Вечность на двоих

Поздним вечером началась гроза. Время от времени небо, затянутое тяжелыми свинцовыми тучами, освещали вспышки молний, за которыми следовали раскаты грома. Лина сидела у себя в комнате и отрешенно смотрела в окно на бушующую непогоду. Она так и не рассказала Луне о визите Кселлоса. Не смогла рассказать. Расставание с ним далось нелегко, хотя, после признания гнетущее чувство ревности и несправедливости отступило, на душе стало спокойнее. Лина закусила губу, думая о том, что если она не хочет больше встретить Демонического Священника, то ей стоит оставить в прошлом путешествия, иначе во время какой-нибудь заварушки их пути обязательно пересекутся – это только причинит ей новую боль. А такой боли чародейка боялась. Значит, у нее остался один единственный выход – остаться здесь. А чтобы не было соблазна встретиться с Кселлосом, и, забыв о своей гордости и принципах, поддаться чувствам, она должна выйти замуж. За кого? Лина и сама не знала. Если бы волшебница не была вовлечена в собственные мысли и внимательнее разглядывала пейзаж за тонким стеклом окна, то она бы заметила за стеной дождя одинокую фигуру Таинственного Священника. Он стоял, не обращая внимания на непогоду, и вглядывался в единственное освещенное окно на втором этаже, за которым безошибочно угадывался силуэт Бандитоубицы. Зачем Кселлос сюда пришел? Он и сам не знал. Просто какое-то непонятное чувство влекло его к рыжей чародейке, словно они были с ней связаны… нет, скованы одной очень прочной цепью. Священник знал, что он - нежеланный гость в этом доме. Знал, что она не обрадуется его приходу. Обычно, ему было плевать на то, кто его ждет, а кто нет. Но не сейчас. Сейчас Кселлос был готов простоять под окнами всю ночь, надеясь, что Лина заметит его и… Он не знал, чего хочет. Он не понимал, что должна сделать чародейка, что бы прекратить его мучения. Кселлос ждал напрасно - она не заметила. Глубокой ночью Лина погасила лампу и легла спать, надеясь таким образом забыться и избавиться от чувства стыда за свое признание. Ей впервые было настолько стыдно и, возможно, именно поэтому она ворочалась до самого рассвета, не в силах провалиться в спасительный сон.

