***
На щеках почувствовался лёгкий ветерок. Я приоткрыл глаза и шарахнулся в подушку. – Ой, прости, – волчья морда тут же отстранилась от меня. – Матвей? Ты очнулся? – я посмотрел по сторонам. Волчья избушка, его кровать с плетеным пледом, и сам волколак с очень виноватым взглядом. Я лежал на его кровати, а волк сам ждал, когда я проснусь. – Да, – ответил он. – Прости, я забыл, что волк для тебя непривычен. – Да забей, – отмахнулся я, всё ещё лежа на подушке. Развязывающая послесонная нега не позволяла мне подняться. Я зевнул и пробурчал, – твоя душа такая трогательная… – Моя душа? – уточнил волк. – Ты был в моей голове? Я кивнул. Затем поднялся и сел на кровати. – Прости теперь ты. Я был не только в твоей голове, – я сделал паузу, волк внимательно смотрел на меня. – Я посмотрел твои воспоминания… Но не все! Только те, что с начала января… – И что ты видел? – сощурился волк. – Ну-у, – я почесал затылок. – Я хотел посмотреть, как ты начал встречаться с лесавкой, – Матвей сжал кулаки при упоминании нечисти, а я осторожно продолжил, – а-э-м, ещё видел, как ты с тем вампирёнышем познакомился, с Рысью тоже, ну и немного другое…. связанное со мной. Матвей опустил волчью голову и посмотрел в сторону. Напоминание о лесавке его расстроило. – Хорошо, что ты всё видел, – констатировал он. – Хорошо, что это был ты, – добавил он. Огромный волк вдруг сжался до таких масштабов, что мне показалось он поместиться на моей ладошке. Я подлез к нему и попытался обнять его тушу. Мех тут же защекотал везде, где смогла достать его длинная шерсть. – Мне так жаль, что с тобой такое произошло. – Ты не заслуживаешь… – Ничего, Никит, – он склонил свою голову ближе ко мне, чтобы я смог погладить его. Волчья шерсть почему-то всегда удивляла меня мягкостью. На вид она всегда казалась жёсткой и колючей, но все сомнения разбегались, как только я дотрагивался. Матвей тут шампунем что ли намывается? Ой, а сколько шампуня он тогда на себя выливает? Ему же не только голову фигачить! – Матвей, я хочу, чтобы твоё человеческое тело очнулось, – проговорил я, ожидая его реакции. Волк поднял на меня свои глаза. – Оно очнётся. – Когда? Он отстранился, вздохнул и начал разглядывать ковёр. Не удивлюсь, если он сам его сидел и плёл. – Не могу сказать. Я правда потерял много энергии. Мне нужно много сна и глюкозы, – попытался он пошутить, но вышло грустновато как-то. Я поджал губы. Не могу позволить, чтобы Матвей так много проспал. Я может и дурак, совсем чуть-чуть, но со мной есть Даня. Он много раз жаловался на фильмы, где герой, который вот-вот проснулся из комы, начинает весело бегать по городу, ища преступников. "Так не бывает" – твердил друг. Ему ещё восстанавливаться нужно дольше, чем он в коме лежал. А следующий год буквально один из самых важных, даже больше запоминающийся. Матвей, может и говнюк, но он не должен терять возможность почувствовать это. Поэтому я вздохнул, взял его лапу, положил себе на грудь и сказал: – Тогда я хочу поделиться своей энергией, – а затем бухнулся спиной на кровать и зажмурился, сжавшись до дрожи. Матвей уже говорил, как он может получить много энергии за раз. И одними обнимашками тут не обойдешься. Поэтому я решил стойко стерпеть все невзгоды. Рука Матвея зашевелилась на моей груди, и тут же исчезла. Я приоткрыл глаза и привстал на локтях. Волк смотрел на меня непонимающе. – На что ты намекаешь, Никит? – спросил волк, и его волчьи брови