Будьте осторожны в своих желаниях

В первый раз, когда это случилось, он даже не понял, но, возможно, так и должно было быть. Наверное, это было очевидно, но для него такая возможность казалась настолько недостижимой, настолько притянутой за уши, что он отбросил её, не задумываясь. Яркий кошмар — всё, что он думал, убеждал себя в этом. Очень жуткий, удивительно точный и слишком реальный кошмар, но всё же кошмар. На взгляд Изуку, это объяснение было более правдоподобным (предпочтительным) к текущей реальности. С одной стороны, он не мог винить себя за то, что не понял раньше. С другой стороны, он хотел ударить себя за свою глупость, за то, что не увидел то, что в ретроспективе было очевидно. Но что бы он ни думал или ни делал, в конце концов, это даже не имело значения. Это ничего не изменит. Всё, что он мог сделать — это принять дерьмо и продолжать. Это всё, что он мог сделать. Всё, что он может сделать. Всё, что он сделает. Снова и снова, пока не будет усеян дырами и тело не перестанет функционировать вовсе. А потом он встанет, просто чтобы сделать это снова.

***

Мидория Изуку всегда мечтал, чтобы он родился с причудой. Когда ему в четыре года сказали, что он, скорее всего, никогда не разовьёт её, он впервые ощутил настоящее отчаяние. Но теперь, оглядываясь назад, он начинал думать, что то было ошибкой. Что, возможно, жизнь в разрушенных мечтах была бы предпочтительнее, чем мир, исполняющий его желание самым жестоким, по его мнению, способом. Он быстро ругает себя за свои эгоистичные мысли. Это просто ноша, которую он должен был нести. Перед ним открылось множество реальностей, одна ужаснее другой. Изуку пережил их все, и он плакал. Но с этой силой он мог создать другое будущее, новый результат. Что-нибудь получше. И в то время как Изуку был единственным, кто знал о мире в руинах, его одноклассники, его друзья, все… все будут свободны продолжать жить своей беззаботной жизнью, не обременённой их невежеством. Какая разница, если Изуку будет ломаться снова и снова? Если это означало, что их можно спасти, у него не было другого выбора, кроме как подчиниться. Какое это имеет значение, когда рано или поздно всё сбросится? Ради них он готов был принять всё, что ни бросит ему мир, снова и снова. Он плакал, чтобы они смеялись. Он сломается, чтобы они могли исцелиться. Он умрёт, чтобы они могли жить. …он просто хотел, чтобы всё было по-другому. Ради своей причуды он готов был пожертвовать всем в мгновение ока, лишь бы это означало, что он наконец перестанет изображать из себя героя. Его веки затрепетали, тяжёлые от усталости и красные от слёз. Его последний вздох, неровный и хриплый от крика, сорвался с губ усталой затяжкой, а разбитая грудь вздрогнула. Мир померк. Стало темно. Чернота. Изуку позволил этому случиться, давно научившись не сопротивляться. Его бьющееся сердце всё ещё пыталось бороться с ним, отказываясь сдаваться так же легко, как и его хозяин. Но с каждым жалким стуком он становился все медленнее и медленнее, пока — в последнем отчаянном усилии — не издал последний слабый стук в отчаянной (но, в конечном счёте, бессмысленной) попытке выжить. А потом, наконец… всё закончилось. Изуку лежал неподвижно. Безжизненно. А потом он проснулся.