Обрести силу

В уютной гостиной на первом этаже коттеджа на круглом кофейном столике с края лежала маленькая стопка бумаг, поодаль стоял открытый ноутбук — экран переливался узорами ненавязчивого скринсейвера, а в центре стола был развернут лист с изображением горного пейзажа. Я погрузился в размышления и, казалось, отключился от окружающего мира, но рефлексы неистребимы: ощутив чужое прикосновение, я перехватил руку нападавшего черной плетью и вскинул лезвие Расёмона, и только после этого увидел, что это ты подошла со спины и положила ладонь мне на плечо. Твое запястье было туго перетянуто и лезвие маячило у тебя перед лицом, но ты улыбалась, словно моя реакция тебя скорее позабавила, чем напугала. — Проклятье! Всерьез думаешь, что подкрадываться как ассасин это в порядке вещей? — выругался я. Ты ответила, что на самом деле уже несколько раз позвала меня, и не дождалась ответа. Я приструнил Расёмон, и был готов признать, что, быть может, все было именно так, как ты сказала. Тупик в расследовании сильно занимал мои мысли, поглощая без остатка. Когда Гин попросила разобраться с виновным в смерти ее подруги, я решил для себя, что сделаю это. Я не обещал этого вслух, но обещание, данное самому себе, сильнее, чем любые произнесенные слова, и меня до зуда в черепной коробке раздражало то, что я не могу наконец встретиться с виновным лицом к лицу. Среди замешанных был эспер, который появился на парковке вместе получеловеческими тварями — я не знаю, он ли сам был организатором или он только исполнитель, но он точно есть в моем списке дел. Я был уверен, что подобраться к нему будет относительно просто, но сюрпризом стало, что я не смог найти его ни в одной базе. Я искал по приметам, но среди похожих по внешности не было никого, чья способность была бы связана с внезапным исчезновением. А я искал по очень широкому кругу — полагая, что в той ситуации я мог плохо рассмотреть или ошибиться в воспоминаниях. Я даже предположил, что, возможно, неправильно определил пол эспера, и это был не парень, а высокая девушка в мужском костюме, но так и не нашел совпадений. Подойти к поиску можно было и с другой стороны — по свойствам способности. Я помню, что эспер смотрел на лист бумаги перед тем, как исчезнуть с горящей парковке. Вкупе с той распечатанной фотографией, которая оказалась у меня в квартире, можно установить, что его способность — это телепортация, для которой ему необходимо изображение того места, в которое он хочет попасть. Именно поэтому лист с пейзажем остался валяться поверх вещей на том месте в квартире, откуда эспер переместился — точно так же, как остался на парковке тот лист, на который он смотрел перед тем, как исчезнуть. И в моей квартире он был не один — но непохоже, чтобы кто-то видел толпу на лестнице. Стало быть, эспер может перемещаться не только сам, но и забирать с собой своих сообщников: это объясняет, откуда на парковке оказалось куда больше тварей, чем можно было бы незаметно провести внутрь здания. Но по описанию способности я тоже не смог найти совпадений. Этот эспер пролетел мимо всех радаров, раз о нем вовсе нет данных. Пока единственное предположение, что он может быть незаконно пересекшим границу иностранцем, но по этому направлению пока нет результатов. Наконец, в качестве зацепки оставалась картинка: если узнать изображенную на фотографии местность, можно проследить, куда он перемещался из моей квартиры, и дальше отслеживать цепочку следов. Мне пришлось подключить помощников, потому что справиться с этой задачей самому мне не удалось. В этот момент прогресс не зависит от меня — мне остается только ждать новых результатов, прежде чем можно будет сделать следующий шаг. Пустое ожидание утомляло хуже самой неистовой погони. — Ты тут, и это вовремя. У меня кончились мысли, — сообщил я, — Если ты пришла, чтобы поделиться идеей, давно пора это сделать. Ты ответила, что, если бы придумала что-то новое, конечно, поделилась бы, но все соображения, которые были, ты высказала в прошлый раз, а сейчас пришла просто так. — Успела заскучать? Надо познакомить тебя с кем-нибудь из девушек, чтобы не было одиноко, — сказал я, решив, что из потенциальных подруг сразу стоит вычеркнуть Кёку — с ней ты, я думаю, не сойдешься. Да и ей недолго осталось — не стоит привязываться к расходному материалу. — Что? …Пришла бы ко мне, даже если бы были подружки? Ха! — на это заявление