Треугольник: брак

      Светофоры, камеры, пешеходники… На собственной машине, которая может лететь ласточкой, ползёшь, а не едешь! Да ещё почти час простоял в пробке, а всё из-за каких-то уродов, которые нашли друг друга на перекрёстке: один не пропустил другого, а третий в жопу влетел, потому как дистанцию не соблюдал.       Паркуюсь возле дома, поднимаю голову и смотрю в сторону своих окон на пятом этаже — Наталья с Настёной ещё не спят — свет горит во всех комнатах.       Хочется жрать и спать! Но чувствую, мне просто так это не дадут сделать.       Наташка, как всегда, недовольно фыркает, когда я пытаюсь поцеловать её в щёку, и демонстративно уходит в комнату, продолжать смотреть телевизор. Дочка возится на ковре — играет в куклы, придумывая им идеальную семью. Когда-то я тоже думал, что и у нас всё будет именно так, как загадывал, но, видимо, быт всё испортил, а может, и мы не приложили должных усилий в стремлении быть идеальными.       Настёна при виде меня радуется, кричит: «Папка!» и кидается мне на шею. Я подхватываю её, целую в маленькую пухлую щёчку и шепчу, как сильно по ней соскучился. После этого мы идём вместе на кухню, где я разогреваю себе ужин, а заодно и варю солёный молочный суп для дочери — она говорит, что только я умею так вкусно его готовить, чем безмерно подкупает меня.       Дочка не умолкает, рассказывая, как провела день в детском саду: как Мишка дёрнул её за косичку и как она ударила его лопаткой по голове в ответ, за что потом получила наказание от Марты Генриковны.       — Ты ему, наверно, нравишься, доча, вот он тебя то и дело и дёргает за косичку, — пытаюсь донести свою мысль до пятилетнего ребёнка.       — Па, но зачем дёргать-то? Пусть подойдёт и скажет! Мне, между прочим, больно было, — не сдаётся Настя.       — Может, он стесняется?       — Кто? Мишка? Так он хулиган, как он может стесняться?       — Настён, получается, и ты у нас хулиганка, раз ударила Мишу по голове лопаткой. Ему, должно быть, больно было.       — Нет, пап, я у вас послушная.       — Раз послушная, поговори с ним, подружись, и он тебя больше не будет за косички дёргать.       — Думаешь? — задумывается Настя, доедая суп.       — Думаю! А теперь марш умываться и спать.       — А сказку?       — Если только сегодня её будешь рассказывать ты, — подмигиваю дочери, убирая со стола грязную посуду, складываю её в раковину и принимаюсь мыть.       — Хорошо, только давай быстрее!       Когда Настёна засыпает и я прихожу в спальню, Наталья делает вид, что спит. Я укладываюсь на свою половину кровати, укрываюсь одеялом и подкатываюсь к её теплому боку, обнимая за талию и прижимая к себе.       — Может, пошалим? — спрашиваю Наташу, целуя её в шею и вдыхая аромат тела.       — Я устала, — отмахивается от меня жена, скидывая мою руку со своей талии.       — Наташ, мы сексом занимаемся хорошо если раз в месяц, я так скоро либо импотентом стану, либо найду кого!       — Я так и знала, что ты мне изменяешь! Возвращаешься с работы чёрт знает во сколько!       — Наташ, когда мне ещё изменять? Я на работе целыми днями, ты же знаешь. Сама по сто раз звонишь, проверяешь меня.       — Вечно у тебя одни отговорки! Ты сам когда мне в последнее время внимание уделял?       — Да хоть бы сейчас, но ты сама шипишь, что не хочешь.       — Так я ещё и шиплю?       — Хватит придираться к словам. Если бы я с кем-то трахался, стал бы к тебе сейчас приставать?       — Значит, в остальное время, когда ты ко мне не пристаёшь, — ты с кем-то трахаешься?       — Думай, что хочешь. Я и так всё для вас делаю, и пашу в две смены тоже для вас! Я спать.       Отодвигаюсь на свой край кровати и пытаюсь уснуть, но навязчивые мысли как всегда не дают покоя. Всё время думаю, когда прошла та любовь, что была между нами в самом начале, или её и вовсе не было? Только Настёна и спасает наш брак. Брак! Как правильно-то назвали. Все люди, выходит, бракованные, раз решились жениться, и мы с Натальей в том числе, и будем опять качественными лишь после развода, но вот насколько качественными? А Настя, как быть с ней? После развода Наташка обязательно выскочит замуж — она не сможет долго быть одна, следовательно, у дочери будет новый отец, а где тогда буду я? И буду ли? Не хочу так! Я помню, когда Настя родилась, когда делала первые шаги, и даже первое слово было обо мне: «Па!». Как я смогу прожить вдали от своей дочери, которую люблю больше всех? Выходит, так и придётся жить в браке и быть бракованным.       