Турнирная встреча старых друзей

      Нынче утро во Внешнем мире начиналось позднее, чем раньше потому что близилась холодная зима. По той причине было темно, пасмурно и постоянно лили дожди, затапливающие собой даже главную дорогу между внешнемирской столицей и её провинциями, благо она мощённая иначе, было бы не выехать. А порой дул холодный ветер, развевающий собой яркие флаги на флагштоках, что даже крепкие стойки качались, словно жалобные тонкие безлистные деревья. Однако во дворце, что стоял в центре Империума, в имрераторских покоях в объятиях друг друга спали Император Шао Кан и его супруга Императрица Синдел Канум. Вчерашний вечер прошёл с большой порцией романтики и воспоминаний о медовом месяце в Европе и наконец была закончена скретч-карты: стерты те места, где побывали царственные супруги. После этого они со спокойной душой легли спать и им всю ночь снились прекрасные сны, причём один на двоих: эденийские и внешнемирские пейзажи, европейские прогулки, плавание в Тихом океане на Бора-Бора. Императрице было тепло и уютно, несмотря на то, что на улице дул очень холодный северный ветер, пусть и не было дождя, даже моросящего, её согревали пуховое одеяло и крепкие объятия мужа-Императора. Несмотря на время и тикание часов, никто так и не проснулся вовремя, все обитатели дворца продолжали сладко спать и во снах турнир им был вовсе не нужен, ещё в сновидениях им крови не хватало. Кан и Канум не исключение: они обнимали друг друга во сне, он лежал в постели и громко храпел, а она лежала на его груди и сладко сопела. Их сон чутко хранило толстое, шёлковое, тёплое одеяло, что было у них одно на двоих. За ночь камин успел потухнуть, оставляя только обугленные поленца, которые даже если переворошить, то огонёк не вспыхнет. Императорские покои постепенно остывали, но в супружеской постели было тепло настолько, что никакой холод не страшен нежной эденийской коже. Однако Дели всё равно начала просыпаться ото сна: открыв серые глаза, что слегка отдавали карим переливом, она даже не сразу привыкла к темноте в покоях, благо рядом был любимый, который согревал её лучше всякого костра в ночи. Тёмные шторы были плотно задвинуты, что в покоях и без того было мрачно, сам интерьер был чёрным, на иной Шао не согласился бы. В голове Императрицы были разные думы: как же желалось в один день открыть глаза и увидеть перед собой огромную живую ёлку, мерцающие гирлянды, пушистую мишуру... Ах, как душа тянется к зимним праздникам, но время нельзя поторопить, погода уже задержалась из-за жевачки бабушки Авроры, а если и время поторопить, то вдруг случится какой-то каллапс. А может даже порой Канум хотелось бы... как раньше: открывать глаза и каждый раз просыпаться в новом месте — новый номер, новые впечатления, новые виды... Внешний Мир и его осенняя меланхолия вновь нагоняли тоску и чувство затрапезности. Но ведь куда эденийке теперь ехать, если вскоре после турнира ей нужно будет в скором темпе разъезжаться по внешнемирским провинциям? От этих мыслей становилось грустно и тоскливо, потому женщине срочно было нужно успокоительное и это.... её муж, что лежал рядом, крепко обнимал жену и громко храпел. Синдел невольно улыбнулась: Шао Кан выглядел так мирно и спокойно, что тянет только на одно: она наклонилась к нему и мягко поцеловала в губы, это так успокаивает прекрасную Императрицу. Император же начал пробуждаться от этого, сквозь сон чувствуя на свой губах вкус эденийских сладостей и ежевики. Это нельзя было спутать ни с чем — это его Дели. Канум, ласково поглаживая кубики пресса Кана, с мягкой улыбкой смотрела на мужа, будто любуется прозведением искусства. Наконец-то глаза внешнемирца открылись и вспыхнули словно два огонька, что даже стало немного светло: эти рубиновые глаза с чёрными вертикальными зрачками, которые сводят с ума одним своим шаловливым блеском. Мужчина прекрасно видел в темноте и улыбнулся, видя перед собой улыбающееся лицо супруги: такое милое, прекрасное, нежное, полнок очарования и трепета перед ним.       – Доброе утро, моя Дели! – улыбнулся Шао, нежно проведя пальцем по её щеке.       – Доброе утро, мой Шао! – Дели влюблённо захлопала глазами. – Я вчера без задних ног заснула!       – Мы даже звон часов проспали, – улыбнулся Император. – Но ничего страшного, с тобой так хорошо спать!       – Да мы вчера с этой картой умотались, – хихикнула Императрица.       – А мне понравилось! – сказал Кан. – И мы её закончили. Ох, я так сильно люблю тебя!       – А я не говорила, что мне не понравилось! – важно сказала Канум, за что муж чмокнул её изящный носик, нежно укусив его губами. – Нам нужно подниматься, турнир не ждёт. Сегодня сразятся ещё Мили, Джейди и Карли... Ох, я так боюсь за них!       – Не бойся, милая, – внешнемирец взял её за руку и прижал к своей груди. – Всё будет хорошо!       – Но это же мои дети! – возразила эденийка. – Китана уже вчера проиграла, мне было так больно смотреть на неё: такая напуганная и огорчённая... больше даже тем, что дочь великого Шао Кана не прошла в четвертьфинал.       – Я всё равно очень сильно люблю и её, и других наших дочерей, и нашего сына! – настаивал муж. –Неважно, проиграют они или победят, они для меня всё равно самые лучшие и самые любимые!       – Но твой подарок так порадовал нашу девочку! – улыбнулась жена.       – Я всем такое подготовил! – улыбнулся он. – Только тссс! Это большой секрет!       – Так зачем ты рассказываешь это главной болтушке дворца? – язвительно усмехнулась она.       – Потому что, если ты проболтаешься, то я тебя защекочу! – с лукавой ухмылкой предупредил её Шао Кан.       – Ты мне вчера сказал, что скрыл это от меня, потому что боялся, что я разболтаю! – фыркнула Синдел.       – Дели, я сейчас и правда пощекачу! – пригрозил Император и его алые глаза сверкнули.       – Ты вечно меня этим пугаешь! – забубнила Императрица. – Вот опять с утра скандал!       Кану надоело слушать недовольные капризы его Канум, потому он просто притянул её к себе для сладкого поцелуя, чтобы она наконец замолкла и успокоилась. Внешнемирец обеими руками крепко обхватил талию эденийки да так сжал, будто того гляди послышится хруст костей, всё же она женщина хрупкая... но по шее дать может. Жена прижималась к мужу, обвивая руками его бычью шею и закидывая ногу ему на бедро, что даже больше добавляло поцелую страсти. Царственные супруги целовались довольно долго, но потом вскоре стало не хватать воздуха и они закончили, глядя друг на друга влюблёнными глазами.       – Лучше? – спросил Шао Кан.       – Вполне, – ответила Синдел.       – Тогда наверно нужно подниматься, – напомнил Император.       – Да, – кивнула Императрица.       Канум изящно вылезла из-под пухового одеяла и оказалась босиком на мягкий ковёр, в котором утопали ступни. Встав на ноги, эденийка едва ступила на мраморную плитку, но лучше бы она этого не делала: сейчас было холоднее, чем несколько дней назад... гораздо холоднее. Нежная кожа женщиными покрылась крупными мурашками, появилась сильная дрожь, как при болезненном ознобе, а зубы стучали так, будто Эррон Блэк без остановки палит из своих револьверов. Синдел, стоя в одной лишь лавандовой ночной сорочке из чистого шёлка, повернулась к Шао Кану, потерев предплечья.       – Хоть бы обнял кто... – невинно проговорила Императрица, потому супруг немедленно вскочил с постели и взял её на руки, дабы она не мёрзла. – Мне было достаточно и объятий.       – Ты уже стучала зубами от холода! – заметил Император. – Так что так в самый раз!       – Ну что поделать? – пожал плечами Канум. – Я женщина нежная и кожа у меня для холодов не предназначена.       – И для твоего тепла предназначен я! – улыбнулся Кан.       – Мой тёплый Дракончик! – умилилась эденийка.       