Ты ведь её убиваешь...

      Услышав хлопок двери, Катя проснулась и резко вскочила. Она села на диван, меланхолически оглядывая пустым взглядом комнату. В квартире стоял стойкий запах одеколона Андрея, а сквозь затуманенный мозг слышался его голос. Воспоминания нахлынули новой волной, унося ее в сегодняшнее утро, когда Кира спустила ее с небес на бренную землю. Она даже была ей благодарна отчасти, ведь по сути невеста Жданова поступила благородно. Да уж, Кира и благородство звучало как антонимы, но все-таки Воропаева поступила правильно. Как бы то ни было ей было тоже сейчас больно, ведь Андрей обманывал и ее. Катя горько усмехнулась и укоризненно покачала головой. Ведь она же сомневалась в нем, не доверяла до последнего, но все-таки сдалась, не устояв перед его настойчивыми губами, нежными прикосновениями и такими искренними словами. Возможно, не стоило так убиваться. Господин Жданов оказался не тем, кем ей так хотелось его видеть. Он не принц из сказки, а обычный человек со своими недостатками и, как оказалось, еще скользкий и непорядочный. Было больно не столько от того, что он якобы хотел привязать ее к себе любовью, сколько от того, что он увидел в ней угрозу для своего бизнеса, в то время, как она переступила через себя, встав на его защиту. История с Денисом научила ее многому. Она ведь уверила себя в том, что чудес не бывает, что люди в большинстве своем алчные и лживые, но вновь поверила, поверила Андрею, за что и поплатилась. Плакать больше не хотелось. Внутри образовался вакуум, густая пустота, вытеснившая куда-то все былые эмоции. Казалось сегодня она стала старше на целую жизнь, и как раньше уже никогда не будет. Она снова отчётливо слышала его голос, он гневно кричал что-то Герману. Что именно Катя не могла разобрать. Можно было встать и послушать, но ей было все равно, будто все это происходило не с ней. В какой-то момент голоса стали громче, на лестничной площадке раздался звук ударов и глухой грохот. Катерина встрепенулась и вскочила. Голова кружилась и болела. Шаркающей походкой она вышла в прихожую. Сомнений уже не оставалось — на лестнице была драка.