схмурились в домик. – Ну… – опешил я, чувствуя, как начал краснеть кончик носа. – Ты уже говорил, как можешь получить энергию через своего избранного… – Через секс? – уточнил Матвей. Я неуверенно кивнул. Матвей чуть не зарычал, затем вскочил с кровати (та аж отпружинила) и ушёл вглубь комнаты с криком: – Я не буду этого делать! Опешил ли я тогда? Да как бы ошалел? Я непонятливо хлопал глазами, пытаясь сопоставить детали конструктора. В своих воспоминаниях желания Матвея оказывались всегда прямолинейны, а сейчас, когда я сам предлагаю, не хочет. Матвей яростно двинул к печи, так же яростно раскрыл групку и начал туда закидывать дрова. Поленышко ударилось об ободок края и шлепнулось на пол. Мне показалось, что в тот момент Матвей до состояния листа растопчет эту несчастную деревяшку. Но он сдержался, засунул полено, и напоследок щепку с бумагой. А затем схватился за спички и начал чиркать ими по коробку. Спички не поддавались одна за другой. Я подошёл к волку, взял за руки. Надеюсь, он меня прихлопнет здесь и сейчас. Может, я нарушил какую-то их дурную волчью традицию? Чего это он так реагирует? Матвей опустил руки и позволил мне заклинанием зажечь бумагу. Та полыхнула, и через несколько секунд пламя охватило и сами дрова. Матвей закрыл дверцу. Кажется, он немного успокоился. Поэтому я решил осторожно спросить, что именно случилось. – Матвей, я не понял твоей реакции, – сказал я, отпуская его ладони. – Ты разве не хотел этого? Волк опять сжал зубы, отошёл от меня к другой стене, сел за стол и схватился за нож. Я уже думал, куда драпать. Но тот подвинул к себе недорезанную морковку и продолжил кромсать её на кружочки. Я осмотрелся. На тумбе стояла картошка, залитая водой, в кастрюле плавал кусок мяса, рядом в стакане цвела зелень. И волк дорезал морковь. Кажется, до всего случившегося, он готовил суп. – Матвей? – осторожно позвал его я, и тот незамедлительно ответил. – Да, я хотел, Никит! Я испугался, что вместе с морковкой Матвей оттяпает себе палец. А волки не ящерицы, не отрастит. Но волк вздохнул отложил нож, чем порадовал, и посмотрел меня. – Я и сейчас хочу… очень. Но не так… – Не так? – уточнил я. – Да. Ты не хочешь, чтобы я тебя трогал, очевидно же. Я не собираюсь жить с чувством, что вынудил тебя пойти на это. Я понял, о чём говорит волк. И это… чистая правда. Я не хотел сейчас близости. Не только с Матвеем. Ни с кем. Я не хотел, чтобы меня кто-то трогал в неположенных местах, чтобы кто-то лез мне в штаны, и тем более, чтобы засовывал свой большой х… кхм. Спасибо, Матвей, что остановил меня, но проблему этим не решить. Встав с пола, я подошёл к сидящему на стуле Матвею и остановился прямо перед ним. – Но ты же тогда не очнёшься. Матвей отвернул. – Я лучше не очнусь, чем поступлю с тобой так. Я понял волчью позицию. Лучше уж пусть в коме проволяется несколько месяцев, так что ли? Я вернулся на кровать, сел и начал думать, как его заставить, чтобы на нём не повисло очередное чувство вины. Да, я не хочу, но в этом ему не станем признаваться. Однако минутная нежеланная близость меркла перед тем, как я буду ходить в школу, смотреть на пустующее место рядом с Миланой и знать, что могу помочь волку. Я потёр вспотевшие ладошки о штаны. – Матвей, может, что-то придумаем? – начал я прощупывать почву. – Ты будто хочешь откупиться от меня, - съязвил волк, а я не сразу понял смысл его слов. Откупиться. Вот волчара вонючий. Хватит канючить! Тебе