Муж, не отпуская своей жены с рук и шлёпая по мраморной плитке, донёс её до мягкого пуфика, что стоял перед золотым трюмо, которое Шао подарил Дели на первую свадьбу. Император усадил Императрицу на её сидение, нежно поцеловал в шею и сел позади неё на корточки, будто верный помощник, который подать нужную расчёску. Канум взяла гребень из слоновой кости с крупными аметистами и принялась за любое дело — вычёсывание волос. Тонкие прядки и отдельные волоски плавно скользили сквозь зубья гребня, опускаясь на плечи гладкими волнами. Они будто приобретали особый блеск, особенно на изгибах шикарного тела. Внешнемирец привстал из-за спины эденийки и нежно поцеловал её в затылок, не желая отрываться ни на секунду. И вдруг под зад жены подползла рука мужа.       – Шао, время уже 10:15, – напомнила Синдел.       – Я знаю, – улыбнулся Шао Кан. – Я просто хочу тебя обнимать и поглаживать!       – Ну тогда не наглей, – невинно улыбнулась Императрица.       Император с улыбкой заметил, что от холода у любимой встали соски, торчащие через сорочку. Шёлковая ткань была настолько тонкая, что казалось, будто нет ни единой преграды между пальцами Кана и сосками Канум. Большие и грубые руки внешнемирца как можно более нежно скользнули с талии на твёрдые соски эденийки: он катал между пальцами горошинки, чуть задевал их потихоньку отрастающими когтями, его руки были полностью заполнены её грудью и невозможно было оторваться. Муж приспустил лямку ночной сорочки жены, что чашечка немного стала сползать вниз, но не больше, чем до края соска. Шао Кан, откинув локон Синдел, легко полностью спустил одну чашечку ночной сорочки и вынул большую грудь. Император, не желая медлить, вновь ухватился пальцами за горошинку голого соска Императрицы, но не оставил и тот сосок, что был под ночной сорочкой. Кан прекрасно знал все слабые места своей Канум, что доставляло удовольствие и ему, и ей.       – Как лучше? – игриво рыкнул внешнемирец.       – Ш-Шао... я не успею помыться, если ты меня доведёшь... – сглотнула эденийка.       – Я обожаю их ласкать! – прошептал муж.       Жена видела всё это в ровном зеркале своего золотого трюмо, что было даже более пошло: он стоит позади неё и трогает её соски, а сама она жадно хватает ртом воздух, словно выброшенная на раскалённый берег рыба. Дели не могла признаться самой себе, но между ног начался приятный зуд, влекущий к похотливому Шао, правда время поджимает, иначе оба они вовсе не вылезут из постели. Потому через силу Императрица, закончив с волосами, отправилась в огромную гардеробную, где выбрала вполне откровенный наряд, правда всё всегда можно выгодно обыграть украшениями, которых у женщины не счесть: из золота и серебра, с разными драгоценными камнями, размерами и огранками. Что-то Канум досталось по наследству, а что-то приноднесено в качестве подарка не только Каном, но и подданными, например, наместниками, а порой даже повод не нужен был. Правда сегодня эденийка хотела надеть необычное украшение... Вчерашние беседы настолько порадовали женщину, что унесли в недалёкое прошлое, когда Шао Кан и Синдел только собирались примириться после развода... вернее того желал Император, а вот Королева жутко противилась. Эденийка помнила и ссоры, и грубость со своей стороны, и придирки, и упрёки, и подозрения... одним из подозрений оказались серьги-подвески, да, те самые свадебные серьги, которые Кан подарил своей молодой супруге на их первую свадьбу. Серьги выглядят очень массивно, оно и ясно, их ведь выбирал внешнемирец, они ему и на один палец лягут, а ей без сомнений пол-ладони займёт. Подслушивая разговор старшей дочери с отцом, Дели так торопилась скрыться, что случайно обронила такое массивное украшение и даже не заметила. Вынув из сундука с украшениями украшения, Императрица с очароввтельной улыбкой смотрела на них: это большие серьги-подвески с, как говорят земляне, крепким английским замком, сделанные под изогнутое павлинье перо — мелкие боковые пёрышки сделаны мелкими алмазными камешками, а середина сделана круглым аместистом, который огибают розовый кварц и ещё ряд мелких аметистов. Именно их Кан вернул своей Канум, что послужило началом их отношений. Внешнемирец вернул эденийке серёжку и она постепенно начала оттаивать... а там подоспел план их дочерей. Жена помнила каждую деталь и каждое слово их с бывшем мужем разговора, бросаясь в него бессмысленными и беспочвенными обвинениями, а затем уж был их ужин в саду. Но это уже было после, а эти серьги... раньше они были символом оков, которыми Шао Кан приковал к себе несчастную Синдел, а теперь это символ примирения. Императрица, откинув назад свои серебристые локоны, стала надевать серьги, чуть покачивая бёдрами перед зеркалом. Вдруг Кан чуть ли не танцевальными движениями подошёл к Канум и положил свои большие ладони на её бёдра.       – Те самые серьги! – улыбнулся внешнемирец. – Они так много для нас значат!       – Они такие тяжёлые, но всё же родные, – сказала эденийка.       – Твоим ушкам удобно? – заботливо спросил муж.       – Я будто не чувствую их веса, – ответила жена, поправив серьги.       – Ну раз так, то идём! – сказал он.       Бодрость голоса Шао Кана придала Синдел большей уверенности и серьги будто сами по себе теряли вес... главное не потерять их самих. Император согнул руку в локте и подставил её Императрице, галантно приглашая её. Канум взяла Кана под руку, чуть вздёрнула носик, дабы её было лучше видно, и они отправились в Колизей на турнир.       В соседних покоях Китана спала в одной постели с Лю Кангом, а между ними спал Сапфир. Годы тренировок и практики всегда напоминают о себе: привыкший к ранним подъёмам ещё в Академии ВуШи Лю, который всю ночь не отпускал руку Кити, стал всё более расплывчато и неясно видеть свой чудесный сон, детали которого уже растворялись в памяти. Открыв узкие карие глаза, Избранный почувствовал некую семейную ауру, но не потому что в соседних покоях находится самая крепкая пара Внешнего Мира и Эдении, а от увиденного: он улыбнулся, что перед ним лежали его спящая Принцесса и довольный зайчонок, словно пёс, лёжа на спине. Чемпион Земного Царства не хотел бы прямо сейчас подниматься с любовного ложа и уходить от старшей императорской дочери, но прекрасные привычки шаолиньского монаха должны быть утром на первом месте: подъём, лёгкая разминка, получасовая медитация, обтирание холодной водой, а лучше даже мытьё, затем завтрак: булочка со свининой на пару, жареная лапша, пирог с дайконом, каша конджи, дим-самы, суп с тофу... но всё палочками, особенно рис, это хорошо тренирует терпение. Всё же годы, проведённые в Академии ВуШи, навсегда заложили в парне чувство ответственности и дисциплину, что очень ценят и Принцесса, и Императрица, всё же с годами она с большой благосклонностью относиться к возлюбленному своей старшей дочери. Не желая будить Китану и Сапфира, Лю Канг осторожно убрал свою ладонь с руки девушки и чуть ли не сполз с постели, только бы не потревожить сон Кити и её зайчонка. Оказавшись вне постели, Лю надел широкие штаны и заправил их в гетры, накрест перевязав их особыми верёвками. Чуть подтянув штаны, Избранный украдкой глянул на Принцессу: она мирно спит, как девушки из сказок одного социального статуса с ней, но одна такая досталась лишь ему и теперь что бы ни случилось, но он будет только с ней — потому что любит, мечтает о семье и... лишил её девственности, чего Шао Кан не простил бы кому попало, ведь его старшая дочь так долго хранила целомудрие, а тут по своей воле отдалась шаолиньскому монаху. Довольно смело... а значит она знала, что делала. Парень сдержал в себе порыв поцеловать девушку, потому тихонько прикрыл глаза, выдохнул и начал тренировку. Медитация, отработка ударов с воздухом, растяжка, дыхательная гимнастика — всё это делалось очень тихо, чтобы не будить его драгоценную Принцессу, ведь она сладко спит: благодаря тому, что Лю Канг и Сапфир спали рядом, Китане не снились кошмары от её поражения, а наоборот, сны были чудесные: про её родителей, про семью и её будущую семью — она, Лю, зайчонок и детки. Избранный и вовсе не хотел будить Принцессу: не сказать, что она жуткая соня и не любит, когда её