Утопия

Голова гудела. Гудела так, будто продолжительное время по ней с усердием били молотком. Мигрень до такой степени волнами раскатывалась по черепу, что боль чувствовалась в ушах, шее, животе и даже отдавала в кончики пальцев. Попытка открыть глаза вызвала новую волну и заставила тут же зажмуриться. Лучше оставить их закрытыми. По крайней мере, пока не пройдет сотрясение. А что это еще могло бы быть? Что еще могло бы вызвать ощущения плоской действительности и тотальной дезориентации. Так еще и чувство тошноты давало о себе знать. Хотя радовало то, что вряд ли его стошнит. Нечем. Сколько он здесь? Сколько… Последнее, что помнил Яо, как его закрыли храме. Закрыли вместе с Минцзюэ. С мертвецом. Который жаждал убийств и мести. Приятно, что уж. Конечно, что же можно ожидать от низкосортных людей, что, как крысы, спешат сохранить свою никчемную жизнь. Хотя, это уже не удивляет и в какой степени даже забавляет. Удивительно тут другое - он чувствует себя живым. Боль есть? Есть. Значит, не умер – все просто. Но тогда появляются новые вопросы, такие как: Каким образом он выжил? Где тогда он находится? Почему ему сохранили жизнь и что в дальнейшем планируют делать… С ним? Мощный выплеск энергии должен был сжечь его в мгновение ока, но Яо прекрасно чувствовал все конечности. Правда, в таком плане он предпочел бы их не чувствовать вообще. Особо сильно саднили запястья и предплечья. Но не только они: лодыжки, под коленями, живот, шея. Можно сказать – определенные участки тела. Было ощущение, что в некоторых местах кровь просто не приливала, от чего конечности окоченели и немели. Особенно это чувствовалось в кистях рук. Словно все тело связано. Но и ноги пола не чувствовали. Следовательно… «Я подвешен?» Так сколько он тут находится? Тем более, в таком нестандартном и неудобном положении. Из-за закрытых глаз теряешься во времени. Преодолевая мигрень, Гуанъяо все же медленно приоткрыл глаза. Взгляд плыл и картинка размывалась. Когда наконец-то зрение сфокусировалось, не особо четко, но более менее приемлемо, чтобы разглядеть окружающую обстановку, стали заметны очертания комнаты. Ну как комнаты, помещения со стенами из каменных блоков… Все. Из мебели стоял только шкаф в дальнем углу. Причем приличного размера. Ни стола, ни окон, ничего побочного не было. Ясно. Тюрьма. Об этом так же вещала и темнота. Хах, интересно, а чего еще ожидать, после того, как его раскрыли? Отель и теплую кровать? Его обнимут и скажут «Не беспокойся – все прошло»? Губы дернулись в усмешке. Сглотнув, Гуанъяо наконец-то прочувствовал свое внутреннее состояние. Именно внутреннее. Внутренности. Горло першило и язык прилипал к небу из-за сушняка. Воздух был жутко сухим, от чего хотелось пить и кашлять. Но лишь раз поддавшись, пошел целый хриплый залп, да такой, что не перестань он откашливаться – возможно, выблевал бы легкие. С силой остановившись, Яо понял, что голова пришла в полноценное сознание. Кажется, кашель принес свои плоды. Хотя пить стало хочется еще больше. За дверью послышались быстро удаляющиеся шаги. Там был человек? Понятно… К нему приставили стражу. Обдумав свое положение, Гуанъяо попытался себя рассмотреть. Веревка на горле не давала полноценно повернуть голову, но тот и без того чувствовал, что происходит с его телом - да, он висел. Висел на веревках, что держались на крюке в потолке. Предплечья были полностью обвязаны веревками за спиной, как и согнутая левая нога. Правая просто была перевязана в области лодыжки, кажется, сугубо только для его удобства, что позволяло свободно ею двигать. Единственная подвижная конечность в этой позе. Попытка развязать или разорвать веревки, естественно, ни к чему не привели. Но попытаться стоило. Почему нет, что он теряет? Но висеть стало еще неудобнее. Из-за