Он ведьма

      Воспоминания довольно сложная штука. Как и разум, кстати говоря. Поэтому вот так, без подготовки, залезть в голову Матвея оказалось ошибкой. Я чуть не погряз в мыслях волка, которые давили на меня, сливались с собственными и всеми силами старались оставить внутри… Навсегда.       Один… два…       Я начал считать… Да, правильно, Никита, правильно. Так я успокоюсь и сквозь червоточину чужих потоков мыслей услышу свои… Три… четыре…       Теперь подумай о зебре… Правильно, Никита, никаких волков. Только зебра, мирно бредущая по саванне. А там… там в далеке жираф… с длинной шеей… Хе…       Надо выбираться отсюда.       Яркий огонь полыхнул перед глазами. Секундный испуг и осознание…       – Забери его… – слышу собственный голос. Затем вижу, как Фырфыр обращается в медведя и утаскивает Даню прочь. Ступор и замешательство.       Это воспоминание Матвея оказалось слишком ярким. Я смог пройти мимо Волчьих боев, его трепета и радости, когда он почувствовал в груди тепло от вида девушки-ведьмы. Прекрасное воспоминание. И мысли о том, что отец не прибьет его. Потому что ему впервые, наконец-то за столько лет понравилась девушка. Фу, как это некрасиво, Матвей.       На мгновение я уловил нечеткую мысль в своем разуме. А может оставить волка в коме? Пусть полежит, подумает… Хотя, учитывая, что его духа нет даже в его собственных мыслях. Странно. Матвей потерялся. Где-то далеко в глубине своего подсознания. И здесь я один наедине с чужими воспоминаниями.       – Матвей! – попытался крикнуть я. Тишина. – Я хочу уйти, – вырвалось случайно. Да, мне больше не хотелось пробираться в душу волка. Я лишь хотел узнать, как он встретился с лесавкой, но залез не туда. Мне сюда не позволено. Мне никто не разрешал. Я хочу уйти…       Раз, два, три… зебра, жираф… чертов волк… Как мне уйти?       – Помоги ему, – вдруг послышалось позади. Это был знакомый голос, но не мой и не Матвея. Мужской голос, который эхом отдавался в моих детских воспоминаниях.       Я обернулся в пустоте. На удивление, передо мной и правда оказался мужчина. А то уж подумал, что у меня глюки.       – Ч-что? – выдавил я, в замешательстве смотря на незнакомца. Хотя постойте… Я знаю его… Странные метки на теле, похожие на волчьи, не самая современная одежда, ремни по всему телу, которые держали меч за спиной, и амулеты на запястьях. Один из браслетов очень похожий на мой. Точно такой же, с фигуркой лисы, мне повязали на ногу в том самым забытом воспоминании, когда перед посвящением моё сознание чуть не слетело с катушек. Я резко перевел взгляд на свою лодыжку. Тот браслет оказался обвязан вокруг. И когда я успел его надеть?       Вот только теперь, по сравнению с теми воспоминаниями, всплыло кое-какое отличие. Я смог различить лицо мужчины. Он оказался достаточно молод, короткие черные волосы не закрывали ушей, обычные нос, щеки, губы и шрам, рассекающий бровь. Вот только глаза… глаза у него как у лисы, почти желтого оттенка…       – Помоги ему, – повторил незнакомец. – Он не будет против если ты зайдешь дальше. Ты его избранный, и так уже часть души…       – Кто вы? – прервал я незнакомца. – Я знаю вас.       – Знаешь, – он шагнул ко мне на встречу.       Я отшатнулся. Передо мной стоял явно не человек, но и не волколак. И что-то мне подсказывало, что совсем не чародей. Но он знал и меня и Матвея. Да кто, ты богиня меня продери?…       Мужчина встал прямо передо мной.       – Время быстро летит, – проговорил он. – И ты растешь. Скоро сам обо всем узнаешь и вспомнишь.       Это были его последние слова. Затем мужчина щелкнул перед моим носом, и я вновь оказался в теле Матвея, в том самом воспоминании, где волк узнал, что я совсем не человек.       