***

Прошел месяц. Все это время Лина старалась научиться жить по новому, беря пример со старшей сестры, но это оказалось не так просто. В душе рыжая так и осталась бродячей собакой, которая не может долго сидеть на одном месте, для которой дом – это тюрьма и не важно, насколько хорошо там кормят. Но в тоже время, Инверс помнила о своем решении, и с ослиным упрямством следовала ему, стараясь отучиться от вольной жизни. Лина, зевая и потягиваясь, босиком спустилась на первый этаж. Из одежды на ней была лишь лимонного цвета ночная рубашка, которая была ей велика размера на три. Рыжие волосы были в еще большем беспорядке, чем обычно. Девушка зашла на кухню, где уже завтракала старшая сестра. - Ты сегодня рано. Обычно, ты встаешь незадолго до полудня, - удивилась Луна, подозрительно посмотрев на чародейку. - У меня бессонница, - хмуро ответила Лина. Она наложила себе на тарелку еды и, сев напротив сестры, стала завтракать. - Плохо все это. То кошмары, то бессонница, то сутки напролет спишь… - Это из-за того, что я пытаюсь привыкнуть к новому образу жизни, - жуя, ответила Лина. - Точно? А это не связано с… - Нет! – резче, чем хотела, сказала Бандитоубийца. – Не произноси его имя. - Ладно. Но я вообще-то хотела сказать другое, - улыбнулась рыцарь Цефеида. – Помнишь, ты просила подыскать тебе кандидата на роль жениха? – Лина кивнула в знак согласия, - Так вот, сегодня к нам придет один молодой человек. Этому юноше всего двадцать лет, однако, он занимает солидную должность в гильдии магов Атласа. - И что же подобный гений забыл в наших краях? – с нескрываемым сарказмом поинтересовалась Лина. - Его сестра моя знакомая. В одном из писем ей я упомянула, что ты вернулась домой и… - И вот этот гений отправился в путь, чтобы взглянуть на меня – гениальную красавицу-волшебницу! – закончила за сестру Лина, и, прихватив тарелку с завтраком, который так и не успела доесть, отправилась во двор. Лина уселась на траву возле невысокого забора, с тоской разглядывая свой завтрак. Почему-то аппетит совершенно пропал. Девушка старалась убедить себя, что это из-за того, что сегодня придет «жених», а вовсе не потому, что всю ночь ей не было покоя. Стоило закрыть глаза, как внутреннему взору Лины открывалась весьма неприятная картина, вызывающая в душе огонь достаточно мощный, что бы уничтожить полмира, и навсегда погружающая волшебницу в пучину отчаянья. Фиолетовое и Золотое. Их тела сплелись в страстном танце, способном породить новую жизнь. Что может быть противнее и больнее? Девушка была настолько поглощена своими мыслями, что не сразу заметила, что во дворе она была уже не одна. Кселлос сидел возле нее на заборе и с интересом изучал эмоции Лины. Откуда в его любимой столько отчаянья и боли, столько презрения? И к чему? Лина Инверс, которая не могла заглушить свое горе хорошим завтраком, слегка расстраивала фиолетового мазоку. Прошло минут десять, а она по-прежнему его не замечала. Монстру надоело ждать, и он вежливо покашлял, чтобы привлечь внимание рыжеволосой волшебницы. Лина от неожиданности вздрогнула и взглянула на него. От цепкого взгляда Кселлоса не ускользнуло, что в рубиновых глазах промелькнула радость, но затем девушка нахмурилась. Она резко встала и тарелка с завтраком упала на землю, но Инверс не обратила на это внимание. "Когда это Рыжая разбрасывалась едой?" - подумалось мазоку, и он, вопросительно изогнув бровь, взглянул на волшебницу. Сначала чародейка хотела накричать на незваного гостя и запустить каким-нибудь заклинанием, но через полсекунды передумала и, развернувшись, направилась в дом. Кселлос должен для нее умереть. Но монстр не был согласен вновь ее так просто отпустить, к тому же, он пришел не просто так. Парень был уверен, что здесь Лина не будет его слушать, поэтому, схватив Инверс за руку, Кселлос переместился вместе с волшебницей. Почувствовав, как этот мазоку схватил ее за руку, Лина решила, что вот прямо сейчас она его и убьет. Но в то же мгновенье её переместили непонятно куда. Первые три секунды Инверс молчала, а потом волна возмущения превратилась в фаербол, который, естественно, не нашел своей цели в виде монстра, но зато разбил окно, слегка подпалив деревянную раму. Тут же волшебница почувствовала, что в том доме, где она оказалась, было необычайно холодно для этого времени года. А в окно сильный ветер задувал снег. "Снег? Куда эта тварь меня притащила?" - Инверс чувствовала, что сейчас взорвется. Наглый монстр, исчезнувший с пути огненного шара, появился в другом углу небольшой комнаты. Лина метнула у него полный злобы взгляд, уже готовя следующий фаербол для броска. Но Кселлос быстро поклонился и тут же растворился, как-будто его и не было. Ему не хотелось впитывать её злобу. Надо подождать, пока волшебница слегка успокоится. Минуту Инверс стояла на месте, но убедившись, что мазоку её оставил одну, решила оглядеться. Было холодно. Босые ноги окоченели почти сразу, легкая ночная рубашка, которая была больше похожа на футболку какого-нибудь громилы, совсем не грела. Снаружи бушевала метель, в окно колючий ветер забрасывал снег. В помещении, больше похожем на помесь кухни, столовой и прихожей одновременно было три двери: одна вела на улицу, еще две - в маленькие комнатушки. В одной прохудилась крыша, и в середине комнаты лежал небольшой сугробчик, забавно кружась, падали снежинки. Вторая комнатка с камином, парой кресел и большой кроватью, на которой лежал ворох одеял, обещала больше тепла, чем остальные помещения. Возле камина лежала огромная куча дров. Закинув пару поленьев в пустой камин и бросив туда заклинание, Лина забралась на кровать и завернулась в одеяло. Стуча зубами, волшебница принялась растирать замерзшие конечности, надеясь, что не заболеет.