ерзания, одна из веревок съехала к внутренней части бедра, от чего происходило трение… Черт, впоследствии это могло бы пагубно отразиться на его теле. Нужно стараться об этом не думать. Прикусив губу, Гуанъяо вновь просканировал глазами комнату. Когда взгляд полностью прояснился, место стало оказаться еще более неприглядным и, даже в какой-то мере, страшным. Брови свелись к переносице из-за сильного мыслительного процесса. Что вообще можно было бы сделать в такой ситуации? Кричать? Он только сильнее отдерёт себе горло. Не придумав ничего лучше, как просто дожидаться кого-либо, надеясь, что те шаги предвещали скорое появление и хозяина, что благосклонно утопил его в этой ситуации. К тому времени, как за дверью вновь послышались шаги, только теперь приближающиеся, Гуанъяо уже тяжело дышал. Только спустя время после прихода в себя он понял, что в помещении ужасно холодно, от чего его стал бить озноб. Возможно, даже губы посинели. И как бы сильно его сейчас не пробирал страх перед неизвестностью, Яо был рад звукам за дверью. Послышался лязг ключей в замке и в комнату прошел свет факелов из коридора через проем открытой двери. На пороге стояли двое. Один держал свечку и связку ключей, у второго руки просто лежали в рукавах. Так основной свет был за ними, лица и одежды особо разглядеть не удалось. Но мужчина, который был налегке, мягко взял свечу и ключи у первого. Тот в свою очередь поклонился и вышел, закрыв дверь. Теперь Яо не знал, бил его озноб от холода или от страха. Свеча стала освещать зеленые одежды клана Цин Хэ Не, густые, смоляные волосы и мягкие, почти детские черты лица. Глаза юноши были направлены на Яо, а улыбку выдавали лишь чуть приподнятые уголки губ. -- С пробуждением, А-Яо. Хуайсан прошел до шкафа в другой части комнаты и открыл дверцу, переложив в него ключи. Что было в шкафу, Гуанъяо не видел. Дверца закрывала обзор. Но предчувствие говорило о грядущих неприятностях. Стараясь не впасть в панику, он снова закусил губу, да так, что на кончике языка почувствовался металлический привкус. -- А-Яо, А-Яо. И как же тебя угораздило-то выжить. Поверь, лучше бы ты сдох прямо в том храме. Проходя по периметру комнаты, Хуайсан поджигал свечей вбитые в стену факела. Закончив, он легко дунул на свечу, тем самым потушив. Его голос был спокойным, даже бархатным. Совсем для него не характерно. Как минимум, не характерен для того Хуайсана, которого знал Гуанъяо. -- Продолжишь молчать? Не похоже на тебя. Обычно ты начинаешь льстиво улыбаться и заливаться речами, – его глаза гуляли по всему, чему можно было: стенам, потолку, крючку, шкафу, веревкам. На Яо он не смотрел, будто того и вовсе тут не было и молодой господин Не или уже глава клана, просто разговаривал сам с собой. Но закончив монолог, он все же повернулся и прямо посмотрел на пленника. -- Может у тебя хотя бы вопросы появились, за то время, пока ты прибывал в сознании? Ты же не тупой, заканчивай прикидываться. Прикрыв глаза, Гуанъяо все же сдался. Желания молчать у него было предостаточно, но желание хоть чем-то смочить горло было сильнее. Не хотелось, чтобы оно слиплось: -- Мне трудно говорить. Могу ли я попросить, чтобы мне принести воды? Он еще ни разу не открывал рта с пробуждения, поэтому даже немного обомлел, услышав дрожащий, хрипящий, тихий тон. Прикрыв рот кулаком, Хуайсан «постарался» заглушить ехидный смешок. В его глазах читались превосходство и надменность. Он упивался ситуацией. У Гуанъяо же не было сил держать улыбку, так что он просто закрыл глаза и расслабил голову. Опустить ее он не смог. Веревка на шее, точно. Глава клана Цин Хэ Не оторвался от стены, медленно обходя висящего, любуясь своей работой: -- Воды значит. Ах да, точно. Прошло где-то 10 часов с твоего пробуждения. Как руки, ноги? Еще не