Дорогая супруга

Энджи Тодороки недовольно поморщился, когда ему в лицо попал луч солнечного света, и попытался спрятаться от него в подушках… но вместо этого уткнулся носом в шею своей невесты, от чего окончательно проснулся. Он открыл глаза и отпрянул назад, постаравшись не разбудить девчонку. Черт побери, это уже становится нехорошей традицией, просыпаться в объятьях этой девчушки! Тодороки тяжело вздохнул и кинул взгляд на часы — до звонка будильника оставалось около пятнадцати минут, и он мог еще какое-то время поваляться в кровати. И Энджи вновь повернулся к своей невесте, осторожно проведя рукой по ее слегка отросшим волосам. Девушка нежно улыбалась, сильнее сжимая в объятьях подушку, поджав под себя ноги. Белесые ресницы трепетали, когда она счастливо жмурилась, а появляющиеся мимические морщинки скрывали жуткие шрамы, делая их почти незаметными. Ее лицо от этого становилось очень милым. Энджи незаметно для себя приблизился к ней, почти касаясь ее носом, и поймал себя на том, что довольно долго задержался взглядом на ее тонких, нежно-розовых губах. Черт-черт-черт… Тодороки опустил глаза вниз и тяжело сглотнул: вырез ее спального платья за время сна сполз вниз, открыв молодому герою вид на декольте девчонки. Бледная гладкая кожа натягивалась, когда Химура вдыхала и ее грудь поднималась. Казалось, любой более глубокий вдох порвет ее тонкую, почти прозрачную кожу, через которую можно было увидеть темные вены. А выпирающие ключицы были такими тонкими и хрупкими, что Энджи боялся даже коснуться их, опасаясь сломать их. Впрочем, вся Химура была такая хрупкая, нежная и невесомая, что казалась чем-то неземным, чем-то, чего не должно быть здесь, в этом доме, этой квартире, этой постели… Энджи моргнул, отгоняя от себя наваждение. Что на него нашло? Внезапно тишину утра прервал звонок будильника, и девчонка испуганно распахнула свои огромные темно-серые глаза, тут же столкнувшись взглядом с Тодороки. Ее испуг быстро сменился радостью, и девчонка, потянувшись и что-то пробормотав на своем тарабарском языке, чмокнула обалдевшего от такого Энджи в нос и потянулась к будильнику. Раздражающая музыка смолкла. — Доброе утро, Энджи! — улыбнулась Химура, вновь повернувшись к внимательно наблюдающим за ней Тодороки, — Как спалось? — она лукаво усмехнулась, игриво проведя пальцем по своей щеке, на что Энджи отвел взгляд и поднялся с кровати. Пора собираться на работу. В этот раз все пуговицы попали в свои дырки, несмотря на то, что Химура продолжала с интересом наблюдать за ним, смущая и заставляя его огонь вырываться из-под контроля, вспыхивая у него на лице. — Энджи, — вновь позвала его невеста, на что Тодороки недовольно обернулся, застегивая пуговицу на рукаве рубашки, — Я все думала, почему у тебя, огненно-рыжего молодого человека… на лице нет никаких веснушек? А оказывается, — она мягко рассмеялась, заставив Энджи недовольно поджать губы: она посмела посмеяться над ним?! — Оказывается, все твои веснушки спрятались на спине! — она поднялась с кровати и подошла к раздраженному жениху, положив руки ему на плечи и заглянув ему в глаза, — Энджи, они так красивы! — она поправила воротник рубашки Энджи, на что он перехватил ее руку, тихо рыкнув. Эта фамильярность начала его раздражать. А тот факт, что она заикнулась о его веснушках, окончательно вывел его из себя. — Прекрати! — прервал он ее, сильнее сжав ее ладони, — Меня достало такое твое поведение! Чего ты добиваешься, а? — Чего? — переспросила девчонка, непонимающе глядя в лицо нахмуренного