Он ведьма

      Нита появилась в жизни Матвея неожиданно. Точнее кое–кто другой, ну мы все знаем кто.       За те зимние каникулы на парня навалилось слишком много, что он и позабыл о ведьмочке, так похожей на его избранного. Турицы с кровожадными обрядами, стычка с Вероникой, его Никита оказался чародеем (да–да, частенько Матвей в своих мыслях обозначал меня своим, вот ведь…), затем ссора в семье, первая твердая позиция Матвея по поводу сестры, постоянные трения в клане и жуткие ссоры дяди с его женой.       Вероника за несколько дней стала для него самым близким человеком. Ночами девушка стала приходить в его комнату, чтобы вместо криков родителей слушать звуки выстрелов, звяканье мечей, монотонный голос гида или тихие замечания Матвея в микрофон по Дискорду. Матвей играл так же много, как ел и тренировался, иногда в ущерб сну. Такой род деятельности плохо сказывался на его волчьем состоянии, особенно в период обращения, но парень не мог оторваться. Он хотел хоть немного продлить свой день перед сном, в очередной раз зайти в тот мир, где он сам себе хозяин, решает, куда и с кем пойти, и что делать.       – Пойду я, – послышалось в колонках компьютера. Он только закончил рейд со своим товарищем. – К завтра нужно готовиться, и мамка на ужин зовёт.       Матвей фыркнул. Ему не нравилось, когда собственных матерей называли "мамками", но он как бы пропустил это мимо ушей. Вероника сжала зубы, собрав в руку покрывало на кровати парня. Матвей заметил.       – Андрей, – обратился он к товарищу, – ты когда к нам приедешь?       – Не знаю точно. А что, ждёшь? – хихикнул тот. Я, кстати, не сразу понял, что Матвей разговаривал со Снежком.       – Ну так, готовимся, – Матвей ещё раз исподтишка глянул на сестру. – А что с избранной? Не нашёл ещё?       – Прикол, нет, – отмахнулся Андрей. – Наверное, всё–таки твоя сестра. Было бы классно, да? Помню, она мне понравилась, когда я к вам прошлый раз приезжал. Взрослая такая стала, формы появились…       Вероника была готова раздолбать монитор.       – Э–э, ладно, Андрей. Мне тоже пора. Бывай…       – Покеда…       Матвей вышел из игры и свернул Дискорд. Затем на кресле развернулся к Веронике.       – Просто хотел уточнить, ну вдруг… – начал он оправдываться за свой тупой вопрос к белому волку.       Вероника фыркнула.       – Да я поняла, – выдохнула она. – Бесит он.       Матвей не знал, что на это ответить, поэтому просто промолчал. Но Вероника не обижалась на него. Она подняла взгляд и кивнула в сторону экрана компьютера.       – Ты опять на страничке Никиты сидел?       – Я? – замельтешил Матвей, резко развернулся и свернул свой ВК вместе с браузером. – Да я думал, может он музычку новую какую добавил. Мне обычно нравится, что он слушает, – начал оправдываться он, сам не понимая зачем.       Вероника усмехнулась. Ага, знала она, на какую «музычку» смотрел Матвей.       – Он месяца три ничего нового не добавлял, – заметила девушка. – Я заметила, он вообще редко что–то новое добавляет в свою жизнь.       – В смысле? – не понял Матвей.       – Хм, как объяснить? – задумалась Вероника. – Мы, когда ещё с ним встречались, ходили в кафе, то он всегда заказывал одно и то же. Каждый раз. Шоколадное пирожное и раф с карамелью. Всегда.       Матвей скривился в полуулыбке.       – По–моему, это все слишком сладко, – уточнил он.       – Да, не спорю, – усмехнулась девушка.       – Ну, может ему просто нравится сильно, вот он и заказывает.       – Да нравится–то это да, но прикол в том, что он больше ничего и не пробовал. Я понимаю, если бы он съел пару видов тортиков и попробовал другой напиток, но… Он даже и не хотел. И так во всём. В кинотеатр – фильм выбирала я, ему не хотелось, сходить куда-нибудь – опять выбираю я. А ещё, вот сколько ты новых сериалов и фильмов в месяц смотришь?       – Ну, по-разному, – начал отвечать Матвей. – Ну, один сериал может, и штук пять фильмов. А что? – не понимал он к чему клонит сестра.       – А Никита вообще ноль, – она сомкнула указательный и большой пальцы в круг. – Иногда смотрит свой любимый сериал, который до дыр уже иссмотрел. А что-то новенькое его Даня заставляет смотреть или Маша…       На упоминание имени Смирновой сердце Матвея забилось, и он стиснул зубы. "Смирнова эта…" – прорычал он в своих мыслях.       – Кстати, по поводу Маши, – продолжила Вероника, заметя, как брат сжал кулаки. – Никита кроме Дани к себе и близко никого не подпускает. Я думала, они с Машей друзья-друзьяшные, а они только в школе да на тусовках общих общаются.       – Правда? – удивился Матвей, тут же разжав и зубы, и кулаки.       – Ага, – кивнула Вероника. – Странный он. Остановился на чём-то знакомом и больше ничего не хочет. Будто боится…        – В смысле? Чего? – в очередной раз не понял Матвей.       – Ну, нового…       В этот момент в браузере раздался характерный щелчок. Пришло сообщение. Матвей развернулся к экрану, открыл ВК. К нему кто-то попросился в друзья.       – Кто это? – Вероника подошла к брату. – Кто-то знакомый?       – Это она… – обомлел Матвей. – Та ведьмочка с Туриц…       – Да ладно, её Нита зовут? Вот это совпадение…       Матвей судорожно открыл страницу. Фоток нет, фамилии тоже, только имя "Нита". Парень на мгновение подумал, что это просто, какая-то девчонка добавляется к нему в друзья, незнакомая. Хотя такое имя слишком редкое. Но пришедшее сообщение полностью разбило все его сомнения.       "Привет, наконец, нашла тебя"...       

