Так почему мы ждем любви

Хенджина принять удается не сразу. Мозг абсолютно отказывается верить в существование моего соулмейта, а сердцу плевать. Оно бьется так быстро, что хочется напиться и забыться в своих чувствах. Начинаю путаться в себе. Сложно понять для себя где правда, а где ложь. Сознание все еще не принимает его. В общем-то как и все остальные. Джисон качает головой. На вечеринке Чан чуть не избил его, а потом очень долго читал лекцию о том, что соулмейт у меня бестолковый. Я и сама плохо его знаю, но мечта тринадцатилетней девочки, обитавшей в моем подсознании, запертой страхом одиночества, сбылась. Её счастье важнее всех наставлений и лекций. Простых объятий оказалось достаточно, чтобы влюбиться. Хотя я все еще склоняюсь к тому, что это гребанная связь соулмейтов. У Хенджина же эта дурацкая фраза – я не хочу умирать. Фраза, которая продиктовала ему его будущее. Фраза, которая лишила его мечты и цели. Из-за меня он поступил на медицинский. И даже не сразу знал к чему стремиться. Какое направление поможет ему спасти меня. А тянуло к бесполезному и бесперспективному отделению «Соулмейты». Медицина в этой области тяжелая. Рисковая во многих смыслах и ненавистная человечеству. Потому что процент из выживших только один. Удается спасти не всех. Да и деньги огромные нужны. В конце концов мало кто решается спустить все деньги на лечение, от которого пользы ноль. Юна и Джисон практически поселились в моей квартире. Иногда захаживает Рюджин, просто поговорить и пожаловаться на своего соула. Поплакаться, что он все время с Енбоком. Может побежать к нему даже посреди ночи. Однажды к нам зашел и Чонин со своей парой. Им оказался тот самый «Бинни-хен». Хмурый на первый взгляд, даже пугающий. Это обманчивое впечатление исчезло с того момента, как ему удалось напряженную и грустную атмосферу изменить в праздник. А вообще я стала часто с ним общаться, потому что всегда могла услышать от него нужный совет. Но выбираться куда-то ни с кем из парней вдвоем я не могла. Чанбин был с Чонином, Джисон с Юной у меня в квартире и так целыми днями. Иногда я подумывала о том, чтобы прогнать их, но потом сама уходила. Постоянное место жительство у меня исчезло. Ночевала я там, где у моих друзей с их парами не было дня любви. Иначе, секса. К Хенджину дружно не пускали все, даже зная о нашей связи и что он мой предназначенный. Держали вдалеке, как будто он прокаженный. А говорить, причину отказывались все. Юна поддакивала Джисону, Хан же знал своих друзей как облупленных. На удивление он был очень внимателен, хотя и казалось, что наблюдать нужно за ним. Чану просто не нравился Хван, а Феликс рассказывал, что ничего хорошего о нем не слышал. Тем более от того самого таинственного Сынмина – соулмейта Рюджин. Сынмин был для меня загадкой. Каждый раз, когда мы вместе собирались, Рю приходила одна и грустно вздыхала весь вечер. Даже, когда Феликс был в нашей компании – Сынмина с нами не было. В один из таких вечеров нашей дружной компании к нам присоединилась Йеджи. Вообще никого из них не смутило то, что они познакомили меня с ней только для того, чтобы мы подружились и я временами ночевала у неё. Спихнуть меня решили. - А че к Джину не ходишь? Вы же вроде связаны, - сказала она тогда, игнорируя взгляды ребят. Я же была только за. Потому что немного заколебалась, что нет его номера. Нет никакого контакта и связи с того дня. А еще никто падла не говорит его адрес. Если бы не Чанбин померла бы на улице. Потому что у него ночую чаще, чем у себя в квартире. Наша посиделка продолжается и Йеджи бьет всех своей честностью, не стесняясь ранить. Хан шипит что-то про два сапога пара и «чёртов Минхо, нашел же бабу». С Йеджи нетрудно подружиться, а может меня просто тянет на таких. Все полупьяные. Пора уходить по домам. Но я-то у себя дома, только все равно сажусь в такси с Йеджи и Банликсами. Ребят успокаиваю тем что еду к новой знакомой, а когда за ними захлопывается дверь машины, диктую другой адрес. Тот который мне назвала Йеджи. - Разберись с ним. А то вы самые странные в нашей компашке. Сначала хочется вернуться домой и выгнать двух белок, которые утверждали, что нет ничего плохого в одиночестве (напиздели от души. Друг от друга не оторвать). В голове все время рисуются неловкие картины того, что я приехала посреди ночи. Побеспокоила его покой. Ноги дрожат, но это терпимо. Настроение скачет вместе с сердцем и мыслями. И избить бы его неплохо и обнять, как в прошлый раз. Потому что у меня жесткий дефицит обнимашек. Их восполнить не в состоянии даже Чанбин. Стоя перед нужной дверью задерживаю руку в воздухе. Вроде бы стучать надо, а страшно. Передумать и убежать не поздно. Я же его встретила. Вылечилась, значит и нужды в таких встречах нет. Там в компании друзей увидеться пару раз, чтобы оба не сдохли и все окей. А потом внезапно вспоминается фраза Олафа из мультфильма «Холодное сердце». Вообще не в тему, но я же говорю – мысли скачут. (Может и правда не умею стучать). Улыбка замирает на губах, рука все еще висит в воздухе, а перед глазами черная толстовка, вместо двери. Хенджин выглядит не выспавшимся. Протирает глаза и зевает. Выглядит невинно и вообще, чего все прячут меня от него? - О, привет, - улыбаюсь я, пряча руки в карманах и неуверенно делая шаг назад. - Проходи, - он затягивает в темноту своей квартиры, но опасности я вообще не чувствую. Только уют и спокойствие. Наконец-то отдохну. - Мне только на одну ночь, - телефон в кармане звенит. – А может еще одну. Я правда не побеспокою. Просто там переночевать негде. Телефон разрывается от вибраций в кармане, а скулы сводит от натянутой улыбки. Ужасно неловко и неудобно напрашиваться к кому-то. К остальным я тоже ходила едва ли не умирая от стыда. - Да сколько хочешь. Мой дом – твой дом, - кивает парень, уходя вглубь квартиры и начиная звенеть посудой. – Чай будешь? – доносится его крик. - Да! – кричу в ответ и улыбаюсь. Кто бы что ни говорил, а Хенджин очень милый. С тайнами разберусь позже, а пока попью чай и помогу, чем смогу.