Embrace her cruel light

Сон Черной ведьмы был действительно легким и зыбким, как у диких зверей. У нее, вечной странницы, не было дома, достаточно безопасного, чтобы беззаботно довериться снам. Но в ту ночь ее бдительная осторожность подвела ее, и Багра не услышала шорох меха под шагами своего сына. Может быть, она слишком устала после чересчур длинного дня: подъем в горы отнял много сил. Или дело было в паре крошечных глотков черничного вина за ужином. Или шум ветра напомнил ей колыбельную, которую когда-то давно мать пела ее младшей сестре… Но скорее всего, так было суждено. Вот и все. Багра проснулась, потому что ей показалось — кто-то отчаянно зовет ее из темноты. Она распахнула глаза. Первый взгляд — к постели Александра. Пустой. Вспышка ужаса — словно удар мечом в живот. «Они поняли! Поняли и забрали его!» Земляной пол обжег холодом босые ступни. Волна воздуха облила тело, когда Багра рывком отдернула шкуры, заменяющие двери, и увидела, как беззвучно рвется синь неба над ее головой. Маленькое белое солнце мелькнуло меж горных вершин хребта Эльбьен, и мир взорвался ослепительной вспышкой. Багра едва успела вскинуть руку, чтобы укрыть глаза. Стремительная и мощная дрожь прокатилась под ногами вместе с грохотом. Все зарябило, зубы сами собой мелко застучали во рту. Добротная хижина затряслась за спиной, словно живое существо. Светильник, подвешенный к потолку за цепочку, заплясал в воздухе, закачался туда-сюда, как кадило в церкви, звеня и расплескивая олений жир. Глиняный кувшин сорвалась с края стола, черепки брызнули во все стороны. Один из них чиркнул Багру по лодыжке. Земля вздохнула натужно, загудела. Волна теплого воздуха ударила в предплечье, живот, оттолкнула женщину на несколько шагов обратно в темноту комнаты. И тут же все закончилось, так же внезапно и резко, как и началось. Мир снова стал устойчивым. Воцарилась тишина, абсолютное безмолвие. На несколько секунд всё и все замолчали, остался только лихорадочный шелест листвы — кроны деревьев волновались, как штормовое море. Гром среди ясного ночного неба испугал не только Багру. Мертвая тишина продолжалось лишь одно бесконечное мгновение. Наконец, где-то в лесу вскрикнула первая птица. Крик подхватили, он множился, расширяясь, пока не заполнил собой весь воздух. Над темной громадой леса поднялась крылатая туча. Оглушенная, Багра продолжала стоять в дверях, цепляясь за шкуры. В ее широко распахнутых черных глазах, как в двух зеркалах, отражался белый шрам на небе. Росчерк света, рассекший ночь пополам, исчезал среди сосен и елей в двух милях от лагеря, будто древко исполинского копья. Или указатель. Багра была готова увидеть толпу, терзающую ее ребенка. Но не была готова к этому. Тут и там начали вспыхивать золотые шары факелов, вырывая из темноты силуэты полуодетых людей. К птичьему гомону присоединились встревоженные голоса. Женщины и дети, сонные и растрепанные, толпились у порогов своих домов, задирая головы в израненное небо. Мужчины же спешили к исполинской фигуре улле. Его всклоченная рыжая борода пламенела в отсвете факельного огня. Великан обернулся и радостно окликнул Багру чужим именем: — Лена! Звук его голоса, похожий на зов охотничьего рога, привел ее в чувство. Оцепенение шока спало. — Что происходит? — спросила она, выпрямляясь. Голос был хриплым, но требовательным и твердым, как алмаз. — Упала звезда, — даже издалека Багра заметила вспышку жадного предвкушения в глазах улле. — Я видела. Но меня больше беспокоит то, что мой сын исчез из своей постели, — сказала Багра с ледяным спокойствием. Ни одна капля из океана ее тревоги не просочилась в эти слова. Алый свет отразился от белоснежных, крепких зубов улле когда тот улыбнулся. Мужчина махнул рукой в сторону леса: — Наверняка сбежал купаться на озеро. Льва тоже нет. Багра перевела взгляд туда, куда указал улле, чувствуя, как гнев меняет ее лицо. «Несносный, гадкий мальчишка!» — На озере круглый год бьют горячие источники. Ребята часто купаются по ночам. Хорошо, что они взяли Эрика с собой. Багра не слушала. Кровь начала пульсировать в ее висках, заглушая улле и плач птиц. «Я просила его! Предупреждала: чем дольше мы находимся в одном месте, тем более осторожным он должен быть! Одно прикосновение, одно случайное касание…» Вместе с гневом в ней разгорался страх. Улле заметил ее сведенные брови и поджатые губы. Его тон стал мягче, когда