жениха, — Энджи, я… я просто хочу узнать тебя лучше. Хочу полюбить тебя, как будущего мужа… Как отца наших будущих детей, — она опустила взгляд и шмыгнула носом. — Я не прошу тебя любить меня! — рассердился Энджи, наконец выпустив ее из рук. Она хочет его «полюбить»? Что за бред! Его не любил никто, даже его дед, скорее всего, видел в нем лишь того, кому можно безбоязненно отдать бизнес — и Энджи принимал это. Все эти истории, про безусловную любовь между кем бы то ни было — между мужчиной и женщиной, между родителями и ребенком, братьями и сестрами — были для него всего лишь навязанными обществом моделями социального взаимодействия. Вся эта нежность, привязанность, забота, защита, проявление бескорыстного интереса — все это не более, чем дешевый фарс, красивая сказочка для наивных простаков, к которым, к огромному сожалению, судя по всему, принадлежит и его невеста, — И не жди, что я полюблю тебя в ответ. Я не знаю, чего ты хочешь от меня добиться своими играми, но меня это раздражает! Так что прекращай! — он вновь развернулся к шкафу, снимая с вешалки брюки. — Энджи… я… я понимаю, почему ты так себя ведешь, но… — Энджи замер, напряженно вслушиваясь в тихие слова невесты, — Но ты не прав, думая, что тебе не нужна любовь. И ты не прав, отталкивая меня. Я ведь правда хочу, чтобы у нас сложилась хорошая семья… — Зачем? — устало выдохнул Тодороки, натягивая на себя брюки, — Мне это не надо. Так что не трать понапрасну свое время и силы. Лучше займись чем-нибудь полезным, — решил он перевести разговор в другую сторону, — Например, подготовкой к благотворительному вечеру в честь Хэллоуина, который состоится уже через месяц. Тебе много чего предстоит сделать. — И чего же? — поинтересовалась девчонка, озадаченная резкой сменой темы разговора. Энджи возвел глаза к потолку: — Как минимум, тебе надо озаботиться внешним видом — это все же костюмированная вечеринка планируется… Так же тебе стоит поработать над своими манерами, а то Одзаки мне весь мозг вынесет насчет того, как я неверно поступил, сделав тебе предложение… Ну и, конечно, тебе просто необходимо выучить хотя бы самые ходовые фразы, чтобы иметь возможность хоть что-то ответить на приветствия остальных гостей. Хотя, по-хорошему, тебе следовало бы полностью изучить язык… — Что? Энджи! Это же невозможно! — возмутилась Химура, всплеснув руками, — За месяц нельзя выучить незнакомый язык! — За месяц — не выучить, — согласился Энджи, направляясь на кухню: кажется, там еще оставались вчерашние куриные котлеты… — Поэтому я и говорю о том, что тебе следует для начала выучить только ходовые фразы… А потом мы уже более плотно займемся твоим обучением. Я подыщу тебе хорошего преподавателя, а пока будешь заниматься с матерью… и со мной. — Ты-то тут зачем? — фыркнула девчонка, последовав за женихом, — Если тебе плевать на меня и наши отношения — вполне мог бы скинуть на других обязанность присматривать за мной! — Я же должен знать, как идут у тебя дела, — пожал плечами Энджи, — И оценивать уровень твоего языка… Собственно, твои занятия мы начнем сегодня, когда я вернусь с работы. А до этого можешь заняться более веселым для себя времяпрепровождением. Кажется, вчера твоя мать говорила о том, что с тобой хотят встретиться твои старые подруги? Вот и сходите куда-нибудь…

