Мелкие радости и большие гадости

      Говорят, стрессовые ситуации оставляют неизгладимые следы на психике тех, кто в них попадает, и с мнением этим зачастую сложно поспорить; он был как раз из тех, кому некоторое время назад повезло так, что об этом нынче приходилось жалеть, и едва ли не каждые несколько дней приходилось вспоминать о том, что пришлось пережить в душной и страшной даже по меркам некогда опытного сталкера заброшенной шахте. Ещё говорят, что плохое или бессердечное начальство влияет на психику подчинённых ничуть не лучше тех самых стрессовых ситуаций, и для данного представителя пернатых это тоже являлось чистой правдой. Странные приказы не были в группировке редкостью, а бойцы в серых и серо-зеленых одеждах исполняли их весьма исправно, более того, шустро и без недовольных роптаний – не было у них права такого – роптать. Однако, порою «начальство», засидевшееся в своих душных обителях, выдавало явную несуразицу, граничащую с абсурдом, и та самая идея, от которой пострадала масса бойцов, была как раз из разряда последних.       Новости даже в Зоне всегда разносились практически молниеносно, а потому, как только очередной патруль вместе с раненым бойцом принёс на хвосте весть о каком-то необычном мутанте, обосновавшемся на территории бывшего Лиманского Заповедника, целая группа под руководством Старшего была отправлена едва ли не в сами охотничьи угодья «зверушки» для уточнения целого вороха информации. То, что нарыли ищейки, привело начальство в истинный восторг: на территории Леса поселился кровосос, отличающийся от сородичей цветом шкуры и весьма внушительными размерами; после такого открытия на месте уже не сиделось, идея с поимкой необычного мутанта была вынесена на повестку дня и тут же рассмотрена. Под давлением Лидера тут же было решено, что редкая зверушка должна быть непременно спасена от сталкерской братии и прочих неприятных кадров, и лучшего места, чем основная база, для этого просто не существовало. Для транспортировки решено было выделить последнюю «живую» машину, в кузов которой мог бы поместиться каким-то образом усмирённый мутант, и дело оставалось за малым – за реализацией плана. Тут-то и началось самое страшное для всех, кто пережил эту «охоту».       То ли ещё на этапе разведки что-то пошло не по плану и наличие целого логова кровососов не было замечено каким-то чудесным образом, то ли при разработке стратегии начальство и разного рода теоретики не придали ему никакого значения, однако, расплачиваться за это пришлось всем. Кровососы были везде, их было столько, что весь воздух, казалось, был наполнен мелькающими полупрозрачными силуэтами, в ушах звенело от рыка, а тяжелое сипящее дыхание очень быстро смешалось с хрипами и бульканьем крови в глотках тех, кого двухметровые когтистые твари задрали ещё на подходах к логову. Воспоминания о том самом дне были какими-то смазанными, нечёткими, но даже месяцы спустя им удавалось повергать в священный ужас и состояние, граничащее с паникой. О том, как они вдруг превратились в загнанных в угол мелких зверушек, мало кто помнил: слишком быстро получилось у зоновских кровопийц загнать обескураженных горе-охотников в старые шахты, разделить и добивать беспомощных, устраивать трапезу на глазах у безоружных уже людей. Выбраться из этого затхлого подземелья удалось только лучшим бегунам, тем, кому благоволила сама Зона: оставшиеся в живых единицы спаслись лишь тогда, когда большая часть мутантов насытилась и, удовлетворенная своей работёнкой, как это понимал сам выживший «птиц», отступила. С той поры кошмары больше не покидали его. Огромная сгорбленная тень мутанта вновь мелькнула в проходе, и «птиц» ещё сильнее вжался спиной в неровную поверхность позади. Старенький надежный автомат теперь висел на плече абсолютно бесполезным куском железа: патроны закончились уже пару минут назад, а в возможность одолеть кровососа в рукопашном бою, используя автомат вместо дубинки, не верилось даже при лучшем раскладе. Хищник, находящийся в гораздо лучшем положении, приближался уже не скрываясь, словно чувствуя беспомощность жертвы, заставляя тем самым её наполняться ужасом до самых краёв сознания. Грозный рык оглушил его, в глазах потемнело, и только в последний миг удалось разглядеть огромную лапу, что уже рассекала воздух перед собой. Удар пришелся поперёк корпуса, жалобно хрустнули рёбра, воздух вышибло из лёгких, а внутри уже словно бушевал пожар. Самому «счастливчику» казалось, что его буквально размазали по стенке, впечатали в землю и камень