Последний шторм

      Ливень требовал внимания, настойчиво и громко барабаня по наспех наколдованному щиту. Развеять нависшие над головой тучи — дело нескольких минут, однако Шай лишь рассеянно щёлкнул пальцами, создавая воздушный заслон, и побрёл в сторону портала.       Эрина впрочем, прихватить не забыл. Тоже машинально — так, словно делал это уже десятки или даже сотни раз. Так, словно его руке на чужих плечах самое место. Конечно, внутренний грифон был уверен, что очень даже, но у Шая-человека имелись определённые сомнения.       Ни развеять, ни подтвердить их Эрин не спешил. То ли не хотел, то ли попросту не мог, в его-то не шибко потребном состоянии.       — Не холодно? — спросил Шай, искоса глянув на него. — До портала дойдёшь?       Эрин мотнул головой в знак согласия, прижался лбом к его плечу — ненадолго и украдкой, будто бы надеясь, что Шай не заметит.       Шай заметил. А уж безмозглая утка-переросток и подавно.       «М-моё!»       «Люди — не — собственность!»       «Та-акой скучный».       Скучный. Вот и славненько. Видят боги и богини, денёк и без того выдался чересчур весёлый.       Перебранка с Кали, потом две девицы, рухнувшие с обрыва. И противная менталистка, которую жуть как хотелось скинуть вслед за злосчастными девицами. А вишенкой на блядском торте — неудавшаяся магическая потасовка с самым стрёмным менталистом в Империи.       Не то чтобы Шай его так уж боялся. И от мысли, что сам Себастьян испугался, поостерёгся, спасовал первым, внутри до сих пор пузырилось злорадное самодовольство. Вот только…       «Это не я», — сокрушённо подумал Шай, покачав головой.       Он никогда не искал драки, не лез на рожон, не любил напрасного риска. Тем удивительнее были моменты, когда он терял самообладание и…       «Ну, убийство дорожной брусчатки — это определённо успех, — меланхолично постановил Шай. — Когда ты вышел из себя в прошлый раз, был уничтожен целый орден…»       — Стационар, — небрежно приказал он, уронив в ладонь стражника золотую монету. И, мягко потянув Эрина за собой, шагнул в светящуюся арку портала.       — Это дом Мэйра, — проявил наблюдательность Эрин, стоило им выйти по другую сторону. Шай невольно хмыкнул — жилище у хранителя Неметона весьма приметное, да только не сквозь пелену дождя. — А нам можно пользоваться его порталом?       — Можно, можно, — успокоил он. — Не то чтобы я так уж часто беспокою Мэйра. Просто до твоего дома отсюда идти ближе, чем от Мыса Штормов.       Дождь сошёл на нет так же внезапно, как начался. Яркие лучи закатного солнца просочились сквозь толщу облаков, расцветили мокрую листву множеством радужных брызг. Из раскидистых крон один за другим вылетали пёстрые негодники-пикси, сбиваясь в стайку и радостно гомоня — точно не дождь пережили, а конец света. Хотя для них, может, разница невелика.       — Вот ведь обжоры несносные, — усмехнулся Шай, скормив им горстку лакричных медвежат, что завалялись в кармане куртки как раз на такой случай. — Нету больше, идите Мэйра объедайте! И как он вас терпит?       Пикси назойливо закружили вокруг, требуя продолжения банкета — но тут же, громко возмущаясь, кинулись врассыпную, когда из тени вынырнул келпи — иссиня-чёрная громадина с тремя рогами-лезвиями и длинной шелковистой гривой, что стелилась по лужам, но не пачкалась, а будто растворялась в чуть мутной воде. Эрин рядом с ним тоже вздрогнул, точно готовясь удрать следом за пикси.       — Не бойся, он тебя не обидит. Тен-Тен, уймись, нет у меня мяса! Завтра принесу.       Тен-Тен вздорно фыркнул — мол, ну и пожалуйста, ну и не нужно! — однако в плечо головой дружелюбно боднул. И даже позволил себя погладить, прежде чем, с любопытством оглядев и обнюхав Эрина, вновь растворился в тени.       — Я никогда не видел их прежде, — проговорил Эрин, продолжая смотреть туда, где исчез Тен-Тен. — Они жили у нас в Крагеннане когда-то. Но давно ушли. Брат говорил, что это от того, что в Крагеннане осталось мало магии.       Шай глянул на него с некоторым удивлением и досадой. Не от слов, скорее от понимания — он ведь почти ничего не знает об Эрине: о его доме, о его семье. О нём самом.       — У тебя есть брат?       — Старший, да. Лисандр. Он заклинатель, очень хороший, кстати. Правда… — он вдруг замолчал, наморщил нос и добавил неохотно: — Правда, любви матери ему это не прибавило.       Подробностей Шай выспрашивать не стал — чувствовал, что семья находится едва ли не на последнем месте среди тем для обсуждения.       В тишине они дошли до домика Эрина — уже и близко не той развалюшки, что Шай застал пару-тройку недель назад, когда пришёл знакомиться с новым арендатором. Стоило бы собой гордиться, однако Шаю не пришло бы в голову напрашиваться на похвалу или что-то подобное. Ему лишь нужно, чтобы Эрин был счастлив. Ну или хотя бы чуточку доволен — а под целой крышей и с новой мебелью быть довольным куда проще.       — Поужинаешь со мной? — поинтересовался Эрин, когда они оба замерли у порога. — Только я не помню, есть ли у меня что-нибудь… Прости, наверное, нужно было сказать раньше и зайти в какую-нибудь лавку…       — Ничего, — спешно замотал головой Шай. Зайти-то, может, и не помешало бы, да только они оба явно не в том настроении, чтобы размышлять о содержимом кладовки. — Пойдём глянем, и я что-нибудь придумаю.       В гостиную он вошёл первым — да так и застыл, в изумлении приоткрыв рот.       — Серьёзно, что ли? Какая Бездна тебя сюда принесла, вздорная ты булка?       Состроив наглую морду почище Себастьяновой, его кошка возлежала на новеньком кресле — разумеется, в той самой сдобно-булочной позе, подобрав под себя пятнистые лапки. Подле кресла же на полу мирно притулился Бальтазар, не то охраняя шерстяную нахалку, не то просто составляя ей компанию.       — Какой хорошенький! — Эрин, прежде вялый и до Бездны уставший, как-то странно оживился и чуть не бегом припустил к креслу, чтобы погладить Кайю. Та не сопротивлялась, лишь одарила дерзкого человека надменным взглядом. — Это твой?       — Ну типа… мой, — пробормотал Шай растерянно. — Моя. Это кошка, вернее, котёнок…       — Котёнок? — восхищённо изумился Эрин. И потянул-таки склочную меховую выпечку себе на руки. — Да ты шутишь! Он огромный! Это сильфур, да? Никогда раньше их не видел!       Шай рассмеялся, позабавленный его детским восторгом. И крайне недовольной мордой кошки — та не вырывалась, но демонстративно обвисла в руках Эрина пушистой горжеткой. Мол, ты посмел протянуть ко мне свои конечности, но сделал это без уважения.       — То есть сам факт того, что она притащилась сюда, как к себе домой, тебя не смущает?       — Я что, должен возражать? Это же котик!       Весело фыркнув, Шай покачал головой.       — Всё с тобой ясно, маленькая фея. Вы с Тео определённо поладите.       — Тео? — уточнил Эрин, нахмурился на мгновение. — Это с ним вы нашли ту девушку в ярком платье.       Шай кивнул. Уточнять ничего не стал, хотя на язык так и просился вопрос вроде «Ты и об этом знаешь?» Ну конечно, он знает. Эрин — провидец. Вестник смерти, если быть совсем уж точным. И это не самый лучший дар, которым боги могли бы одарить мага. Больше смахивает на проклятье.       — Не будем об этом? — произнёс Шай полуутвердительно.       — Не будем.       Если в доме водятся животные, они непременно будут следовать всюду за своим человечьим рабом. Особенно если дело касается кухни — Бальтазар прошмыгнул в неё прежде, чем Шай и Эрин успели переступить через невысокий порог, Кайя и вовсе даже не думала слезать с рук Эрина, всем своим видом показывая, что ей вполне удобно. Даже мурлыкала снисходительно — так и быть, сделаю вам тут всем одолжение своим чудным голосом. Потом Эрин, правда, всё же ссадил её на одну из табуреток, к неудовольствию пушистой нахалки. Бальтазар же улегся недалеко от кладовой — не иначе как ожидая, когда ему выдадут порцию чего-нибудь вкусного. Под вкусным, разумеется, понималось мясо — вряд ли пса интересовал припрятанный хозяином пакет с конфетами.       Порывшись среди полок, Шай отыскал бумажный сверток с говяжьей вырезкой под стазисом. Припомнил, что сам же его сюда и положил пару дней назад, и строго глянул на Эрина — выходит, тот так и не приготовил себе ничего, перебиваясь конфетами и яблочным пирогом, который передала Агнес.       — Не припоминаю, чтобы феи питались пыльцой, — отчитал его Шай.       Эрин лишь плечами пожал и, кажется, ничуть не проникся его укоризненным тоном.       — Я плохо готовлю. Не стал портить.       Ну вот и что с ним таким делать? Шай вздохнул, подавил желание утащить свою несносную маленькую фею в свою же башню (в голове, помимо наглой внутренней утки, едко хмыкнул Себастьян) и взялся за нож. Эрин инициативу решил поддержать: под руку не лез, но крошить овощи в салат взялся охотно.       Идиллия, что уж тут.       Руки хоть и были заняты, а всё же покоя мозгам отчаянно не давали. Поговорить хотелось. Узнать, почувствовать, хоть немного разобраться в Эрине и в том, что творится у него в голове. А творится, судя по всему, многое. Шай вот и представить себе не мог, каково это — знать будущее.       — Расскажи про нож, — попросил он. И поди пойми, почему именно эта фраза сорвалась с языка. — У нас была сделка, помнишь?       — По одной охуительной истории за раз? — хмыкнул Эрин в ответ. — Это подарок. От друга. Феи же любят всё блестящее.       Вот только веселья в его голосе вовсе слышно не было. Неприязни, впрочем, тоже. Скорее, грусть или тоска. Эрин отложил нож — не тот, о котором шла речь, обычный кухонный, обтер руки полотенцем.       — Его звали Вилберн, но все знали его как Кондора. Возможно, ты даже слышал о нём.       