом. Его дети были живы, росли здоровыми, чего еще желать?       — И все? — прежде чем Сяо прервали новое действие Старейшины Илина, тот успел коснуться плечей каждого из близняшек своими ладонями.