***

— О, Кэзуми! Рада вновь тебя видеть! — высокая девушка с головой антилопы приветливо махнула рукой своей старой подруге, вертящей головой в поисках столика, за которым девушки и должны были встретиться. — Взаимно, Мики! — улыбнулась в ответ та, грузно приземлившись на ближайший стул, жалостливо скрипнувший под ее весом, — Фух, что такое! Значит, для людей с особенными причудами мебель сделать можно, а для людей с излишним весом — нет? А если стул подо мной развалится? — она недовольно зыркнула на проходившую мимо официантку, которая тут же побледнела и постаралась как можно скорее скрыться, — Фух, еле добралась! Представляешь? У них остановился эскалатор из-за того, что какая-то дура не завязала шнурки и они, соответственно, были зажеваны этим эскалатором! А мне, значит, подымайся по лестнице, пешочком! С моими-то больными ногами! Фух, я аж вся взмокла, пока сюда доперлась… — она начала активно работать веером, всем видом показывая, насколько все плохо. Мики на это лишь усмехнулась, отпивая свой чай: Кэзуми всегда любила побухтеть и пожаловаться на жизнь, хотя сама, несмотря на все свои болезни и крупное телосложение, была весьма активной девушкой. И подъем по лестнице ну никак не мог доставить ей столько неудобств, как она пытается показать, особенно учитывая ее любовь к дзюдо — единственный вид спорта, на который согласилась Кэзуми, когда обеспокоенные ее излишним весом родители пытались ее пристроить хоть в какую-то спортивную секцию. И, надо признать, это был довольно удачный выбор. — Рей еще не пришла? — вырвала Кэзуми свою подругу из размышлений, парой щелчков пальцев вызвав официанта и потребовав себе капуччино. Мики покачала головой: — Нет еще… Тебе ее мама говорила о… ее состоянии? — поинтересовалась она, облокотившись о стол и внимательно глядя на вальяжно раскинувшуюся на стуле подругу. Та экспрессивно взмахнула рукой с веером: — Ты про то, что какой-то мудень напал на нее средь бела дня, треснул ей по башке, что она аж схлопотала амнезию, и изуродовал ножом ей лицо, пока герои даже не думали что-то сделать? — она недовольно хмыкнула, заставив Мики поморщиться: ну что за жаргон! Хотя она вполне разделяла негодование подруги, но они все же находятся в общественном месте! Неужели нельзя изъясняться культурнее? — И про то, что она полностью забыла японский язык и может лишь кое-как изъясняться на английском, — кивнула Мики, вновь взяв в руки чашку чая, — Думаешь, наша встреча имеет хоть какой-то смысл? — Разумеется! — рубанула ладонью воздух Кэзуми, второй рукой отобрав у официанта с подноса свой кофе, — Мы, как ее лучшие подруги, просто обязаны поддержать ее в столь трудной ситуации! В этом и заключается смысл! — она снова махнула рукой с чашкой, но, как и всегда, умудрилась не пролить и капли напитка, — Даже если у нас будут трудности в разговоре… Разберемся! Самое главное — дать ей понять, что мы будем с ней при любых обстоятельствах! И, конечно, найти этого мудака, что на нее напал, и оторвать ему все причиндалы! — Кэзуми, тише! — попросила Мики, прикрыв глаза рукой, — Мы в общественном месте! Да и неужели ты думаешь, мы сделаем что-то, что еще не сделали полиция и герои? Ведь, насколько мне известно, ее дело сперва вел про-герой Старатель, а потом оно перешло детективу Одзаве, самому перспективному детективу Токио… — Ага, перспективному… — хмыкнула Кэзуми, отхлебнув кофе, — Как тут не стать перспективным, если твой батя — мэр Токио! В любом случае… О, смотри! Это она! Рей! Рей! — она откинула на стол ставший ненужным веер и активно замахала руками, привлекая внимание только что зашедшей в зал хрупкой девушки, опасливо оглядывающейся по сторонам. Заметив зазывающую ее Кэзуми, она недоверчиво двинулась в их сторону и, поравнявшись с их столиком, неуверенно