затекли. Я конечно проверил, чтобы сосуды не пережимало, но долго находиться в таком положении опасно для здоровья. Калекой не останешься, но двигаться будет больно. Повторно хмыкнув с улыбкой, Хуайсан вновь вернулся к шкафу, доставая из него сосуд. Поднеся горлышко ко рту Гуанъяо, он приподнял сосуд, ожидая, пока тот сделает несколько глотков. Из-за неудобного положения и слишком небрежного придерживания сосуда, половина воды, что Яо пил, стекала по его подбородку и шеи. Когда горлышко убрали от его рта, Гуанъяо вновь закашлял, так как подавился, второпях стараясь выпить все. Вернув сосуд обратно в шкаф, Хуайсан вновь подошел к пленнику, беря в свои руки его голову, приподнимая еще выше. -- Напился? Теперь поведай мне свои мысли. Так же, буду рад услышать оценку своим узлам. Занимаюсь я таким впервые… Был бы не против конструктивной критики. Ты же это у нас умеешь. Протекая рукой по плечу Яо, Хуайсан немного надавил, из-за чего до его ушей донёсся болезненный стон. Продолжая легкими движениями гулять по телу, он дошел до предплечий. Те были ледяными и теряли здоровый оттенок, приобретая все больше красок из фиолетового спектра цветов. Вспомнив, что в комнате все это время было действительно холодно, Хуайсан аккуратно накрыл ладонями запястье Яо, чуть согревая его. Тот не оценил такой заботы. Когда все его потребности в данной ситуации были осуществлены, к нему вновь вернулась прежняя маска лисицы. -- Прекрасные узлы. Только вот неприятно, что я являюсь подопытным. Не думаю, что в твоих интересах было сохранить мне жизнь просто ради развлечений с шибари. Прекрасно поняв намек, Хуайсан просканировал тело взглядом и увидел съехавшую к внутренней части бедра веревку. Немного оттянув ее, он снова вызвал стон, но уже более приглушенный. Гуанъяо прикусил губы. Злополучная веревка. -- Я нашел твое тело в храме, спустя пару часов после взрыва. Тебя отшвырнуло далеко в сторону. Масштабненько так сказать. Что удивительно, было сломано лишь пару костей, так что привести тебя в норму не составило большого труда. Твое пребывание в клане длится порядка месяца. А в этой комнате, около двух дней. Наш лекарь правильно просчитал время твоего пробуждения, я даже удивлен немного – надавив на копчик, снова оттянул нить, перетягивая ее на себя. Гуанъяо дернулся, но лишь получил очередной нажим на спину и боль в паху, из-за чего оставалось только до крови прикусить губы и стараться не дрыгаться. Хуайсана такой расклад устраивал бы, но, к сожалению, время поджимало. Так бы он вдоволь насмотрелся, как эта бестолочь дергается и стонет. --Знаешь, когда мы тебя оставляли тут, совершенно не задумались об отоплении и даже не думали, что ты так окоченеешь. Может, есть желание согреться? Выдохнув, переживая неудобное положение, Яо нахмурился. Его же не собираются поджечь? Это было бы не логично. Зачем тогда было бы устраивать весь этот фарс? Но даже из соображений, на предложение Хуайсана тело отреагировала неловкой дрожью. Да, Хуайсан не собирался его поджигать. Еще чего. Он ведь и не думал, что его месть за брата может так сладко продолжиться. Желание отпускать «проблему всей его пропащей жизни» так просто не было. Если бы боги хотели, чтобы он сдох, его бы тут не было. Вновь зажигая восковую свечу, глава клана наклонился, заглядывая Яо прямо в глаза: -- Что ж, ни а, ни б, ни кукареку. Ты хотел воды – я тебе дал. Ты хотел ответа на свой вопрос – я ответил. Но продолжать говорить ты так и не хочешь. Высунь-ка язык, мне кажется, он окоченел вместе с твоим телом. Думаю, вразумительнее согреть сначала его, чтобы ты хоть как-то оклемался. Распахнув глаза, Гуанъяо сильнее сжал челюсти и нервно сглотнул. Вот сейчас ему действительно стало немного страшно. Хауйсан лишь поджал губы, так как ждать, пока пленнику