***

— Ну что, мы вышли. Говори! — строго сказал Герман. — Оставь Катю в покое. Мы любим друг друга. Ты ничего не знаешь о наших отношениях, — свирепо выпалил Андрей, прожигая Полянского взглядом. — Разве это любовь, Андрей? Ты знаешь, у меня совершенно другие представления об этом светлом чувстве. Вот что, Катя не вернётся в Зималетто. Она, я думаю, и сама не хочет, а я хочу предложить ей уехать со мной в Рим. Мой отец начинает в Италии новый проект, и нам нужен хороший экономист, — размеренно и тихо говорил Герман. — Ты глухой или идиот, я говорю тебе, что у нас с Катей любовь. Я не собираюсь жениться на Кире. Я хочу быть с Катей, а она хочет быть со мной! — Жданов, ты не представляешь, что я почувствовал сегодня, когда увидел ее в слезах на полу подъезда. Я не знаю, что у вас произошло, но я не позволю тебе играть ее жизнью, — глаза Германа наполнились огнём, он весь ощетинился. Андрей невольно сделал шаг назад. Он никогда не видел добряка Геру в таком состоянии. — Но я люблю ее, пойми! — Ты ведь ее убиваешь своей любовью… А со мной она будет счастлива. — Я не отдам тебе Катю! — безумно закричал Жданов и крепко вцепился в лацкан пиджака Полянского. Кто первым начал драку было не ясно. Мужчины сцепились в свирепой схватке, безжалостно нанося друг другу удар за ударом. Вдруг дверь квартиры распахнулась и на пороге возникла бледная как холст Катерина. — Что здесь происходит? — возмущённо воскликнула девушка. — Катя… — испуганно произнес Андрей. Когда мужчины подняли на нее глаза, она увидела, что у одного была рассечена бровь, а у второго губа. — Прекратите немедленно! — Кать, Катенька, я… Я люблю тебя, слышишь? — Андрей тут же бросился к ней и обхватил ее колени руками. — Андрей Палыч, зачем вы пришли? — Кать, но… — Вам пора, — ледяным тоном процедила она и обожгла Жданова взглядом, полным равнодушия. — Кать, я прошу тебя, давай поговорим. Я должен все тебе объяснить. — Давай, — отрезала Катерина. Ее лицо было непривычно строгим, сосредоточенным и зрелым. — Герман, подожди, пожалуйста, на кухне. Я сейчас приду, — обратилась она к Полянскому. Тот было хотел возразить, но Пушкарева наградила его таким колючим взглядом, что под ним мужчина сник и поплелся в квартиру. — Говори, — сказала Катя Андрею, когда они остались одни. — Только потише. Не хочу, чтобы моя жизнь стала достоянием общественности, как это стало в Зималетто. Кто кроме Малиновского был в курсе вашего плана? Ставки, я надеюсь, никто не ставил? — Кать, я клянусь тебе, я люблю тебя! Я даже и не принял во внимание тот бред, который говорил мне Роман про соблазнение. Я просто ревновал. Я очень ревновал тебя, хоть и сначала не понимал почему. Это уже потом я осознал, что люблю тебя. — Почему тогда не расстался с Кирой? — Я ждал подходящего момента. Ты же понимаешь, все очень сложно. Я не принадлежу сам себе. На мне лежит огромная ответственность за компанию. Я не могу так рисковать. — А я вот смогла, — горько усмехнулась ему в лицо Пушкарёва. — Я переступила через себя, через свои принципы. Я делала фальшивую отчётность и врала всем вокруг, терпела бесконечные насмешки и издевки только бы быть с тобой рядом. Но теперь с меня хватит, я прозрела. — То, что сказала тебе Кира, это все не правда. — Хватит! Я слышала ваш разговор с Малиновским сегодня. Если ты хоть немного мне благодарен за помощь и поддержку, пожалуйста, оставь меня в покое. Я хочу начать новую жизнь. Вдали от всех вас. — Пожалуйста! Дай мне шанс доказать тебе, — взмолился Андрей. Катя лишь отрицательно покачала головой и продолжила говорить с невозмутимым лицом. — Я намерена уволиться и прошу тебя, не мешай мне. Я оставлю доверенность на Никамоду на твое имя, а Коля завтра привезёт тебе все документы. — Кать… — Не перебивай. У меня в сейфе лежит отчёт для совета директоров. Там все прозрачно и красиво. Все, как ты хотел, — иронично хмыкнула она. — Представь его на совете. И помирились с Кирой. Ее поддержка тебе пригодится. — Катя говорила чётко и размеренно, не сбиваясь и не теряя мысли. Андрей поражался такому спокойствию. У него внутри все дрожало, бросало в холодный пот, а на глазах выступали слезы. Ее железное спокойствие било его в тысячу раз больнее Кириных истерик. — Но я люблю тебя. Я не смогу без тебя больше, — выдавил он сквозь комок в горле. — Вы любите президентское кресло, Андрей Палыч. А я хочу забыть все это. Вам пора. Дверь квартиры приоткрылась и на пороге показался Герман. — Катя, у тебя все в порядке? — спросил он с тревогой. — Да. Мы уже обо всем договорились. Я увольняюсь. Андрей Палыч не против, — ответила Пушкарёва с натянутой улыбкой. — У тебя кровь течет! Пойдем, я тебе обработаю губу, — нежно обратилась она к мужчине. — Не нужно, Кать. — Пойдем, теперь моя очередь за тобой ухаживать. Дверь квартиры за ними закрылась, а Жданов так и остался стоять на холодной лестничной клетке в осознании своего бессилия. Немного погодя, мужчина широкими шагами спустился на первый этаж и поспешил к выходу.