позади, но он уже медленно сползал вниз, к ногам победившего хищника. Мутант издал утробный рык и вновь махнул огромной лапищей. В голове зазвенели колокола, словно безумный звонарь принялся за свою порядком надоевшую работу. От столь сильного удара «птичка» отлетела ещё, казалось, на целый метр, перевернувшись на спину. Мутант догнал его в два шага и жутко хрипя склонился прямо над обездвиженным сталкером. В темноте угадывался лишь силуэт монстра, но «птиц» словно ощущал кожей близость огромного мутанта, склонившегося прямо над ним, чувствовал как шевелятся длинные щупальца у самого лица, а воображение уже дорисовывало все нужные детали. Кровосос замахнулся снова, и неожиданно больно полоснул жертву от плеча до бедра по диагонали. Сразу сообразить, что произошло, сталкеру не удалось, он только чувствовал как огнём жжет длинная тройная полоса на его теле, и всё еще не мог осознать, что монстр одним движением распорол его комбинезон вместе с разгрузкой. Последовала пара рывков, лишь после которой горе-охотник сумел осмыслить происходящее, и вдруг поймал себя на странной и абсолютно неуместной в данной ситуации мысли: а ведь так его ещё никто не раздевал раньше. Словно прочитав мысли «птица» кровосос презрительно хлюпнул и наугад ткнул сталкера с бок когтем. Жертва жалобно заскулила, резко выгнулась, пытаясь хоть как-то облегчить свою участь, и вдруг в ужасе выпучила глаза. Сталкер почувствовал как его живота касается нечто отвратительно-скользкое, горячее и липкое. На живот сталкера капнул мерзкий секрет пищеварительных желез мутанта, а «нечто» двинулось вниз, туда, куда обычно держали путь руки самого «пернатого», когда уж очень приспичит, или ручонки какой-то отчаянной и отчаявшейся найти лучший вариант девчонки. Сталкер шумно сглотнул, и понял, что не ошибся. Кровососьи щупальца вдруг подобрались, проскользили вниз между выпуклыми костями таза и плотно обхватили «самое дорогое» горе-охотника. Ужас в глазах жертвы окончательно перешел в панику, ведь «птиц» было решил, что настал его черед стать трапезой для особо извращенного мутанта, но вдруг почувствовал внезапный прилив сил туда, где им, казалось бы, было совсем не место. «- Это всё слюна, меня начали перетравливать!» - пытался усмирить собственную физиологию сталкер, но даже не попытался предпринять попытку выбраться и спастись бегством. «Пернатый» блаженно прикрыл глаза, из горла его вырвался хриплый стон – бегать теперь он точно не мог. Щупальца оказались гибкими и неожиданно тёплыми, даже «повышенная влажность» видоизмененных органов ротовой полости мутанта больше не смущала сталкера. Упругие тяжи мышц, покрытые сверх-чувствительными рецепторами, обхватили член «птица» у самого основания, чуть потянули вверх, затем резко опустились и обхватили его еще в несколько колец, полностью закрыв. Монстр взял его полностью. По телу сталкера пробежали мурашки, казалось, даже волосы на голове встали дыбом, «птиц» тяжело выдохнул, чувствуя как щупальца зашевелились, подбираясь вверх одно за другим, до самого верха, и тут же перехватываясь ниже. От таких каруселей у него закружилась голова, в глазах потемнело уже от внезапно накатившего удовольствия. С подобной задачей щупальца справлялись с поразительным успехом: ощущения были схожи с теми, что в теории можно было бы испытать от использования десяти языков сразу, или сколько там было щупал у кровососа, посчитать их количество сталкер как-то не удосужился, ясно было лишь то, что ни одна девушка провернуть ничего подобного не сможет… да и парень тоже. Один из «языков» сначала быстро, словно испытующе, прикоснулся к головке, и вдруг впился в неё с неожиданной напористостью, плотно прижавшись, выписывая самым кончиком неведомые знаки на крайней плоти поверженного во всех смыслах сталкера. От такого поворота «птиц» охнул, откинул голову, зажмурился, а когда распахнул глаза, вдруг осознал, что их режет неожиданно-яркий свет, льющийся из затянутого полупрозрачной плёнкой окна.       Проснувшись в своей койке на базе Дрозд помотал головой и хотел было перевернуться на бок, дабы достать провалившийся в щель КПК, когда осознал, что у него стоял так, как не было этого с особенно бурных юных лет, самого периода крайней степени токсикоза. Ощущения были такие, словно всё тело должно было звенеть и прогибаться дугой, стоило только прикоснуться, а мысли были только об одном – как бы избавиться от непосильной «ноши», да поскорее. Эрекция по утрам это, конечно, нормально, однако, не столь сильная же, и не от таких снов.