Часть 11
22 декабря 2020 г. в 22:08
Слабовольные люди всегда начинают новую жизнь с какого-то общепринятого рубежа вроде понедельника или нового года, как будто внутреннего рубежа «хватит это терпеть» им не хватает. Саша не причисляла себя к слабым людям, но как-то само собой получилось, что ее новая жизнь начиналась с первого ноября — первого дня дождей и короткой калифорнийской осени.
Нет, ничего радикального она делать не собиралась, да и не могла — слишком плотно был сплетен кокон ее маленького мирка из популярности и власти, — но этот мирок отчаянно переставал ей нравиться. Окружающие подстраивались под нее, подруги отражали, медленно лишаясь индивидуальности. Саша смотрелась в них, как в свое отражение, и как хорошие отражения, они не имели воли и личности — только то, что она хотела видеть.
Саша вдруг поняла, что устала быть окруженной зеркалами.
И поэтому, когда Энн столкнулась с ней в раздевалке — тренировка теннисисток по вторникам заканчивалась как раз перед тренировкой чирлидинга — и в своей обычной манере, пародирующей мультяшную белую мышь, спросила «что мы будем делать сегодня, Саша?», Саша ответила ей:
— А что ты хочешь?
Энн пожала плечами, решив, что вопрос был риторическим.
— Я за любой кипеш, как всегда.
Но Саша твердо решила отпустить вожжи. «Ты и с подругами так обращаешься?» шарахнуло по ней с силой пощечины, ведра холодной воды утром в кровать. А дурацкие лягушата, которых Энн никак не могла впустить в дом без Сашиного одобрения, добили как-то особо изощренно. Энн извинилась за это, так до конца и не поняв ее гнева, но привычно приняв его на свой счет, а Сашу успело утомить успокаивание ее тревожного самоедства. Нет, Энн, все правда в порядке. Это не из-за них, правда, ты же помнишь, что я пришла уже взвинченная, мне просто нужно было доделать дела. Да, ты можешь приглашать своих друзей, прекрати меня спрашивать. Со всей силы максимализма своих шестнадцати лет Саша решила радикально переосмыслить свою жизнь.
— Я серьезно, — Саша строго посмотрела на подругу, натягивая спортивный лифчик. — Выбери любое место, куда хочешь пойти, и мы пойдем. Я обещаю.
По выражению лица Энн Саша поняла, что опять давит, пусть и в другую сторону. Угх, почему переделывать старые отношения так сложно?
— В смысле, — она постаралась смягчить тон, — я же постоянно выбираю за нас всех. Мне надоело думать за троих, давай, помоги мне.
И пусть Энн скорее всего выберет что-то из давно одобренного Сашей списка развлечений, чтобы угодить ей — плевать. Она, Саша, дала ей в руки выбор, и никто не посмеет обвинить ее в том, что она эгоистичная сука.
Энн на секунду смешалась, а потом вдруг просияла.
— Ладно, я дома что-нибудь посмотрю, хорошо? И напишу.
Саша кивнула. Энн клюнула ее на прощание в щеку и оставила в раздевалке.
В дверь постучали.
— Вэйбрайт, ты там долго?
Саша поспешно натянула форменную юбку.
— Сейчас!
И Энн вылетела у нее из головы.
Вода текла из головки школьного душа жирной, слабой струей. Саша недовольно цыкнула, выкрутила напор на максимум, но это не помогло. Она подошла к другой кабинке, покрутила ручку и там, но, видимо, что-то было глобально не так в системе водоснабжения Сент-Джейм Хай. Блеск, она пойдет домой с грязной головой.
Остальные девчонки из ее команды уже разошлись: Саша задержалась поговорить с тренершей про футбольный матч в декабре — Сент-Джеймские «Акулы» в дружеском столкновении против Сент-Джеймских же «Тигров», но неофициальность мероприятия не значила, что чирлидершам можно расслабляться. В конце концов, кто вообще приходил на школьные футбольные матчи, чтобы реально посмотреть на то, как парни толкаются друг с другом за мяч, а не на то, как красивые девчонки в коротких юбках машут разноцветными помпонами-пипидастрами?