***

      За что можно ненавидеть человека? Например, за то, что он самый крутой в школе, а ты просто ему завидуешь. Или за то, что он подставил тебя, сказав, что, то стекло разбил ты, и в итоге получаешь втык не только от родителей, но и звание обалдуя на все последующие годы школьной жизни. Или за то, что с тем мальчишкой в первом классе подружился не ты, а другой твой одноклассник. Да-да, вы же догадались, о чём я сейчас толкую?       "Бесит этот Черёмушкин," – то и дело проскакивало в голове Матвея. "ЧЕ–РЁ–МУШ–КИН, и фамилия дурацкая!». Бесит-бесит-бесит.       Матвей ничего не мог поделать с этой мыслью, какой бы глупой её не считал. Ненавидеть Даню за то, что Никита пересел к нему первого сентября в первом классе. Классно, правда? Но тупо-тупо-тупо.       Та жгучая ненависть первоклассника давно утихла, но чувство неприязни всё равно осталось. Да-да. И я это прочувствовал прямиком тогда, когда впервые за все десять лет моей "спокойной" школьной жизни, меня рассадили с Даней.       – …Думаю, Андрей сядет к Матвею, – проговорила класснуха. – А Милана… хм, ну-ка, Костров, пересядь на последнюю парту. А Милана сядет с Даниилом. Он поможет ей освоиться.       Как гром среди ясного неба ударили слова классной. Матвей посмотрел на меня. Да весь класс тогда уставился на меня. "Никита будет сидеть один… – ух, Матвей сострадал мне, как мило, – ….без Черёмушкина!» – но тут же промелькнуло в его голове. Злорадство накрыло его на пару секунд, он даже легонечко усмехнулся, чтобы никто не заметил. Вот мудак! А?       – Хотя нет, – вдруг прервала спокойствие классная. – Лучше пусть Андрей сядет к Даниилу, а Милана к Матвею. А то у нас на втором ряду совсем девочек нет.       Ещё один удар в спину от нашей классной. Спасибо!       На удивление, Матвей обрадовался ещё больше. Ему было плевать на Милану. После того, как он снял кольцо, которое подогревало ненависть к ведьмам, он вообще перестал на них реагировать. А вот Андрей… хорошо, что его посадили туда, именно туда между Никитой, Черёмушкиным и Смирновой. Он дружит с Андреем, а Клыков обожает сплетни… "Может быть, Андрей подружится с ними и будет рассказывать мне о Никите…" – промелькнула нежеланная мысль в голове волка, которую он тут же отогнал. "Что за дебильная идея!"       В этот момент его взгляд опустился на Смирнову. Девушка развернулась со своей первой парты, наблюдая как Андрей подходит к Дане и приветствует нового соседа по парте. Матвей ещё раз посмотрел на девушку, внимательно, проникновенно… и её сердце участило биение… неужели? Но затем Смирнова поджала губы и с такой ненавистью посмотрела на Андрея, с которой Матвей сам смотрел на неё и Черёмушкина. Вот те на! Её Никиту отсадили ещё на одну пару из-за этого белобрысого чувырлы.       "Её Никиту…. Ах ты, дрянь паршивая! Это мой Никита!.... Бесит эта Смирнова!"       Его воспоминания вдруг замельтешили, и меня будто бы отбросило назад. Я сначала не сообразил, что произошло затем проморгался, выдохнул. Я залез в голову другого человека, не удивительно, что мне сложно тут освоиться.       В момент, когда Матвей посмотрел на злую Машу, он вспомнил тот день, когда она стала для него врагом номер два. Тот день, когда Маша в меня влюбилась…       

