***
Мы любовались вечерней Прагой. Она была чудесна. Улицы уже начали украшать к Рождеству, туристов пока было не так много, поэтому можно было спокойно прогуливаться по площади, любуясь готическими и ренессансными фасадами старинных домов. Я рассказал Кате всё, что знал сам об этом месте, но как оказалось, знал я не так много. Катя была эрудированна куда больше меня и потом уже она рассказывала мне об истории некоторых достопримечательностей. Выглядела она при этом счастливой и воодушевленной, а я снова поймал себя на мысли, что совершенно не знал ее раньше. Катя была такой искренней и настоящей, мне с ней было невероятно легко. Впервые в жизни я восхищался человеком, не заостряя внимание на его внешности. Для начала декабря было достаточно тепло, но ветер уже был прохладным. Стало неуютно и я предложил Катерине погреться в кафе, коих на площади было множество. Мы расположились в уютной кофейне, где к нам сразу подошел молодой официант и с учтивой улыбкой поприветствовал нас: — Добри вэчер, Пани. Добри вэчер, Пане, — сказал он, подав нам меню. — Что вы будете, Катенька? — Доверяю вашему вкусу, Андрей Палыч, — она еле заметно ухмыльнулась. Мне понравились игривые нотки, которые зазвучали в ее голосе. Это не выглядело вульгарно, как у Шестиковой или Изотовой, наоборот, ее поведение было очень милым. — Как скажете, — я нежно улыбнулся, коротко бросив на нее такой же игривый взгляд. — Как насчёт латте с персиковым чизкейком? — Почему нет? Звучит довольно аппетитно. — Хорошо, тогда себе я возьму капучино с эклером, — Отдав меню официанту, я вновь устремил изучающий взгляд на Катю. Влажный воздух превратил ее гладко причесанные волосы в красивые завитки, а прогулка на улице явно пошла на пользу — на идеальной светлой коже выступил милый румянец и добавил девушке большей привлекательности. — Что? — спросила она, засмущавшись. — Вы знали, что вы очень красивая? «Особенно, когда не одеты» — хотел было добавить я, но быстро осекся. Такую пошлость Катя точно не оценит. С такими женщинами надо строить разговор иначе. Черт, а как вообще нужно строить разговор с женщиной, которую не планируешь подцепить и затащить в постель? — Особенно, когда не одеты в ваши странные платья на два размера больше. Они совершенно вам не идут, — продолжил я, осмелев. — Мне совершенно ничего не идёт, Андрей Палыч, — серьезно сказала Катя. Её лицо выглядело спокойным и задумчивым без какой бы то ни было обиды или возмущения, будто она сейчас сказала мне что-то обыденное. — Это ложь. Кто вам такое сказал? — Я каждое утро смотрюсь в зеркало… — она тихо вздохнула, опустив голову. — Глупости. Я видел вас сегодня. Вы выглядели очаровательно даже в простом халате и с мокрыми волосами. — Правда? — Ну конечно, — я снова улыбнулся, увидев ее реакцию. В моей голове загорелась интересная идея, которую я вполне мог воплотить в жизнь. — А хотите почувствовать себя красивой? Увидеть в зеркале ту, которой вы действительно являетесь, но почему-то скрываете это за бесформенными тряпками. Хотите? — Я не знаю… Боюсь, это невозможно, — она грустно улыбнулась, сделав глоток кофе. Мне стало не по себе от ее улыбки. Почему этой девочке всю жизнь внушали, что она пугало настолько навязчиво и неоспоримо, что бедняжка сама в это поверила? Почему никто не удосужился увидеть ее натуральную красоту? Откуда идут эти многочисленные комплексы? Что это — результат строгого воспитания или черта характера? Хотя, скорее всего это результат пушкаревского воспитания. Неужели страх за дочь был важнее ее самооценки, которая с каждым годом падала все ниже? Извините, Пушкарёвы, но что с вами, черт возьми, не так? — Позвольте мне доказать вам, что это возможно. Мне очень трудно смотреть на то, как падает ваша самооценка. Я хочу незамедлительно это исправить, — уверенно произнес я и тоже отпил кофе. — Но как? — Очень просто. Скажу вам по секрету, у меня в Праге собственный магазин модной одежды. Завтра мы его посетим с личными целями. Но это будет завтра, а пока… — я остановился, с ухмылкой разглядывая ее лицо. — Что? — Скажите, как вам десерт? Вкусно? — я заметил, что она явно повеселела. — Вкусно. — Значит, моему вкусу пока что можно доверять. Просто в последнее время я лучше разбираюсь в горьком, чем в сладком, — Катя заливисто рассмеялась, а я вдруг понял, что никогда раньше не слышал ее смех.***
Когда мы оказались в отеле, я проводил Катю до номера и нежно распрощался с ней. Придя к себе, я открыл мини-бар, налил виски и присел на кровать. Почему я так бурно отреагировал на Катю сегодня? Как будто впервые увидел женское тело на столь близком расстоянии. Это было очень странно. А ещё страннее был тот факт, что за время, проведенное здесь, я ни разу не вспомнил о Кире, но зато из моей головы не выходило «маленькое чудо» по имени Катя. Что Это Значит?