будят, просто... шаолиньский монах счёл, что синий ассасин сама не пожелает сегодня прийти в Колизей, наверняка ей будет тяжело смотреть на арену, на которой нельзя сразиться. При каждом движении пятка молодого человека мягко опускалась на пол, будто он боялся лишними вибрациями разбудить девушку. В этот момент Лю Канг чувствовал себя не монахом Шаолиня, а настоящим ниндзя. Таким же тихим он был только в те момент, когда бежал их покоев Китаны, чтобы не попасться Шао Кану. Кунг Лао постоянно подкалывал Лю на эту тему, правда вот ЛюТана уже 27 лет вместе, а Лао по-прежнему одинок, хотя в своё время ему нравилась Джейд. Но Избранный в отличие от своего друга не злорадствовал, он был просто счастлив, что у него есть старшая Принцесса. И вот, закончив упражнения, шаолиньский монах сел в позу лотоса и ушёл внутрь себя. Каждый звук затих вокруг него, не было слышно даже сопения девушки и зайчонка. Голова Лю Канга была освобождена от всяких мыслей, иначе он не сможет сконцентрироваться на медитации, это требует большой сосредоточенности и терпения, это помогало ему быть спокойным, держать мысли и душу в равновесии, однако через некоторое время он почувствовал, как мягкие и нежные ладошки обнимают его со спины. Хоть сколько тренируйся, а женские чары способны сорвать медитацию и прекратить любую войну. Нежные, но исцарпанные мелкими песчинками руки стали мягко подниматься от лопаток к плечам, длинные пальцы слегка барабанили по коже, будто искали нужный ритм. С плеч руки Принцессы плавно поползли на его голую накаченную грудь, а кончики указательных пальцев рисовали на резатейливые узоры. Носик девушки мягко уткнулся в шею парню, вдыхая лёгкий запах пота, смешавшийся с ванильным запахом постельного белья Принцессы. Поднявшись кончиком носа к уху, она слегка обдала его горячим дыханием, что вызвало на коже Лю лёгкие мурашки.       – Почему ты меня не разбудил? – ласково спросила Китана. – Время уже немало.       – Ты так сладко и мило спала, что не хотелось тебя будить! – с улыбкой ответил Лю Канг. – Тем более твой «ребёнок» тоже не желал, чтобы мамочка уходила.       – Сапфирчику пора завтракать, – сказала Принцесса, глянув на постель.       – Помимо того я полагал, что... ты не пожелаешь быть на турнире, – осторожно сказал Избранный.       – От чего же? – удивилась императорская дочь.       – Я счёл, что тебе будет неприятно стоять подле трона отца в качестве проигравшей, – ответствовал Чемпион.       – Да, ты прав, это будет для меня неприятно и очень неловко, но я Принцесса и должна находиться подле отца, – согласилась синий ассасин. потирая его плечи. – Это мой долг, придётся проглотить обиду и гордость.       – И вчера он показал, что всё равно любит тебя! – добавил шаолиньский монах. – И я вижу, что это сказано от души! Ты же не будешь отворачиваться от отца?       – Да ты с ума сошёл! – воскликнула девушка. – Это мой родной отец, его семя зачало меня во чреве матери, неужто я предам его?! Я сделала это один раз и до сих пор корю себя.       – Я горжусь тобой, моя Принцесса, – улыбнулся парень, видя, какой серьёзной стала его возлюбленная.       Лю Канг резко развернулся, чтобы не навредить Китане: теперь их лица были друг перед другом, а карие глаза сверкали истинным счастьем. Лю стоял перед Кити на четвереньках, а она сомкнула руки на его шее. Наконец Избранный сел и сложил ноги в позе лотоса, а затем обнял Принцессу. Императорская дочь соединила свои ладошки на широкой спине шаолиньского монаха, поглаживая пальцами, каждое объятие было для неё словно... секс для ШаоДел — уже дарило дикие ощущения, всё же у ЛюТаны из-за скромности ещё нет той страсти, как у других пар, вроде тех же ШаоДел, КотЕйд, СкорпЛины и СкарРона.       В своих покоях Скорпион и Милина, как и некоторые другие, ещё спали, наслаждясь моментами ускользающего сна, а ведь там всегда так красиво и беззаботно. Оба они будто и вовсе не собирались идти на турнир, хотя младшая Принцесса очень желала не ударить в грязь лицом и пройти в четвертьфинал. А вот Ханзо, пожалуй, был одним из немногих, кого вовсе не пугает поражение на турнире: если он победит, то будет хорошо, а если проиграет, то он вполне может вернуться в Резиденцию клана Ширай Рю, он не был там уже 3 месяца, пора бы и проведать своих учеников. Несмотря на жёсткую дисциплину в клане, многие его члены были ещё очень молоды и у них в одном месте играет детство, потому за ними нужен вечный присмотр, но не всегда стареющие мастера могут доглядеть за боевыми юношами, а вот у Хасаши на то хватает сил. Хотя те всё равно умудряются что-то вычудить: напиваются, устраивают проказы, бегают в местную деревеньку возле гор, где живёт много молодых девиц. Одним словом — молодёжь! У них конечно не клан евнухов и монахов Шаолинь, но тем не менее, ученики ещё не достигли того опыта и возраста, чтобы погрязать в бесконтрольных связях. Сам грандмастер был блюстителем семейных ценностей, он всегда особенно трепетно относился к женатой жизни и отцовству. Пожалуй, если бы судьба была к японцу более благосклонна, то, вероятно, сейчас бы его сын Сатоши был бы уже его приемником... а может у него было бы больше детей и первые внуки, с которыми Ханзо и Харуми бы нянчились. Но подлый некромант Куан Чи столкнул два клана, в результате чего один из лучших воинов — Саб-Зиро, он же Би-Хан, был убит, а у самого Скорпиона погиб весь клан и вся семья — жена и сын. Но теперь, много лет спустя кланы Ширай Рю и Лин Куэй восстановлены, а у самого Ханзо есть любовь и большая надежда на семью. Многие сочли Хасаши безумцем: он отдал своё сердце не прекрасной девице, а младшей Принцессе Внешнего Мира и Эдении Милине. Да, она полутаркатанка и её рот полон острых зубов и даже губы не в силах скрыть острые клыки. Она настоящее чудовище во плоти... Грандмастер не слышал этих глупостей, он влюблён в Мили: чудесное личико, янтарные кошачьи глазки, пухловатые малиновые губки, короткие смоляные волосы, длинные ногти, изящная фигурка... А разве важны эти зубы? Разве такое может помешать любить мягкую и чуткую натуру, способную на сострадание и понимание, потому как сама она первые 25 лет своей жизни провела без капли любви и сожаления со стороны близких. Но теперь же Милина купается в любви, нежности и заботе. Особенно Принцесса помнила свой первый раз в Гималаях со Скорпином, это было так прекрасно! Хотя Ханзо был у Принцессы далеко не первым: самым первым был какой-то стражник, попавшийся ей для удовлетворения её дикий сексуальных потребностей совершенно случайно, вторым был родной брат, а дальше уже все подряд без разбора. Но тот раз в Японии оказался особенным: прогулка, романтика, истинные чувства, нежность... Младшая дочь ШаоДел и мечтать о том не смела, никто никогда не видел в ней нежной и чувствительной натуры. Однако из сладости утренних снов полутаркатанку вынул мягкий поцелуй и щекотка от колючей бороды. Открыв глаза, у Милины едва расширились вертикальные зрачки, когда она увидела перед собой Скорпиона.       – Доброе утро, моя Аматэрасу, – прошептал Ханзо.       – Мой Скорпиончик! – в восторге визгнула Принцесса и обняла его за шею.       – Какая ты активная с утра! – улыбнулся Хасаши. – Ах, да ты всегда такая!       – Смешение кровей дало удивительный результат! – улыбнулась императорская дочка.       – Самый лучший! – с улыбкой сказал Грандмастер, целуя её.       – Скажи честно, тебе боязно? – с опаской спросила полутаркатанка.       – О чём ты? – не понял мужчина.       – Я про турнир, – ответила девушка, слегка прикусив палец.       – Только если за тебя, любимая! – ответил он.       – А я так боюсь участи Китаны... – она опустила глаза.       – Не бойся! – утешил её Скорпион. – Если что, то я буду рядом и не дам тебе раскиснуть! Но я уверен, что ты победишь!       – Мне бы твою уверенность, – сказала Милина. – Ведь я не хочу себе в противники тебя, Джейди или Карли, потому остаются только Кунг Джин, Куай и Суджинко... на то и то шансы равны.       