дают, значит бери! Хотелось фыркнуть, скрестить руки на груди, послать его и уйти на все четыре стороны. Но я просто знал, что вернусь, и этот диалог все равно придётся продолжить. Я вздохнул. – Я не просто так говорю про "придумаем", – уточнил. – Я просто не знаю, как это ещё… может происходить… – ну, всё, к красному носу добавились и горящие щёки. Перестань, Никит, смущаться! Это же Матвей, ёпрст. Волк вдруг поднял на меня свою удивленную голову. – Ты… – выдохнул он и кое-как выговорил, – девственник? Я нахмурился, поджал губу. – Что плохого быть девственником в шестнадцать лет? – спросил я его. Тот тут же отвернулся, почти хлопнул себя в лоб. – А ну, да, – замельтешил он. Ну да, ну да, это только ты тут у нас устроил похождения не хуже Джеймса Бонда. – Иди сюда, – позвал я волка и похлопал по местечку рядом со мной. Тот был настолько сконфужен, что быстренько выполнил мою просьбу. – Буду с тобой честен. Я правда, этого не хочу. Но я никогда не пробовал. Поэтому мне сложно сказать наверняка. Матвей сжал губы отвернулся, видимо, раздумывая. – Ну, и если тебе проще так думать, – добавил я. – Считай это и правда откупом. За тот поцелуй в яблоневом саду, – вспомнил я своё говенное поведение. Можно ли считать то событие точкой отсчета в дальнейших поступках Матвея? Вполне. Волк перевёл взгляд на меня. В нём боролись два чувства: желание и достоинство. Он вздохнул. – Давай, кое-что попробуем, – наконец, начал говорить он. – Ничего такого, но дальше я не зайду, если это не поможет. – Окей, – согласился я. Первая дрожь от напряжения давно прошла. Никак не рассчитывал, что это именно я буду уговаривать волка. – Сядь ко мне, – попросил Матвей, хлопая себя по коленям. Последний раз я сидел на чужих коленях, когда ещё в школу не пошёл. Но послушно выполнил просьбу волка. Его тёплая шерсть тут же начала греть мне спину. Да, точно, тут же было довольно прохладно, когда я только пришёл. Но волк сейчас затопил печку. Горячий воздух скоро должен начать отапливать избушку. Пока я раздумывал об отоплении избушки, волк положил большие ладони на мои бока и провёл вверх. Я дёрнулся от неожиданности и посмотрел на него. – Закрой глаза, – предложил Матвей. Уж не знаю, чего он там задумал, но раз уж я принял решение довериться ему, буду делать до конца. Я зажмурился. – Слышишь? – Что? – уточнил я. – Мой голос, – усмехнулся волк. – Мне иногда кажется, что ты воспринимаешь меня отдельно от моего человеческого тела… – Так и есть… Но сейчас, вслушиваясь в голос, я слышал только Матвея, того Матвея, которого знаю с первого класса. Его голос. Когда я видел волка, то почему-то неосознанно искажал реальность, добавлял его голосу звериной грубости. – Я не хочу, чтобы ты делил наши тела, – продолжил он. – Да и в принципе, я бы хотел, чтобы мы делали это с моим человеческим телом, – волк подавил смешок. – Оно чувствительнее. – Правда, что ли? – ну вот, мой разум перестал их различать, пока я с закрытыми глазами, и включился язва-Никита, который именно таким способом и общается с Матвеем-человеком. Но он, кажется, совсем не против. Матвей осторожно поддел мою футболку и пробрался своими шерстяными пальчиками мне к груди. Каждое его движение будоражило. Волк осторожно оглаживал мою кожу, понимая, что он первый, кого я вообще допустил до такого. Тут он одновременно дотронулся до моих сосков. Я не сдержал протяжный "А-а-а-хг" и схватился за волчье предплечья. – Никто