Тренершу миссис Тремпер Саша обожала. Балетное прошлое оставило красивой женщине средних лет идеально ровную осанку и чуть развернутые ступни, делающие ее походку странновато-утиной, но узнаваемой. Миссис Тремпер была женщиной железной воли и трубного голоса, и в десять лет Саша со всей силой детской влюбленности мечтала вырасти и стать похожей на нее. Сейчас, конечно, она уже не считала карьеру школьной тренерши достойной своих талантов, — но нежное чувство и глубокое уважение никуда не делись, а та взамен отвечала Саше сдержанной приязнью. Поэтому Саша никогда не была против ненадолго задержаться, даже если после этого придется выходить из школы одной.
В пустой школе было неуютно. Невысокие каблуки лаковых туфель порождали гулкое эхо, смешивающееся с шуршанием дождя, барабанившего в окна с самого утра и, видимо, не собирающегося останавливаться и сейчас. Саша кисло скривилась, быстро проскочила коридор первого этажа и выскочила на улицу под широкий козырек. Лило, как из ведра: хорошо, конечно, что не помыла голову, но даже до машины такси придется бежать по лужам и пачкать новенькие белые гольфы.
— Саша.
Саша вздрогнула и обернулась на голос. Погруженная в мрачные мысли о грязных гольфах, она не заметила, что стоит на пороге не одна.
— Привет, Пит.
Пит Харрингтон — школьный нападающий. Они были неплохо знакомы на почве общих спортивных выездов, но никогда не проявляли друг к другу особого интереса. Саша была плотно занята с четырнадцати лет, переходя из одних хреновых отношений в другие, а Пит, кажется, довольно долго ухаживал за Кэрол — Саша не следила, просто вдруг вспылили в голове обрывки неинтересных ей сплетен.
Но сейчас он ждал ее.
Пит протянул ей свою футбольную куртку — тяжелую, черно-красную, горделиво рдеющую вышитым школьным гербом и эмблемой «Акул» на левой стороне груди. Куртку-символ.
Школьная жизнь, как и любая другая, процентов на восемьдесят состояла из ритуалов и символов. И вовсе не смешно: так же, как взрослые не могут жить без утренней чашки кофе и вечерней банки пива перед телевизором, умиротворяющих и упаковывающих их рабочие будни в понятный ритуальный алгоритм, школьники существовали в рамках неписанных, но древних символических жестов. Аборигены пляшут у костра, рыбки гуппи трясут плавниками, журавли выделывают танцевальные па длинными ногами, — футболисты отдают дамам куртки. Саша не была выше этой традиции так же, как ни один человек не может быть выше системы. Королевы носят свои тяжелые короны и подчиняются выбранному не ими регламенту церемоний, взамен не лишаясь права диктовать свою королевскую волю.
Пит протягивал ей куртку. Он был красив — не греческий бог и не Крис Хэмсворт, — но у него были правильные, фотогеничные черты лица, чистая кожа и стрижка, раз в месяц обновляемая в барбершопе. Про них скажут, что они красивая пара, им посвятят пару строк, а то и мини-колонку в школьной газете.
Саша не хотела отношений, но сегодня, так уж вышло, она плотно взялась переосмысливать свою жизнь, и Пит просто не мог найти лучшего момента, чтобы попытать удачи.
Саша улыбнулась и приняла протянутое подношение. Утром куртку следовало вернуть — на глазах у всей школы, принеся ее на плечах, как символ нового статуса девушки в отношениях.
Пит улыбнулся ей в ответ и указал рукой куда-то на дорогу.
— Давай подвезу до дома.
Саша вскинула брови.
— У тебя есть машина?
— Недавно купил, — он, кажется, даже немного надулся от распирающего его счастья обладания.
Саша еле заметно усмехнулась — так вот, откуда неожиданный подкат. В первую и нежно выпестованную тачку сажают лучшую даму. Впрочем, достаточно было ее просто покатать на удачу, совершенно не обязательно предлагать встречаться.