Матвей стоял в глубоком замешательстве. Он смотрел, как в моих ладонях вспыхивает огонь. "Он не человек. Он не человек". Затем огненный круг образуется у моих ног. "Интра всемогущий, он совсем не человек". И видит мой взгляд, обращенный прямиком на его сестру. "Черт, он же сейчас спалит Веронику!"       Матвей сам не понял, как он так быстро обратился в волколака. Мгновение, и вот он уже нависает над моей спиной, вжимая в снег.       "Прошу тебя, Никита, успокойся. Успокойся, и мы поговорим"... Как Матвей может помнить это? Я думал, тело волка и человека объединяют свою память после периода обращения? На удивление, в тот момент Матвей подумал о том же самом. Точнее что у него получилось. Получилось обратиться осознанно, и его не ждет очередной провал в памяти. Ах, вот оно значит как. И как теперь понять, когда Матвее-волколак донимал меня осознанно?       Вот только эта мысль отвлекла Волкова. Он слишком поздно понял, что я уже выполз из-под него, но вовремя успел увернуться от огня, который так и намеревался опалить волчьи глазенки.       "Ай, Никита! Да за что!" – бунтовал волчий мозг. Матвей собрался. Он увидел, что я слишком зол именно на Веронику. Понял, что я немного не в себе из-за угрозы Даниной жизни. На мгновение в волчьей груди вспыхнул гнев и мгновенно затух. Гнев… на Даню? Что? «Чёртов Черёмушкин», - процедил он в своей голове.       Матвей мотнул головой. Опять отвлекается. Я тем временем уже собрал все свои фибры, чтобы отпинать Веронику. Правда, плохо соображал. Мамин характер. Она, когда злится, не отвечает за последствия. Надо бы это лечить… Матвей испугался за сестру, которая просто в немом шоке сидела в снегу и смотрела на происходящее.       "Прости, Никит" – подумал он, а потом в очередной раз накинулся и с силой вдавил в сугроб. "Я не могу позволить натворить тебе дел" – вот только я не собирался успокаиваться. Да, помню, жуткая злость затмила мне разум, и я не совсем отвечал за свои действия.       "Как же его успокоить", – Матвей держал меня, словно перевернутую букашку, лихорадочно соображая, как успокоить. Тут его взгляд упал на мой затылок, а там и на шею. До волка дошла гениальная идея. "Это поможет," – подумал он и начал вылизывать голый участок тела.       Я тогда не понимал, почему его вылизывание сработало. Однако мысли Матвея были ясны. "Нужно сделать, что-то необычное, не подходящее ситуации," – подумал он. "А шея – это чувствительное место. Я приведу его в чувство".       Дальше на зов моего фамильяра прибежала мама, а там и пол ковена вместе с отрядом волков. Началась словесная перепалка. И разговоры о договоре. Матвей ничего не думал о нём до тех пор, пока не встретил Ниту. Но всё ещё не понимал, как его избранным мог стать я, а не она.       Я не видел этого, но Матвей после того, как отпустил меня. Поднял Веронику и поставил на ноги, а затем весь этот неприятный разговор взрослых держал её за плечо, раздумывая, что скажет отцу, когда всё закончится.       Матвей так и не придумал что, даже когда всё их семейство ввалилось в дом и поставило детей в гостиной, будто собираясь отправить на эшафот.       – Ну, так что произошло? – голос отца Матвея холодил. Мужчина скрестил руки на груди и ждал ответа от сына. Сам парень быстро раздумывал, что такого ему сказать, чтобы им четырем не досталось слишком сильно.       "Нужно сказать, что мы просто решили пошутить над Никитой и Черёмушкиным. Да. Я был инициатором. И я не знал, что Никита чародей. Ребята просто помогали мне. Так и скажу, а дальше посмо…"       – Это всё Вероника! – голос одного из близнецов озарил тишину гостиной. Матвей цокнул, хотел заткнуть его, но взгляд отца остановил его. А тот продолжил тараторить, – Нам она сказала, что это розыгрыш, а сама хотела подставить Матвея. Но мы не знали, что Костров чародей!       