не трогал тебя здесь? – выдохнул волк мне в ухо. Я кивком подтвердил его догадку. – Даже ты сам? Я сжал зубы, моё лицо уже было совсем красным. Ну всё, волк, мстя моя будет суровой. – Продолжу? – уточнил волк. – Угу, – мыкнул я. Волк лизнул мне шею и одновременно осторожно сжал соски. Эти два одновременных действия вызвали волну эмоций, сильных. Одно из них, например, внутри Никита-недотрога бил тревогу, что волк на пороге врывания в мои личные границы. Я вдруг вспомнил, его разговор с Кешей. Как говнюшка-капитан, буквально кинул меня на Матвея, и я потёрся о его нос грудью. Вот засранец. Дорвался получается! Матвей осторожно сжимал и разжимал мои соски, покусывая кожу на шее, прямо как щеночки покусывают пальцы хозяевам, показывая свою чистую искреннюю любовь. Матвей, наконец, отстал от моих сосков и спустил большие ладони на мое бёдра, там их и оставив. Затем он уложил свою большую голову на моё плечо и сказал. – Я думаю, этого хватит. Ну хватит, так хватит! Я быстренько сполз с Матвея, сжал свою грудь в ладонях, защищая нежные сосочки, и лёг на кровать боком, восстанавливать границы. Богиня, вот я не могу сказать, что именно я сейчас чувствую. Волк наклонился надо мной и положил голову на бедро, как пёс. – Необычно, да? – уточнил он. Я опять "угукнул". Волк улыбался чуть не во все свои зубы. Уж не знаю, чего он такой довольный. А я продолжил сжимать свою потревоженную часть тела, как самое драгоценное, что у меня вообще есть. – Ты ведь видел мои разговоры с Кешей? – спросил Матвей, смотря на меня. Я опять многозначительно угукнул. – Я теперь понял, что ты не совсем асексуал, – от этой фразы волк засиял как начищенный фарфор. – А кто же тогда? – решил уточнить я, так как и сам как бы не разобрался "хто я". Может, волк и подкинет мне интересную идею, которую я обязательно обсужу с Даней. Хм-хм. Волк улыбнулся. – Ты из тех, кому важен не секс, а эмоциональная связь, – ответил Матвей, продолжая удобнее устраиваться на моём бедре. Я не понял его посыл, поэтому пробурчал: – Вообще-то все такие. – Не-ет, – потянул волк. – Ты именно не сможешь получить удовольствие от секса, если не будешь доверять партнеру на все сто из ста, – просветил он меня. – Вот тебе же сейчас приятно было, м? Но продолжать не хочешь, потому что пустил меня слишком далеко. Проницательность Матвея меня поразила. Кто ещё к кому в голову залазил? Как, блин, он вообще догадался? Хотя, учитывая, что он постоянно следил за моим поведением и реакцией на всё происходящее, вот и сделал выводы. Или догадки. А я его догадки и не могу опровергнуть. – Ну всё, альфач, выключай своё довольное лицо, – фыркнул я. – Получается, ты у нас хочешь стать для меня таким партнёром? Матвей убрал свою волчью голову с бедра и сел на кровать, поджав под себя ноги. – Я сделаю всё возможное, а решай уже сам, – успокоил он. Я убрал руки со своих многострадальных сосочков и растянулся на кровати. Всплеск эмоций спал, и пришла усталость. В этот день, по-моему, я больше узнал о самом себе, чем о Матвее. Да уж, правильно моя бабушка говорит – себя можно познать только через других. – Переночуешь тут? – спросил Матвей, отрывая плед от кровати. Я приподнялся, осмотрел теплую постель и повернулся к окну, там на улице начинал завывать ветер, поднимая снежинки с сугробов. Б-р-р. – Угу, – в очередной раз "угукнул" я и пробрался в предложенное место. Суп Матвей сегодня опять не доготовит. – Ты не против?... – Волк уже улёгся рядом, согревая своим волчьим теплом. Не услышав отрицательного ответа, он перекинул руку через меня и приобнял. – Только не задави… – уже в полусне предупредил его я, но сладкая нега, усталость и тяжелый день утяжелили мои веки, и я не заметил, как уснул.***
