***
Я подорвался с места словно ошпаренный. А всё почему? Потому что за окном было уже светло, а мой будильник так и не прозвенел. Я распотрошил шкаф в поиске чистой одежды, натянул на себя штаны, толстовку и побежал вниз в ванную, умываться и чистить зубы. Все эти действия я проделывал под недоумевающими взглядами фамильяров. Мой топот был слышен на весь дом. Я быстро умылся, не стал расчесываться и вылетел на кухню, чтобы попить воды. Мама, которая в это время жарила блины, посмотрела на меня как на ополоумевшего. — Ты куда? — уточнила она. — Я опаздываю! — пролепетал я и вынесся в коридор. Там быстро натянул куртку и ботинки, схватил рюкзак и открыл дверь. — Завтракать не буду! Но дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Я удивленно посмотрел на маму. Она оперлась на косяк, держа в руках лопатку. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — похлопал я глазами. — Разденься и сядь. Сегодня в школу ты не пойдёшь. Нельзя так нагружать свой организм. Я хотел возразить, но тут вспомнил события прошлой ночи. Разрыв, нечисть, аспид и огромный щит. Подождите, так это всё было по-настоящему? Ой. Со мной точно не всё хорошо. Мама вернулась на кухню. Я разделся и сел за стол. — А у меня не будет проблем из-за пропусков? — учитывая то, что я в коем-то веке стал более-менее ответственным учеником, меня этот вопрос волновал очень сильно. — Нет, я уже позвонила вашей классной, сказала, что ты приболел. — Окей, я тогда и Дане напишу. Телефон держался на трёх процентах зарядки, но этого хватило, чтобы написать сообщение другу. — С ума сойти, — вдруг отвлекла меня мама. — Я думала ты до обеда в постели проваляешься. Вот, что значит молодой организм. Я улыбнулся. Чувствовал себя, конечно, так себе. Будто после тяжелой тренировки. Кстати, насчёт тренировки. Надо ещё и Кеше написать. Мама поставила тарелку с блинами перед моим носом. Затем выложила на стол сметану, сгущенку и варенье. Мол, выбирай, всё для тебя. Я был не против такого расклада. — Ты же помнишь, что сегодня праздник? — спросила мама, пока я складывал блины в треугольник. — Да, только на него мы подарков не дарим. Мама улыбнулась. Она знала, что праздник без подарков для меня не праздник. — На этот раз ты уже можешь пойти с нами. — Правда? — Конечно, ты ведь теперь точно часть ковена. — Ну я даже не знаю, — вздохнул я. Солнцеворот — это Новый год потустороннего мира. Мама и бабушки в этот день надевали маски и уходили в Междумирье. Насколько я знаю в масках там были все. Потому что на Солнцеворот собирались существа от вурдалаков до волколаков. Но учитывая, что большую часть жизни я провожу в людском мире, то… — Там будет много еды, - заверила мама. — Хорошо, я согласен.***
Солнцеворот — это солнцестояние. Кстати, об этом я узнал не так давно. Потому что как только я научился понимать речь, зимой у нас был зимний Солнцеворот или Коляда, а летом летний Солнцеворот или Ивана Купала. Но как бы это странно не звучало ни Коляду, ни Купалу за свои шестнадцать лет жизни я не праздновал. Никто не был уверен в моём происхождении, и я сидел дома. До десяти лет со мной оставался кто-нибудь из родственниц, а после так вообще один. Но сегодня всё поменялось. Сегодня я не буду до ночи смотреть телек и жевать заготовленные чипсы всю ночь. Сегодня я пойду в Междумирье как настоящий взрослый вместе с мамой и бабушкой и ничто не испортит мне настроение, кроме… — Я это не надену. — Ты же не собираешься пойти на праздник в своей толстовке, — закатила глаза