Последний шторм

      Сегодня ветер дует с берега. Это понятно по запаху — леса, города, дыма от домовых печей. Свежего дерева — с верфей, где строился новенький королевский фрегат с фигурой расправившего крылья грифона на носу.       Здесь, на краю грифоньего насеста, все эти запахи чувствуются особенно остро, щекочут нос, будоражат воображение и память. Морем и солью здесь пахнет тоже, уж слишком близко оно находится. Почти под ногами. Бьётся о камни, рокочет мерно, зовёт, просит упасть в тёмные волны.       Эрин слишком хорошо знал, насколько… притягательным оно может быть. Как силён его зов. Как холодны эти воды, он знал тоже — по своему опыту.       По опыту Шайена херг Ларта, упавшего в это самое море и отдавшего ему свою жизнь. Правда, сердце его у этих вод забрать так и не получилось — оно, смелое, глупое, горячее, целиком и полностью принадлежит Эрину. Он весь ему принадлежит.       — Эрин-фэ, Эрин-фэ! — послышался за спиной голос Герты. Он оглянулся, хмыкнул, приметив, что девчонка вырядилась в новенькое голубое платье с вышивкой. — Эрин-фэ, гости уже здесь!       — Во-первых, если уж взялась звать меня господином, то называй полным именем. А во-вторых, никакой я тебе не господин. Я вообще не господин. И не стремлюсь.       — Как же нет? — ничуть не смутилась она, только заулыбалась ещё шире. — Будущий муж милорда — господин.       — Будущий муж? — вытаращился на неё Эрин, с трудом подавив желание накрыть лицо ладонью. Разговоры о скорой свадьбе всё ещё вызывали тоску и желание сбежать в Глаз Бури. Навечно. — Вот уж ни за что, не бывать этому!       «Ну да, а браслет на твоем запястье — это так, для вида», — ехидно прокомментировал внутренний голос.       — И с каких пор господин милорд вдруг озаботился титулами?       — А это не он озаботился, — возразила Герта. — Просто так положено обращаться к хозяевам дома в приличном обществе.       — Я не хозяин здесь.       — Ой, всё!       Ну и вот что тут можно сделать, кроме как закатить глаза? Да ничего, собственно. Разве что топать-таки в дом, где гости — боги и богини, Эрин надеялся, что половина обещанных визитеров отсеялась по пути сюда! — уже наверняка пустились в какие-нибудь споры.       Потому как Дориан Тангрим, трезвый папенька фейри-полукровки, молчать не умеет вовсе. Не в присутствии других фейри точно.       Что ж, половина и впрямь рассеялась. Или попросту запаздывала — Эрин только надеялся, это не потому, что решили выбрать подарки к скорой свадебке. Не скорой, вот уж совсем нет! Вокруг стола в кухне, отскобленного, ещё пустого, не считая сыра и бутылки вина, потому что Агнес не успела закончить приготовления, расселись дорогие родственнички.       Ладно, настоящие родственники. Давно знакомые, не позабытые даже спустя столько лет. Лисандр — по-фейски красивый, высокий, остроухий, со шпагой на поясе и пронзительными серыми глазами. Вардан, по-прежнему считающий Эрина сыном, хоть его крови в том нет вовсе, тоже красивый и никак не тянущий на свой возраст.       — …у нас тут славная погодка, спасибо моему зятю! Морской воздух очень полезен для здоровья, так целители говорят! — распинался Дориан, как-то подозрительно резко позабывший о своей нелюбви к западу. — А уж какие виды распрекрасные! Я непременно устрою вам экскурсию, мой лорд!       — Но…       — Никаких «но»! — возмутился он, впрочем, не сводя с Вардана на редкость плотоядного взгляда. — Я надеюсь, вы с юным Лисандром задержитесь у нас надолго. Может, даже насовсем? Дети нуждаются в полной и счастливой семье, знаете ли!       — А маменьку тоже позовём? — ехидно предложил «юный Лисандр», которому давно уж перевалило за тридцать, с явным удовольствием наблюдающий весь этот блядский цирк. — На троих сообразите?       — Ну уж нет, я слишком трезв для этого дерьма, — проворчал Тангрим, мигом сдувшись. Но тут же вернул на лицо кретинскую улыбочку. — Так что насчёт сви… экскурсии, мой лорд?       — Эм-м, ну, я…       — Прекрасно! Приму это за «да»!       — Отец! — возмутился Эрин. Две пары глаз уставились на него вопросительно. — Оба. Прекратите, я не желаю смотреть, как мои… да чтоб вас к Хладной, родители занимаются непотребствами!       — Из всех присутствующих непотребствами на регулярной основе занимаешься только ты, — фыркнул Дориан в ответ. — Я, может, тоже решил личную жизнь наладить?       