заблагорассудится наконец-то услышать его «просьбу» и выполнить, не хотелось. -- Я могу тебе помочь. Но по-плохому. Закрою тебе нос и дождусь, пока не начнешь задыхаться. Только после этого будет еще больнее, так как меня все это начало немного раздражать. Как видишь, по твоей милости я стал главой клана, так что времени на твое выкаблучивание у меня нет. Взвесив все за и против, Яо шумно выдохнул, медленно приоткрывая рот. Он высунул лишь кончик языка, но под повторяющимися, шепчущем тоном у самого уха, словами: «больше, давай, еще, у тебя же длинный язычок-то» - пришлось остановиться, когда изо рта выглядывала уже добрая половина. Не успев более-менее приготовиться, Яо почувствовал пару горячих капель на нежной плоти и тут же с шипением вновь засунул язык обратно, под легкий звонкий смех, ударяющийся о стены помещения. -- Ну кудаа, ты думал, это все? Еще пару капель упало на щеки, и Гуанъяо рефлекторно зажмурился, резко дернув головой в сторону. -- Давай-ка еще раз. Повторим так сказать. Как ты из раза в раз играл музыку моему брату для успокоения души – последние пару слов были выплюнуты с редкой едкостью. В течении часа Хуайсан обильно поливал его воском: на плечи пару капель, на оголённые участки спины, на шею, лодыжки, ключицы и каждый раз припадал губами к раскрасневшийся от воска коже, целуя и аккуратно, медленно облизывая. Все его действия сопровождались приглушенными стонами Яо, от чего главе клана хотелось все больше и дольше продолжать. В очередной раз, капнув на язык, Гуанъяо не смог сдержаться и вскрикнул, так как уже было действительно невмоготу. Но Хуайсан не дал ему закрыть рот и сразу же, как только капли коснулись языка, а крик сорвался с губ, припал к чужим губам, так же зализывая маленькие ожоги и на чужом языке. Воск сразу же отлипал от горячего и мокрого, так что теперь во рту у обоих периодически проскальзывал вкус яблони. Всхлипнув, Яо вновь дернул головой, но Хуайсан сразу же прикусил чужую нижнюю губу, тем самым заставляя того замереть. Был плюс всего этого: воздух вокруг них начал теплеть, прогреваемый так же светом факелов и свечи. Но больше всего тепло исходило от тела Гуанъяо. Он стал вновь тяжело дышать, когда от его губ отстранились. -- И как, согрелся? Готов продолжить разговор или планируешь повторить процесс? Заляпанный красным воском, Яо планировал лишь закрыть глаза и провалиться в сон. Бесконечный. Дважды прокушенная губа (сначала им самим, потом Хуайсаном) опухла и налилась алым в тон щекам и кончикам ушей. Облизнув ее, он вновь почувствовал солоноватый привкус, ставший ему уже как родной. -- И о чем же ты хочешь поговорить со мной? Хмыкнув, Не поставил свечу на пол и подошел к шкафу: -- Мне нужно было удостовериться, что после моего монолога, ты не замолчишь, игнорируя меня. Если что, заход повторим столько раз, пока ответа не услышу. Поверь, хоть теперь у меня и появилась работа – тебе уделить пару часиков в день я сумею. Яо поджал губы, а про себя не культурно съязвил. -- И какая реакция тебе от меня нужна? -- Я не хочу тебя тут держать. Слишком долго идти, да и место непригодное. Так что, можешь радоваться, но вскоре твое тело переедет в другую комнату. Конечно, не в одни из главных покоев, но, думаю, наведываться тебе туда придется часто - Не поняв, куда клонит юноша, Яо приподнял бровь, мнимо прося больше информации - когда ты появился у меня в руках, я не смог об этом не рассказать одному человеку. О том, что ты жив и живешь у меня. Он бы хотел встретиться с тобой в ближайшее время, как ты оклемаешься. -- А причем тут «частое наведывание». -- Поверь мне, ты сам к нему ходить будешь. Ведь он так обрадовался, узнав, что твое тело еще не гниет в храме. Перебирая всех, с кем за жизнь Гуанъяо был знаком, он никого такого не вспомнил, кто