Герои

      Многие свои решения Нана принимала спонтанно, но решение отдать сына двоюродной сестре на воспитание было тщательно обдуманным. Может быть, если бы она была чуть старше и мудрее, то поступила бы иначе, но, как всем известно, если бы у бабушки были яйца — она была бы дедушкой.       Надеясь отгородить своего ребёнка от злодеев и опасностей бытия сыном героя, она отдала его, на прощание лишь пообещав вернуться, когда он станет старше. Возможно, именно эти слова и стали той последней соломинкой, переломившей хребет воли её сына. Мальчишка, ещё совсем недавно смотревший на мир с восхищением, а на мать — с любовью, превратился в ужасное чудовище. Но это её вина, она не досмотрела.       Она не приехала к нему ни через год, ни через два, ни через десять. Она приехала навестить его через целых восемнадцать лет. Поправила в вазе веточку искусственной сирени, улыбнулась печально, но ни одна слеза не пролилась на могильный камень.       Было ли ей больно? Наверное да, но боль эта не шла ни в какое сравнение с болью настоящих матерей, которые действительно выкормили своих детей, пробивали ради них стены чужого непонимания, помогали им на всех этапах жизни.       Эта боль не шла в сравнение и с болью маленькой, мгновенно поседевшей в свои четыре с половиной, девочки. Её внучки.       Ши-му-ра Тен-ко. Маленькая, прозрачная, с большими красными глазами, расчёсанной от нервов кожей и потухшим огоньком души. Её можно было понять. Убить обоих своих родителей и остаться равнодушным… Кто бы был на такое способен?       Впрочем, Нана понимала свою внучку. Хех, слово-то какое… Странное, незнакомое. Вну-чка — приятное слово, тешит, знаете ли, самолюбие. Но вот она — девочка, которую всю сознательную жизнь не любили, лупили как сидорову козу, обзывали… Слово хорошее, если она и слышала, то от любого человека, кроме отца. Не повезло, что сказать. Бывает.       В целом, ей было бы всё равно — профессиональная деформация, геройство и спасение всех и вся вытянуло из неё всю душу вместе с Один за Всех, если бы эта девочка была бы не её внучка, а так… Почему-то, этого ребёнка она не могла бросить, передать кому-нибудь другому. Не было такого добровольца, а в приют… Да и зачем? Сейчас, когда она уже в отставке, девочке ничего не грозит. Скоро она уже дорастёт до младшей школы, а потом и до средней. Потом её можно будет отослать в закрытый пансионат с общежитием, а можно и оставить при себе. Как пойдет, в общем.       Натянув на лицо ласковую улыбку, отдающую материнским теплом, Нана повернулась к девочке, смотрящей на фотографии двух похороненных рядом людей с тоской и слезами:       — Ты будешь со мной жить, Тенко-тян? — девочка ей не ответила. Впрочем, ответ как таковой ей и не был нужен. Ну кто поверит в сознательность четырёхлетки?..

***

      Только годы спустя, Шимура Нана, качая головой заметит, что лучше бы эту девочку она оставила бы там, на могильной плите, под которой похоронены её сын и невестка — ей было бы гораздо спокойнее.