***

      Нам было лет по одиннадцать-двенадцать. Это был сентябрь, когда мы распрощавшись с начальной школой, ступили на этап взрослой жизни, перешли в пятый класс и… познакомились с историком. Первый урок истории, первая Машина тройка, у которой и четвёрток-то не было до этого.       После звонка девушка со звонким плачем выбежала из класса. Историк только закатил глаза. Суслик! Не иначе!       – Иди успокой её… – толкнул я Даню, который на тот момент уже залипал на девушку часами.       – Я? – воскликнул друг. – Я не могу…       – Да давай! – толкал я его.       На всё наше действо скучающим видом смотрел Матвей. Ему-то что? Он тогда пятёрку получил, которая, кстати говоря, и особой радости ему не принесла. А вот сейчас сидел и смотрел, как я пытаюсь заставить Черёмушкина пойти успокоить Машу. "Дурак!" – подумал волчонок и закатил глаза. Он уже понял, что мой друг втрюкался в одноклассницу. "Прямо как в том фильме про подростков…".       Матвей тогда не понимал собственных чувств. Он злился на Черёмушкина, иногда злился на меня, никак не мог простить то, что я тогда убежал от него, как от чумного. Но больше его ничего не колышало. Его что-то заставляло, каждый раз подходить ко мне, язвить, дотрагиваться и с наслаждением смотреть, как я бешусь и начинаю отвечать.       – Нет! Никит, – в полуобморочном состоянии выдохнул друг. – Я не могу… Пойдем со мной…       Я вздохнул.       – Ну, что с тобой делать… – фыркнул я, взял Даню за руку и повёл в коридор.       Матвей чисто из любопытства шмыгнул к проёму двери и встал там за углом, подглядывая. Маша сидела на подоконнике и плакала. Рядом с ней Ленка достала бумажные платочки и раз за разом подавала их подруге, пока те все не стали мокрыми. И сколько слёз-то у неё внутри?       – Маша! – позвал я девушку и двинул к ней. Вопреки моим ожиданиям, что друг направиться со мной, тот шмыгнул обратно в класс, с испуганно клокочущим сердцем. Может быть, если бы не Ленка, если бы не Данина трусость тогда, то сейчас бы они с Машей давно ходили бы парочкой. Но факт остается фактом. Я подошёл к Маше, поздно осознав, что Даня удрал. И делать было нечего. Я упёр руки в бока и сказал:       – Чего ревёшь, Маш?       – Ты что не понимаешь?... – выдохнула девушка и посмотрела на меня округлыми глазами. "Ну ты и дурак, Костров," – подумал маленький Матвей, удивившись тому, насколько хорошо звучит моя фамилия. Волчонок сжал губы.       – Ну поставил тройку. И что? – продолжил я. – Вот у меня сколько этих троек было, не умер же, правда?       – Да… – Машины глаза становились округлее и округлее.       – И нечего тебе, такой классной девчонке, грустить, – добил я.       – Классной?...       – Угу, – закончил я, приправив широченной улыбкой.       Раз удар… два… три, четыре, пять-шесть-семь-восемь… Матвей схватился за угол стены. "Смирнова! Ты…?" Но Смирнова смотрела на меня своими округлыми глазами, чувствовала, как сердце пытается синхронизироваться с ритмом чечётки, а сама понимала, что готова смотреть на эту улыбку вечно.       Матвей посмотрел на Машу, потом в мою сторону. Его сердце тоже забилось чаще. Точно так же, как Маша сейчас смотрит на меня, все те же чувства, те же эмоции. Он сравнил всё это со своими, затем отвернулся и прижался спиной к стене, а затем в его голове появилась та самая настойчивая мысль:       "Я что… люблю Кострова?"       Так странно понимать, что Матвей осознал, что втюрился в мальчишку меня вместе с Машей. Он с ужасом осознал эту мысль, а потом подумал, что так не бывает. Нет, мальчикам не могут нравятся мальчики и точка.       А потом он вспомнил, что где-то слышал замечательное слово "гомик". "Ты чо гомик?" – говорил Сергей Тёме, когда брат начинал реветь. "Вы чо гомики?" – говорили ребята постарше близнецам, когда те без задней мысли ходили друг с другом за ручку. "Фу-у, да они гомики", выучив новое слово, оказывается обзывал меня с Даней Сергей, когда я держал подорожник на Даниной коленке.       Ведомый детским любопытством, Матвей залез в Интернет и вбил в поисковике интересующее слово. И как был удивлен информации, открывшейся ему. Оказывается, любовь случается не только между принцем и принцессой, да, малыш Матвей?