я решил ответить не словами. Я развернулся на стуле, схватил за одежду, заставляя приблизиться, и коснулся губами губ, но тут же остановился. — А если бы у тебя была компания из парней? Тоже пришла бы ко мне? Я не удержался от того, чтобы задать этот вопрос, но не стал ждать, пока ты ответишь. Я не настолько хотел узнать об этом, чтобы рисковать услышать то, что мне не понравится. Я поцеловал тебя, присваивая себе, желая оставить только для себя. — …А? Хочешь вместе посмотреть кино? — я решил согласиться на предложение, и добавил: — Только если фильм буду выбирать я. Мы поднялись на верхний этаж, в комнату, украшенную многочисленными драпировками. Вместо люстры я включил ночники, что симметрично располагались по бокам от изголовья кровати — гирлянды в виде виноградной лозы, обвивающей латунное основание, зажглись тусклым фиолетовым свечением, словно фонарики, развешанные шаловливыми феями. На противоположной стене висела широкая плазма, и я принес побольше подушек, чтобы мы могли с комфортом расположиться на постели. На ночной столик мы принесли напитки, стаканы и вазочку с кубиками льда. Кажется, такой вид времяпрепровождения называют «свидание»? Что же, я не против того, чтобы называть вещи своими именами. Первое, что я узнал, это что вкусы в кино у нас не совпадают. Такой вывод я сделал, потому что вместо того, чтобы следить за сюжетом, ты возилась, перекладывая подушки, то забрасывала руку мне на шею, то клала голову мне на плечо, и вообще вела себя так, будто у меня на лице показывают что-то более интересное, чем фильм на экране. Миссия что-нибудь вместе посмотреть позорно провалилась, и, как напарники, мы провалились вдвоем: уже на трети фильма мы оба потеряли нить того, что происходит на экране. В пятиканальном Dolby Digital мимо нас неслись истребители, и я едва понимал, куда направляется эскадрилья, ведь главной героиней этого момента была ты, а главной интригой — что ты собираешься делать, пригвоздив меня к кровати. Твои пальцы сжимали мои запястья, ты разместилась на мне, навалившись всей тяжестью. Я у тебя в плену: дикий дракон, взнузданный храброй амазонкой. — Так вот, какие сюжеты тебе нравятся. Бесстыжая, — я чувствовал твой язык у меня на шее, и произносил оскорбления, как почетные титулы. — Дрянная стерва. Распутная суккуба… В наказание зубы впились мне в ухо — жестко, до крови. — М-х… Думаешь, мне нечем на это ответить?! — я вырвал руки из твоей хватки, и дернул тебя за волосы, рывком наклоняя твою голову и прижимая губы к открывшейся шее, грубо втягивая тонкую кожу. Битва продолжалась: страсть против страсти, и силы были равны. До тех пор, пока ты не начала искать пуговицы на моей рубашки. Зловещий холод прошел по моему позвоночнику от мысли о том, чтобы остаться без одежды, и я судорожным движением остановил твою руку. — Не надо, — тихо произнес я. Выдрессированный Расёмон тревожно зашевелился, ощущая мой страх, и он был готов ответить со всей яростью, чтобы остаться со мной. Усилием воли я подавил эту реакцию. Ты сказала, что будет несправедливо, если я останусь в рубашке, когда ты уже топлесс. — Да что ты знаешь о несправедливости, — усмехнулся я. Очевидно, не больше, чем я знаю об откровенности. Что же, давай обменяемся опытом. Ты покажешь мне, на что похоже самое чистое доверие, ведь ты в своем прошлом видела, что это такое. А я однажды расскажу тебе, на что похоже самое грязное предательство, ведь… Глядя глаза в глаза, я уступил. Позволил тебе расстегнуть пуговицу за пуговицей, сдернуть с меня оболочку из ткани, оставляя неприкрытую плоть. Так — достаточно честно для тебя? Довольна ли ты тем, чего добилась? Небольшим облегчением было то, что из света в комнате были только тусклые ночники. Я прекрасно знаю, как я выгляжу, и понимаю, что здесь нечем впечатлить женщину: белесые шрамы, синеватые вены, выпирающие ребра, тонкие руки… И то, как ты смотрела на меня, было абсурдным диссонансом, потому что в твоих глазах меня ждало восхищение, и это было невероятно приятно. Мне вдруг захотелось, чтобы твои глаза были зеркалом, ведь мне стало любопытно, что же можно увидеть, если посмотреть на меня твоими глазами. Протянув руку, я погладил тебя по щеке. Прошло совсем немного времени, прежде чем между нами не осталось преград: мы были вплотную друг к другу, впуская и проникая, обещая и исполняя. В колонках играла музыка, и на экране шли финальные титры.