Я проснулся от звуков шебуршания. Одновременно с этим в мою голову проник и инородный запах. Я осторожно приоткрыл глаз. Мягкая подушка, будто бы уцепилась в лицо и не желала отпускать. Потому пришлось слегка приподняться. Я увидел, как Матвей помешивал несчастный суп в кастрюле. Да-а, волк целый день вчера не кушал, наверное, для него это пытка. Хотелось поспать ещё, но я не знал который сейчас час и сколько времени прошло. Я развернулся, чтобы посмотреть в окно. Там только-только светлело. – Доброе утро, – проговорил Матвей и, подойдя ко мне по-хозяйски тут же всучил стакан воды. – Для аппетита. Вода оказалась пересохшему горлу, как раз кстати. Я опустошил стакан и, не найдя, куда поставить, отдал его Матвею, а сам сел за стол, прижав к груди колено. Я ещё туго соображал, сон из меня не до конца выветрился. Хорошо хоть помнил, что уснул тут у него. И проснулся тут же. Странно. Наверное, я просто хотел проснуться в Матвеевой избушке. Со вчерашнего дня здесь стало значительно теплее. – Ты такой хорошенький… когда спишь, – проговорил Матвей. – Это ты мне уже говорил, – фыркнул я. – Да? Я почесал затылок. – Ну или я это видел в твоих воспоминаниях… Матвей вдруг замер, отлепился от приготовления супа и уставился в одну точку. – Что? – встревожился я, но Матвей не отвечал, поэтому я начал сильнее беспокоиться. – Матвей? – Мое человеческое тело… очнулось. Как только до меня дошел смысл сказанных слов, я пулей вылетел из избушки, чтобы оказаться в Яви. Я вскочил с собственной кровати, не успев и осмотреться, споткнулся об козла Фырфыра, шлепнулся на пол, встал и выбежал из комнаты. Всполошил всех котов и фамильяров. Затем вбежал в комнату обратно, начал натягивать кофту, искать телефон и паспорт. Затем сбежал вниз, уцепился за куртку. Мама поймала меня почти за руку, когда я залезал в ботинки. – Ты куда? – недоумевающе спросила она. – Отвезешь меня в больницу? Мой бешенный вид озадачил маму, поэтому она согласилась без колебаний. Видимо, подумала, что мне и вправду надо в больницу, чтобы там мне сбили ошалелость. До лечебного здания мы добрались быстро. Я сказал маме, чтобы она меня не ждала, и что всё объясню ей дома. Та только пожала плечами. Дома, так дома, а ей ещё на работу ехать. Знакомая медсестра пропустила меня уже без вопросов, а я по памяти добрался до нужной палаты. Приближаясь, я сбавил шаг, поэтому из-за угла смог услышать грубоватый голос отца Матвея. Тот разговаривал с Софьей. – … Звони мне каждый час, отчитывайся о его состоянии. Хорошо? – Конечно, – отзывалась Софья. – Когда ты заедешь? – Вечером, но постараюсь раньше, не могу перенести сделку, – продолжал говорить мужчину. – Спроси у врача, когда ему можно домой, и напиши список, что нужно купить. Я Егора отправлю, он всё соберёт. – Поняла… – Запах какой-то знакомый пошёл, – вдруг насторожился отец Матвея, и мне пришлось выйти из-за угла. Он смерил меня взглядом. – А это ты, сын ведьмы, – фыркнул он. – Зачем пришёл? Я не знал, что ответить. В нашу святую дружбу с Матвеем он не поверит, точнее что-нибудь да заподозрит. Но мня спасла Софья. – Я его пригласила, Степан. Тяжело мне сейчас, – выдохнула