мама. — Почему нет? — я скрестил руки на груди, капризничая, словно десятилетний. — Потому что ты и так привлекаешь много внимания. Там будет много существ. Так что и выглядеть придется подобающим образом. Я брезгливо осмотрел костюм, который приготовила мне мама. Она давно его сшила в надежде на то, что я образумлюсь и буду одеваться, как начищенный щегол, но все её попытки всегда оставались тщетны. Но сегодня она, походу, победила. — Ну можно я хотя бы пиджак надевать не буду? В нём жарко и не удобно. Мама вздохнула. — Ладно, не надевай. Я взял вешалку и пошёл наверх. Затем кинул предмет гардероба на кровать. Вот же ж гадство! Белая рубашка точь-в-точь села по фигуре, со штанами оказалось то же самое. Неудивительно, ведь мама с меня снимала мерки. Но я не думал, что она сама будет шить. Оставалась только одна проблема. Мой выбеленной Машкой затылок. Если ночью я мог скрыть его под капюшоном, так чтобы Матвей не узнал меня, то сейчас это казалось проблематичным. Когда я с этим вопросом спустился к маме, ответ оказался категоричным. — А ты задом к нему не поворачивайся, — проговорила она, любуясь на своё творение, точнее творения. Я же тоже по-сути её творение. Да уж, совет казался двусмысленным, и задом к Матвею я поворачиваться уж точно не собирался. В тот момент в дом вернулись бабушки, одна с академии, другая не уточняла, куда ходила. — Ой, Никита, неужели. Кажется, ты ещё в первом классе перестал носить костюмы, — бабушка Марья встала рядом с мамой и начала обсуждать фасон. Я только вымученно фыркал. — Может быть, ты всё-таки наденешь пиджак? — ещё раз с надеждой спросила мама. — Нет, — коротко отрезал я. Больше меня не доставали. Родственницы пошли наряжаться сами, а я уселся в гостиной и стал переписываться с Даней. «Ой, знаешь Матвея и близнецов сегодня тоже не было». Какое совпадение. Интересно почему? «Тоже заболели?» — без интереса спросил я. «Матвей вроде здоров. А вот близнецы. Там один ребро повредил, а у второго что-то с рукой. Сустав растянул или как-то так» — просвятил меня Даня. «Какой ужас». «Правда?» «Зришь в корень. Мне пофиг». «Нельзя же быть таким черствым, Никит!» «Лол». Так, значит оба близнеца сегодня не придут на праздник. Замечательно. Свой затылок придётся скрывать от меньшего количества лиц. Вечер обещает пройти пучком. — Никита, ещё одно, — мама вышла из своей спальни, уже переодетая в зеленое платье. В руке она держала что-то непонятной формы. — Держи, — а затем протянула это что-то мне. Неопознанным объектом оказалась маска шакала. Опять шакал. Да что это значит? — Это зачем? — уточнил я у мамы. — У меня же есть, — и махнул рукой перед лицом, как бы намекая на ведьминское происхождение. — О, чародеи так не могут. Они сами делают маски, — проговорила она. Я ещё раз взглянул на самодельное недоразумение в руке. Маска выглядела так, будто её утащили у шамана. Сделана она была из лоскутов тряпичного мешка и кое-где обведена красной краской. Но признаюсь, выглядела маска колоритно. Особенно с официальным парадным видом. Я надел её на себя перетянув затылок широкой черной резинкой.***