— Веди, — Саша подняла куртку над головой, закрываясь от дождя.
Куртка слабо пахла потом и табаком нелюбимой марки, но символы существуют не для того, чтобы быть удобными. А еще она действительно неплохо защищала от льющейся с неба воды.
У школы была парковка, но так как это была старшая школа, каждый первый ученик которой уже имел водительские права, а каждый пятый — авто, забита она была совершенно беспардонным образом. Иногда по утрам даже учителям некуда было приткнуться, и отдельно для них пришлось выделить вип-места. «Места для инвалидов» — презрительно отзывались о них школьники между собой, но занимать боялись, гневно теснясь на остатках свободного парковочного пространства сообразно негласной школьной иерархии и личной наглости. У Саши не было своей машины, хотя она, как и все, получила права в 16: родители обещали подарить на восемнадцатилетие, а размениваться на подержанное дерьмо ради сомнительного удовольствия стоять в пробках ей не хотелось. Ее полностью устраивало, что ее возят: одноклассники, которые хотят подлизаться, или вот, теперь, Грайм, который подлизаться не хотел, но все равно заезжал, если попросить заранее.
Саша обходила и перепрыгивала особо неудобные лужи, тихо шипя и отвергая предложение руки — если она опустит свою руку, то вода с куртки нальется ей за шиворот. На парковке после окончания рабочего дня было посвободнее, и до обещанного авто Пита они добрались быстро — лучшие места после учителей принадлежали спортсменам.
Подержанная Honda Civic классического цвета мокрого асфальта. Не лучшее, но и не худшее первое приобретение — хонды были популярны на рынке вторичного авто в Калифорнии (Саша это знала, потому что одно время в курилке только и болтовни было, что о запланированной покупке машины Дейва), а еще на улицах города их было, как грязи. То ли дело Граймов додж — такую дуру еще поискать.
Пит галантно открыл перед Сашей дверь, и та с облегчением забралась на сухое теплое сиденье. Куртка капала на колени дождевой водой, но из вежливости ее нельзя было забросить назад.
— Адрес помнишь? — спросила она своего промокшего насквозь кавалера.
— Еще бы, — он улыбнулся — такой довольный обоими своими приобретениями.
И хонда бодро покатила через дождь. Вообще-то до Сашиного дома было всего пятнадцать минут неспешной ходьбы, но Пит, явно красуясь, выбирал какие-то длинные обходные пути. Саша не возражала: она согрелась, магнитола тихо ворковала приятным поп-роком, а если парень изволит производить на нее впечатление, то на здоровье.
Прежде, чем она вышла, Пит аккуратно придержал ее за руку.
— Как насчет свидания?
Она уже думала, что и не спросит.
— Назначай время и место, и я подумаю, — довольно промурлыкала Саша, выходя на подъездную дорожку к дому.
Свидания были ее любимым ритуалом, и любимой же частью всех романтических отношений. Три — до первого секса, десять — до того момента, как отношения можно будет торжественно назвать серьезными. До этого этапа Саша никогда не доходила, но ее и первые три вполне устраивали.
Первое — консервативное — кино или ресторан (она предпочитала ресторан). Беспечная болтовня, вопросы как по регламенту: «чем планируешь заниматься?», «какую музыку слушаешь?» и прочая дребедень — атрибут аккуратного обнюхивания. Повод надеть самое красивое и провести у макияжного зеркала час, весь вечер благосклонно принимать комплименты и довольно щуриться, осознавая свою сногсшибательную красоту и в то же время полный контроль над ситуацией — с первого свидания дама уходит без сожаления, и это стоило принять.
Если все прошло хорошо, то назначается второе — на усмотрение кавалера. Прогулка по ночным крышам, поездка на пляж, рок-концерт? Максимальный полет фантазии, кульминация брачного танца: павлин распускает хвост, парень впечатляет пассию изо всех сил. После хорошо проведенного второго свидания третье уже как будто само собой разумеется.