Ханзо прекрасно понимал психологию женщин, не даром был женат, потому понимал, что лучший способ утешить возлюбленную — отвлечь её, но куда ж ему деть энергию девушки, если времени в обрез? Хасаши прижал Принцессу к себе и вновь поцеловал её, чтобы вселить уверенность в своих силах. Отвечая на столько воодушевляющий поцелуй, императорская дочь, сама того не ожидая, уже была на грандмастере, хотя помнила, что времени на пошлости не так много, это вышло машинально. Японцу даже показалось, что он возбуждён, когда его торса коснулась девичья грудь полутаркатанки, правда сейчас это нельзя, ведь у СкорпЛины совершенно нет времени. С неохотой, но оба они поднялись с постели, чтобы наконец собраться и отправиться в Колизей Шао Кана.       А вот несчастная Джейд была в своих покоях совсем одна, рядом был лишь её Нефрит. Котёнок, прижимаясь к своей хозяйке, катался на спине, потирая мордочку. Нефритовая Леди сидела на краю постели, прижимая к большой груди перьевую подушку, от которой пахло натуральной ош-теккской краской, она уже успела пропахнуть возлюбленным. Вот уже вторую ночь бедная императорская воспитанница ночует одна, только Нефрит является для неё утешением. Хуже даже то, что эденийке не дают увидеть ош-текка: вдруг он вновь не может подняться, ему нечем дышать, а если лекари никак не могут остановить кровь? Ооо, это настоящая пытка для неё, если не хуже того! К тому же любая мелочь в этих покоях напоминала о их любви: книги, её любимые орхидеи, постель... Всё это так или иначе связано с Коталем: будь то подарок, сон или же страстная ночь любви. И как удручающе было смотреть в окно, откуда открывается вид на потускневший сад и на небе нет ни единого лучика солнца... как и рядом с ней нет её Лучика. Она сейчас жутко завидовала сёстрами и брату: все они со своими любимыми, а она, как старая дева, коротает свои ночи в одиночестве. Но Джейд брал жуткий страх, что даже был слышен стук сердца в ушах: а что если Коталь не придёт на турнир и сегодня, как вчера? Сегодня уж точно ему предстоит бой и его не избежать. А если наместник не придёт, то победа за бой достанется другому, бывший Кан будет опозорен и вся раса ош-текк будет его презирать! Зелёного ассасина слегка потрясывало от этого, она вздрагивала, порывисто дышала и смотрела в одну точку, это хоть немного поможет собраться с мыслями перед боем. Маленький котёнок, словно чувствуя неспокойное состояние своей хозяйки, забрался к ней на коленку, задрал голову вверх и потёрся о бок девушки, мурлыкая и мило мяукая, просясь на ручки. Джейд едва стало легче, но она всё же взяла Нефритика на руки, прижимая его к своей груди. Котёнок подлез своей пушистой головкой под шею Леди, найдя себе идеальный угол, чтобы передохнуть после утренних игр, от его мурлыканья ей становилось легче. Это была будто расслабляющая музыка умелого эденийского скрипача или шум листьев при лёгком ветерке, но засыпать ей сейчас нельзя, нужно успеть добраться до Колизея, она знает, что отец не любит опозданий... когда самому себе вполне может такое позволить.       Пока несчастную эденийку утешал питомец, что устроил ей терапию мурчанием, в соседних покоях всем уже было не до сна: Эррон Блэк и Скарлет не спали, лёжа в широкой постели, оба полностью обнажены, однако это не повод считать, что у них была страстная ночь любви или вчера они выпили за ужином лишнего. Нет, это было лишь их желание, потому как из-за занятий любовью и алкоголя Карли боялась проспать на турнир, ведь Эррону уже должно быть особо всё равно, он уже прошёл в четвертьфинал, а вот кровавая колдунья ещё питала надежды по поводу своего прохода на следующий этап. Ночь вчера была холодной, потому Блэку пришлось на скорую руку разжигать камин, но щенку колли Гранату, у которого шерсть довольно плотная и есть подшёрсток, стало жарковато, потому он отчаянно уволок свою лежанку с игрушками поближе к балконной двери, откуда дул пусть прохладный, то остужающий шерсть ветерок. Щенок уже проснулся и во всю тратил свою неутомимую энергию: взяв резиновый мячик, который ему из Земного Царства достал стрелок, Гранатик сам его кидал и догонял, а затем мотал головой, держа игрушку в зубах, и вновь откидывал её подальше. Озорной топот пушистых лапок забавил кровавого ассасина и заставлял наёмника по-доброму ухмыляться. Мужчина лежал на подушках, заложив руки за голову, а девушка прижималась к нему, крепко обнимая.       – Час уже играется, – сказал Эррон Блэк. – Не опоздаем?       – Если поднимемся прямо сейчас, то не опоздаем, – ответила Скарлет.       – Это тебе вообще-то больше всех надо, – заметил Эррон.       – С чего бы? – кровавая Леди изогнула бровь.       – Я бился вчера и прошёл в четвертьфинал, а ты ещё даже не сражалась, – ответил Блэк.       – Ах, значит в качестве поддержки для меня никто не придёт? – удивилась кровавый ассасин.       – Ну у тебя есть сёстры, брат, родители... – перечислял стрелок.       – Ты предлагаешь мне устроить инцест-оргию? – повела бровью ведьма.       – Чего? – не понял мужчина.       – Я полагала, что меня, как и сестёр, поддержит любимый мужчина! – ответила девушка. – А я была бы за это очень благодарна! Бутылка виски, два стакана, лёд, лимон...       – А вот с этого места поподробнее... – он ухмыльнулся.       – Мы бы открыли с тобой бутылку, выпили, посмеялись... – томно рассказывала она. – И ты бы отправился спать за дверь на полу!       – Весь кайф обломала! – цокнул языком Эррон Блэк.       – Только за бутылку всё и делаешь! – Скарлет резко встала с постели, бросив мужчине одеяло.       – Мне иногда интересно: тебе к мозгу вся кровь приходит или всё идёт в волосы? – язвил Эррон.       – Ох, ты! – поразилась Леди. – Сколько дней назад-то узнал, что кровь к мозгу приходит?       – С того самого дня, как мы поругались после первого секса, когда я сказал, что мне пора идти! – ответил Блэк. – Мы тогда почти также поругались!       – О, эту ссору не забыть! – усмехнулась ассасин. – С того момента ни одно наше утро без ссор не проходило!       – Когда мы помирились после свадьбы твоих родителей, то мы не ругались, – возразил стрелок. – Так, лёгкие утренние колкости, как обычно.       – А я может... не хотела ссор по утрам, – невинно сказала колдунья, накинув на плечи шёлковое покрывало, касающееся пола. – Я хотела, как сёстры, как брат, как папа с мамой... Чтобы с утра я просыпалась от нежного поцелуя.       – А я разве тебя так не будил? – спросил мужчина, чуть откинув одеяло и подвинувшись к краю её части постели.       – Я говорю о прошлом, – ответила девушка.       – Так в том прошлом не было ни парней твоих сестёр, ни Ли Мей, – сказал он. – Да и твои родители не были так влюблены друг в друга. Но знаешь, однажды я услышал, как Шао Кан сказал Синдел, что не стоит жить прошлым, особенно если оно приносит боль, потому они живут настоящим.       – Мне казалось, что мы с тобой так и жили, – она чуть улыбнулась.       – Мы с тобой не верим во всю эту философию, она у нас своя, – сказал Эррон Блэк. – Да и как я оставлю тебя без поддержки? Твоя претензия была напрасна, я бы никогда не оставил тебя в Колизее одну.       – Спасибо, – сказала Скарлет и развернулась.       Леди не ожидала такого, но Эррон лежал на животе поперёк постели и тянулся к ней. Перед глазами Блэка было лоно колдуньи, но он поднял голову: трудно понять её эмоции, особенно когда смотришь снизу вверх, как делает она, когда... кхм... она стоит перед ним на коленях, ублажая его половой орган. Чуть подвинувшись, стрелок своими накаченными руками обвил талию ассасина, спускаясь ближе к ягодицам, а его лицо уткнулось в её плоский живот. Вдыхая аромат её кожи, пропитанный алыми розами, мужчина пьянел, как от бутылки виски, хороший запах женщины всегда сводил его с ума, но лучше своей Летти он ещё никого не встречал — ни до, ни после. Эррон Блэк поднялся носом от лона Скарлет до самого пупка и нежно поцеловать, чуть прихватив губами кожу. Леди, охваченная экстазом, чуть откинула голову назад, зарывшись тонкими бледными пальцами в каштановые волосы Эррона и чуть портя их уложенность. Гранат, ошарашенный таким явлением, бросил слюнявый мячик и с резбега запрыгнул на кровать, дабы быть поближе к событиям, вдруг кому-то понадобится помощь.       – Ну хорошо, ты прощён, – снисходительно сказала кровавая ведьма. – Будешь спать в лежанке Граната.       Щенок был конечно ошарашен таким заявлением хозяйки, но была то шутка или нет — ещё не ясно, особенно зная характер Скарлет. Но куда более интересно заглянуть в спальню Рейко: его возлюбленная Ли Мей лежала на постели и долго спала, хотя даже придворные дамы вроде Шивы и Тани уже не спят, но девушке вчерв сильно досталось после боя с Лю Кангом и ей нужно было отоспаться. Перед сном Принц просил Ли будить его при первых её приступах жара или жжения, он готов прервать свой сон, только бы девушке полегчало. То и тело Мей трясла императорского сына, обмахиваясь краем одеяла: то ей душно, то ей печёт, то ей жарко, то нечем дышать. Внешнемирец открывал окно, хотя на дворе было вовсе не тепло, принёс с кухни несколько хрустальных графинов с ледяной водой и стакан, даже таскал немного льда или смачивал тряпку, чтобы снять жар внешнемирке, а мама так и вовсе дала сыну небольшой бутылёк с экстрактом мяты: нанося его на кожу, тут же начинается приятное пощипывание и охлаждение тела, правда разводить его нужно в особой пропорции с водой, иначе эффекта не будет. Последний раз девушка просыпалась от болей и жжения примерно часа 2-3 назад, тогда даже солнце не поднялось, а теперь она лежала на нагретом ей месте в постели, положив одеяло перед собой и уложив на него ноги, чтобы ей было не так жарко. Юноша искренне заботился о ней потому что любил. Пока Ли Мей спала, то Рейко сам пошёл ей за сытным и вкусным завтраком, который ещё и очень полезен в таких ситуациях. Принц никому не доверит его нести, только он сам сможет это сделать... ну или кто-то из его семьи. Потому императорский сын пошёл на кухню и обо всём рассказал поварам. Внешнемирец кое-что понимал в готовке, потому счёл, что сейчас внешнемирке ни к чему тяжёлая пища, ей хватит вполне простого завтрака: яйца пашот, поджаренный хлеб, горсточка свежей кукурузы, томаты черри, а также прохладный свекольный сок; и ещё он захватил увесистый кусок говядины. Приказав всё приготовить и дождавшись окончания готовки, юноша сам понёс поднос с едой своей любимой до самых покоев. Пока он так шёл, то на него оглядывались слуги и служанки: всем казалось, что Рейко сошёл с ума — наследник престола огромной империи заделался прислугой, сам носит подносы с едой, но ему было всё равно, ведь для него самое главное — это забота о его семье и возлюбленной. Уж насколько бы не был влюблён Шао Кан в свою Синдел, но он никогда бы не стал прислугой для своей жены... хотя если бы она была совсем лежачей и её одолела болезнь, то он бы никому не позволил заботиться о ней, кроме него. Принц же был более скромен и приземлён так как жил в изгнании, потому научился самостоятельности и мог сам себя обслуживать. В юности он был более ветренен и разгулен, девицы не представляли ему никакого интереса, кроме сексуального, а тут ему попалась красивая и умная девушка, ради которой со своим положением не жалко и завтрак в постель принести. В целом, он не находил в этом ничего страшного: Лю Канг и вовсе готовил Китане завтрак, когда они проснулись в Ханчжоу, а мама готовила отцу в Румынии, Молдавии, Финляндии и на Бора-Бора. А что он сделал дурного? Просто встал пораньше, сходил на кухню, отдал приказ и теперь нёс всё возлюбленной. Отец делает почти то же самое, однако он просто выглядывает за дверь и отдаёт приказ слуге, чтобы те передали распоряжение на кухню, а потом это принесут. И вот, дойдя до покоев, Рейко неслышно открыл двери и вошёл внутрь, а затем также неслышно подошёл к постели и сел рядом с возлюбленной. Принц не стал будить Ли, доверяя это дело аромату завтрака, который и был для неё приготовлен, а если надо — он будет её кормить. От чудесных ароматов проснулась защитница этой опочивальни и подруга наследника — чёрная пантера Бама: она тихо слезла с лежанки, цокая когтями по дорогому деревянному паркету, потянулась и подошла к другу. Внешнемирец, увидев верную подругу, улыбнулся и погладил её по голове, что уши едва качались в разные стороны, но он не забыл про неё и захватил на кухне кусок вкусной говядины. Протянув Баме завтрак, она осторожно взяла её зубами и ушла в свою лежанку, чтобы насладиться трапезой. И вот наконец аромат настоящего деревенского завтрака всё же добрался до чудного носика Ли Мей, начиная приятно щекотать, словно по кончику носа водят мягким пёрышком... Хм, это было так приятно, что Ли немедленно открыла глаза и увидела перед собой улыбающегося Принца.       – Доброе утро, любовь моя! – с улыбкой сказал императорский сын.       – Доброе утро, милый... – сказала Мей и потянулась, что вызвало лёгкое жжение в лопатках, словно она обгорела на солнце, но было уже не так больно. – О, завтрак уже принесли! Ты довольно рано распорядился!       – Я специально сбегал и принёс тебе завтрак, любимая, – сказал внешнемирец. – Ты не двигайся резко.       – Сам? – удивилась внешнемирка.       – Всё ради тебя! – кивнул молодой человек.       – Наследный Принц Внешнего Мира и Эдении, сын великого Императора Шао Кана и великой Императрицы Синдел Канум, будущий Кан... – с ехидной ухмылкой перечисляла его титулы девушка.       – Ешь давай! – он снисходительно улыбнулся.       – Даже Император такого не делает, – сказала она, взяла стакан с соком и отпила. – Ммм, свекольный!       – Это полезно! – сказал Рейко. – Особенно после такого боя. Нравится?       – Очень! – ответила Ли Мей.       – Ты... позволишь мне тебя покормить? – с улыбкой спросил Принц.       – Конечно! – ответила Ли.       Наследник набрал на ложку немного кукурузы и поднёс к губам Мей, что она немедленно съела и со смущённой улыбкой стала жевать, не раскрывая рта. А вот чёрная пантера Бама ела на своей лежанке, составляя внешнемирке чудесную компанию. Девушка подставляла ладони под рот, потому что кормление с рук было несколько неудобным, но такая забота была для неё очень милой и прекрасной. С каждым днём Ли Мей всё больше убеждалась, что не ошиблась с выбором возлюбленного и ей было приятно думать, что Рейко готов сделать для неё то, что даже Шао Кан не сделает для своей Синдел. Так и проходило утро у всей императорской семьи, но всё же как бы ни хотелось порадовать друг друга тихим и спокойным утром, но турнир ждать не станет, а особенно изголодавшиеся по битвам зрители и уже начался приём ставок, хотя ещё до турнира это делать бесполено, ведь ещё не ясно, кто с кем сразится.       На подходе полдень, для оставшихся бойцов этот день станет рашающим: можно победить и пройти в четвертьфинал, а можно проиграть и вылететь с турнира, на то у всех равны шансы. Остаётся всего 8 бойцов, из которых дальше пройдут только 4, за это право сегодня поборятся Джейд, Коталь, Кунг Джин, Милина, Саб-Зиро, Скарлет, Скорпион и Суджинко. По правую сторону от трона стояли Лю Канг, Рейко, Шанг Цунг и Эррон Блэк; Кабал сегодня и вовсе не явился, потому как из-за боли в колене он даже не смог подняться, а вот Барака, Китана и Ли Мей пришли, правда уже лишь в качестве приближённых к Шао Кану лиц. Старшая Принцесса всё бегала глазами по Колизею, ей казалось, что все взгляды осуждающе и насмешливо устремлены на неё одну, будто тут больше никого нет. Но зрителей куда больше интересовал лёгкий способ наживы — ставки. Конечно глупо ставить на какого-то определённого бойца ещё до того, как начнутся самм бои, лучше делать это до призыва «В бой!», а потом ставки не принимаются. Были и те, кто приходил сюда просто ради стоящего кровавого зрелища, которое организовал Император. Сегодня внешнемирцы болели за Скарлет, таркатаны за Милину, эденийцы за Джейд, земляне за Кунг Джина, Саб-Зиро, Скорпиона и Суджинко, а ош-текки за своего наместника Коталя. К большому разочарованию нефритовой Леди, наместник вновь не явился, хотя она искала его среди бойцов взглядом, но тут не даже знакомой комплекции. Ох, бывшему Кану сейчас бы бежать со всех ног, чтобы успеть на турнир, а то вдруг именно ему предстоит открыть боем сегодняшний турнир: будет позор его репутации, народу, а в четвертьфинал без боя пройдёт другой. Даже рыжебородый кузнец уже был здесь, ожидая начала боёв. А вот для Канум было странно другое: у трона Кана собрались почти все, кроме ош-текка и... её супруга, что конечно же заботило эденийку и её потомство.       – А где отец? – удивился Рейко.       – Да, папа никогда не опаздывает! – сказала Джейд.       – Это странно! – чуть робко добавила Китана.       Встревоженная Синдел от волнения уже всякого себе понадумала: Шао Кану могло сделаться дурно, он решил сбежать, ему пригляделась другая и он решил воспользоваться временем и отсутствием супруги... Ох, уж эта ревнивая Императрица: прекраснейшая среди всех женщин всех миров, но в тоже время самая ревнивая! С другой стороны, если Канум ревнует своего Кана, значит любит и боится потерять. Эденийка расхаживала перед троном супруга из стороны в сторону, продумывая, как она будет кричать на неверного внешнемирца за то, что он «вновь» изменяет ей. За это ревнивая женщина наверняка выпустит в мужа весь свой крик банши. Ещё не понятно, сколько бы про себя ругалась Синдел, если бы не увидела, как Шао Кан стоит у входа в Колизей и кем-то разговаривает. Второго собеседника не было видно, но судя по силуэту в тени, было видно, что он мощного телосложения и почти такого же роста, как Император. Императрица заметила, что собеседник что-то говорит её супругу, а тот кивает и отвечает, на вид не сказать, что это женщина, такие точно не во вкусе внешнемирца: ему куда больше по душе худенькие женщины с сочными формами и длинными волосами, а тут... Канум стало легче, когда незнакомец исчез, а Кан наконец соблаговолил войти в Колизей под общее ликование трибун, значит разговор окончен. Зрители были удивлены таким внезапным появлением и опозданием своего правителя. Эденийка не стала медлить и подошла к внешнемирцу, включив злую Дели.       – Ну и где ты так долго был? –спросила Канум, поставив руки в боки. –Ты никогда не опаздывал! Кто она? С кем ты мне изменял?! И с кем говорил там у входа?!       – Всё потом, Дели, – ответил Кан, проходя мимо неё. – Время начинать!       Бесконечный поток вопросов, казалось, должен был вогнать внешнемирца в ступор, но он был совершенно невозмутим. Эденийка была поражена, что супруг проигнорировал её возмущение или даже не попытался успокоить. Женщина уж надумала себе, что супруг извинится за своё опоздание, утешит и захочет поцеловать, а она игриво увернётся, дабы раззадорить его пыл. Дели едва сохранила лицо, но потом пришлось с гордо поднятой головой встать подле Шао, а не сидеть на его коленях. Император будто и не заметил этого, вальяжно развалившись на своём троне. А вот Джейд была немного в шоке, что Коталь так и не явился, хотя даже нынешний Кан уже здесь. Неужели ему стало хуже? Или ещё что?! Пока старшая императорская воспитанница была в путанных размышлениях, отец начал свою речь.       – Народ мой! – громко произнёс Шао Кан. – Я вновь приветствую вас на турнире! Сегодня у нас пройдёт второй тур 1/8 нашего состязания! Сегодня за право оказаться в четвертьфинале поборятся: старшая императорская Леди Джейд, наместник Ош-Текка Коталь, лучник Кунг Джин, младшая Принцесса Милина, градмастер клана Лин Куэй Саб-Зиро, младшая императорская Леди Скарлет, грандмастер кланв Ширай Рю Скорпион и рыцарь Эдении Суджинко! Да начнутся бои!       Зрители громко зааплодировали Императору, выкрикивая его имя: всё было сказано им коротко, ясно и по делу. Кан улыбнулся, а затем принял из рук доверенного таркатана ларец с золотыми пластинами, которые были разложены на три стопки: победители, проигравшие и ещё не сражавшиеся. Внешнемирец рукой поманил к себе Бараку, Китану и Ли Мей и вручил им их золотые пластины, на турнире они всё равно уже не нужны, так пусть хоть останутся бойцам на добрую память, а карточку Кабала он велел отнести лично бегуну, что немедленно побежал выполнять таркатан. Итак, пластин осталось всего 8, значит каждому супругу должнн достаться по 4 золотых пластины, из которых следует выбирать. Шао вытащил нужные карточки и стал легко их тасовать, будто игральные карты. Закончив, Император уже хотел было разделить стопку пополам.       – Начинаем! – сказал Кан и глянул в сторону жены. – Дели, чего ждёшь?! Иди ко мне!       Эденийка, не желая наклоняться, потому, виляя бёдрами, подошла ближе к внешнемирцу, задрав царственный носик и состроив обиженную мину, чтобы супруг понял, от чего пожелал отказаться и пройти мимо, даже не удостоив любимую женщину своим поцелуем. Когда в руку женщины легли четыре пластины, то её невозмутимость быстро испарилась, сменяясь страхом за своих детей. И если Шао Кан просто переживал, то Синдел именно боялась. И вот оба они практически одновременно вытянули пластины.       – У меня Саб-Зиро! – сказал Император, показав пластину с грандмастером клана Лин Куэй.       – У меня... С… Суджинко! – облегчённо произнесла Императрица.       Изображения участников первого на сегодня боя появились над Колизеем. Было бы даже забавно, если бы вновь в противники Саб-Зиро выпал Скорпион. Тут уж вряд ли получилось бы вместе пройти в четвертьфинал, всё же таких клоунов, как Джонни Кейдж и Кунг Лао уже не осталось. Пожилой, но всё ещё сильный рыцарь Эдении был спокоен и совершенно равнодушен к излишнему пафосу, он лишь спрятал руки в широких рукавах, сложив их вместе, и так отправился на арену.       – Удачи вам, сэр Суджинко! – с дружеской улыбкой сказала Императрица, что вызвало улыбку мастера, потому он поклонился ей и всё же вышел на арену.       Только сейчас зрители стали обращать внимание на наряд Саб-Зиро, что был облачён в свои легендарные доспехи, которые он нашёл около 30 лет назад, когда преследовал предательницу Фрост, что украла у него медальон дракона, дающий огромную силу и подтверждал статус лидера клана Ли Куэй. Но из-за неумения самоконтроля предательницу заморозило её же силой, а Куай Лиенг похоронил девушку в загадочном храме, высеченном в скале, которой нашёл в Арктике, где узнал, что этот храм принадлежит предкам, в совершенстве освоившим магию холода, а Куай Лиенг, его покойный брат Би-Хан и Фрост — их прямые потомки. Когда-то криоманты спокойно жили в Эдении после того, как Лорд Джеремайас женился на Королеве Стефании, потому как сам Лорд — полнородный криомант, как и его племянница Аврора, но когда Внешний Мир завоевал это райское государство, то поначалу криомантам, как соотечественникам предков молодой Императрицы, давались даже некие поблажки, но потом, когда супруги Императора уже не стало, то холодный народ был выдворен из Внешнемирья и им пришлось обосноваться в Земном Царстве, в именно в Арктике, где сейчас и расположен дворец клана Лин Куэй.       