поинтересовалась: — Мики и Кэзуми, верно? — уточнила она и, получив утвердительный кивок и мягкую улыбку от Мики, все же решила присесть рядом. — Чудесно выглядишь, девочка! — прокомментировала ее внешний вид Кэзуми, восхищенно прищелкнув языком, — Прическа, макияж, одежда — полный отпад! Тебе очень идет этот мальчишеский стиль! И эти волосы ежиком… Я тебе всегда говорила, что такие короткие прически — топчик! Карэ, конечно, выглядит более женственно, но тебе и такой стиль очень идет! — от комплиментов подруги Рей смущенно опустила глаза в пол, что-то неразборчиво пробормотав. — Кэзуми, ты ее смущаешь, — одернула подругу Мики и вновь отпила чай, — Рей, мы так рады, что после этого ужасного инцидента, о котором нам рассказала твоя мама, с тобой все в порядке! — Конечно, рады! — вновь вступила Кэзуми, хлопнув совсем стушевавшуюся девушку по плечу, — А теперь рассказывай, как у тебя дела? Я слышала, тебе сделал предложение какой-то очень важный тип, и даже оплатил твое лечение! Это правда? — Ну… да, — несмело ответила Рей, пожимая плечами, — Энджи… очень помог мне. Он даже взял меня к себе домой… — на ее лице проявился легкий румянец, проступающий через тональную основу. — Ох, как романтично! — восхищенно выдохнула Мики, — Вот это настоящая любовь — помочь с лечением своей девушке, заботиться о ней… — Пф-ф-ф, тоже мне, любовь… — фыркнула Кэзуми, вновь отхлебнув кофе и снова щелчком пальцев подозвала официанта, — Рей, ты что будешь? Как обычно, зеленый чай с мятой и булочки с маком? — получив несмелый кивок, она грозно повторила заказ официанту, и тот тут же испарился выполнять распоряжение, — Рей, милая, он точно хороший человек? Просто… Я не верю, что кто-то из них из любви или хотя бы жалости может помочь девушке, попавшей в беду… Он точно не пытался тебя… ну, знаешь… — она неопределенно махнула рукой, — Воспользоваться тобой? Он не пытался… совратить тебя? — Кэзуми с беспокойством смотрела на Рей, но та лишь весело рассмеялась: — Ох, я тебя умоляю! — она всплеснула руками, — Чтобы Энджи — и попытался меня совратить? Нет, когда он забирал меня из больницы, он попытался самостоятельно меня переодеть, полагая, что я не в состоянии этого сделать… Но потом он вел себя… очень по-джентельменски. Он… очень хорошо ко мне относится и помогает во всем, несмотря на то, что пытается казаться хуже, чем он есть на самом деле… И это меня тревожит, — шепотом призналась она подругам, на что те переглянулись и подались ближе: — Он что-то тебе сделал? — нахмурилась Кэзуми, — Он тебя бил? Унижал? — Нет, — покачала головой Рей, теребя руками ткань кофты, — Я же говорю, он очень хорошо ко мне относится! Просто… порой он говорит очень страшные вещи. Например, о своем прошлом. Он… очень несчастный человек, который не знал любви в своей семье… и потому — не знает, как выражать свои чувства, — она ненадолго замолкла, словно не решаясь продолжить, но потом, глубоко вздохнув, еще сильнее понизила голос, — Я вижу, что нравлюсь ему, что ему приятно находиться со мной… Он успокаивается, когда я кладу ему руки на плечи, дыхание выравнивается… А вот когда я обращаю внимание на другого мужчину — он злится, и теряет контроль над причудой… — Ох, как это мило! — прошептала Мики, восхищенно сложив руки на груди, — Ох, как же я тебе завидую, Рей! Тебе повезло найти того, кто тебя так любит… — Да нифига это не мило! — внезапно отрезала Кэзуми, взмахнув руками, — И Рей "повезло" найти не того, кто любит, а какого-то психопата с проблемами контроля гнева, от которого надо