Самое короткое, самое волнующее. Никакой еды, иначе будет некрасиво топорщиться живот, никаких долгих прогулок, чтобы не дай бог не вспотеть — только романтичный настрой и долгая прелюдия, перетекающая в горизонтальную плоскость. Повод достать из шкафа что-то из вечерней коллекции Victoria’s Secret.
Четвертые, пятые и далее по списку свидания Сашу уже волновали мало. Их обычно и не было: парни странным образом считали, что после третьего нет смысла особо стараться. Саша даже подумывала сместить обязательный секс на пятое, но она вообще-то тоже не железная.
Мужская футбольная куртка очень инородно смотрелась на пушистом розовом покрывале, но Саше лень выбирать лучший антураж: слишком тянет похвастаться.
«Зацени»
Обычно она первым делом писала девчонкам — принимать поздравления и все такое, — но Грайм с недавних пор как-то сам собой стал ее первым контактом в списке друзей.
«тебе не великовата?»
«Это мужская куртка, чел. У меня будет свидание»
«поздравляю?»
Саша, возбужденно взволнованная, резко охолонула. И к чему этот знак вопроса, скажите на милость?
«Даже не спросишь, с кем?»
«я никого из твоей школы не знаю, так что мне имя ничего не скажет. Он тебе нравится?»
Саша задумалась. Что за дурацкий вопрос? Откуда она знает, нравится он ей или нет, они же еще не встречались.
«Ну он симпатичный и у него есть машина»
«аргумент. Когда свидание?»
«Еще не написал, но я буду настаивать на этих выходных. У тебя все равно тренировки»
«мне надо будет позвонить тебе через пятнадцать минут, чтобы вызвать на важную встречу?»
«лол што»
«на случай, если тебе не понравится, и ты захочешь уйти»
«пфф, если я захочу уйти, я встану и уйду»
«действительно. Но если что, то лучше звони»
Саша хмыкнула. В каком смысле «если что»? Она же не на тиндере с Питом познакомилась, что он ей сделает? Неожиданно окажется школьником-маньяком?
«Если ты и на свои свидания так ходишь, то я теперь понимаю, почему у тебя никого нет»
«я нет, но молодым парням амфибиям всегда мамы советуют быть осторожнее»
«Ахах, серьезно? Вам женщины головы отгрызают или что?»
«вообще-то они в среднем немного крупнее. Всякое бывает»
Саша ухмыльнулась. Это звучало так глупо, что она не могла воспринимать слова Грайма всерьез — во всей своей загадочности культура амфибий не может быть настолько странной.
«Все, отвали со своей паранойей. Ты мне настроение портишь. Мог бы просто за меня порадоваться»
«я рад, если ты рада»
Нет, он не рад. Почему-то не хочет ее поддерживать, почему-то бесит этой своей паранойей и неуместными знаками вопроса. Саша, не привыкшая принимать чье-то мнение, кроме собственного, близко к сердцу, неожиданно натолкнулась на обратную сторону дружбы с равным ей существом.
Он мог ее обидеть.
Саша еще до конца не сформулировала для себя, что ей не так, почему чувствуется так хреново и зло, но уже преисполнилась к Грайму осторожной агрессии — и это после так хорошо проведенных выходных.
Зато девчонки радовали за нее, как заведенные. Энн обожала романтические истории: что вживую, что на экране — и от того почему-то считала себя невероятно успешной в любовных советах, хотя собственных отношений у нее еще не было ни разу. «Тренер на поле не играет», — отшучивалась она в ответ на указание этой маленькой детали, и никак не оставляла попыток кого-нибудь свести, а кого-нибудь развести. Кроме Саши, конечно: та управлялась сама и жестко запрещала лезть в свои отношения, какими бы хтоническими они не были. Она благосклонно принимала выражение восторгов, лишенное, между тем, всякой ценности, и потому приятно щекочущее эго, но совершенно не трогающее.