Лисандр весело засмеялся, но на защиту Эрина встал:       — Полностью поддерживаю, брат! Папенька, это просто неприлично для лэрда — публично демонстрировать свои чувства!       — А я-то здесь при чём?! — изумился Вардан.       — Совершенно ни при чём, мой лорд! — Дориан бросил на Эрина и Лисандра осуждающе-недовольный взгляд, понять смысл которого смог бы каждый, кто имел счастье быть знакомым с Тангримом дольше пяти минут. — Наши дети сами не ведают, что болтают!       — Да уж куда нам, — тихо проворчал Лисандр, не прекращая, впрочем, совершенно неприлично улыбаться. И не скажешь, что фейри из Крагеннана; у тех-то на все случаи жизни одно выражение лица —«мороженая треска вышла в свет».       Ну да какой там Крагеннан? Лисандр вместе с Варданом решительно покинули родные края и ничуть не жалели об этом. Сделали они это не так давно и не без скандала с матушкой, которая на прощание пригрозила нанять по их души Гильдию убийц (услышав это, Эрин искренне повеселился), но свои скромные пожитки собирали не сомневаясь.       Об этом рассказал Лисандр, когда они встретились впервые после долгой разлуки — в лечебнице, куда Эрин угодил на соседнюю с Шаем койку. Точнее, койка стала соседней намного позже. Сначала же в палате был один только Эрин, сгорающий от лихорадки и тоски, желающий покинуть этот мир вслед за своим лордом-грифоном.       Шая вытащили с того света — вполне себе буквально, не зря же Кайлин Макнейр притащил в западную столицу свой архимагический зад! Разношёрстная компания из целителей и некросов почти сутки билась над без пяти минут покойным штормовым лордом, красочно матерясь. К счастью, им удалось удержать его дух возле тела, а само тело — подлечить настолько, насколько это было возможно. Но сам процесс был долгим и трудным, надежда — ничтожно малой, ожидание — мучительнейшей из пыток.       С тех страшных дней прошёл месяц, выдавшийся на редкость сухим и теплым. Видимо, погода решила не доставлять проблем своему лорду штормов, коль уж тому требовалось восстановиться как следует. Это несказанно радовало, если честно — от ветров и бурь Эрин изрядно подустал. Как и весь запад. Даже Себастьян Лейернхарт проникся — во времена своих визитов ворчал меньше обычного и на непомерные траты почти не жаловался. Совсем не жаловаться не мог, разумеется — иначе не был бы собой, — за что его ругала вся команда спасения. Мол, все живы, целы и даже убивать никого не пришлось, чего бубнить то?       Лисандра и Вардана же пригласил Дориан. Просто глянул однажды, как Эрин режет себе руки, силясь прийти в себя — да, всё в той же палате, в лечебнице, через стену от умирающего Шая, — и решил, что с этой бедой надо что-то делать. За это Эрин был на самом деле благодарен. Отложенный разговор с братом и тем, кто был его отцом шестнадцать лет, привёл в чувство, вернул в разум, заставил дождаться Шая, заставил… Да просто выжить, наверное.       Эрин до сих пор иногда видел Шая в кошмарах. Окровавленного и белого как кипень, изломанного и бездыханного. И всякий раз просыпался в слезах, испуганный едва не до истерики. Благо его лорд-грифон неизменно был рядом — живой, тёплый, солнечный. И всегда был рад его утешить.       Вот прямо как сейчас.       Он вошёл в кухню почти бесшумно, по этой своей вредной привычке — вовсе без рубашки, в одних только штанах. Не иначе опять облетал округу и помогал всем без разбору, вопреки советам Мэйра обождать с геройствами. Первым делом склонился к Эрину, коснулся губами шеи, растрепал волосы и только потом деловито спросил:       — Эй, что за шум?       Разумеется, полотенцем ему прилетело тут же. Не от Агнес — от Дориана.       — Иди оденься, недоразумение пернатое, ты же лорд! При высоких гостях!       — Гостям всё нравится, — тут же заверил Лисандр, злорадно улыбаясь — за что получил уже от Эрина. Всего лишь взгляд, но, как он надеялся, достаточно суровый.       — Да нет уж, пусть оденется! — буркнул он, встав с занятого совсем недавно стула, и подтолкнул Шая к выходу с кухни. Для верности, чтобы не задерживался почем зря.       За спиной тут же раздался дружный смех всей троицы, но Эрин решил пропустить сие вопиющее хамство мимо ушей.       — А я слыхал, в Шафри наложниц по самые глаза укутывают, — протянул Шай, неспешно шагая по ступеням и весело сверкая глазами. — Мне это тоже грозит, да?       — Непременно!       — Ах, какая ревнивая у меня фея.       Эрин насупился было, но тут же оказался прижат к холодной каменной стене и нещадно зацелован самым несносным грифоном в мире.       — Ни к чему ревновать, — выдохнул Шай, чуть отстранившись и ласково погладив его по щеке. — Я весь твой, Эрин. С потрохами, перьями, пухом и прочей фигнёй, включая мой любимый грифоний насест и мою же препротивную кошку.       — То-то же!       Стоит ли говорить, что оделся грифон, лорд и просто Шай ещё очень нескоро? Более того, даже Эрину пришлось одеваться, ещё и выискивая при этом рубашку с воротом повыше? Ну, просто потому, что щеголять искусанной шеей сразу перед двумя, прости Хладная, папеньками и старшим братом было несколько неприлично.       Уже потом, не просто после обеда, а даже после ужина, Эрин и Шай, наконец спровадив родичей, устроились возле камина на брошенной на пол волчьей шкуре. Пили чуть теплый глинтвейн, пахнувший специями и сладостями. На коленях Эрина устроил ушастую голову Бальтазар, Кайя же растянулась во всю свою немалую длину возле огня. И ведь даже роскошную шубу подпалить не боялась!       — Всё же я никак не могу отделаться от мысли, что без меня ничего этого не случилось бы, — вдруг произнёс Шай немного грустно. — С ума сойти, я был одержим каким-то древним мудаком и едва не разрушил Синтар…       — Глупости, — отрезал Эрин решительно. И в бок ещё ткнул — для верности. — У Короля штормов был целый легион ублюдков, и его кровь могла проснуться в одном из множества потомков. Но ты, Шай… ты единственный, кто оказался способен как разрушить Синтар, так и спасти его.       — Без тебя я бы не справился. Мы сделали это вместе, Эрин.       Эрин закатил глаза. Ну да, отличная из них вышла парочка — один обернулся жутким инфернальным чудовищем, второй пошёл прыгать с обрыва, чтобы его спасти. Ну или чтобы хотя бы умереть без лишних затей.       Но отрицать всё же не стал.       — Да, пожалуй. Нам суждено было сделать это вместе, ведь наша история началась задолго до нашего рождения. Так много всего случилось… Знаешь, ведь мы с тобой даже не появились бы на свет, если бы Элрисса не стала личем и не осчастливила Иленгард нашествием нежити.       — Так наши родители, а затем и мы, повстречались благодаря чокнутой Элриссе? — нервно рассмеялся Шай. — Дерьмо. Будет что порассказать детишкам.       — Нет же! Не так. Не совсем, — мотнул головой Эрин, тоже усмехнувшись. Отпил глинтвейна, лениво погладил Бальтазара меж ушей. Он в ответ зевнул, ненадолго поднял голову и глянул вопросительно, но затем снова улёгся. — Лич был предрешён, как и многое другое. Но началось всё это почти век назад. Здесь, близ Синтара.       — Расскажешь поподробнее?       Он кивнул и чуть повозился, оперся сначала о плечо Шая, вновь обнаженное конечно же. А потом и вовсе заставил обнять себя и устроился поуютнее в крепких объятиях своего лорда-грифона. Или даже целого Короля штормов, если так разобраться.       — Всё началось с девушки, отдавшей жизнь ради всеобщего блага, — тихо проговорил он, надеясь, что сказочка эта так и останется сказочкой у камина, а не станет тревожить в кошмарах. — Её звали Бренна, и она была… как я. Банши. Все считали её безумной и не слишком удивились, когда она бросилась с обрыва. Только всё было не так просто. Бренна не хотела умирать, но знала — так нужно.       — Почему?       — Ну… чтобы спасти Синтар, прежде надо было спасти Иленгард. И Аэльбран.       — Здорово, отлично, ну очень интересно, — протянул Шай, — вот только по-прежнему ни фига не понятно! Хорош интриговать, маленькая фея!       — Ладно, — вздохнул Эрин, уложив голову ему на плечо, — начну с самого начала. Будь Бренна жива, её сын никогда не стал бы некромантом. Он родился почти восемьдесят лет назад, далеко на Западе, в деревушке под названием Кэрсталь. В день его рождения бушевал один из жутчайших штормов, что только видели эти берега. Его звали…       — Кайлин Макнейр!       — Верно. Его звали Кайлин Макнейр, и он был рождён стать величайшим заклинателем Империи. Но затем боги решили иначе, и вот тогда-то всё завертелось…