удирать, сверкая пятками! — высказала она свое мнение, залпом допив свой кофе, и вновь выхватила у несчастного официанта поднос с чашкой чая и выпечкой, грохнув им об стол, но все так же не расплескав и капли напитка, — И вот, что я тебе скажу, девочка… Возможно, ты нашла себе неплохой объект для воздыхания: такую мрачную, таинственную фигуру с трудным прошлым и кажущимися романтичными внутренними демонами… Но такими людьми лучше восхищаться издалека, с безопасного расстояния. А жить с тем, кто не может контролировать свою агрессию и вместе с тем причуду — это невероятная глупость! Это совершенно не безопасно как для морального здоровья, так и для физического! — Кэзуми! — воскликнула Мики, всплеснув руками, - Как ты можешь так говорить? Рей только нашла себе человека, с которым ей явно хорошо, — она указала на вновь покрасневшую от смущения Рей, — А ты тут же предлагаешь с ним порвать? Мы ведь даже не знаем, что это за человек — только его имя. Кстати, Рей, так ты нам скажешь полное имя своего возлюбленного? Или же это тайна? — девушка лукаво улыбнулась, а Кэзуми нехорошо ухмыльнулась: — Действительно, лучше знать имя и фамилию этого козла, — согласилась она, — Чтобы знать, кому отрывать яйца, если он все же окажется тем, кем я его себе представляю… — Кэзуми! Что за пошлость! — возмутилась Мики и тут же поспешила успокоить побелевшую Рей, — Не переживай, Кэзуми просто пошутила. У нее крайне своеобразное чувство юмора. Разумеется, ничего подобного она делать не будет, — она бросила внимательный взгляд на подругу, тут же попытавшуюся сделать вид, что ее это не касается, — Так все же, кто этот счастливчик, которому удалось завоевать твое сердце? — Энджи, — смущаясь и запинаясь, ответила Рей, опустив взгляд, — Энджи Тодороки. — КТО?! — дружно вытянулись лица у подруг, неверяще глядящих на окончательно стушевавшуюся Рей. — Тодороки? — переспросила Мики, широко распахнув глаза, почесывая шерсть на скуле, — Тот самый Тодороки? Который вечно в эпицентре всяких скандалов с множеством любовниц?! — Тогда надо не яйца резать, а все внешние половые органы, — хмыкнула Кэзуми, взяв в руки чашку Рей, — Мда, девочка, однако глупое же у тебя сердце — влюбиться в такого кобеля… — Нет, вы не так поняли! — тут же торопливо заговорила Рей, замахав руками, — Я говорю не про Масаши Тодороки, а про его сына Энджи! А он совершенно не похож на отца! — Ага, ага, конечно, — фыркнула Кэзуми, — Вот только яблоко от яблоньки… сами понимаете. И то, что он пока еще не показал себя ходоком — еще не значит, что он таким не станет в будущем. Нет, Рей, этот чувак определенно не для тебя! Ты достойна куда большего! — Как ты можешь такое говорить! — вскинулась Рей, зло поджав губы, — Ты даже не знаешь его — как ты можешь так уверенно говорить, что он меня не достоин? Он воспитывался дедом и вырос приличным человеком! И даже стал одним из самых известных героев! — Что-то я не помню ни одного известного героя с фамилией Тодороки, — скептически фыркнула Кэзуми, за что на нее зашипела Мики, а Рей гордо вскинула голову: — Ох, правда? И имя героя Старателя тебе тоже ни о чем не говорит? — Старатель? — переспросила Мики, прижав руки к груди, — Этот ужасный и грубый… мужлан? Который по любому поводу выходит из себя, а если журналисты решают задать ему какой-то вопрос, то крайне велика вероятность попасть в больницу? — Это ему не мешает прекрасно справляться со своей работой, — осадила ее Кэзуми, отхлебнув чая и взяв с подноса булочку, — По нему сразу видно, что он человек серьезный и