В Междумирье пахло холодом. Именно пахло. Ведь когда мы пересекли границу, на моем теле теплилось заклинание теплоты. Какой каламбур получился. Заклинание теплоты теплилось. Хех. От мыслей меня отвлекло мягкое касание по шакальиму носу. Я дернулся назад. Бабушка Ольга, которая как обычно шла позади, придержала меня за плечи. Мы стояли в междумирском лесу. Вдалеке виднелся шпиль академий, а библиотеку мы не так давно прошли. — Никита? — мама и бабушка Марья обернулись. — Э-это что? Бабушка Ольга усмехнулась. — Завеса. Идём, — она подтолкнула меня вперёд, и моё тело прошло сквозь прозрачную пленку. Перед моими глазами предстал весь праздник Коляды. И я даже не знаю с чего начать описывать. Хотя, знаю. С пола. Да-да с деревянного паркета, наколдованного прямо посреди леса. На паркете стояли столы с белыми скатертями, а над ними левитировали свечи. Всё остальное пространство окружали заснеженные деревья. А сверху сыпался снег, но видимо врезался в завесу и исчезал, не успев упасть на пол. Зал уходил вдаль, и я не видел его конца. — Ого, — я удивленно озирался по сторонам. — Ну, развлекайся, — проговорила мама и ушла вместе с бабушками вперёд. Я встал как вкопанный. Меня что кинули? И как я буду тут развлекаться? Я порыскал взглядом по всем сторонам. Что ж, пойду встану рядом с тем привлекательным столом. Развлечься разнообразными видами тортиков мне очень по душе. Я примостился рядом с белой скатертью. Кругом ходили существа в разнообразных масках. Знакомых углядеть оказалось сложно. По нарядам я мог отличить чародеев разных школ. Волколаки от вурдалаков отличались только тем, что носили волчьи и медвежьи маски. Ведьм от других женоподобных существ выделяли костяные маски. Ещё раз оглядев весь кусочек обширного зала, я убедился, что мне никто не помешает. Ну вот и ладненько, пришло время осмотреть стол с пирожными… — Никита, это ведь ты? Я дернулся от неожиданности. Передо мной стояла ведьмочка с заячьей костяной маской и пушистыми кудряшками. Кто бы это мог быть? Хм. — Милана? — Фух, и правда ты. На этот раз не перепутала, — ведьмочка примостилась рядом. Из-за шиворота её черно-белого платья вылезла белка-летяга. Милана утащила розовый кекс со стола и дала кусочек своему фамильяру. Фырфыр в образе летучей мыши высунул голову из бокового кармана моих брюк. Он недовольно шаркнул лапкой и проговорил: — А так можно было? Дай и мне чего-нибудь! Я взял эклер и разломил его пополам. Фырфыр умял свою половину за доли секунды. Прямо не мышь, а прожорливый хомяк. — Что значит на этот раз? — вернулся я к разговору с Миланой. Ведьмочка подавилась, закашлялась и невинно улыбнулась. — Ну-у, — протянула она. — Не бери в голову, — и тут же отмахнулась. — Как твои дела? — А твои-и? — протянул я на её манер. — Ну, не ехидничай, — Милана уперла руки в бока. Мы продолжили стоять, смотря на других гостей. Кто-то также примостился у столов, кто-то занимался светскими беседами, а кто-то предпочел разговорам танцы. Милана всё это время смотрела в одну сторону. Из-за любопытства я проследил за её взглядом и наткнулся на группу молодых ведьм. Одну из них я узнал. Светловолосая в желтом платье — она из нашего ковена, и даже моего поколения. Одна незнакомая мне ведьма заметила мой взгляд, надменно зыркнула и отвернулась. Ой… — Зачем ты меня искала? — я решил отвлечь Милану от разглядывания её одноклассниц. — А? Ну… — ведьмочка замялась, видимо, не зная, что сказать. — Просто. Не хочешь потанцевать? — Я не умею. — Я тоже, — вздохнула ведьмочка. — Ты чего-то скрываешь? — уточнил я. — Нет, конечно! — тут же отмахнулась она, а затем тихо добавила. — Просто не хочу торчать весь вечер одна. Я удивленно посмотрел на нее, но не успел ничего сказать. Перед нами выросла та самая ведьмочка с надменным взглядом. Она презрительно осмотрела Милану и повернулась ко мне. — А ты вроде ничего, — ведьмочка протянула ко мне руку и задела пальцем