он сказал: — В этих лесах нет ни волков, ни медведей. Кроме насморка ему ничего не грозит. Не сердись, Лена. Дети есть дети. В снисходительном голосе слышалась тень добродушной насмешки над ее мнительностью. Улле явно считал, что мальчикам в возрасте Эрика полагается куда больше свободы, чем ему давалось. Но Багру вовсе не интересовало то, что улле думал на сей счет. Она перевела на мужчину пылающий взгляд и позволила своему гневу обжечь его. В тот миг она была величественной и прекрасной. В надменных глазах — темный огонь, а длинные, безупречно черные волосы сливались с ночью за ее спиной. Великан стушевался. Насмешливая, покровительственная полуулыбка на его губах увяла. Улле увел взгляд и кивнул на белый след, тающий над лесом: — Мы собираемся найти звезду. Она упала совсем рядом с озером. Идем с нами. Эрик должен быть где-то неподалеку. Багра гордо кивнула, по-королевски медленно развернулась и исчезла в глубине хижины. Как только полог из шкур сомкнулся за ней, величавая неторопливость исчезла. Багра бросилась к сумкам, которые только начала разбирать, нашла самую легкую. Ту, что не разбирала никогда. Мешочек с лекарствами. Фляга с водой. Несколько овсяных брикетов. Немного сменной одежды, для нее самой и для Александра. Огниво, горсть лучин, свечи для фонаря. Два небольших кошелька с деньгами. Она оделась быстро, почти мгновенно. Спрятала котомку под складками тяжелого мехового плаща. Машинально проверила, на месте ли вшитые в подкладку рубины. Что-то случилось, или, по крайней мере могло случиться. И значит, надо быть готовой бежать. --- Охотники покинули лагерь одной большой группой. Улле лично выбрал каждого из них — искать звезду позволили лишь сильнейшим. Багра была единственной женщиной среди них. Она фыркнула про себя, отметив этот факт. Окружающие ее мужчины то и дело кидали в ее сторону неодобрительные, настороженные взгляды. Мало того, что она была женщиной: она была чужой. Багра и ее сын не были частью общины. Они пришельцы с юга. Причем обладающие незнакомой и противоестественной — в понимании глупцов — силой. Они опасались ее. Пока это играло Багре на руку. Страх перед ее природой и гневом улле связал языки, и никто не стал возражать открыто, когда она присоединилась к охоте. Но неудовольствие гришей было почти физически ощутимым. В любой переломный момент эти люди обернутся против нее. Багра поправила серебристые меха на своих плечах, стряхивая с себя недружелюбное внимание. Ее решительный взгляд обратился к громаде леса, что поднимался навстречу. Над темным морем крон все еще метались птицы. — Что-то произошло. Что-то произошло. Что-то случилось, мир больше не будет прежним! — предупреждали они. Только их никто не слушал. Общее настроение менялось по мере того, как приближались колонны елей. Теперь уже никому не было дела до Багры. Каждый из охотников чувствовал себя звенящей на тетиве стрелой. Каждому рисовались кружащие голову перспективы — стать обладателем сердца звезды. Каждый стискивал зубы, осознавая свою близость к могуществу и шансу его упустить. Алчность витала вокруг кровавой дымкой. Пушистые макушки деревьев скрыли небо. Улле подал знак — его люди начали растягиваться цепочкой, готовясь прочесать лес. И тут от темно-синей массы деревьев оторвался силуэт. Гриши как по команде вскинули руки, готовые ударить. — Стойте! — раздался визгливый голос. — Отец! Улле выступил вперед, упреждающе подняв ладонь. К ним бегом приближался бледный рыжий юноша, года на три-четыре старше Александра. Сын Багра мельком видела его за общим столом. Далеко позади плелась девочка, грязная с головы до ног. Она шаталась и дрожала, заплетаясь в собственных ногах. Никто, кроме Багры, не обратил на нее внимания. — Лев! — воскликнул улле удивленно. Задыхаясь, парень согнулся пополам перед огромной фигурой отца, упираясь ладонями в колени. На сапоги улле упала темная капля. Вождь взял сына за плечи, окинул его обеспокоенным взглядом. — Что с тобой?! Кто-то зажег факел. Неровное пламя осветило золотисто-рыжие кудри, бурый мазок на белой щеке мальчишки. И глубокие порезы на его руках. Две ярко-алые полосы с идеально ровными краями. Такие мог оставить прекрасно заточенный меч. Или… Сердце Багры заледенело. — Ты ранен! Кто сделал это? — грозно прогремел улле. — Кто?! Взгляд мальчика заметался по темным лицам. Багра знала, на ком он остановится. Их глаза