ответственный, в отличие от большинства своих коллег. Честно, я даже не ожидала, что он окажется сыном скандально известного Тодороки… Как ты его там назвала, Масаши? — Рей утвердительно кивнула, расплываясь в улыбке и собираясь что-то сказать, но Кэзуми ее опередила: — Но! — она подняла вверх указательный палец, как бы придавая своим словам большую значимость, — Я согласна с Мики — такой человек для тебя явно не пара! Рей, сама посуди! Ты милая, добрая и хрупкая девушка. Он грубый, жестокий и мощный мужлан. Вы с ним определенно друг другу не подходите! О чем я! У вас даже причуды прямо противоположны: у тебя лед, а у него — огонь! — Кэзуми! — возмутилась Рей, скрестив руки на груди, — Ты не знаешь, что противоположности — притягиваются? И вообще… как это говорилось… — она задумалась, но довольно быстро вытащила из сумочки телефон и что-то начала набирать в нем, после чего выдохнула и с трудом прочитала, — Стихи вместе с прозой, как лед и пламя, не столь уж различные между собой. — Красиво сказано, — мечтательно улыбнулась Мики, подмигнув Рей, — Ах, мне кажется, мы ее уже потеряли — она по уши влюблена! Смотри, какие красивые метафоры она подбирает… — Это не я придумала! Я просто перевела их благодаря программе… — Да ладно тебе, не отмазывайся! По тебе все и так видно, что ты втрескалась в него как… как Гретхен в Фауста! И конец у вашей пары будет такой же! Тут же и слепому видно, что он жуткий карьерист и семья никогда не будет стоять у него на первом месте! А если еще вспомнить, кто его отец… Да ваш брак заранее обречен! — Кэзуми! Не стоит так нагнетать! — заметив, что Рей поджала губы и опустила голову, явно с трудом сдерживая слезы, Мики попыталась урезонить Кэзуми,— Зачем ты расстраиваешь Рей? Милая! — она взяла в свою ладонь руку подруги, успокаивающе поглаживая ее, — Не обращай внимания! Кэзуми порой излишне драматизирует — и это вовсе не значит, что у вас все будет плохо! В конце концов, для настоящей любви нет никаких преград! — Мики… Кэзуми в чем-то права, — тихо сказала Рей, — Я правда хочу любить Энджи, хочу, чтобы у нас сложились хорошие отношения, но… Как я рассказывала, Энджи порой говорит очень страшные вещи… В том числе и о нашем будущем браке. Он действительно карьерист — и именно из-за этого он сделал мне предложение. Его огненная причуда имеет свои ограничения и приносит определенный дискомфорт… — она тяжело вздохнула, обняв себя руками, — Именно поэтому ему понадобилась я, с причудой, позволяющей его охлаждать… — Вот мудак! — выругалась Кэзуми, откусив большой кусок от булки, но Рей словно и не заметила ее слов: — Еще больше ему нужен ребенок, у которого не было бы таких проблем с перегревом. Поэтому он и решил жениться на мне… И когда он сообщил мне об этом… Я… — она всхлипнула, но быстро взяла себя руки, — Впрочем, не важно. В любом случае, у меня нет особого выбора: Энджи полностью взял на себя заботу обо мне, пока я болела, помог моим родителям с их финансовыми проблемами… Я полностью нахожусь в зависимости от него… — Да он просто чудовище! — возмутилась Кэзуми, — Как вообще можно с таким жить? — Кэзуми! Прекрати! — всполошилась Мики, почувствовав, как рука Рей в ее ладони сжалась в кулак, — Девочки, давайте поговорим о чем-нибудь более приятном! — О чем приятном тут можно говорить, если Рей буквально забирают в рабство?! — взорвалась Кэзуми, размахивая остатками булочки, — Это просто возмутительно, что в наши дни практикуются такие насильственные браки! Особенно ради причуд! Вся эта евгенетическая хрень должна была