Шай невольно нахмурился. Про ассасина из числа профи он, конечно же, слышал — нередко от приятелей-законников, но чаще всего от Кэрта — тот, едва заслышав пафосную кликушку, недовольно фыркал и взрывался фонтаном едких пассажей, костеря этого Кондора безвкусной подделкой, бездарным мясником, Девятисмертом для нищих… Но оно и понятно: кошачий кузен всегда был с придурью. Эстет херов. Даже в том, что касается убийств за деньги.       Убийство оно и есть убийство. Главное — результат. Что ни говори, а в душегубстве Кондор был вполне себе хорош: заработать репутацию и пролезть в верхний эшелон, по пути не убившись об какого-нибудь некроса, дорогого стоит.       Потом, правда, наверняка зазнался, почувствовал безнаказанность и… И всё. Больше птичка крылышком не машет.       «Вот и славненько, — подумал Шай, недобро сощурившись. — Нечего порхать вокруг чужого добра».       Это даже ревностью сложно было назвать — просто одна мысль о том, что вокруг Эрина роится нечистый на руку и помыслы психопат, будила в Шае грифона. Агрессивно защищающего «м-моё» и непроходимо тупого в своём упрямстве. И да, совершенно точно не терпящего никаких пернатых конкурентов…       Ладно, быть может, без капельки ревности впрямь не обошлось.       — Да уж, слышал, — наконец выдал он как мог бесстрастно. — У тебя нездоровая тяга к хищным птичкам.       — У меня не было к нему тяги, — возразил Эрин. Снял нож с пояса, покрутил его в ладони. — Просто он был единственным, кроме Армана, пожалуй, кому было до меня дело. Он был единственным, кто знал… кто я. И никому не сказал. Хотя мог.       Он отложил нож, вцепился пальцами в столешницу.       — Мне было очень плохо тогда. Я был один, в чужом городе, без денег, без работы. Наедине с магией, которую не понимал и не хотел принимать. За чаевые разносил пойло в «Белой лозе»… публика там не самая вежливая, знаешь ли. Я даже не помню толком, что случилось. Меня всю ночь мучали кошмары — чужая кровь на полу, на столах, вываливающиеся внутренности… Кажется, кто-то что-то сказал мне, ну знаешь, из того остроумного раздела про сколько стоит моя задница. Кошмар стал явью, а потом, когда я понял, что это был Кондор, что это он из-за меня, — не знал, поблагодарить его или бежать без оглядки.       Эрин вдруг улыбнулся, будто та невообразимо мерзкая жуть, что он сейчас рассказывает, была его лучшим воспоминанием.       — Он сказал, что хочет убить меня. Что я был бы самым красивым его ужином. А я… Я ответил, что он не сможет этого сделать, потому что меня ждёт другая смерть. Наверное, это было глупо и безрассудно, но веришь или нет, мне не было страшно. В то время я часто думал о своей смерти. О том, что лучше бы покончить с этим. Сходил с ума. От одиночества, от кошмаров, от постоянного страха. Что тебе какой-то убийца, когда ты каждый день видишь чью-то смерть… Его это, кажется, позабавило.       За свою не особо долгую жизнь Шай всякого дерьма навидался. Маньяков, насильников и просто безумцев. Такова неприглядная изнанка служения закону. Да только ничто не подготовило его… не к этой истории, нет. К тому, что он испытал, слушая о прошлом Эрина — одинокого, беспомощного, насмерть перепуганного, преданного и забытого своей ушастой семейкой. Брошенного на милость судьбы, на потеху бессмертному мудаку Арману и очередной его ручной зверушке — отвратному психопату с жуткими наклонностями.       Шай был взбешён до кровавых птичек перед глазами. И тут же — разбит вдребезги осознанием своей никчёмности. Какая разница, на что он способен, сколько у него силы и влияния? Он не может защитить Эрина от того, что уже случилось. Перед прошлым все одинаково бессильны — и люди, и боги.       — Арман отстранил его от работы на месяц и велел не появляться в «Белой лозе». А Кондор дал мне этот нож и сказал, что пока его нет, мне придётся защищать себя самому. Хладная, да я этим ножом только и мог, что хлеб резать! Потом он вернулся, научил меня им пользоваться. Много чему научил. И каждый раз, когда возвращался, привозил мне какую-нибудь безделушку или редкие сладости, — Эрин замер, будто не решаясь говорить дальше. Не плакал, и, кажется, даже не собирался, но ком в его горле все равно чувствовался. — Рассказывал, как бы он убил меня. И сидел рядом всякий раз, когда мне было плохо. Знаешь, иногда мне кажется, я справился только потому, что он был рядом. Не уверен, что смог бы один.       — Ты скучаешь по нему? — осторожно спросил Шай.       Эрин мотнул головой, улыбнулся, снова грустно.       — Нет. Я, может, и сумасшедший, но не идиот. Кондор — психопат, маньяк и извращенец, которому было интересно, как я устроен. Возможно, в его голове это даже выглядело как некие… чувства. Он не был плохим со мной. Но рано или поздно это бы кончилось очень скверно для одного из нас. Я предпочёл, чтобы не для меня.       