встретились. Багра прищурилась. На долю секунды черты паренька отразили испуг и сомнение. Но он все же поднял руку в обвиняющем жесте. На заиндевевшую траву закапала кровь. — Тот мелкий выродок. Ее сынок. Мы повздорили и… У него был нож. --- Багра не сопротивлялась, когда улле с каменным лицом велел связать ей руки. «Эрик нарушил законы гостеприимства, — сказал он Багре, — мы найдем его и решим, как именно он будет отвечать за то, что сделал». «Ты так уверен в том, что мой сын виновен?», — спросила она, позволив одному из сердцебитов свести за спиной ее кисти. Выступить против такого количества гришей было бы безумием. Она сильна, но даже ей не одолеть десяток опытных воинов. Обратно к лагерю ее вели двое из них, кажется, шквальные. Крепкая веревка впивалась в запястья. Багра шла, высоко вскинув голову, и не смотрела на своих конвоиров. Она чувствовала: сопровождающие ее гриши злы. Отводя ее к лагерю, они теряли драгоценное время, свой шанс найти звезду. Но все же охрана не смела торопить ее. Даже связанная, Багра внушала своим стражам уважение и страх: такова была ее сила. Когда они удалились от охотников на достаточное расстояние, Багра позволила ногам запутаться в вереске. Тело рывком качнулось вперед, и она тяжело рухнула на колени, громко охнув. Один из стражей наклонился, чтобы помочь Багре подняться. Доброта стала его последней ошибкой. Кинжал незаметно скользнул из рукава в ладонь. У нее была вечность на то, чтобы отточить этот маневр до жестокого совершенства. Прекрасная гришийская сталь рассекла толстую веревку легко, словно паутинку. Багра взвилась с земли коброй. Свет яркой луны превратил сталь в ее руке в сверкающую молнию. Жало клинка попало точно под подбородок гриша. Кровь упругой струей ударила в ковер вереска, ее железная едкость отравила пряный осенний воздух. Булькая и хрипя, молодой мужчина упал. В его холодеющих глазах отразилось израненное, расколотое небо. Багра вскинула руки. Между ее тонких пальцев путались тени, голодные, жадные змеи. Второй страж среагировал мгновенно, резко толкнул ладонью воздух. Щупальца тьмы и ветер столкнулись, пожирая друг друга. Но улле действительно выбрал лучших своих людей. Мощный порыв швырнул Багру спиной о землю, как тряпичную куклу. Удар выбил из руки кинжал, а из груди — дыхание. Заклинание рассеялось, тени развеялись. Белый звон боли лишил ее зрения. Шквальный мигом оказался рядом, с силой пнул Багру ногой в живот. Ударил наотмашь по лицу и навалился на нее всем телом, прижимая ее руки к горячей от крови земле. Их рваное дыхание смешалось в холодном воздухе. Багра почувствовала отвратительный запах лука, оставшегося в его зубах с ужина. Вдруг клочок скользкой тьмы отделился от ночи, метнулся к глазам шквального. Тот коротко вскрикнул, рефлекторно потянулся к лицу. Этой секунды хватило Багре, чтобы нашарить клинок. Лезвие вспышкой серебра скользнуло по горлу ослепленного гриша. Красная линия, тоньше волоса, раскрылась багровой раной, словно огромный глаз. Оскалившись, Багра спихнула шквального с себя до того, как его кровь успела залить ей лицо. Поднялась, быстро и ловко, и обернулась. В рассеявшейся тьме позади она увидела своего сына. Александр стоял, широко распахнув глаза, огромные, словно две луны. Вокруг мальчика таяли пряди черного тумана. Рваный выдох вырвался из ее рта облачком пара. Сын никогда не видел, как она убивает. Багра наклонилась, вытерла красные руки о травы. Клинок вновь исчез в крепеже на запястье. Когда она шагнула к сыну, ее лицо было абсолютно бесстрастным. — Такова цена твоей ошибки, — сказала Багра, качнув головой в сторону двух темных тел. Ее ладони обвили лицо Александра, откинули с его разбитого лба слипшиеся волосы. Верхняя его половина была сплошной раной, чёрно-лиловой от запекшейся крови. Мальчик выдохнул: — Мне жаль… Багра встряхнула его так, что зубы Александра клацнули в тишине. — А мне нет. Понимаешь? Я пожертвую тысячами жизней, лишь бы уберечь тебя. Но ты подставил нас обоих. Бездушный глупец! Последние слова вырвались сами — Багра не знала, хотела ли она в действительности произносить их сейчас, когда опасность так близка. Александр виновато отвел глаза. — Я знаю. Багра отпустила сына, схватила его за запястье и потянула прочь. — Мы обойдем лес. Вернемся к стоянке, которую покинули сегодня. Они не станут преследовать нас — найти звезду сейчас важнее. Ладонь Александра