подбородок, как бы пытаясь заглянуть под маску. Милана стушевалась. Мне показалась, что она захотела залезть под стол и больше оттуда не вылезать до конца вечеринки. Я взял руку незнакомой ведьмочки и отвел от своего лица. — А что? — также кокетливо спросил я. — Ничего, — ответила мне ведьмочка. Зуб даю, что под маской скрывается милое личико. Да и весь её образ говорил, что она не последняя воспитанница академии. — Не хочешь потанцевать? — вдруг добавила она. — Конечно, — я улыбнулся, — в следующей жизни, — и отпустил её руку. Милана удивленно посмотрела на меня. Незнакомая ведьмочка скривила губы. — Как бы тебе об этом не пожалеть, — прошипела она и ушла. Только она оказалась в зоне недосягаемости, Милана накинулась на меня. — Ты что? Как ты мог ей отказать? Это же Камилла! Она чуть ли не лучшая ученица академии. Лучшая из лучших! — Мне казалось, ты её недолюбливаешь, — откуда мне было знать, что это Камилла. — Я? — ведьмочка не нашла, что ответить. Мне оказалось сложно понять её реакцию. Если честно, я думал, что Милана обрадуется, что я отошью её одноклассницу. Камилла выглядет не просто, как лучшая ученица, но и как непревзойдённая задира. Милана молчала. Поэтому я решил спросить её прямо. — Ты хочешь быть как она? — я не стал ходить вокруг да около. — Нет, что ты. Зачем? — тут же отвертелась ведьмочка. — Значит ты хочешь быть с ней, — заключил я. Даже сквозь маску я увидел, как Милана залилась краской. Ну, всё понятно. Радар сработал. — Что за глупости ты такие говоришь! Дурак! Я улыбнулся. — Ну ты и крошка-картошка, — и похлопал её по голове. — Не смей придумывать мне прозвища! — взвизгнула Милана и рассмеялась. Вскоре она успокоилась, залезла пальцем под маску и утерла слезу. — Знаешь, — и добавила уже спокойным тоном, — тот волколак постоянно смотрит в нашу сторону. — Волколак? — я поднял взгляд и столкнулся… — О, нет! Он идёт сюда! Милана, епрст, это тот мой одноклассник, — прошептал я. — Ах, — только и успела выдавить из себя ведьмочка. Матвей быстро подошёл к нам. Вопреки моим ожиданиям он всё же обратился к Милане, а не ко мне. — Я ищу одну ведьму, — начал он. Милана прочистила горло, прижав кулак ко рту. — Допустим, а я тут причём? — она сразу же состроила серьёзный вид. Это зрелище чуть не заставило меня рассмеяться. — Она из твоего ковена. Ведьма, дочь Алой Фурии, — уточнил Матвей. Алая Фурия. Вот блин! Это прозвище моей мамы. Ох, Богиня спаси и сохрани, а ещё дай Милане остроумный ответ! — Что? — ухмыльнулась Милана. — У Алой Фурии нет до… детей. Нет детей! — Ну значит, эта ведьма из их семейства. Скажи, как её зовут. — Да не знаю я, о ком ты говоришь! — Милана начала кипятится, но Матвей настаивал на своём. — Она спасла меня от святочницы, и я хотел её поблагодарить, — мягче, но настойчивее проговорил он. Милана хмыкнула. — Чего ты ко мне пристал? У вас же у волколаков отменный нюх. Вот иди и нюхай! В любой другой ситуации я бы оценил этот завуалированный посыл на хер, но не сейчас, Милана. Милана, что же ты творишь-то! — От неё пахло лавандой, — Матвей выглядел озадаченным, мол, ведьмы не так пахнут. — И розой, — затем он вдруг повернул свою голову ко мне. — Прямо как от тебя. Милана подавилась воздухом. Походу, она поняла какую ошибку совершила. И теперь моя очередь выкручиваться. — От меня? — я состроил гримасу полной невинности. — Видимо, мы пользуемся одинаковым кондиционером. Но Матвей, конечно же не поверил. Он скрестил руки на груди и продолжил рассматривать меня. — Как тебя