Злость снова поднялась изнутри — совсем уж бессмысленная, ведь на сей раз её даже выплеснуть не на кого. Треклятая «птичка», и та давно подохла, не дождавшись первой и последней встречи с Шаем. Уж он бы с этой мрази такой красивый ужин сделал…       Не сделал. Не сделает. И видят боги, ему определённо пора остыть.       А заодно переварить всё услышанное.       Шай подвинул к себе свободный стул, сел почти вплотную к Эрину — тут крошечные размеры кухни сослужили хорошую службу.       — Его смерть ты тоже предвидел, верно? — озвучил он очевидную догадку — просто чтобы избавить Эрина от необходимости заканчивать этот жуткий рассказец. И, не давая времени надумать лишнего, сжал его ладонь в своей. — Бездна с ним, Эрин. Ублюдок помер бы так или иначе. Мне лишь жаль, что я тогда не мог помочь тебе, но… — Шай запнулся, разыскивая в голове нечто попригляднее, чем кретинское «это всё моё» за авторством его пернатой половины. — Теперь я рядом. И могу защитить от чего угодно. Тебе больше не нужно бояться.       — Почему тебе вообще есть до меня дело? — чуть ворчливо изумился Эрин.       — Потому что я твой лорд, — без раздумий ответил Шай. И, невесть с чего смутившись, отпустил чужую руку. — И твой друг.       Казалось, ответ Эрину не слишком понравился — нет, он ничем не выдал себя, не дёрнулся, не отстранился, даже на дюйм не сдвинулся. Но синие глаза сощурил и голову к плечу склонил вопросительно.       — Только друг?       На пару секунд Шай задумался, силясь подобрать правдивые, но ни к чему не обязывающие слова.       — Если ты так хочешь, то да.       Лёгкая ладонь коснулась щеки. Кончики пальцев скользнули по скуле, большой палец огладил челюсть, замер у подбородка.       — Кондор был моим другом. И любовником.       И прежде чем до Шая дошло, прежде чем он вообще смог понять (а он вовсе не был уверен, что понял правильно), губы Эрина коснулись его собственных. Невесомо, мимолётно — точно нежный летний ветерок подул, чтобы вмиг исчезнуть.       — Тебе придется быть ещё и моим стражем, Шаэ, — проговорил он тихо, так и не отстранившись до конца. — Ты ведь можешь им быть?       На сей раз думать не пришлось — ответ был прост и очевиден. Не трезвый голос рассудка, но панический вопль коварно похищенного сердца.       — Для тебя я готов быть кем угодно.              

***

             То, что Шайен херг Ларт — ходячий порок, Эрин знал и прежде. Со зрением проблем никогда не было, да и с тактильными ощущениями тоже. За простецкими одёжками, не шибко подходящими грозному лорду западных земель, прятались стальные мышцы, гладкая золотистая кожа, да и просто красивое тело. И это Эрину тоже было известно, пожалуй, даже до того, как они познакомились очно.       Так что нет, о его невыносимой красоте Эрин знал и прежде…       …однако сейчас не мог перестать совершенно глупо пялиться на него, не в силах отвести взгляд. И тот самый Шай стал прямым виновником его внезапного оцепенения, восхищения и неуместного возбуждения.       Всё потому, что грёбаный Шайен херг Ларт, помимо своей неоспоримой привлекательности, — самая настоящая наседка, заботливый хозяин всего запада и просто невыносимый трудоголик. Вот лорд — точно нет, потому как лорды не должны собственноручно колоть дрова для жаровни. Ещё и у своего арендатора. Ещё и сняв при этом рубашку, отчего любоваться полуобнаженной красой стало не в пример проще.       — Невыносимо, — буркнул сидящий на крыльце Эрин едва слышно.       — Что? — тут же повернулся к нему Шай, отчего захотелось спрятать в ладонях вмиг заалевшее лицо.       Нет, фейри не слишком свойственно краснеть, однако же прилившую к щекам кровь Эрин всё равно чувствовал. И ничуть не сомневался, что Шай заметит.       Иначе и быть не может — клятые оборотни и их повышенная восприимчивость ко всему подряд.       — Ты невыносим.       — Почему это?       — Потому что у нас тут потрясение за потрясением, откровение за откровением, а ты решил наколоть дров. Серьёзно, милорд, чего вам втемяшилось?       — Ты так часто зовешь меня милордом, что я готов решить, будто тебе это нравится, — заметил Шай чуть едко.       — С чего вы решили, что я стану это отрицать, милорд? — в тон ему отозвался Эрин.       — Обещание клюнуть в лоб всё ещё в силе.       — Да ты только обещаешь.       Шай склонил голову к плечу, улыбнулся эдак коварно, отчего мысли снова поплыли в какое-то не особо приличное русло.       — Ты лучше не искушай меня, маленькая фея.       Дрова в дровнике оказались буквально по щелчку пальцев — колдовал лорд-грифон с почти оскорбительной лёгкостью, какой не встретишь и у иного архимага. Он не просто владел стихией — он словно и был ею.       Руками, впрочем, Шай управлялся не хуже, чем магией. И вообще всё, за что бы ни брался, делал в совершенстве.       «Не-вы-но-сим!»       — Есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь? — спросил Эрин, не скрывая досады. А в ответ получил хитрый прищур и ещё одну непотребную улыбочку.       — Так я тебе и рассказал.       — У тебя нет другого выхода, — парировал он.       Поднялся с крыльца, подошёл ближе. Зачем — сперва и сам не понял… А потом, залюбовавшись играющим в тёмных волосах солнцем, ярким янтарём глаз, ухватил Шая за запястье и потащил на лужайку, что раскинулась возле дома. И ведь откуда силы взялись? В Эрине таких мышц, как у Шайена херг Ларта, отродясь не водилось. И столько магии тоже.       Наверное, всё дело было в траве — изумрудной, с проглядывающими листочками и цветами клевера, даже с виду шелковистой и мягкой. Не с виду тоже — Эрин не зря звался магом земли и всё, что имело отношение к его стихии, буквально кожей чувствовал. Рукой, правда, на всякий случай махнул, заставляя траву чуть подрасти, загустеть, просохнуть от недавнего дождя.       — У нас была сделка, — напомнил он в ответ на вопросительный взгляд. И первым улегся на траву, потянув Шая за собой. — Свою историю я рассказал. Твоя очередь.       Тот вздохнул с напускным недовольством, но послушно улёгся рядом и кротким тоном уточнил:       — Что именно ты хочешь знать?       — Всё! — непритворно возмутился Эрин.       Ну не зря же он столько лет терзался личностью загадочного незнакомца?       — Какая требовательная фея.       Шай усмехнулся и прикрыл глаза, не то задумавшись, не то решив прикинуться спящим. В кои веки проглянувшее из-за туч солнце охотно позолотило смуглую кожу и длинные тёмные кудри, разметавшиеся по траве. Эрин даже дыхание затаил, глупо пялясь на всю эту неземную красу. Руку невольно протянул, чтобы дотронуться, убедиться — вот он Шай, живой и вполне себе реальный…       Шай не дался — проворно сцапал за запястье, погладил легонько, прижал ладонь к горячим губам. Вроде ничего такого, но сердце немедля рухнуло в пятки, чтобы тут же забиться где-то у горла.       — Я вроде как… хороший парень, — протянул Шай, глядя из-под ресниц. — Скучный и правильный. Мой самый страшный секрет — то, что мне нравится быть лордом. Не та часть, где я хожу весь такой важный и чьи-то младшие дочери пытаются меня обесчестить да окольцевать… Однако я рад, что могу использовать свои силы и связи, чтобы помогать множеству людей и нелюдей. Могу быть нужным и полезным, — он закусил губу, точно смутившись из-за собственной откровенности. — Вот видишь? Я самый скучный грифон на свете, даром что злой чёрный маг.       — Тебя выкинули из спецназа, — напомнил Эрин ехидно — не иначе как общение со злыми чёрными магами дало о себе знать. — Вряд ли за скучность. Но, — он накрыл губы Шая ладонью прежде, чем тот успел ответить, — я не против. Я бы не потащился в Иленгард, и мы с тобой не познакомились бы… Наверное.       — Значит, спецназ? Хм, а я сразу резко вспомнил пару не таких и скучных историй со времён учёбы в Академии, — принялся торговаться несносный лорд-грифон. — Правда, я там был унылым голосом разума. Иногда. Но…       — Но?.. — подозрительно уточнил Эрин.       Уж он-то Шая унылым и скучным никогда не представлял. Добродушным, вдумчивым, рассудительным… немного порывистым, учитывая его недавнюю безрассудную схватку с Себастьяном Лейернхартом. Но уж точно не скучным. Да и разума, честно говоря, у боёвки никогда особо не имелось. А Шай, в отличие от Эрина, боевой маг до мозга костей.       — Тео, — выдал Шай таким тоном, будто это всё объясняет. — Не пойми превратно, он мой лучший друг и отличный парень, но с башкой дружит очень эпизодически. Боёвка обыкновенная, одна штука; где Тео — там пиздец. Хотя надо отдать ему должное, Трёхлетний Турнир мы почти затащили. Почти.       — Трёхлетний Турнир? — переспросил Эрин восхищённо-недоверчивым тоном. И тут же, не удержавшись, поддел: — Почти? Да неужто идеальный Шай где-то облажался?       — Эй, чего сразу облажался? Второе место! И было бы первое, если б не хитрожопый чертополох!       — Кто?       В голове почти тут же всплыл образ: тёмные-тёмные волосы, лёгкой волной падающие на плечи, и разномастные, совсем уж нелюдские глаза. Сирень и зелень, красота и опасность. Человек и демон.       — Кори, зазноба нашего Тео. Зовут его Ликорис, но чертополох ему больше подходит, — Шай ухмыльнулся и покачал головой. — Нет, ну уделали они нас красиво, ничего не скажу. Да только если б не мы, плакала бы их победа.       — Как это? — не понял Эрин, уже изрядно заинтригованный.       — Кори — наполовину демон, и если вкратце, то рогатые родственнички умыкнули его на малую родину и норовили сожрать. Буквально. А мы с Тео… ну, мы выручать попёрлись.       — В Инферно?!       На смену любопытству пришёл самый натуральный ужас.       