она. – Ладно. Звони мне, – коротко кинул мужчина и перестал замечать окружение, будто переключился, и пошёл к выходу. Софья облегченно выдохнула. Кажется, она не спала целую ночь. Я подошёл к ней, она тут же обняла меня, огладила лоб и щеки. – Пойду я себе ещё кофе возьму, – проговорила она. – И перекусить в буфете. Тебе взять? – Не-… – хотел отказаться я, но живот предательски заурчал. Я не успел позавтракать как бы, да и поужинать тоже. – Поняла, на свой выбор, – улыбнулась Софья. Её лицо стало умиротворенным. Я понимал, это значило, что с Матвеем всё хорошо. – Вероника в палате, – кивнула моя родная бабушка и тоже скрылась в коридоре. Я постучал в дверь и вошёл. Сначала я увидел удивленные глаза Вероники, а потом уже и самого Матвея. Девушка сидела рядом с ним на стульчике, а Матвей отвернулся, сжав простынь. Для этого его тела ещё не было успокаивающего разговора. – Тебе Софья позвонила? – спросила Вероника, видимо не понимая, как так я быстро сюда прискакал. – Нет, – отрицательно качнул головой я. Теперь удивился и Матвей. – Я говорил с твоим волком. – Моим волком… – эхом отозвался парень. – Я пойду, – сказала Вероника. – Проконтролирую Софью, а то накупит слоек с творогом. "Они же такие питательные," – девушка передразнила бывшую ведьму, чем вызвала улыбку на лице Матвея. Видимо, именно такого эффекта она и добивалась. В то время, пока Вероника шла к двери, Матвей похлопал по свободному месту на кровати рядом с собой. Парень отодвинул одеяло и таким вот жестом предложил мне сесть. Кажется, новость о волке его заинтриговала. Я послушно сел на предложенное место, ожидая повторение диалога. Матвей вздохнул, смотря, куда угодно, но не на меня – Слушай, – я опять непроизвольно задрал руку к затылку, но тут же опустил. – Я хотел попросить у тебя прощения. – За что? - искренне удивился Матвей. Он всё ещё пребывал в собственных мыслях, и не знал, как начать со мной разговор, что спросить, да и вообще, парень сам немного не врубался, что с ним произошло. – Ну, за два не самых приятных фактора, – расслабился я, понимая, что волк настроен на диалог. – И первый из них, – я замолк, собирая мысли в кучку, – за тот поцелуй, в саду… яблоневом. – Это было на самом деле по-дурацки. Как бы Софья, Матвей и Вероника пришли извинятся, а я получается в душу насрал, ну, Матвею, который в той ситуации вообще жертвой оказался.– Я не знаю, почему тогда так поступил с тобой. Ты меня просто бесил… сильно. Матвей улыбнулся. – Ничего страшного, всё нормально, – начал отнекиваться он. – Нет, – тут же прервал его я. – Я знаю, что не всё нормально… Матвей нахмурил брови, не понимая к чему я клоню. –Это ко второму фактору, – вдох-выдох, – В общем, я побывал в твоей голове. А точнее видел воспоминания, начиная с этого года и некоторые другие. Матвей замолчал. Такой же разговор с волком прошел вполне мирно, но я всё равно почему-то волновался. Как-то сложно было объединить волка и Матвея в одно целое. – И что ты видел? – Матвей сощурил глаза и посмотрел на меня. Внезапное чувство дежавю вернуло меня в колею. Я улыбнулся тому, что волк спросил тоже самое. – Ну-у, я, например, узнал, что ты с Кешей ближе чем я, это удивительно. Или видел, как ты с тем вампирчиком познакомился, Алька он вроде. И с Рысью тоже видел, – Матвей начал поджимать губу, ну я бы чувствовал себя более некомфортно, если бы кто-то влез в такие подробности моей жизни. – Я вообще хотел узнать, как