зовут, чародей? — Меня? А-а-а… Антон! — выпалил я. Матвей скривился. — Чародеев не называют Антонами. — Пф-ф, тебе-то откуда знать, волк? — Хорошо, — ой, нет, совсем не хорошо. Совсем не хорошо водить за нос Матвея. Может мне стоит закричать? — Эй, ты, — Матвей обернулся и подозвал к нам первого попавшегося чародея. Парень подошёл к нам и недоумевающе осмотрел всех троих. — Что такое? — его голос показался мне знакомым. Неужели, я его знаю? — Ты знаком с ним? — Матвей указал на меня. Чародей поднял взгляд к моему лицу и заметил мои нервные кивки. — Не то чтобы знаком, — начал отвечать он. — Но я его видел пару раз. — И как его зовут? — настаивал Матвей на своём. Чародей ещё раз посмотрел на меня. Я уже нервно мотал головой в стороны. — Не знаю, — ответил чародей. — Он же из Мередианума. — А ты?... — Матвей скептично посмотрел на парня. Его наряд, конечно, не был вычурным, как у чародеев южной школы, выглядел он нейтрально, но телосложение подводило. — А я из Септентрионалиса, — кивнул чародей. Матвей недоверчиво осмотрел его. Да уж, ну не похож он на парня из мужицкой северной школы. Но волк решил оставить свои попытки. Поэтому ушёл, ничего не добившись. Мы с Миланой облегченно выдохнули. — Ну, и какое же у тебя теперь чародейское имя, — вдруг поинтересовался парень. Выходит, мы определенно были знакомы. — Антон, — ответил я. Парень прыснул. — Чародеев не называют Антонами, — проговорил он. — Теперь называют, — ответил я. — Фух, — Милана ещё раз выдохнула, смотря вслед волку. — Впервые в жизни я тебе благодарна, Мирослав. Мирослав! Точно! Хах, вот Матвей олух. Из всех чародеев, находящихся в этом огромном зале, он позвал к нам единственного, с кем я был знаком. Вот волшара. Ня-ха-ха! Мирослав улыбнулся. — Не за что. Но я бы на вашем месте не стал связываться с Волковыми, — добавил он. — Да всё пучком, — кивнул я. — Думаю, ни один волк вам больше не помешает, — Мирослав задвинул за ухо выбившуюся прядку волос из своей уложенной прически. — Они скоро уходят. — Уходят? — я похлопал глазами. — Ну, да. У них начинается Дикий Гон. — А вот оно что, — я потер подбородок. Дикий Гон — это охота за сбежавшей нечистью в ночь перед Солнцеворотом. Охотники обращаются в волков и преследуют добычу, пока не изгонят её обратно в Навь. Или не убьют. Правда в наших краях клан волколаков не обращается, а бегает с оружием по лесу, иногда прося помощи ведьм. Интересно, этот год будет так же? — Я пойду, — Мирослав качнул головой, прощаясь. — Спасибо. Он улыбнулся и ушёл. — Может не все чародеи противные? — Милана взглянула на меня. — Ты тоже молодец, — похвалил я её. — Не растерялась. — Ой, — она довольная усмехнулась. — Ладно, идём танцевать, — вдруг предложил я. — Правда? — Но не обижайся, если я тебе отдавлю ноги. Мы присоединились к другим парам на просторном паркете. В процессе я заметил, что не все тут и больно-то умели танцевать. Поэтому без зазрения правил междумирского этикета мы с Миланой отдавили друг другу ноги.***
Не смотря на то, что мы все тут были признанными жителями не людского мира, всех подростков отправили домой ровно в одиннадцать. Мол, школы никто не отменял. Я предложил Милане проводить её до дома. Поэтому мы сейчас шли по заснеженному лесу, пробираясь сквозь снег по вытоптанной дорожке. Мне пришлось наложить на тело заклинание теплоты, а вот Милана припасла самодельную меховую накидку с капюшоном. Вскоре мы пришли к полуразвалившемуся забором, который порос плющем. Растение сейчас на нем висело дохлой змейкой. А особняк