За что мне всё это?!

      Ещё летом, пребывая в «Норе», Гарри узнал ужасную новость — была убита Амелия Боунс. Дяде он об этом не сообщил. Понятно, что она была совершенно чужим человеком для Вернона Дурсля, ведь неизвестно, сколько поколений назад в роду Боунсов родился сквиб, который стал предком Вернона. Но всё равно, не хотелось расстраивать родственника. А вот по приезде в Хогвартс сразу решил поговорить со Сьюзен. Возможность представилась сразу после праздничного ужина. Гарри специально затерялся между школьников, отстав от Рона и Гермионы, и нашел Боунс. Та, похудевшая, с красными глазами, тоже не стремилась присоединиться к развесёлой толпе.       — Сьюзен, можно тебя на два слова? — обратился Гарри к девушке.       — Да, Гарри. Я тебя слушаю, — вежливо улыбнулась в ответ Боунс, но глаза оставались грустными. Видно было, что горе её сильно подкосило.       — Давай отойдём немножко в сторону.       Гарри отошел от толпы на десяток шагов, накинув на себя и на свою спутницу чары отвлечения внимания.       — Сьюзен, я слышал о твоём горе. Сочувствую.       — Спасибо, Гарри, — тихо ответила девушка, смахнув набежавшую слезу.       — Ты держись, — сжал он её руку. — У тебя есть ещё какие-нибудь родственники? Где ты сейчас живёшь?       — Нет, родственников у меня нет, а жила я у Ханны Аббот. Я гостила у неё, когда это случилось.       Девушка расплакалась, уткнувшись парню в плечо.       — Ну-ну, не плачь, — поглаживая её по плечу, утешал Гарри. — Ты не одна, у тебя есть друзья и есть родственники.       — Какие родственники? — удивилась Сьюзен.       — Возможно, очень дальние, но всё же. Оказывается, мой дядя Вернон — сквиб рода Боунс.       — Да? Как такое может быть?       — Не знаю, Сьюзен. Но это неважно. Я хотел сказать, что если тебе нужна будет помощь — обращайся, ведь через дядю ты тоже не чужая мне, хоть и не родственница.       — Спасибо, Гарри.       — Ты только держись и не плачь. Всё будет хорошо. Давай я провожу тебя к твоей гостиной, а то все уже ушли.       Девушка кивнула, соглашаясь.       Первый день учёбы принёс первый сюрприз. В своём расписании Гарри увидел, что записан на зельеварение. Сначала парень подумал, что это какая-то ошибка, но декан Макгонагалл объяснила, что профессор Слагхорн сам настоял на том, чтобы Поттер посещал его уроки.       Уже на занятии решился вопрос с учебником, так как Гарри не покупал его. «Собственность Принца-полукровки», — прочитал парень, раскрыв книгу. Пролистав дальше, он увидел, что вся книга была прямо испещрена разными пометками, перечёркиваниями, подчёркиваниями и прочим.       — Интересно, кто этот Принц-полукровка?       — Что? — переспросила Гермиона, не расслышав неразборчивое бормотание друга.       — Нет, ничего, — улыбнулся парень. — Это я так, мысли вслух озвучиваю.       Манера преподавания профессора Слагхорна кардинально отличалась от манеры профессора Снейпа. Гораций Слагхорн был намного мягче и начал обучение с небольшого поощрения. На первом же уроке задал конкурсное задание, и наградой выигравшему должен был стать флакон зелья Феликс Фелицис. Неожиданно в этом конкурсе победил Гарри Поттер.       Правда, неожиданностью эта победа была для всех, кроме самого Поттера. Да, пометки на полях учебника здорово помогли, но и Гарри лето не зря провёл, и Кодексы не зря штудировал. Там ведь собраны все знания Рода о магии и вообще об окружающем мире, начиная от самых азов и заканчивая открытиями, сделанными членами Рода. И Поттеры, и Блэки были довольно сведущи в зельеварении, потому и Гарри хорошо подтянул теорию. Вот и выдал результат, поразивший всех, особенно Гермиону.       Всегда привыкшая быть первой, девушка удивилась, что её обошел друг, которого она все пять лет учёбы пинала, иначе его бы выгнали за неуспеваемость. Это было неправильно!       — Гарри, ты жульничал! — возмущалась подруга. — Ты должен признаться и вернуть Феликс Фелицис.       — Гермиона, зелье варил я? Я! Оно у меня получилось? Получилось! Так почему я кому-то что-то должен?       Видеть и чувствовать зависть подруги было больно. Это к предательствам Рона Гарри уже привык. Ну, такой Уизли человек — завистливый и быстрый на язык, всегда говорит то, что думает. Ещё на первом курсе у Гарри был выбор: принять Рона своим другом или отвергнуть. Гарри принял и, как говорится, не жаловался. Но вот от преданной и надёжной Гермионы, которая всегда была на его стороне, даже когда почти вся школа объявляла ему бойкот, банальной зависти Гарри не ожидал.       — Но ведь ты пользовался подсказками!       — Ты сидела рядом со мной, могла видеть эти подсказки. Почему не воспользовалась?       — Вот ещё! А если бы они были неправильными?       — Вот, Гермиона! Ты всегда поступаешь правильно, веришь учебнику, а не кому-то неизвестному и непроверенному, а я рискнул и выиграл. Так какие ко мне претензии?       — Но… но ты мог вообще испортить своё зелье, — всё ещё искала оправдание своим претензиям Грейнджер.       — Не мог! Я читал об этом зелье летом и знал, что пометки на полях учебника не должны были испортить его. Не был уверен, что улучшат, конечно, но испортить точно не должны.       Вот с этого момента и пошли неожиданные неприятности, глупые стечения обстоятельств и просто невезуха, которые доводили юного Лорда до белого каления.       Гермиона окончательно обиделась на Гарри и разговаривала с ним только в рамках необходимого: поздороваться, ответить на вопрос, обращённый к ней лично, и то односложно и максимально лаконично. Хотя обижаться-то должен был Гарри, а не Гермиона.       Другой неожиданной неприятностью стало то, что Рон увидел его шрам.       За это время тот стал ещё менее заметным, и Гарри иногда просто забывал о его существовании. Ну, а изменившаяся причёска надёжно прикрывала исчезновение шрама. С причёской вообще чудно приключилось. Тётя отправила Гарри в парикмахерскую, чтобы доказать, что и с его шухером на голове можно что-то сделать. И доказала-таки! Ему сделали стильную стрижку, уложили волосы феном, зафиксировали лаком для волос. Красота, да и только. Даже Гарри, философски относившемуся к своему вороньему гнезду на голове, понравилось. Вот только красота держалась до первого принятия душа. Волосы высохли и вернулись на прежнее место. Тогда Гарри и задался вопросом, как с проблемой справляются волшебники. Поттеры-артефакторы точно должны были что-то придумать. В ожиданиях парень не обманулся и очень скоро нашёл, как можно зачаровать расчёску, чтобы всегда иметь презентабельный вид. Чары ему удались, прическа теперь радовала аккуратностью, а челка надёжно прикрывала метку на лбу.       И надо же было случиться, что давняя дурная привычка лохматить волосы, когда чем-то озадачен, вернулась именно в тот момент, когда Рон смотрел на него. Гарри чуть не подпрыгнул, когда тот заорал:       — Гарри, а где твой шрам?       — Да на месте он! Не видишь, что ли?       — Но он стал почти незаметным!       — Так это хорошо! Теперь он не болит, как раньше. Я же тебе рассказывал, что летом попал в больницу из-за него. С тех пор он и перестал болеть и уменьшился.       Тут и Гермиона, которая уже несколько дней с ним не разговаривала, подключилась:       — Гарри, тебе нужно сходить к директору Дамблдору и всё ему рассказать.       В груди неприятно кольнуло. Это что же? Они знали, отчего у него шрам, и молчали? А теперь обеспокоились, потому что… Да нет, быть такого не может!       — Гермиона, что рассказывать? Дамблдор навещал меня в больнице, он и так знает.       — А, ну хорошо…       Только вроде бы улеглись страсти со шрамом, даже Гермиона разговаривала почти как прежде. И надо же было так проколоться! Гарри поздоровался с Драко. Просто кивнул, и тот кивнул ему в ответ. Как назло, всю эту пантомиму срисовала Гермиона, к тому же в присутствии Рона задала вопрос, правильно ли она поняла, и теперь Гарри здоровается с Малфоем при встрече?       Что тут началось! Рон орал, как будто ему на хвост наступили.       — Гарри, как ты можешь! Он же Пожиратель! Этот прихвостень Того-кого-нельзя-называть что-то задумал, а ты здороваешься с ним, как будто он твой друг!       Поттер взорвался! Как же ему надоело, что каждое своё действие, каждый свой жест он должен согласовывать с кем-то. Он самодостаточная личность и сам в состоянии решать, с кем ему здороваться и вообще как жить! Очень хотелось наорать на них при всех, прямо в большом зале, куда они пришли завтракать, но изученный за лето этикет и статус Лорда не позволяли ему так низко пасть.       — Гермиона, скажи, дорогая моя подруга, я хотя бы один раз указывал тебе, с кем здороваться, с кем дружить, а с кем не дружить? — прошипел разъярённый донельзя Гарри. — А потом повернулся к «другу». — Рон, а ты перестань орать на весь зал! Я допускаю, что у тебя могут быть ко мне претензии, как и у Гермионы, но я не намерен обсуждать их на глазах всей школы! Приятного аппетита!       Полыхая яростью, Гарри развернулся и ушёл из зала. Кушать уже не хотелось, хотелось с кем-то подраться или хотя бы разгромить тренажерный зал. Но вместо этого он влетел в первый же попавшийся пустой класс.       — Кричер! Умиротворяющий бальзам! — рявкнул во всю глотку… после того, как наложил заглушающие чары.       Эльф появился секунд через десять и молча подал флакон. Так же молча Гарри забрал зелье и залпом выпил. Оба стояли и ждали, когда оно подействует.       — Спасибо, Кричер, — спустя минуту или две выдохнул парень. Его плечи расслабились, магия тоже начала успокаиваться.       — Кричер может ещё что-то сделать для хозяина Гарольда?       — Ты уже сделал то, что нужно было. Иначе я бы полшколы разнес. Но, знаешь, наверное, ты нужен будешь со своим артефактом. Ненадолго отлучаться из школы домой, чтобы сбросить пар, мне будет полезно. Бесят все просто!       Бальзам хорошо подействовал, последняя фраза должна была прозвучать со злостью, а получилась слегка лениво.       — Ладно, Кричер, иди домой, я вызову тебя, когда будет нужно. Передай леди Вальбурге, что у меня все нормально. Кстати, скажешь, что я пообщался с Наследником Малфоем. Мы больше не враждуем, но и друзьями пока не стали. Если всё будет нормально и Леди сама захочет, то попробую пригласить его в Блэк-хаус познакомиться, пусть полюбуется на внука.       Радостный и донельзя счастливый Кричер кивал головой и заверял, что всё скажет, всё сделает.       На урок к профессору Макгонагалл Гарри пришёл вовремя и полностью спокойным. Только недолго продержалось его спокойствие. Уже во время обеда к Поттеру прилетела записка, что директор любит медовые тянучки.       «Этого ещё не хватало!» — взвыл мысленно Гарри. Эх, знал бы он, о чём будет разговор, захватил бы с собой умиротворяющий бальзам с магловской валерьянкой… хотя волшебная ведь тоже бывает… Начал профессор Дамблдор издалека. Сначала напомнил о том, как они вместе посещали профессора Слагхорна, потом перевёл разговор на Волдеморта и на то, что профессор Слагхорн был деканом Тома Реддла. И только потом добрался до сути этой беседы: показал воспоминание бывшего декана Слизерина, сказал, что оно фальшивое, и приказал добыть настоящее.       Зачем такие сложности — вообще непонятно. Своей властью директор Дамблдор мог приказать своему подчиненному, и тот бы никуда не делся. А если профессор под клятвой или ещё какая-либо причина заставила его изменить воспоминания, то все усилия Гарри, да и любого другого мага, будут напрасны.       Но Поттер взялся за это дело, вернее, пообещал, что приложит все усилия, чтобы исполнить приказ директора. Ах, это не приказ, а так нужно для всеобщего блага! Ну, так тем более Гарри постарается. На самом же деле ему самому было важно узнать эту информацию, так как цель у них с Дамблдором лежала в одном направлении — уничтожить Волдеморта. Только дороги они избрали разные, но пока это не принципиально.       Гарри обрадовался, что длинный муторный разговор окончен и он может уходить, но профессор Дамблдор и не думал отпускать своего студента.       — Гарри, а как твой шрам? — с отеческой заботой в голосе спросил старик.       — О, со шрамом всё в порядке. После больницы ни разу не беспокоил. Врач говорил, что была занесена какая-то инфекция, потому он и воспалялся время от времени. Они что-то там прочистили, промыли… я в магловской медицине не очень смыслю, впрочем, как и в колдомедицине, и вот, шрам почти исчез. Всё-таки маглы тоже хорошо продвинулись в лечении болезней.       Гарри отвечал радостно и вдохновенно, показывая, как он счастлив, что у него нет больше шрама, который принёс ему столько проблем и неприятностей, когда болел.       — Можно я его продиагностирую?       Мысленно Гарри скрипнул зубами, но ответил с такой же открытой улыбкой.       — Конечно, профессор Дамблдор.       Директор накладывал уже пятое заклинание и хмурился всё больше.       — Гарри, ты точно мне всё рассказал? С тобой больше ничего не случалось необычного?       — Нет, ничего не случалось. А что? У меня какие-то проблемы с головой? Шрам пропал, а другая какая-то болезнь приключилась? Может, мне к мадам Помфри нужно? Почему вы молчите, профессор? Это опасно для меня?       Гарри сыпал вопросами, и как только что изображал «лихую радость», так теперь начинал «паниковать».       — О, нет-нет, мальчик мой, с тобой всё в порядке, это я так, для страховки проверил.       — Но вы же расстроились, я вижу! — продолжал «беспокоиться» парень.       — Ну что ты, Гарри, не волнуйся, я расстроился не поэтому. Если мне не веришь, можешь сходить в медицинское крыло. Иди, мой мальчик, мне нужно ещё поработать.       «Ещё бы ты не расстроился, старый манипулятор! — мысленно на все лады костерил доброго дедушку Гарри, пробивая себе путь в выручай-комнату. — Небось спал и видел, как уничтожает меня, следующего Тёмного Лорда, в которого я должен превратиться после Волдеморта, и становится снова победителем. Вот уж везучий гад, одного уже упрятал в Нурменгард, с другим сражение планируется в ближайшее время, а меня, значит, на будущее оставить хочешь? Лавров победителя слишком много не бывает?!»       На первый взгляд могло бы показаться, что Гарри несёт околесицу, хоть и мысленно. При чём здесь Нурменгард, лавры победителя и всё остальное? Да при том, что тот разговор с дядей Верноном о политике был первым, но не последним. Да и леди Вальбурга многое рассказала и объяснила. И вместе они пришли к выводу, что все действия Дамблдора удивительно логичны и последовательны, если рассматривать их без предубеждений и отбросить ореол святости, который так бережно и скрупулёзно создаёт вокруг себя этот прожженный политик.       Дамблдору нужны власть, влияние, слава и почитание. А что принесёт больше славы, как не победа над Тёмным Лордом? Открыл счёт победам Гриндевальд, потом Волдеморт. Нет сомнений, что руками Гарри директор планирует избавиться от следующего Тёмного Лорда. А если бы в голове Поттера остался крестраж, то смело можно объявлять его третьим Тёмным Лордом и, естественно, побеждать его. Обыватели счастливы, а Дамблдору бесконечная слава и почёт. И ещё больше власти.       «А вот интересно, про шрам Гермиона донесла или Рон? Или они оба ходили?»       «А я тоже идиот, бдительность совсем потерял. Прокол на проколе! А ведь чувствовал, что этих двоих лучше отвлекать чем-нибудь, чтобы поменьше обращали внимания на меня».       Злость и раздражение гнали Поттера коридорами школы с такой скоростью, что он сам удивился, когда перед его глазами оказались двери выручайки. Решительно открыв ее, Гарри обнаружил тренировочный зал, как в Блэк-хаусе. Разбив все манекены невербальными заклинаниями, парень сбросил излишки магии и раздражение, потом запил это умиротворяющим бальзамом, и только после этого смог вернуться в башню Гриффиндора почти спокойным и с готовым планом действий.       Во-первых, не показывать виду, что он понял, что друзья-то дятлы — стучат доброму дедушке и Мерлина не боятся.       Во-вторых, как можно быстрее выполнить поручение Дамблдора. Этим он убьёт двух зайцев: успокоит немножко бдительность старика — как же, такое рвение, значит, мальчик на его стороне, ну и себе выгода — а вдруг информация правда ценная…       В-третьих, припахать этих друзей-дятлов, пускай делом занимаются, а не за ним следят.       Были ещё пункты, которые касались Малфоя. Почему-то Гарри чувствовал, что Драко в союзниках — это много пользы. И вообще, давно нужно было прекратить эту детскую вражду, тем более провоцировал её в девяносто процентах Рон, а Гарри, как дурачок, встревал в разборки. Но чтобы воплощать их в жизнь, нужно было больше узнать о планах Малфоя.       — Гарри, где ты был? Почему пропустил гербологию? Это же очень… — налетела на Поттера Гермиона, при этом включив свой обычный поучительный тон.       — Подожди, Гермиона, не части, — скривился Гарри. Ему бы послать эту «правильную» девочку куда подальше, да пока нельзя. — Где Рон? Я должен кое-что вам рассказать.       Рон очень быстро был оторван от игры во взрывного дурака, доставлен на любимое место Золотого трио, даже полог тишины был организован деятельной подругой.       — Рассказывай!       — Меня вызывал Дамблдор. Он дал мне задание, и мне нужна ваша помощь…