бы мог быть рад его «воскрешению» после сокрушительного краха статуса. Может, где-то в глубине души его и грело чувство, что оказывается, все же есть на свете люди, которые скорбят о его утрате. Но это чувство витало где-то далеко на задних планах, и было еле уловимым, особенно в такой обстановке. -- Как я понимаю, имя его ты мне не скажешь? -- А зачем? Ты все равно сам скоро узнаешь. Не хочу портить сюрприз. Поставив свечу на полку в шкафу, Хуайсан углубился в расследование содержимого, пока в его руках не оказался странный талисман и продолговатый предмет, который Яо стал довольно ощутимо напрягать. Глава клана Не лишь усмехнулся и покрутил в пальцах бумажку. -- Этот талисман работает лишь на живых. Помогает единожды преодолеть расстояние до одного километра. Довольно легок в использовании, да и сил особо не тратит. Но когда я решил опробовать его на неодушевленном предмете, то с удивлением обнаружил, что заклинание заставляет предмет немного вибрировать. Буквально на полчаса, не более и сила вибрации зависит от сил, заложенных заклинателем на талисман. Интересное открытие, не находишь? Возможно, такая реакция идет из-за того, что каналы, что есть в человеческом теле, отсутствуют в неодушевлённом предмете, от чего духовная энергия начинает заполнять сразу весь предмет, обволакивая каждую его частичку. А так как точного направления потока нет, то действие заклинания заставляет духовную энергию течь в хаотичном порядке. Мягкие предметы сразу рвутся на куски, не выдерживая мощи, но металл и камень… Ууу. Как думаешь, что я планирую сделать? Уже на середине монолога Гуанъяо догадался. И очень надеялся, что из-за долгого пребывания в одной позе кровь просто отлила от его головы, заставляя чувствовать себя параноиком. В тот момент, он мечтал ошибиться в своих догадках, как никогда в жизни. И мечтал до тех пор, покуда сзади не почувствовал, как к внутренней стороне бедра прильнуло что-то уж сильно холодное, заставляя вздрогнуть и покрыться мурашками. -- Я говорил уже, имя человека, кто был так рад твоему воскрешению, это сюрприз для тебя. Знаешь, не культурно только получать подарки, так что, я придумал, как бы ты смог его отблагодарить. По крайней мере, по своим соображениям. Вскинув брови, Яо даже ухмыльнулся такому повороту. Господи, что за абсурд сейчас происходит. Но ухмылка ежесекундно спала, как только на задницу полилось что-то склизкое и такое же холодное, что до селе касалось его бедра. Вновь вздрогнув и, в третий раз, прикусив губу, Гуанъяо понял, что богов не существует. Или, как минимум, те, что должны были его оберегать, просто решили, что эта пропащая душонка и пустили его судьбу на самотек. Твою мать. Почувствовав, как что-то начало медленно раздвигать его промежность, Яо сжал челюсть, чтобы не издать ни звука. Но у Не задумка шла в совершенно другом направлении. Он понимал, что если сейчас не будет особо осторожен, то в дальнейшем могут возникнуть осложнения, из-за чего пойдут неминуемые проблемы. Приходилось выходить из ситуации…Пальцами. Да, Хуайсан, пока еще не сильно торопился, но сразу же ввел в промежность Гуанъяо пару, чуть подгибая фаланги. Как он мог упустить момента, когда так легко может выдавить из Яо парочку пристыженных, унизительных стона. Но пока, чертов лис, хорошо держался. Но по дрожи в ногах было видно, что эта маска спокойствия скоро разобьётся об пол звонким и протяжным всхлипом. Какая же мелодия будет для ушей. План Хуайсана удался. На третьем пальце он явственно услышал приглушенный всхлип, когда вновь согнул фаланги. Вскоре и стоны не заставил себя ждать. Звук ударился о стены и прошелся эхом по помещению, растягивая удовольствие. Ну что же, следовательно, готовность Гуанъяо стать первым подопытным нового эксперимента Не была