за забором укрывали мясистые ели. — Пришли, — подтвердила Милана. Мы остановились у калитки. Я стянул с шеи шакалью маску и взял ее в руки. Уж больно резинка передавливала горло. — Ты, кстати, не используй так часто заклинание тепла. Оно высасывает много энергии. А то в нужный момент не сможешь колдовать, — Милана не смотрела мне в глаза, а говорила с моей грудью. — Ок, — усмехнулся я, ожидая продолжения её реплики. — И это… — тут же добавила ведьмочка. — Ни говори никому, что я, ну, назвала Камиллу лучшей из лучших. Я улыбнулся и потрепал ведьмочку по голове. Что-то мне подсказывало, она не за свои слова переживала. — Ладно, не скажу. Милана поджала губы, резко посмотрела мне в глаза и крепко-крепко обняла. — Спасибо тебе, Никит. У меня ещё не было таких друзей, — пролепетала она. — Иди уже, — я похлопал её по спине. Милана улыбнулась и отлепилась от меня. — Пока, — проговорила она. — Пока, — ответил её я, ожидая, когда ведьмочка поднимется по лестнице и зайдет в дом. Теперь можно было спокойно шагать в сторону своего несчастного домишки. Фырфыр вылез из штанов и перевоплотился в козла. — Ну и мороз, — просипел он. — Даже у тебя вон нос покраснел. — Удивительно, — проговорил я ему в ответ. Мы шли по дорожке обратно к арке Междумирья. Оттуда я по другой тропе собирался пойти домой. Конечно, можно было срезать. Но перспектива лезть по сугробам через весь лес меня не устраивала. Мороз становился крепче. Даже через заклинание я ощущал неприятное покалывание. Вдруг среди деревьев послышались голоса. Я замер. — Лезь на дерево, — приказал мне Фырфыр, а сам тут же вспорхнул мышью на ветку. Мне пришлось послушаться его и вспомнить глубокое детство. Мама расстроится, что я вымазал её костюм. Я влез на ветку. Моё тело прикрывали густые иголки ели. Сквозь небольшие проплешины я увидел, как трое охотников остановились недалеко от меня. Они скрипели снегом и переговаривались. Я присмотрелся. Стойте-ка! Я знаю всех троих. — Ты готов, Матвей? — спросил парня его дядя. Сам парень закусил губу и исподлобья посмотрел на своего отца. Мужчина держал в руках шприц с короткой иголкой. — Не знаю, — наконец, ответил парень. — Не мели чепуху, — осадил его отец. — Ты справишься. Дядя Матвея помог парню снять кофту. Парень остался с голым торсом. Даже я ощутил его мурашки. — Держи, — отец протянул ему шприц. — Будет очень больно. Метки сначала будут сопротивляться, но затем ты перевоплотишься, — предупредил он парня. — Но а что если я побегу в город? — мне сложно было узнать Матвея. Я не припомню моментов, когда парень был бы так не уверен в себе. — Сейчас в лесу слишком много нечисти, — заверил его отец. — Волк не побежит на людей. Тем более мы будем рядом и не позволим тебе выйти из леса. Матвей взял шприц. Дядя похлопал его по плечу. Оба мужчины ещё раз посмотрели на парня и ушли. Хруст их подошв удалялся и вскоре совсем не был слышен. Матвей остался один. Это ещё одна его тренировка. И он обязан справится. Парень снял колпачок с иголки шприца. Его плечи вздыбились. Тело уже готовилось к предстоящей боли. Матвей резко вставил иголку в плечо и спустил сыворотку под кожу. Шприц упал. И вместе с этим на теле парня полностью проявились защитные метки. Матвей задохнулся. Он упал на колени, а его глаза начали слезиться. На шее и руках выступили вены. Парень тяжело дышал и сжимал зубы, чтобы не закричать. Чтобы его отец не узнал, насколько ему больно. Волк появился также резко. Его мощные лапы с громким скрипом продавили сугроб. Стало