Другой близнец уже схватил брата за руку, чтобы тот наконец заткнулся.       – Отец… – тихо выдавил Матвей, непохожим на свой голосом.       – Молчи, – приказал ему мужчина, а затем обратил свой взор на Веронику. – Это правда?       Девушка сжимала ладони до образования ранок от ногтей.       – Да, – тихо вымолвила она.       Но отец Матвея не успел ничего сказать. Послышался другой разъярённый женский голос.       – Дрянная девчонка! – это была мать Вероники. Женщина спустилась с лестницы, толкнула своего мужа. Софья дёрнулась, чтобы задержать её, но та стремительно приблизилась к дочери и буквально выплюнула на нее кучу гадостей.       – Да как ты вообще посмела? Так подставить весь клан! Ты просто позор, просто позор…       Вероника сжималась сильнее от каждого последующего слова.       – Я разберусь с тобой, ох как разберусь!...       – Татьяна! – выкрикнул отец девушки.       – Замолчи! – женщина вспыхивала ярче с каждой секундой. Отец Матвея просто молчал, Софья стояла в шоке. Родители близнецов так же смиренно слушали. Не их же ребенка терроризировали. – Это всё ты виноват! Разбаловал её!...       – Папа ни в чем не виноват! – почти истерично прокричала Вероника. Она сдерживала слезы из последних сил.       В то мгновение женщина вновь повернулась к ней. И этот взгляд… полнейшее безумство в глазах. Жестокость и агрессия. Как ты посмела, девчонка, перечить мне…       Женщина замахнулась. Со своей волчьей силой она бы точно выбила Веронике зубы. Её мать даже не пыталась контролировать себя.       Но под пощёчину подставился Матвей. Отпечаток ладони тут же вспыхнул на его щеке. А он даже не шелохнулся.       – Матвей, – тут же стушевалась женщина, смотря то на парня, то на его отца… – Я не хотела…       В тот момент у Матвея упало всё в груди. Ни один взрослый не шелохнулся, чтобы помочь его сестре. Даже Артём, который некогда без умолку говорил о ней, сейчас стоял и просто боялся шелохнуться. Никто.       – Не трогайте её, – проговорил парень чётко и громко, жёстким тоном, не терпящим другого мнения.       – Но… – мать Вероники все равно хотела возразить.       – Она моя! – вдруг выкрикнул Матвей, сам в тот момент находящийся на грани. Он не понимал, как… как так можно не любить собственного ребёнка… По его телу бежала дрожь, но не дрожь от страха, а от волчьей агрессии. Ещё чуть-чуть и проявятся метки. – Она моя, – повторил он.       Вероника прижалась к спине брата, сильнее и сильнее сжимая его кофту.       – Я будущий глава клана, – продолжил Матвей. – Она и близнецы принадлежат мне. И никто не посмеет тронуть их даже пальцем, – злость закипала внутри парня, намереваясь выплеснуться наружу. Его сдерживала только Вероника, стоящая прямо за спиной. Матвей чувствовал её дрожь. Это отрезвляло.       – Что? – мать девушки оказалась явно не согласна с таким исходом событий. – Ты…       – Разве он не прав? – прервал фразу отец Матвея, нынешний глава клана, и посмотрел на женщину. Та замерла.       – Тебе лучше уйти, – за своим братом в разговор вступил и дядя Егор. Женщина посмотрела на него убивающем взглядом, развернулась и вышла из дома.       Софья выдохнула, но тут же напряглась, услышав голос мужа.       – Что ж, ты сам принял это решение, – обратился он к сыну. Это было единственное, что он сказал ему, а затем повернулся ко всем остальным. – Нам нужно готовиться к переговорам. Софья, ты тоже идешь с нами. Будем решать, как лучше поступить, – сказал он и направился к выходу. Взрослые потекли за ним, оставив детей одних в большом доме.       Вероника всё ещё держалась. Последнее что она хотела сделать, так это расплакаться перед близнецами. Матвей без слов понял сестру.       – Поставьте чайник, – попросил он. – Мы скоро подойдём.       Близнецы кивнули и ушли. Вероника, наконец, дала волю чувствам. Она плакала горько и отчаянно: из-за школы, из-за мамы, из-за стыда и ещё из-за одной очень неприятной ситуации.       – Прости меня, Матвей, прости… – она рыдала, держась за брата, будто только что осознала свою единственную ценность в жизни. – Прости, прости, прости, – лепетала она.       На удивление, Матвей оказался абсолютно спокойным. Не было злости, не было негодования. Он даже ни о чем не думал, просто принял ситуацию и поплыл по течению. Буря миновала.       – Зачем ты это сделала? – только спросил он.       – Я хотела… – тяжелый и протяжный всхлип… – просто хотела… – вдох, потому что в легких закончился воздух, – Чтобы ты ушёл… как ваш тренер, – последний звук её слов расплылся в новой волне рыданий.       – Почему ты так меня ненавидишь? – всё это время Матвей не понимал, почему… Почему никто не любит его. Отец, Вероника, близнецы, Никита и Смирнова с Черемушкиным. Никто… Только Софья и тренер, дядя Витя, Виктор Демидович. Что он такого сделал, чтобы все его ненавидели?       – Я не ненавижу тебя, – через паузу произнесла Вероника. Она уже успокаивалась. Грудь перестала сжиматься. Только ком в горле неприятно давил, от чего тело девушки покрывалось дрожью. Матвей чувствовал её дрожь, слышал биение сердца. Он сильный эмпат. Такую особенность ему давали натренированные органы чувств и волчья натура. Парень легко считывал эмоции людей. Честно, я даже не догадывался об этом.       – Ты знала, что Никита чародей? – сменил он тему, понимая, что Вероника не может найти ответ.       – Нет, – удивленно ответила девушка.       – Ну да, точно, тупой вопрос, – усмехнулся парень, сглаживая углы. Если бы Вероника знала, то не подставилась бы так.       – Нет, нет, это я тупая, – девушка закрыла лицо руками, – со своим тупым планом.       – Не говори так…       – Но это правда. На что я рассчитывала. Могла только навредить тебе. Дура…       – Вероник…       – Мама сказала, что к нам приедет Андрей, – Верника резко убрала ладони с лица и посмотрела на Матвея. Её взгляд был пуст, лицо спокойно. От недавнишней истерики остались только дорожки слез на щеках и припухлость губ.       – Андрей? Клыков? Зачем? – не понял Матвей.       – Чтобы он сблизился со мной, – проговорила Вероника начала часто-часто дышать. – Чтобы, когда мне исполниться восемнадцать, я вышла за него замуж, нарожала детей и укрепила связь между нашими кланами.       – Так вот в чем дело, – наконец, дошло до Матвея, но внутри него ничего не колыхнуло. Он задумался. Если парень уйдет из клана, то Вероника останется единственным ребенком главной семьи и ей нельзя будет уйти в другой клан. Не придется переезжать на север, терять связь с друзьями и близкими. С Черемушкиным… Да и вообще, Вероника, кажется, мечтала пойти в университет, а потом работать где-то в дипломатии. "Если я не ошибаюсь," – прикинул Матвей. Тогда все её мотивы очевидны. Только план и правда тупой, да. Сгоряча.       Вероника сжала ладони и прикусила губу, чтобы не заплакать вновь.       – Знаешь, Андрей вроде неплохой парень, – выдал он.       – Как и твой отец, – съязвила она. Упоминание Андрея в хорошем ключе, явно ей не нравилось.       – Ну да, – Матвей усмехнулся.       Они помолчали несколько секунд.       – Знаешь, почему ещё твой план бы не сработал? – спросил Матвей, а Вероника удивленно на него посмотрела. – Потому что я знал, что ты не навредишь Черемушкину.       – Сердце быстрее могло биться из-за волнения, - хмыкнула Вероника, кажется, зная, что когда-то Матвей спросит её об этом.       - Ага…       Их разговор прервал свист чайника.       – Идём, у Софьи сто процентов есть какие-нибудь успокаивающие травы. А потом поговорим насчет Андрея. Отец ведь согласился, что вы… – он улыбнулся, – мои.       Он взял сестру за руку и отвёл на кухню. Там усадил её за стол, не обращая внимания на близнецов, а сам открыл шкафчик и начал обнюхивать Софьины травы. "Ромашку что ли заварить?» – подумал он. – «Тц, совсем в этом не разбираюсь».       Вероника тем временем молчала и смотрела в одну точку. После сильных истерик энергия обычно покидает тело, и нет сил даже чтобы моргать. Артём придвинул к ней стул, посмотрел тяжёлым взглядом и положил свою ладонь на её, лежащую на столе. Да, Матвей реально различал близнецов. Для него они были абсолютно два разных человека. И в своих мыслях он называл их по именам. Так странно, хах.       – Ты прости нас, – проговорил он. – Мы не хотели…       – Нет, хотели! – прервал речь брата другой близнец. – Я хотел!       – Сергей! – повысил голос Матвей, наливая кипяток в кружку.       – Что? – непонимающе проговорил близнец. – Я хотел защитить тебя!       Матвей сжал губы и поставил кружку перед Вероникой. Та приняла её и обвила ладонями. Волки не мерзнут, но в душе её стоял холод. Может быть, горячий чай хоть немного согреет?       – Ты должен защищать не только меня, – ответил ему Матвей. – Но и её тоже.       Сергей закатил глаза и фыркнул. Но кажется, … он понял, что хотел сказать Волков-младший.       – Это правда? – продолжил Сергей.       – Что именно? – спросил Матвей, усаживаясь за другой край стола. Вопросов действительно оставалось много и понять с полуслова, о чём хочет знать близнец невозможно.       – Что Костров… всё это время тебе нравился…       Артем посмотрел на брата, а потом на Матвея. И они оба уставились на парня. Ну, из всех животрепещущих тем, они выбрали именно эту.       – Да.       – Он его избранный, – добавила Вероника.       – Да почему? – Сергей взмахнул руками, заложил их за голову и покружился – Из всех людей именно Костров…       – Да нормальный он, – как ни странно заступился за меня Артём.       – Да нет! – остановился его брата и выпучил глаза. - Он постоянно подставлял Матвея. Помнишь, прошлый раз краской его облил, а там был компонент, который у нас аллергию вызывает. Матвей потом ходил с ожогом на лице. Он, конечно, быстро прошёл, но всё-таки… Забыл уже? А теперь, получается Костров знал, что мы волколаки и специально это сделал!       Эм, нет, я слишком тупой, чтобы знать состав краски. И вообще, я краску для грима выбирал! Чтобы не навредить! Ну да, может эта выходка была слишком за наклейку хера в лоб, но всё-таки…       – И так всегда было! Ещё эти Черёмушкин со Смирновой… Ни одного хорошего слова от них не слышал!       – Но мы же тоже… – продолжил Артём.       – Что? Мы тоже им отвечаем. Что я ещё должен делать? Они же постоянную агрессию к нам излучают. Фыркают и глаза закатывают. Я не совсем дебил, Тёма, если что…       – Да успокойтесь вы, – выдохнул Матвей. "Так получилось" – подумал он. "Один тупой проступок в детстве стал катализатором бурной реакции, которая идет до сих пор. Эффект бабочки".       – Но, если он и правда… тебе нравится, – действительно успокоился Сергей. – То я больше ему и слова не скажу…. Но не Черемушкину и Смирновой!       – Да что ты к Дане пристал? – не выдержала Вероника.       – А что? Он тебе нравится? – в шутку проговорил Сергей и даже начал смеяться, но молчание Вероники вогнало его в напряжение. Он замолчал и посмотрел на нее.       – Что? – округлыми глазами посмотрел на нее Артём. – И правда нравится?       Вероника вздохнула, отпустила кружку и сжала кулаки.       – Угу…       – Ну капец! Теперь ещё и к Черемушкину не пристанешь! – выдал Сергей.