Пит написал ближе к вечеру: недопустимо долгое молчание, но Саша его простила на волне радостного предвкушения. Он сыпал смайликами-сердечками и слишком рано выданными ласковыми прозвищами, от которых хотелось скрипеть зубами, но свидание назначил: «как насчет субботы? Шесть вечера в «Птичке»
«Птичка» открылась в городе недавно — вызывающе-модерновая, эпатирующая сонную публику слишком авторской кухней. Ей предрекали скорое закрытие наравне с мировым успехом, и Саша, у которой никак не доходили руки посетить столь противоречивое заведение, радостно согласилась, мысленно поставив Питу плюсик за оригинальность.
«Ладно, может, он мне и нравится»
«за четыре часа? Что он сделал, подарил тебе Desert Eagle?»
«Ой да завали ты. Я не виновата, что ты умрешь в одиночестве»
«это было грубо»
«Могу поставить смайлик. :D»
Вот зачем он ее бесит?
На первое свидание Пит принес ей букет. Саша любила букеты, как символ, как вещь в себе, но засилье однообразных, пошлых уже роз ее раздражало. Пару лет назад на смену им пришли пионы — крупные, пушистые, сводящие с ума воздушной утонченностью и размахом, — но и они уже успели ей приесться, потому что весенний пионовый сезон так неудачно выпадал на ее день рождения — и на день рождения ее просто заваливали однотипными букетами, словно и нет в мире других цветов.
Но Пит приятно удивил. Букет лежал на переднем сиденье, Саша благосклонно взяла цветы на руки и с легким приятным изумлением отметила, что белые орхидеи с фиолетово-розовыми язычками невероятно ей идут.
— Это что-то значит? — парни иногда обожали всю эту дичь с «языками цветов» и Саша подзадолбалась искать намеки в невинных маленьких букетах на Святого Валентина.
— Только то, что они красивые и небанальные, — Пит бросил на нее лукавый взгляд. — Как ты.
Ох, черт, ну как же приятно купаться в грубоватом обожании. Напомните ей, почему она забила на свидания на целых полгода?
Пит был обходителен и вместе с тем немного чересчур настойчив. Нет, он не лез к ней и не требовал лишнего — закон трех свиданий незыблем и тверд для каждого — но было что-то отталкивающее в его безапелляционной манере брать на себя каждое решение. Он не дал ей выбрать блюдо, сделав заказ самостоятельно — и пусть было действительно вкусно, но…
— Я могу сама, — холодно сообщила она, на что Пит ответил ей обескураживающе очаровательной улыбкой.
— Позволь мне о тебе позаботиться, — попросил он, и Саша это проглотила.
Потому что может быть ей пора немного отпустить вожжи? Потому что все ее отношения до этого заканчивались какой-то хренью, и в корне своем были хренью, а она тут пытается начать новую жизнь с дурацкой даты первое ноября.
Они провели неплохие три часа вместе. У Пита были сильные, обвитые венами руки — мечта медсестры, эстетическое удовольствие для девушки, — и подбритая перед свиданием левая бровь, имитирующая старый шрам. Он мог поддержать беседу на общие, нейтральные темы, и пусть в узком ключе хобби и жанров кинематографа они не сошлись, это было совершенно неважно, когда ты на свидании в красивом месте с красивым парнем, который очень хочет тебе понравиться.
Конечно, Саша согласилась на второе.
И Грайму она ничего не рассказала. Собственная реакция на его холодность ее напрягла, если не сказать, что напугала. Саша не понимала, откуда в Грайме это неявное, но прямо-таки сквозящее осуждение, а в ней — неожиданная к нему чувствительность. Об этом, наверное, стоило поговорить при встрече, но встреча никак не получалась: увлеченная новизной романтических отношений Саша не находила времени на то, чтобы куда-то ехать пить чай и вести неприятные разговоры о неприятных чувствах.
Пит пришел ночью понедельника. Было тепло и росно, и небо, даже засвеченное болезненной желтизной городского светового фона, все равно щедро сыпало звездами — и прямо на землю, в руки, в глаза, в волосы.