остаться в далеком прошлом! — Тс-с-с, Кэзуми! — приложила палец к губам Мики, опасливо оглядываясь по сторонам: многие посетители стали недовольно коситься на их столик, — Ты прекрасно знаешь о скандале, коснувшемся ее семьи! Ты же понимаешь, что если она не выйдет замуж за этого Тодороки, то ее ждет куда худшая судьба! Ее отец — куда большая… — Мики набрала в легкие побольше воздуха и, воровато оглянувшись, понизила голос, — тварь и скотина. И он давно хотел выдать Рей за ее троюродного брата, у которого еще остались осколки былого величия семьи Химура — несколько прибыльных рыбных ферм. Так что лучше пусть будет Тодороки, которого она хотя бы любит, да и он сам, по ее же словам, испытывает к ней симпатию! — Твои б слова… — все еще недовольно протянула Кэзуми, под недоумевающим взглядом Рей, — Но в чем-то ты права. Хотя, что-то мне подсказывает, что у Рей просто развился стокгольмский синдром — это явно не здоровая хрень, влюбляться в такого мудака! — Кхм-кхм, — прервала их разговор Рей, демонстративно закашлявшись, — Если вы забыли, я все еще здесь. И мне не особо приятно, что вы разговариваете между собой на языке, который я не понимаю! — Ох, точно, прости, — тут же повинилась Мики, нервно дернув своими торчащими ушами, и перевела разговор в другую сторону, — Рей, ты наверное знаешь, что через месяц состоится ежегодный благотворительный вечер в честь Хэллоуина? И в этом году его было решено совместить с банкетом в честь второго… в честь второго героя в топе, твоего жениха. Ты же тоже на нем будешь, да? — Да, — улыбнулась Рей, — Нам вчера об этом сообщил пиар-менеджер Энджи — довольно странный тип. Говорит, что делает все для поддержания его репутации, но в то же время… Я нашла в интернете только две более-менее нейтральные статьи об Энджи — все же остальные были сплошь насмешками или откровенными попытками очернить его! Кажется, он совсем не справляется со своими обязанностями… — Я даже не знала, что у него есть пиар-менеджер! — фыркнула Кэзуми, внезапно заметив, что чай и булочки как-то незаметно закончились. И снова парой щелчков подозвала к себе официанта, чтобы потребовать у него новую порцию чая, кофе и пирожных. — Рей, это очень важное мероприятие! — не обращая внимания на Кэзуми, продолжила Мики, — Там будут самые сливки общества… Ты уже думала над тем, в чем пойдешь на вечер? Ты совершенно точно не можешь в свой первый выход в свет ударить в грязь лицом! — О, Мики села на своего любимого конька! — фыркнула Кэзуми, — Берегись, Рей! Как дочь модного дизайнера, мечтающая о своем собственном доме мод, Мики от тебя не отстанет! Для нее этот вечер будет прекрасным способом зарекомендовать себя! Так что она с живой тебя не слезет! — она хохотнула, заметив, как смутилась подруга. — Кэзуми! Ну зачем ты так? Рей, — она повернулась к счастливо улыбающейся девушке, — Мне… мне правда очень важно это мероприятие! Так что… можешь позволить мне подготовить для тебя костюм для этого вечера? Честно, я сделаю все в лучшем виде, учту все твои пожелания!.. — Конечно, Мики! — рассмеялась та, — Напротив, я очень рада твоему предложению! У меня есть кое-какие мысли о том, какой образ нам с Энджи больше всего подойдет… — Я готова выслушать все твои соображения! — радостно закивала головой Мики, вытащив из сумки блокнот. — А вот как раз и чай с десертом для вашего обсуждения, — отметила Кэзуми, завидев официанта, груженого ее заказом. Уже через пять минут девушки оживленно болтали о вариантах наряда для Хэллоуина, с аппетитом поедая принесенные сладости.