очень тихо. Я замер и старался не дышать. Нужно было уходить. Не нужно было слушать Фурфура. Я здесь один, до барьера далеко, до арки далеко, до помощи слишком далеко. Я смотрел на волколака. Тот встал на задние лапы и вздохнул. Его глаза поблескивали в темноте. Я зажал рот рукой. В памяти всплыли те воспоминания, как я удирал от него голыми ногами по снегу. Навряд ли Леший спасёт меня на этот раз. Он спит глубоким сном. Волк резко перевел свои глаза на меня. Мы столкнулись взглядами. Зрачки сами расширились. Я остолбенел. Моё тело оказалось даже не в состоянии бежать. Волк смотрел на меня с полминуты, затем развернулся и убежал вглубь леса. Меня растормошил Фурфур. Я не знаю, сколько минут я просидел в оцепенении. — Никита, он ушёл, я не чувствую его поблизости, — говорил фамильяр. — Быстрее идём домой. Я спрыгнул с ветки, добрался до тропинки и побежал по ней к арке. Фамильяр летел за мной оглядываясь по сторонам. Добравшись до скрученных деревьев, я немного замедлил шаг, потому что горло уже не могло терпеть холодный воздух. Я остановился, чтобы отдышаться. Фамильяр сел мне на плечо. — Никита, идём. Ему-то хорошо. Это я тут иду. И мы пошли по тропинке к дому. Я боязливо озирался по сторонам. Но вскоре успокоился. Волк точно заметил меня. Но почему-то на этот раз решил проигнорировать. Мне честно сложно угадать его мотивы. Фырфыр пригрелся у меня на плече, спрятав своё маленькое тельце в крылья. Я шёл раздумывая о случившимся. И это оказалось мой роковой ошибкой. Волк налетел на нас из темноты. Он повалил меня на снег, а Фурфура зажал в своей лапе. Тот пытался выдернуться, но волк сильнее сжал ему тельце и теперь фамильяр не смог даже перевоплотиться. Другой своей лапой волк прижал меня спиной в снег. Я изо всех сил барахтался и пытался вырваться. Я дергался, выбивался, пытался выкарабкаться из-под мощного тела волколака и опять удрать в лес. Я бы успел добежать до барьера. Волк убрал свою лапу с моей спины, на секунду я подумал, что это шанс, но затем он обвил пальцами шею и надавил. Кислород резко перестал поступать в легкие. Я обмяк. Глаза застелила пелена. Волк передавил какую-то важную точку на моей шее, отчего я больше не мог сопротивляться. Волколак кинул вперёд моего фамильяра. Фурфур не двигался, только поддергивал своим животиком. Видимо, его тоже вырубили. Я вытянул руки, чтобы забрать мышь к себе, но волку только это и нужно было. Своей лапой он накрыл запястья и зафиксировал в таком положении. Потом он одернул ворот моей рубашки. И провёл когтем по задней части шеи, будто пробуя. Коготь вонзился в кожу. Волк провел им вниз, рисуя полосу, затем вернулся к началу и сделал винт и отвел его вбок. Он что-то нацарапал на моей шее. Его лапа упала рядом с лицом. Затылком я почувствовал горячее дыхание. А затем мокрый язык коснулся оцарапанной кожи. Волк быстро зализал рану. Теперь она даже не щипала. Волколак поднял меня и усадил у ствола дерева. Он осторожно взял моего фамильяра и вложил его в руки. А потом просто испарился. Через минуту я пришёл в себя. Я потрогал заднюю часть шеи, но ничего там не почувствовал. Что же он сделал со мной? Я растормошил фамильяра. Оказывается, тот просто спал. Фырфыр подскочил на месте и тут же начал вертеть головой по сторонам. — Ты в порядке? Волк ушёл? — начал тараторить он. Я поднялся на ноги. Следы его лап уходили вглубь леса. Я обернулся, но там стоял только темный лес. — Давай лучше дома во всём разберёмся, - предложил я и стремглав помчался по тропинке вперёд.