Настёну с утра отвезли моим родителям, а сам уже два часа как неприкаянный хожу по продуктовым магазинам за Наташкой — хорошо хоть в гипермаркетах тележки выдают, не будь их, я думаю, она мне и в зубы сумку нацепила бы. Суббота, а значит, можно и пива выпить. С этими мыслями я направляюсь к отделу с алкогольной продукцией, оставляя жену в очереди за мясом и фаршем.       — Неплохой выбор, — раздаётся рядом со мной голос.       Я поднимаю голову и вижу бывшего одноклассника. Он держит в руках такое же пиво и улыбается. Егор стал выше и шире в плечах, но глаза и улыбка всё те же.       — Привет, давно не виделись, — радуюсь ему, пожимая в ответ протянутую руку.       — Да, давно, со школы вроде. Решил тоже пивка попить?       — Да, суббота как-никак.       — Слушай, а давай вместе выпьем, за столько лет, думаю, есть что друг другу рассказать, — говорит неожиданно он, и я соглашаюсь, тоже неожиданно для себя.       Егор называет свой адрес, и я обещаю не опаздывать.       Наташка недовольна, что вечером я иду в гости к однокласснику, к тому же без неё. Впрочем, как и всегда. Но я докладываю ещё сверху пару бутылок пива и толкаю тележку к кассе.       — Проходи. — Егор открывает дверь пошире и отступает в сторону.       Его волосы мокрые, и видно, что недавно он принимал душ. Я опять отмечаю ширину его плеч и даже немного с завистью посматриваю на рельефность мышц на голом торсе — футболку он ещё надеть, видимо, не успел.       — Пару раз в неделю хожу в качалку тут недалеко, — распознаёт он мой взгляд, а я немного тушуюсь, что Егор меня поймал на этом. — Если хочешь, будем ходить вместе. Ты же, вроде, раньше спортсменом был.       — Тогда большинство спортсменами были, парни любили покрасоваться перед девчатами, вот и играли в футбол.       Квартира маленькая — однокомнатная, и сразу видно, что в ней проживает мужчина — нет ничего лишнего, только то, что может пригодиться, но мне почему-то нравится.       — У меня комната заместо спальни, так что проходи на кухню.       — Ты так и не женился, или, может, уже развёлся?       — Нет, не женился. Всё это не по мне. А ты? — с любопытством спрашивает Егор, заглядывая мне в глаза, как будто в душу.       — А я скован браком, и даже дочь есть — Настёна.       — Как-то с сожалением это говоришь.       — Просто всё навалилось в последнее время, но дочь я очень люблю, знаешь, какая она у меня умная и красивая, — хвастаюсь, в подсознании понимая, что про Наталью я промолчал.       — Значит, вся в отца, — смеётся Егор, наливая холодное пиво в высокие стаканы, которые тут же запотевают.       Мы вспоминаем прошлое, говорим о настоящем, обсуждаем будущее, и я понимаю, что мне так легко давно ни с кем не было, как с Егором. Хочется сидеть здесь вечно и не двигаться.       — Спина затекла от долгого сидения, — жалуюсь я, потягивая плечами.       — Ты давно у массажиста был?       — Давно, мне всё некогда с таким ритмом жизни.       — Хочешь, массаж сделаю, конечно, непрофессиональный, но, думаю, станет легче.       — А давай, — соглашаюсь я.       — Тогда в спальню, на кровать, и рубашку сними.       Я понимаю, что всё происходящее неправильно, но подвыпивший мозг хочет продолжать и дальше расслабляться вместе с натянутыми за года мышцами.       Руки у Егора тёплые, а ещё сильные, но в то же время и нежные. Мне нравится, как он мнёт моё тело, иногда надавливая в нужных местах, а иногда и поглаживая.       — Хорошо? — спрашивает он, проведя ладонью по моей ягодице, закрытой джинсой, а затем несильно ударяя по ней ладонью.       — Ты Бог! Ты спас меня, — улыбаюсь, и как бы мне ни хотелось продолжать лежать и получать удовольствие от массажа, но я встаю с кровати.       — Рад, что тебе понравилось.       Теперь время летит быстрее, и я не думаю, что наш брак с Натальей — это брак. Я просто об этом не думаю. Я думаю о встречах с Егором, которые, как по сценарию, проходят один раз в неделю, и о его руках. Сам не пойму, почему я думаю о них. Видимо, дело в том, что все наши встречи неизменно заканчиваются массажем и хлопком по ягодице. Этот момент вводит меня в смущение, потому как я стал замечать, что жду поглаживания перед этим моментом, да и неоднозначная реакция у меня в штанах тоже о многом говорит. Не знаю, заметил ли это Егор, но последний раз я поднялся с кровати из-за моей эрекции, только когда он вышел за дверь. Теперь я думаю ещё и об этом.       — Я сегодня с девочками иду в кафе, — ставит меня в известность Наталья, прихорашиваясь у зеркала.       — С какими? — интересуюсь я, щёлкая на пульте каналы телевидения.       — С работы. Решили выбраться все вместе и отдохнуть.       — Тебя отвезти?       — Нет.       — Забрать?       — Ну зачем ты будешь по ночам ездить?! Я такси вызову и приеду.       — Хорошо, только недолго.       — А ты опять к Егору?       — Да, тоже посидим.       — Вот и хорошо.       Никогда не замечал за своей женой особенности ходить по кафе с подругами в вечернее время. Днём — да, они встречались, чаще даже с детьми, но не вечерами. Странно. Хотя, что странного, я вот с Егором еженедельно встречаюсь, пиво пью и ничего — гоню ненужные мысли прочь.       Егор как всегда приветлив и весел. Ведёт непринуждённую беседу, но в то же время не забывает интересоваться и что у меня за неделю накопилось. Я рассказываю ему без утайки, делясь, что с женой отношения становятся всё прохладнее и прохладнее и только Настёна спасает нас. Егор слушает молча и не перебивает — он не говорит, что я не прав, он только слушает, а мне это и надо.       После ужина мы, как всегда, оказываемся у него на кровати в комнате — Егор делает мне очередной сеанс массажа. Его руки везде: на спине, на плечах, на ягодицах. Они то с силой надавливают, словно на поршень, то мнут, как тесто, а порой поглаживают словно шёлк. Я качаюсь на волнах удовольствия, закрыв глаза и уплывая в царство Морфея. Его ладони скользят по моим бокам, а следом меня обжигает горячее дыхание между лопатками, и я чувствую поцелуй, который длится всего одно мгновение. Я думаю, что это игра моего воображения, и продолжаю дальше лежать не шевелясь, прислушиваясь к действиям Егора. А дальше его рука скользит под пояс моих брюк, обжигая своим горячим прикосновением кожу на ягодицах. Яйца от такой невинной ласки поджимаются, а в животе скручивается тугой узел от возбуждения. Мозг отказывается понимать, почему я позволяю ему это делать и не останавливаю, или, быть может, это всего лишь опять игра? Я молчу, а Егор не останавливается. Целует мою спину и шепчет как заводной: «Серёжа! Серёжа!». Я переворачиваюсь на спину, смотрю в испуганные глаза Егора, и вместо того, чтобы оттолкнуть, встать и уйти, притягиваю к себе и целую.       Мне нравится вкус его губ, их мягкость и податливость, а ещё они оказываются на удивление нежными. Может, всё дело в том, что они немного пухлые? Но это так приятно! Я и не помню, когда так упоительно целовался — Наталья не любит, говорит, что на лице потом раздражение. А я сколько себя помню, всегда любил и люблю, и чувствую, что и Егор любит, и ему плевать, будет раздражение завтра или нет.       Теперь мне не только нравится смотреть на его тело, но и трогать его — оно сильное и крепкое, и меня это заводит. Его тяжесть и напор сводят меня с ума. Я переворачиваю Егора на спину, а сам нависаю сверху, удерживая вес на руках. Ловлю его поцелуи и позволяю ему расстёгивать ширинку моих брюк. А ещё я понимаю, что жду с нетерпением, когда его пальцы коснутся моей возбуждённой плоти. И когда они касаются, я позорно кончаю.       — Ей-богу, как подросток, — шепчу я сам себе, с разочарованием опрокидываясь рядом с Егором на подушку, а следом оправдываюсь: — Два месяца не трахался, и вот результат.       — Не расстраивайся, — шепчет мне в ухо Егор, прижимаясь ко мне своим телом и целуя в плечо, — мы ещё успеем. Ты, главное, не передумай.       — Не передумаю.       Мне хорошо с Егором — это тот человек, который меня понимает с полуслова и с полувзгляда, если так можно сказать. С ним я отдыхаю душой и телом, когда нахожусь рядом, а ещё я радуюсь каждому его звонку и сообщению, которые постоянно приходится удалять, чтобы, не дай бог, не прочитала Наталья. Каждая встреча с ним для меня как глоток чистой воды, но между тем я всё ещё живу с женой, потому что это правильно и потому что есть дочь, у которой я не хочу, чтобы был другой отец. И, может, это эгоизм, но я не могу никого из них отпустить от себя.       Может, потом, когда-нибудь, но не сейчас…