идеальной. Тот уже не особо старался что-либо скрыть, активно дыша и вновь выдавливая из себя тонкие всхлипы, когда пальцы заменили другим предметом, чуть побольше, опутанным талисманом. Под негромкое отрицательное мычание, Хуайсан медленно ввел игрушку до половины, оставляя ее в таком положении. Мышцы снизу сразу напряглись, создавая еще больший дискомфорт и боль в нижней части тела. Дав немного привыкнуть к такому положению, Хуайсан звонко щелкнул пальцами свободной руки и по телу Яо прошелся сильный разряд, вызываемый активирующимся заклинанием и началом вибрации. В очередной раз закусанные в кровь губы ни как не спасли от протяжного стона, который стал повторяться все чаще и чаще, лишь меняя высоту и частоты, переходя то в мычание, то в отчетливый вскрик. Вибрация постоянно менялась, не было одного ритма, из-за этого тело начало откликаться. Постоянное елозание вновь сбило веревки с конечностей и теперь те с при каждом движении начали сильно тереть, от чего боль граничила с отвергающимся наслаждением. Силы на поддержание гордости и сдерживания «биологии» исчезли с очередной волной возбуждения, когда темп увеличился вдвое, а Хуайсан потихоньку начал толкать рукой игрушку. Тонкие пальцы легко ложились уже на влажную поясницу, немного придавливая, тем самым немного сбавляя отдачу от толчков, но если бы только придавливая… Нет, они медленно скользили по спине, иногда вообще не весомо, лишь будоража нервные окончания и возбуждая плоть еще больше. Плечи, щеки, уши, шея: у Яо горело огнем почти все тело, исключая те конечности, к которым уже не приливала кровь. Такой болящий контраст. Когда Хуайсану надоело, просто оставил вибрирующий предмет в теле Яо. Плавным и легким движением вытерев руку о влажные нижние одежды Яо, обошел, тем самым встав перед его лицом. Хайсану потребовалось наклониться, но это стоило свеч. Прекрасное, красное от пылающего румянца лицо с чуть прикрытыми мутными глазами и приоткрытым ртом, недавно обожжённым красным воском, и пухлые, от постоянного закусывания, губы. Прикрыв пол лица демонстративно раскрытым веером, глава клана Не с усмешкой пару секунд по разглядывал сие похабную картину, удостоверившись, что тот еще не канул в беспамятство. -- Ну что же, пока я тебя оставлю. Прошу прощения - выпрямился, но веер так и не убрал от лица – но дел много. Час. Гуаньяо оставили на час. Уже только через несколько секунд после ухода Хуайсана, он не выдержал и стал активно двигать бедрами, стараясь хоть как-то исправить положения снизу. Но лишь сильнее изнывал и возбуждал себя, пока не дошел чуть ли не до пика отключки. Во рту снова начался сушняк, подпитываемый еще вдобавок неперестоваемой чередой всхлипов и скулежа. Глаза шипало от накатившихся слез безысходности, а щеки давно очертили пара влажных дорожек. В момент, когда Хуайсан вернулся с двумя подручными, глаза Яо были закрыты и только пара редких всхлипов и дерганых вздохов давали знать, что он еще не потерял сознание. Веревки аккуратно разрезали, а по очередному щелчку пальцев талисман перестал работать. На удивление слуг, Хауйсан сам вызвался нести тело на руках. Отозвав лишние глаза, Гуанъяо отнесли в одну из комнат, пропахшей благовоньями, что жгли на протяжении пары суток, почти не переставая, и аккуратно уложили на кровать. Хоть в Хуайсане и кипела ненависть, глядя на это беззащитное, измотанное в край тело, он испытывал лишь жалость, что проявлялась в редких усмешках. Присев подле уже спящего Цзиня, глава клана Не аккуратно вынул, все еще находившуюся внутри Яо, игрушку и наклонился к уху, прошептав: -- Как жаль, что ты так и не понял. Ведь вся эта феерия была совершено лишь по двум причинам. Первую я тебе уже озвучил… А вот вторую тебе объяснит твой будущий гость. Ведь именно для него я так старался…