«Выгляни в окно, малыш»
Он стоял там, с бутылкой вина, такой дурацкий в своей романтичности. Саша усмехнулась и забралась с ногами на подоконник.
— И что ты делаешь?
Пит поставил бутылку на землю и приглашающе раскинул руки. Саша, смеясь, спрыгнула в них прямо со своего второго этажа, и он, разумеется, ее поймал — просто не мог не поймать. Она коснулась носом его шеи — там часто-часто билась жилка и пахло кожей и табаком.
— Это уже второе свидание? — спросила она, поудобнее устраиваясь у него на руках — он не опускал ее на землю, чтобы она не запачкала босые ноги росистой газонной травой. — Потому что если да, то мне надо переодеться.
— Нет, это просто так, для души, — улыбнулся Пит. — Будем пить и гулять по городу в пижамах.
— Ты разве в пижаме?
— В темноте не видно, но на мне прекрасная полосатая пижама самого пижамного вида.
Саша рассмеялась.
— Неси ко входной двери, только тихо. Обуюсь и пойдем.
И оказалось, что белые кроссовки отлично смотрятся с ее фиолетовой шелковой пижамой. Пит протянул ей свою куртку — не спортивную, обычную осеннюю кожанку — и початую бутылку красного сухого.
— Я не знал, какое ты любишь, поэтому взял самое дорогое, на что хватило денег, — признался он, и Саша, не любящая вино вообще, все равно вежливо отпила.
После пятого глотка уже и ничего.
И Пит тоже очень даже ничего.
Ночной город укрывал их своей тенью, ослеплял случайных прохожих фонарями и машинными фарами, чтобы два глупых влюбленных человека в пижамах могли играть в прятки с целым миром.
— Я хочу второе свидание, — Саша чуть задыхалась, прижатая к стене, раскрасневшаяся от ночного воздуха, вина и поцелуев.
— Еще это не закончилось, — усмехнулся Пит, касаясь губами ее уха.
Она игриво увернулась.
— Это не считается. Мне интересно, что ты придумаешь.
— Ну ладно, принцесса, — он легонько подул ей на шею, вызвав волну щекотных мурашек. — В четверг после школы.
— У меня тренировка.
Пит лукаво улыбнулся.
— Нет, у тебя нет тренировки.
Саша чуть сдвинула брови. Пит самодовольно хохотнул.
— Я поговорил с твоей тренершей, Тремпер, и она разрешила тебе не приходить в четверг.
Он поговорил? Саша чуть отпрянула. А с ней поговорить он не хотел?
— Вообще-то, — она как будто разом остыла, и возбужденный румянец уступил место обычному, — мне нравятся мои тренировки, и я не хотела бы их пропускать. Ты должен был сначала обсудить это со мной, нет?
Пит выглядел раздосадованным и обескураженным.
— Детка, я просто хочу, чтобы нам было хорошо, — он взял ее за руку. — Я знаю, как важны тренировки чирлидинга, но позволь мне о тебе позаботиться.
«Позволь мне о тебе позаботиться», — его мантра, заклинание, которое он все пытался наложить на Сашу. Разве так выглядит забота? Она сомневалась, но в то же время с чего она взяла, что знает, как надо?
— Мне так не нравится, — сухо буркнула Саша, отводя взгляд.
— Прости, — Пит взял ее руку в свою и коротко коснулся губами запястья. — Я хотел, как лучше.
И в идеале она сейчас должна была демонстративно отказать, извиниться перед миссис Тремпер и пойти на свою тренировку, как она сделала бы раньше. Пусть Пит находит другое время — она не обязана отменять ради него свои планы.
Или он тоже превратится в зеркало?
— Свою тренировку ты тоже пропустил? — наконец, спросила она.
— Нет, у нас выходной в четверг, — легко ответил Пит.
Саше подумалось, что вообще-то он мог бы и свое расписание корректировать, а не ее, но ничего не сказала вслух — ее губы слишком быстро оказались заняты чужими.