лесавка тебя вообще смогла охомутать, и понял, что это была опять моя вина. – В смысле? – в очередной раз удивился Матвей. – Ну в тот волчий праздник, когда ты познакомился с ведьмочкой, – я заметил, как Матвей напрягся. – В общем, это был я. Нита – это я. Мне изменила внешность Мастерица лиц. – Но… зачем? – Просто твой отец узнал, что у моей мамы есть ребенок, а значиться этот ребёнок –молодая ведьмочка. Наша семья и ковен просто не хотели давать лишний повод для вражды. Ну знаешь, было бы странно, если бы на церемонии появились все, кроме ребёнка моей мамы. – Согласен, – Матвей потёр переносицу. – Мне стоило догадаться… Я отдернул его руку от лица, а то бы он дотер до дыры. Однако Матвей, кажется, и не заметил данного факта. – Но ты же целовал меня. Точнее разрешил… – Ну да, – я ухмыльнулся. – В тот момент это казалось правильным. Матвей сжался, моя фраза резанула его по сердцу. – Прости, что всё так получилось. Теперь я увидел, что ты чувствовал, и я бы очень хотел вернуться в прошлое и всё исправить. Сразу рассказать обо всём… – Хорошо, что ты всё видел, – Матвей посмотрел на меня просветленным взглядом. – Хорошо, что это был ты. Я хохотнул. – Твой волк сказал мне то же самое. – Да? – Матвей улыбнулся в ответ. – Ну я и есть тот волк. – Это точно. Матвей дотронулся до моей руки. Этот момент показался мне намного интимнее, чем даже, когда его волк трогал мои сосочки. Уф. Но я, и правда, дал слишком много поверхностных намеков, пришло время на этот раз говорить абсолютно прозрачно. – Знаешь, я узнал многое не только о тебе, но и о себе тоже, – Матвей слушал меня внимательно, пытаясь уловить и запомнить каждое слово. – И я понял, что сейчас не готов к отношениям, ни с тобой, ни с кем-либо ещё, и ты в образе волка об этом тоже понял, – намекнул я ему на тот разговор. – Может, он тебе как-нибудь записку передаст, о чём мы там говорили, потому что мне о таком… сложно говорить. – Я пониманию, – Матвею понравилась моя реакция. – Но на этот раз я готов стать для тебя другом, – да, прошлый раз инициатива шла исключительно от волка, а любые отношения это обязательно о двух людях. – Я не смогу с тобой дружить, – признался Матвей. – Так же как ты дружишь с Черёмушкиным, с Кешей или с Вероникой, а тем более, как со Смирновой, – намекнул парень на влюбленность Маши. – Я понял, – повторил я его фразу. – Но я с ними тоже дружу по-разному. Как бы это странно не звучало, – хмыкнул я. – Тогда давай назовем это пре-отношениями. Они могут перерасти во что-то большее, или нет. – Я согласен, – принял правила Матвей. – Только предупрежу сразу, ты не ругайся сильно, если я буду до тебя дотрагиваться. Я не всегда делаю это осознанно, – Матвей убрал свою ладонь с моей руки, как бы прямо говоря, что сейчас его порыв был не просчитан до мельчайших деталей. – Ладно, – улыбнулся я. – Я согласен. Хочешь обниму тебя? Матвей активно закивал головой, и я наклонился к нему. Сердце билось часто-часто, и я не понял, чьё именно. Матвей обхватил меня за плечи и притянул к себе так, что мне пришлось залезть коленкой на кровать. Но эти объятия оказались такими искренними, такими тёплыми, будто парень прикосновениями передал мне собственную душу. Вероника приоткрыла дверь и просунула голову. – Так, заканчиваем. Софья идёт. Мы отлипли друг от друга, улыбаясь. Буря прошла. Все её пережили. Но после сильных стихийных бедствий никогда не остаётся всё, как прежде. Так ведь?