Эрин не видел Инферно даже краешком глаза. Однако слухов, книг и редких рассказов членов Гильдии вполне хватило, чтобы уяснить раз и навсегда: Инферно — местечко гиблое, и тому, в ком нет хотя бы капли демонской крови, делать там нечего. Даже демонские полукровки, с недавних пор наводнившие Эрмегарскую империю, в большинстве предпочитали обходить свою родину стороной… И не сказать, чтобы Эрин их не понимал. Он и сам предпочел бы держаться подальше от всех владений фейри — даже от Синтара, в котором от тех фейри полторы капли на тысячу человек. А уж сторониться Инферно, его пекла и диких порядков, вовсе велели все боги и богини разом.       — В Инферно, — эхом откликнулся Шай, задумчиво кивнув. — Вломились в Дом Воителей. Они не обрадовались. Нас было пятеро, включая архимагов Эрдланга и Макнейра, но их… их было раз в десять больше. Мы чудом унесли оттуда ноги.       — Боёвка, — скривился Эрин, красноречиво, как он надеялся, морща нос.       Недовольства в этом, правда, не было и капли — скорее первобытный ужас. Шай, его Шай, чья стихия — воздух, свобода и все ветра мира, оказался заперт в гребаной преисподней. Пусть ненадолго, пусть в компании сильнейших магов Империи, однако…       — Чтобы больше туда не совался, ясно?       — Как прикажет моя фея, — чопорно произнёс Шай. Но тут же, не удержав лицо, рассмеялся. — Да брось, чего я там потерял? Рогатые, поди, ещё с прошлого раза не выхуели.       — Вот уж не сомневаюсь, — пробурчал Эрин, смерив его далёким от восторга взглядом. — Ты про спецназ сам расскажешь или мне придётся тебя пытать?       — А что, звучит весьма заманчиво, — протянул Шай мечтательно. И тут же получил кулаком в плечо. — Ладно, ладно! Расскажу.       Он нехотя сел, небрежным движением откинул упавшие на лицо кудри. И, пожав плечами, наконец-то обронил:       — Я выследил Некрофобов. И убил. Всех до одного.       Эрин тоже сел, резко поднявшись, и неприлично вытаращил глаза на самого скучного в мире грифона. Который, по его же утверждению, уничтожил полумифический орден.       — Да ты гонишь! Как одна вздорная утка в яблоках могла такое провернуть?       Ну в самом деле. Разве мог один Шай, сколько угодно сильный и талантливый, стереть с лица земли всю печально известную секту, члены которой годы и десятилетия посвятили уничтожению некромантов и прочих им подобных?..       — Ну… ладно, вообще-то нас было четверо. Тео и Сайрус — наглухо отбитая боёвка и два сапога пара, как бы они это ни отрицали, а Дориан… ну, он Дориан. Вместо того, чтобы надавать нам тумаков и разогнать по углам, он возглавил операцию. А потом ещё и взял всю вину на себя, — Шай вздохнул и сокрушённо помотал головой. — Я заварил эту кашу, а ему пришлось расхлёбывать.       — Но почему ты?.. — непонимающе переспросил Эрин.       Уж ему-то и в голову не приходило, как хозяйственный, умный, степенный Шай вообще может что-то заварить, не продумав всё до мелочей. Тем более последующая отставка из спецназа мелочью совсем даже не была — Эрин знал, что Шайен любил свою работу. Любил и видел в той несладкой работёнке свое место в жизни.       — Потому что грифон, — фыркнул Шай, даже не дав ему договорить, — вредный, упёртый и тупой. Защити или умри. Я защитил…       — Оборотней, — Эрин сразу понял, о чём речь. Недаром же столько лет тёрся возле Гильдии. — Некрофобы всегда старались завербовать оборотней. И особенно — оборотней-магов. Говорили, Арман позволил им перекупить несколько контрактов, и тех ребят больше никто никогда не видел. С тех пор идти на службу к Некрофобам дураков не было.       — Их никогда особо не было. Только полный псих рискнёт зарабатывать на жизнь убийством некромантов и прочей тёмной жути. Деньги огромные, но мертвецу оно уже без надобности, — Шай поморщился, снова принялся кусать губы. То, что он выудил из собственных воспоминаний, ему явно не нравилось. — Когда не работает золото, в ход идёт холодная сталь. А также угрозы, шантаж и прочие приятности. Я давненько точил клюв на Некрофобов, но одно дело — слухи об их сомнительных методах и висяки с без вести пропавшими оборотнями, и совсем другое — своими ушами услышать, как непонятный хрен угрожает твоему родичу и его семье.       «Ты ведь больше не будешь таким упрямым, правда, Кэрт? Кто знает, что может случиться с твоей милой Астрид? Она ведь сейчас даже вполовину не так опасна и свирепа, в её-то деликатном положении…»       Эрин тряхнул головой, разгоняя туман перед глазами. Картинка на сей раз вышла нечёткой, но хватило и голоса — приятного, вкрадчивого, хорошо поставленного. Таким голосом обычно делают дамам цветистые комплименты, а не угрожают чьей-то беременной жене. Какой уважающий себя маг вообще покусится на жизнь младенца, пусть и нерождённого?       — Я выследил мерзавца, — продолжал Шай непривычно холодным и злым тоном. — Он был слишком беспечен и, вероятно, даже не предполагал, что я на него охочусь. Или не принял всерьёз — что ему какой-то мальчик из боёвки?.. Это был Эдвард Гриффит, тогдашний глава Светлого Круга… и как ни хотелось мне убить его сразу, я понял, что так проблему не решить.       — Ты замыслил убить их всех, — заключил Эрин.       Чтобы сделать такой вывод, вовсе не нужно быть провидцем. Достаточно пораскинуть мозгами: тёмные маги и в лучшие дни не были ребятами шибко сговорчивыми и положительными. А уж когда дело касалось родни, друзей, да и просто близких знакомцев… В общем, те дни, когда Шай принимал это решение, лучшими уж точно не были — будущий лорд Мыса Штормов рисковал шкурой и прекрасно об этом знал. Но по-другому просто не мог.       Эрин вот тёмным ни разу не был, да и большую часть взрослой жизни провёл среди гильдейских ребят, которые и слова такого — «принципы» — не знали вовсе. Однако ничуть не сомневался, что, обладай он достаточной силой, поступил бы так же. Ради Шая — уж точно.       Ради него — даже без сил вовсе… В конце концов, с кривым шафрийским ножом он управляется более чем хорошо.       — Да. Замыслил, выследил и убил. И не пожалел, кстати, ни разу, — отрубил Шай, глянув чуть с вызовом — мол, а не такой уж я и хороший, сиди-осуждай-ненавидь. — Сам, правда, имел все шансы убиться: Гриффит был серьёзным соперником, а там их оказалась добрая дюжина. Архимаги. Да не абы какие, а сплошь старичьё. Переть на таких в лоб — самоубийство…       «…поэтому мы будем умнее, — произнёс Дориан Тангрим — не вульгарный выпивоха, каким Эрин его увидел впервые, но уверенный в себе, донельзя харизматичный тип с коварным огоньком в пронзительно-синих глазах. Не какой-то рядовой маг огня — ревущее пламя в человеческом обличье. — Навернём щиты покрепче, расставим ловушки и зайдём с тыла. Пока сообразят, в чём дело, — окажутся на полпути к Хладной госпоже».       — Я одного не пойму, — начал Эрин, кое-как отогнав невесть откуда взявшийся восхищённый трепет, — вы замочили плохих парней, так? Почему же вас наказали?       — Мы тоже отчего-то думали, что нас похвалят, — хохотнул Шай. Правда, без особой радости. — Не успели трупы догореть, как на поле брани заявился наш драгоценный лорд-менталист и чуть не прикопал нас там же. Мол, испохабили ему многоходовочку, и вот что бывает, когда тупая боёвка лезет распутывать заговоры имперского масштаба…       Впору бы возмутиться, — что этот кровожадный блондинчик себе позволяет? Однако же внутреннее чутье кричало — Себастьян Лейернхарт был прав. Он просто не может быть неправым. Не с его даром, чудовищным и невероятно мощным, едва-едва контролируемым. Боёвка она боёвка и есть: все сплошь прямолинейные, порывистые, самоуверенные и редко включающие голову. Эрин и сам без пяти минут боёвка, спасибо отцовской крови, так что на своей шкуре знает, каково это — когда припекает и охота сотворить какую-нибудь глупость. Спасибо второму дару, который изрядно остужает пыл и буквально показывает, что может случиться, если, спеша наделать глупостей, не включишь голову вовремя.       — Хорошо, что теперь у тебя есть я, — пробурчал он, недовольный, что пришлось смотреть, как клятый белобрысый менталист распекает его лорда-грифона. — И лезть куда ни попадя тебе больше не придётся… Хм. Значит, вам с… Дорианом прилетело только за то, что вы испортили любимые игрушки милорда Себастьяна?       — В точку, маленькая фея, — фыркнул Шай. Но потом неохотно прибавил: — Ну ладно, не только за это. Видишь ли, нельзя прикончить толпу многоуважаемых архимагов и не поиметь никаких неприятностей. Себастьян, конечно, засранец редкий, но наизнанку вывернулся, чтобы замять всю эту историю и избавить нас от серьёзных последствий. Слава богам, хоть Тео и Сайрус отделались предупреждением. Первый — сын конунга и просто хороший парень с девственно чистой репутацией. Второй — ходячая политическая повестка — полудемон, раскаявшийся мудак и вдобавок примерный семьянин с двумя малолетними детишками… Остаюсь только я — главный зачинщик бедлама, варвар с гор и вообще… животное.       — Шай… — попытался было отругать его Эрин, но Шай не дал.       — Да плевать, что обо мне говорят. Я привык, — продолжил он, будто не слыша. — Про оборотней без конца болтали всякую хрень, даже когда мой брат Шэрн был помолвлен с императрицей Асторией. Особенно тогда. Кроме того, этот союз, не сильно-то одобряемый в обществе, являлся залогом окончательного присоединения Альянса к Эрмегару и… Ай, да ладно! — Шай выразительно закатил глаза и весело ухмыльнулся. — О чём речь вообще? Вся Империя знает: мой тёзка кронпринц Шаэн появился на свет ровно через пять месяцев со дня августейшей свадьбы. Я бы ни за что не допустил, чтобы из-за моей дурной репутации Шэрн лишился своей драгоценной задаваки Асти и оставил птенчика ублюдком. Да никто бы не допустил, и в особенности Дориан… В общем, он позволил повесить на себя всех собак, и нас с ним по-тихому турнули на Запад, чтоб никому глаза не мозолили; и мариновались мы тут пять лет в ожидании вредной маленькой феи. А потом очутились под её бдительным присмотром, и было всем нам счастье. Конец.       