решительно вырвалась из ее хватки. — Я знаю, где она. --- Девочка в хвойном алькове была неподвижна и бела, словно мраморное изваяние, которыми украшали раки святых. А еще она была идеальна. Кожа была гладкой и совершенно ровного цвета — ни веснушек, ни следов загара, ни шрамов, абсолютно ничего — словно девочка только что была создана, и жизнь еще не успела оставить след на ее теле или лице. «Она мертва,» — подумала Багра и взяла девочку за руку, чтобы убедиться в этом. Черные глаза расширились, и женщина резко втянула воздух. Багра ощутила его. Огонь в груди девочки, огонь, чья сила старше всех богов. Он обещал могущество, которому нет равных. Ее пальцы сами собой сжались на кинжале под рукавом. Одно точное, сильное движение, удар сверху вниз — вот все, что потребуется, чтобы забрать эту силу себе. Багра уже слышала хруст грудной клетки под своим клинком, чувствовала жар сердца в своих ладонях, горячую кровь на губах… — Мама! Никогда больше не придется бояться. Никогда — бежать… Кинжал показался из ее рукава. — Нет! Александр бросился к девочке, закрыв ее всем телом. Багра едва успела остановить удар. Отблеск луны сверкнул слезой на занесенном клинке. — Прочь, глупый щенок, — прорычала она. — Она — ключ к нашей свободе. Александр повернул к матери обезображенное раной лицо. Из-под его сведенных бровей сверкнули полные гнева глаза. Он положил голову на грудь девочки, закрывая ей сердце. — Если хочешь убить ее, тебе придется убить и меня. Капля пота скатилась по виску Багры. Кинжал задрожал в ее руке. А потом взметнулся для нового удара. Александр зажмурился в ужасе, но не сдвинулся ни на дюйм. Раздался оглушительный треск дерева. Клинок вошел в ствол ели по самую рукоять. Багра отпрянула от детей, хватая ртом воздух. Наваждение резко спало, и она ужаснулась тому, что только что хотела сделать. Со стоном отвернулась и закрыла лицо ладонями. — Прости, — выдохнула она, — Прости меня… Сколько раз ее саму хотели убить, коснувшись? Ради свободы, ради собственной жизни, ради тщеславия, ради… забавы. Непрошенное воспоминание молнией пронеслось перед ней — темноволосая девочка, напуганная, бессильная, тоже пряталась под елями, пока разъяренные крестьяне искали ее, чтобы сжечь. Много веков прошло с тех пор, как Багра ею была, но она все еще помнила, какого это. Она вновь взглянула на звезду, но уже другими глазами. Одинокое маленькое существо, одновременно могущественное и беззащитное. Как и она сама когда-то. Багра поднялась, отряхиваясь от прелой хвои. И сказала резким голосом: — Нам надо спешить. Взгляд Александра вспыхнул. Он лишь крепче сжал ладонь девочки-звезды в своей руке. Багра удивилась тому, насколько взрослым он выглядел, когда произнес твердо: — Я никуда без нее не пойду. — Мы потратили достаточно времени, — Багра подняла ветви, открывая проход наружу, — Если они ее найдут, то им будет не до погони. Я не стану убивать ее, но ты должен понять — если возьмем ее с собой, нам не уйти. — Она появилась, чтобы спасти меня, — глаза Александра засверкали от слез, но в каждой черте его лица была решимость, — Звезда стала девочкой, потому что я загадал желание. Я обязан ей жизнью. Пожалуйста, помоги ей. Прошу. Багра не ответила. Молча отвернулась и выглянула наружу. Сквозь темную массу листвы впереди виднелся лагерь, полный огней. Это хорошо, что они так близко к поселению. Охотники сейчас совсем в другой стороне… Она, не оглядываясь, сделала шаг в ночь, пахнущую росой и кровью. Остановилась, прислушиваясь к лесу. За спиной раздался шорох. Александр вышел следом, шатаясь. Он держал звезду на дрожащих руках, болезненно упрямо сжав губы. Багра невольно удивилась тому, насколько похожи они были. Словно девочку и мальчика создали по одному канону. Две половины одной сущности. Багра издала вздох, полный раздражения. И протянула руки, чтобы забрать девчонку. Лицо ее сына отразило облегчение и надежду. На этот раз, прикоснувшись к звезде, она не испытала искушения. Только странное щемящее чувство… За свой долгий век Багра видела многих обездоленных, искалеченных детей, нуждавшихся в помощи. И ни одному такому ребенку она не протянула руки. Это было не в ее правилах. Она давно поняла: беспокоясь о других, самой ей не выжить. Но в этот раз все было иначе. — Мы пойдем на восток, — сказала Багра тихо, прижимая голову девочки к плечу, — И, надеюсь, окажемся быстрее смерти.