Впору было… может, обрадоваться такой сговорчивости, а может, и возмутиться подколке. Что-то из этого сделать определённо стоило. Но Эрин вместо этого развернулся к нему полностью, малость нетерпеливо махнул рукой, отчего трава возле них тут же пошла в рост — не из желания покрасоваться, просто недовольство требовало выхода вместе с магией. Шай, кажется, удивился — вопросительно приподнял брови, чуть улыбнулся, видимо, намереваясь спросить, что это за шоу Эрин тут устроил. Но он не дал. Надавил кулаком на плечо, вынуждая вновь лечь, навалился сверху, накрыл ладонью мягкие губы и как мог строго проговорил:       — Никогда не смей считать себя животным. И называть себя так. И даже думать о себе этим словом не смей. Ты понял? Ты не животное, Шай. Ты самый лучший человек, которого я встречал. И нет, дело совсем не в том, что прежние мои знакомства — сплошь убийцы да маньяки, — Эрин чуть сдвинул руку, поглаживая горячую кожу, коснулся сгиба шеи, провёл по заполошно бьющейся жилке на шее. — Ты хороший. И сделал ты доброе дело. А Себастьян неправ…       …ну да это как посмотреть. Если бы сволочному лорду Лейернхарту не вздумалось отправить Шая в ссылку, они могли бы вовсе никогда не встретиться. Эрин бы просто не сунулся в эту дыру снова. И знал он это так же хорошо, как и то, что Шайен херг Ларт лежит сейчас под ним, едва ощутимо касается его спины широкими ладонями.       — Хотя, нет. Он правильно поступил, — озвучил Эрин свою мысль. Просто так было нужно, он чувствовал это. — Без него мы бы не встретились. И я бы никогда не испытал то, что испытываю сейчас. Я бы никогда… Он дал нам время, Шай. И я очень сильно это ценю. И тебя тоже.       Шай глянул с непривычной серьёзностью, погладил его по щеке — осторожно, будто боясь спугнуть.       — Ты так и не рассказал мне, как, по твоему мнению, ты умрёшь.       — По моему мнению? — переспросил Эрин, и раздражения в его голосе, пожалуй, было поровну с отчаяньем. Видят боги и богини, эта тема была последней, которую он хотел бы обсуждать. — Шай, я знаю, как умру, со своих девятнадцати. Вижу это едва ли не каждый день. Бурю… обрыв… а внизу — бушующее море и скалы, точно зубы в акульей пасти.       — Ты не ответил.       — Что?       — Как ты умрёшь, Эрин? — повторил Шай, смотря на него тем пристально-цепким взглядом, что всякий раз выдавал в нём боевого мага с военной выучкой. Лицо его больше ничего не выражало, но глаза опасно сверкали ярким золотом. — Убивает не падение — убивает то, что после. Ты утонешь? Разобьешься о скалы? Тебя убьют камни или вода? Ну же! Как?       Эрин сердито нахмурился, открыл было рот… и понял, что у него нет ответа.       — Ты не знаешь, — выдохнул Шай, и бесстрастная маска мигом сменилась на торжествующую усмешку. — Потому что этого не случится. Я не позволю этому случиться. Обещаю.       — Ты слишком самоуверен.       — Да. А ещё слишком упрям и слишком влюблён, — он неспешно заправил прядь волос ему за ухо, так же не спеша подался вперёд, чтобы поцеловать — уже не так целомудренно, как раньше, но с прежней удручающей сдержанностью. — Знаешь, я много с кем был раньше…       — Даже слышать не желаю!       Шай рассмеялся, откинув голову назад; свежий ветерок тут же закружил вокруг, зашевелил разросшуюся траву.       — Боги, Эрин, ты преступно милый, когда ревнуешь! Даром что скалишься похлеще Балти, — выдал он, успокоившись. — Не к чему ревновать, маленькая фея. Да, с ними со всеми было… весело, но только с тобой я серьёзен. А ещё я не даю обещаний, которых не собираюсь выполнять. И что это значит? Правильно — ты застрял тут со мной ещё очень и очень надолго. Смирись.       «А даже если и нет, всё равно это будут лучшие дни твоей жизни», — охотно, хоть и грустно, подсказал внутренний голос.       — Уже смирился, — притворно вздохнул Эрин.       А потом всё же заставил себя улыбнуться, потому что… Да потому что на дворе день, и солнце в вышине светит ярко, согревает, а трава приятно ластится к ладоням. И потому что Шай рядом.       — Спасибо, что ты… — хотелось сказать «со мной», но с языка сорвалось немного другое: — мой, Шайен херг Ларт. Мой друг, мой страж, мой…       — … любовник? — подсказал Шай.       — Ну… — Эрин задумчиво постучал пальцем по нижней губе. Чужие ладони тут же угрожающе сжались вокруг талии, мол, поспорь мне тут. — Мой дровосек уж точно, — и, быстро чмокнув поджатые в напускном недовольстве губы, рассмеялся. До того потешное сделалось лицо у свежепровозглашённого дровосека.       — Ах ты, вредная фея!       — За это я тебе и нравлюсь, разве нет?       — Я ещё могу передумать!       — Нет, — мигом заявил Эрин и снова поцеловал своего упрямого грифона. Уже не мимолетно и ничуть не невинно, запуская пальцы в длинные густые волосы, позволяя чужим рукам обнимать себя. — Не можешь.       «Потому что я уж точно не смогу, мой лорд-грифон…»