На Саб-Зиро была надета сетчатая нижняя рубаха, а поверх куртка уваппари сапфирового цвета, перетянутая на груди крест-накрест, у плечей были кожаные нашивки с изображением китайского дракона, а позади был воротник из натурального меха. На талии Куай Лиенга был широкий пояс кожаный пояс со стальными краями с крепкой защитной сеткой понизу, а по краям острые ножи. Пряжка была сделала в виде щитка, а на нём голова раскрывшего пасть дракона. Широкие чёрные брюки игабакама не сковывали движения, но ближе чуть плотнее привязаны к ногам специальными верёвками цветв сапфира, какими перетянуты и гетры на голенях, на коленях были резные наколенники татэ-огэ, а сама ступня была хорошо защищена от всякого удара тапочками-носками таби, где один палец был отделён от других. Между ног Куая висели концы куртки, защищая паховую область, но и тут были украшения: кожаная нашивка, сетчатая броня и резные пришитые украшения, похожие на букву «C» или даже больше «G», но такие же концы свисали и сзади, однако они были покороче. Дабы кожанные наплечники не сползали с потеющего от боя тела, подмышками были перетянуты плотные верёвки, которые должны были поддерживать костюм. На предплечьях были стальные наплечники содэ, где изображена раскрытая пасть китайского дракона. На руках были чёрные кожаные перчатки, но повыше были стальные пластины, плотно привязанные к рукам лентами под цвет верхней куртки, а у локтя был тот же китайских дракон, только с закрытой пастью. А голову практически полностью закрыл стальной шлем, украшенный нашлемной фигурой в виде плоских золотых рогов — кувагата (прим. автора: облик Саб-Зиро «Сын Арктики» в Mortal Kombat 11). Всю нижнюю часть лица закрыла стальная маска, что теперь его зубам и носу не страшны никакие удары, при том от подбородка и до носа была специальная ромбовидная выпуклая выемка, по которой видно, где ног, отмеченный отстрым кончиком (прим. автора: маска ниндзя Саб-Зиро «Дикий град» в Mortal Kombat 11). На поясе перед клинками висели небольшие колбы, но что там находится — доподлинно неизвестно: зелье, пыль, песок, снег... Но последние 2 года Лиенг практически всегда носит их на поясе, может это как-то облегчает его жизнь в более тёплом климате. Новые колбы были необычной формы: круглые у основания и раскиряющиеся к крышке, Джонни Кейдж подумал бы, что это барные шейкеры со стальной крышке с четырьмя крепежами, а сами колбы бвли сапфировогг цвета (прим. автора: пояс Саб-Зиро «Арсенал призрачного снега» в Mortal Kombat 11). Криомант не желал повреждать ценный медальон клана Лин Куэй, потому спрятал его под верхнюю куртку ближе к сердцу.       – Удачи тебе, дружище! – сказал Скорпион, похлопав его по плечу. – Суджинко очень опасен!       – Спасибо, друг! – с улыбкой из-под маски сказал Саб-Зиро – Знаю, иначе бы не надевал эту броню.       Ханзо Хасаши и Куай Лиенг, встав друг напротив друга, исполнили поклоны своих кланов и разошлись: японец к полутаркатанке, а китаец на арену. Проходя мимо Синдел, Куай с улыбкой получил от неё искреннее пожелание удачи, всё же она ценила и уважала потомков и носителей крови криомансеров, каковой через прадеда и бабушку являлась сама, хотя с годами доминирующая эденийская кровь вытравила всякие признаки криомантов, хотя у Рейко они были — морозостойкость и голубые глаза его прабабушки Изольды. Наконец Лиенг вышел на арену и с улыбкой ощутил своей кожей прохладный ноябрьский ветер, что материализовался позади него белыми полосами вьюги, но он унял этот вой, сжав руки в кулаки, что даже скрипнули перчатки.       – Оба мы связаны с Эденией, – заметил Суджинко.       – Я больше землянин, нежели эдениец, – сказал Саб-Зиро, надеясь не обидеть здешних эденийцев.       – Я тоже, но я горжусь званием рыцаря Эдении, – сказал мастер.       – В бой! – скомандовал Шао Кан.       Оба мастера встали в боевые стойки и тут же начали атаковали друг друга. Зрители взорвались овациями: оба мастера выдавали такое, что просто все диву давались, особенно удивлял рыцарь Эдении: пожилой мастер выписывал такие пируэты, как какой-то цирковой акробат, на один удар Куай Лиенга отвечал сразу целой серией ответных ударов. Куай едва успевал их блокировать, этот старик был слишком силён, потому он решил воспользоваться бронёй: она начала усиливать его силу и скорость. Вскоре эденийский землянин почувствовал, что Лиенг атакует в разы быстрее и сильнее. Но Суджинко и не собирался упускать место в четвертьфинале: внезапно он отступил и встал в интересную стойку: ноги на ширине плеч и правым боком к противнику, заведя левую руку за спину, он с улыбкой поманил криомансера. Саб-Зиро охотно принял вызов и ринулся на старика. Дальше всё было, как в кино про кунг-фу: Куай Лиенг делал самые разные удары с огромной силой, а старый мастер легко отражал их одной рукой, двигаясь при этом довольно расслабленно, того гляди зевать начнёт. Зрители очень сильно удивились, даже Император внимательно смотрел на это, а Императрица так вообще раскрыла рот от удивления. Но кто был ошарашен больше всех, так это сам Куай: вся его атакующая сила была сведена в ничто, значит пришло время для серьёзного боя. Лиенг отскочил назад и выпустил в противника ледяной шар, который мог мгновенно заморозить его, но не тут-то было: мастер играючи увернулся от сферы, а затем поймал её и швырнул обратно в соперника. Не ожидая такого, в последний момент Саб-Зиро успел закрыться руками, но шар прилетел в него и сбил с ног; от заморозки Куай Лиенга спасли броня и медальон его клана. Все на арене громко закричали и зааплодировали — никто такого не ожидал, а ведь рыцарь умел и не такое: за много лет своего путешествия, пока он собирал камидогу для Дамаши, он получил дар Богов: возможность изучить и копировать любую технику боя... в том числе и владение льдом криомантов, потому мог легко воспроизводить её. Куай пришёл в себя и вскочил на ноги, но понимал, что напрямую атаковать старика бесполезно, нужна стратегия и у криомансера она была: Лиенг вновь метнул ледяной шар в противника, но тот вновь поймал его и швырнул обратно, однако криомант успел пригнуться и ударить кулаком в землю, создавая ледяной поток, что устремился вперёд по песку. Суджинко не успел среагировать и его ноги примёрзли к земле. Саб-Зиро проскользил вперёд, ударив противника ногой, затем развернул и бросил назад в ледяную стену, которую создал ранее, и мощным ударом в грудь отбросил рыцаря ещё дальше, сломав стену. Это была хорошая атака. После такого мастеру понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, хотя Кан пока не спешил объявлять победителя. И вот рывком Суджинко вскочил на ноги и с невероятной скоростью ринулся на Куай Лиенга, атакуя его с увеличенной силой, потому криомант снова ушёл в глухую защиту, но долго защищаться он не смог: мощными ударами рук мастер пробил защиту грандмастера и в прыжке начал бить его ногами — знаменитый велосипедный удар, которому его научил Бо'Рай Чо ещё до того, как стал тренировать Лю Канга. От таких ударов Куая отбросило, но он всё же устоял на ногах. Старик снова ринулся в атаку, но Лиенг успел закрыться ледяной статуей себя, используя это, как приманку. Однако Суджинко совершил удар рукой снизу вверх по статуе, при этом его рука в буквальном смысле горела огнём — фирменный огненный апперкот Скорпиона: статуя взорвалась на куски, отбросив криоманта на пару метров, что тот немного пропахал собой песок. «Это было слишком сильно!», – подумал криомант. – «Пришло время для моего главного козыря! Долго я его осваивал! Брат, уверен, что я смогу сделать то, что мог сделать ты!».       Глаза Саб-Зиро стали светиться светом цвета льда, а воздух вокруг него стремительно начал буквально замерзать, будто сила холода всё накапливалась и накапливалась, как при его выходе на арену. Ледяной ветер стали чувствовать все на арене, несмотря на то, что пространство замерзало только в паре метров вокруг Куай Лиенга. Суджинко даже остановился в нерешительности, а Куай в таком удивительео состоянии пошёл на противника. Мастер встал в стойку и его руки запылали огнём. Как только Лиенг почти приблизился к рыцарю, то... произошёл взрыв: ледяная энергия, что накопил криомант, взорвалась, создав очень сильную ударную волную, превращая всё в лёд и посылая просто невероятно ледяной ветер во все стороны, который ощутили каждый присутствующий, будто сама Изольда явилась сюда. Особенно Синдел: её пробрала невероятная дрожь, превратившаяся в огромные мурашки. Императрица села на подлокотник трона и даже непроизвольно прижалась к Императору, на которого ещё недавно обижалась. Это был очень опасный, редкий и самый сильный приём криомантов — «Полярный взрыв», что позволял заморозить сам воздух и взорвать его, окутывая всё льдом и окатывая ледяным ветром такой силы, что бросало в сильную дрожь, будто ты посреди арктической стужи на севере Эдении. В своё время им владел только Би-Хан, но теперь им владеет и его брат, правда, пока очень слабо. Суджинко же сумел более или менее защититься благодаря технике огня, которую он выучил у Блейза, когда нашёл его в Эдении, потому не превратился в ледяную статую. А Саб-Зиро же выдохся: он впервые применил такой приём, причём используя все свои артефакты, в то время, как Би-Хану они не требовались, это отняло много сил.       «Мне ещё далеко до тебя, брат!», –подумал Куай Лиенг. – «Но я стану лучше! Обещаю!».       Но Куай не собирался сдаваться, хотя понимал, что он уже не выиграет: слишком много сил было потрачено на «Полярный взрыв». А вот старый мастер уже был рядом, потому в качестве защиты Лиенг нанёс ему несколько ударов, но все они уже были медленные. Рыцарь ловко обошёл их и нанёс криоманту эффектный удар ногой в голову, попав по шее, где не было защиты. Защищая голову и лицо, Саб-Зиро совсем не подумал и горле. После такого Куай Лиенг не мог даже вздохнуть, он громко захрипел и медленно упал на бок. Больше грандмастер клана Лин Куэй не встал.       – Суджинко побеждает! –объявил Кан.       Зрители, только отойдя от морозного шока, стали громко кричать и аплодировать, хваля бойцов, хотя это больше даже согревало, такие хлопки приятны воинам и хороши для замёрзших трибун. Люди были очень впечатлены, даже Шао Кан аплодировал, пусть и сидя: его это впечатлило, этот бой был даже более эффектный, нежели битва Скорпиона и Саб-Зиро. Старый мастер, не желая кичиться своей победой, с доброй улыбкой помог Куай Лиенгу подняться, хотя тот ещё не отошёл от неожиданного удара в шею. Позволив Куаю опереться на себя, рыцарь практически понёс его к трону Императора, где уже никакая битва не страшна. Лиенг, ожидая худших насмешек и позора, был удивлён, когда бойцы осыпали его и старого мастер аплодисментами, даже сам Кан похлопал им. Канум была горда и даже предположить не могла, что сила холода настолько великолепна и опасна, хотя в детстве она могла увидеть, как этой самой силой то и дело наказывала её тётка Ноэлия, всё же Изольда всячески хотела перевоспитать чадо... но ей на тот момент было уже за 50 лет. Думая об этом, эденийка вдруг поняла, что прижималась к внешнемирцу и тотчас отпрянула, ведь она всё ещё обижена на него. Итак, неофицальный счёт между императорской парой составил 2:3 на этот раз в пользу Синдел, а между Внешним Миром и Земным Царством счёт был 3:2 в пользу Внешнемирья, но есть ещё шанс прибавить очков. Пришло время для второго боя. Шао Кан встал с трона, подошёл к Саб-Зиро, лично отдал ему его золотую пластину, пожал руку и похвалил за битву, всё же он слышал, как криомант говорил, что после поражения он вернётся во дворец своего клана, потому как молодые ученики наверняка расслабились от чрезмерной вседозволенности. Вернувшись на свой трон, Император забрал у жены оставшиеся у неё пластины и стал их тасовать, каждому теперь достанется по три золотых карты. На лице Императрицы не дрогнула улыбка или хотя бы некая расслабленность, ведь она женщина гордая, муж задел её чувства и самомнение, пусть она и не высокомерная. И вот, взяв в руки по три пластины, супруги стали выбирать бойца. Кан решил сделать это первым, как и всегда.       – Мне выпал Коталь! – сказал внешнемирец, показав пластину.       – А мне выпал... Скорпион! –облегчённо сказала эденийка.       Хлопок, и к небу взлетели искры, сложившиеся в изображения и имена представленных бойцов. Сердце Джейд чуть не упало в ноги, когда она услышала имя возлюбленного, который так и не явился на турнир. Нефритовая Леди судорожно высматривала наместника среди бойцов и даже пыталась взглядом отыскать на трибунах, но тщетно — его нигде нет. Нет, ош-текк не мог не прийти лишь по своей прихоти, она была уверена, что ему плохо и сегодня он тоже не смог подняться. Какой ему бой со сломанным носом и переломанной спиной?! Да Скорпион его как щепку разрубит, а может и вообще пройдёт на следующий этап турнира без всякой битвы! Эденийке было страшно об этом думать, но ничего иное в голову не приходило. Чуть повернувшись, старшая императорская воспитанница заметила, что Ханзо Хасаши уже всерьёз готов к бою: даже на расстоянии она чувствовала огненные жар его рук и видела, как накаляется лезвие его катаны. Милина, стоя рядом с мужчиной, о чём-то шепталась с ним, а сама она выглядела несколько обеспокоенной, будто что-то предчувствовала.       – Ханзо, прошу, будь осторожнее! –со страхом просила его младшая Принцесса.       – Всё будет хорошо, милая! – обещал ей Ханзо.       – Я сама билась с Коталем, потому знаю о чём говорю! – настаивала полутаркатанка.       Хасаши, желая хоть сколько утешить младшая дочь Шао Кана и Синдел, снял с неё маску, мягко обхватил её подбородок рукой и притянул её малиновые губки для поцелуя, который должен успокоить девушку и унять её тревогу. Как бы Джейд хотела того же, но Коталя нигде нет! Отстранившись и увидев её улыбку, градмастер клана Ширай Рю направился на пустую арену, где теперь оказались только он и ветер, поднимающий песок. Скорпион выставил перед собой два сложенных вместе пальца и резко от его руки по всей катане прошёлся огонь, воспламенивший лезвие и опаливший несколько песчинок вокруг него, а затем меч был убран в ножны. Ханзо Хасаши несколько растерянно огляделся вокруг себя: где же его противник? Нефритовкую Леди всю затрясло от страха, особенно ей стало неловко, когда она заприметила на трибунах недоумевающих ош-текков, которые никак не могли понять, где их правитель. Зрители тихонько злорадствовали над гордым народом провинции Ош-Текк, а кто сделал ставку на Ханзо, тот просто ликовал. И тут из уст Шао Кана послышалось страшное: «Один». Голос Императора был ровный и спокойный, но его было хорошо слышно на весь Колизей. Трибуны вмиг подхватили его слова и дружно продолжили счёт. Земляне не понимали, почему зрители повторяют порядок чисел, а вот ктр знаком с традициями турниров во Внешнем Мире и правилами Колизея, тот знает, что если боец не явился на арену, то ему даётся 60 секунд, чтобы прийти, иначе ему автоматически будет засчитано поражение. Каждая цифра эхом отдавалась в ушах нефритовой Леди, она неслышно умоляла прекратить отсчёт, ведь все уже скандируют десятизначные цифры. Но вдруг над песками арены появился юркий дымок, словно прилетевший с разразившегося вулкана, который перекрутился, словно змея и перед всеми предстал Коталь, правда вот... выглядел он несколько иначе: последний из рода К'етц смыл свою малахитовую краску, заменив её на более тёмный, но зелёный оттенок, его грудь, рёбра и руки были исписаны яркими солнечными символами, а сам он будто стал более мускулистым и чуть сбросил вес. Его голова была закрыта шлемом из золота и грубой кожи, походящий на птичью голову, а позади были крупные оранжевые перья и перья фазана. Шею закрыла кожаная защита, идущая от нижних скул и заканчивая плечами и ключицей. Его глаза были каким-то золотистыми, а из ноздрей торчали острые лабреты, видимо нос ещё не до конца зажил. Торс был голый, а вот на бёдрах была традиционная для ош-текков повязка маштлатль: широкий и толстый кожаный пояс, своеобразной пряжкой был развдвоенный напополам череп, а внизу прямо перед свисающей части повязки, были крупные звериные кости, а сбоку висел кинжал с обсидиановым лезвием. За спиной были его верные золотые серпы. Запястья надёжно защищены кожаными наручами с рядом металлических пластин. Ноги были закрыты кожаными сандалиями кактли, что крепились к ноге, охватывая стопу и икры, и поднимались до коленей, образуя защитное покрытие косеуатль, к тому же у бывшего Кана было достаточно средств, чтобы украсить обувь мелкими белыми перьями (прим. автора: костюм Коталя «Коталь Кан» в Mortal Kombat X). Все были поражены таким видом Коталя, его уже как минимум 2 года таким не видели, за двв дня он стал таким, как раньше. А Джейд так и вовсе чуть не побежала к нему, дабы получше рассмотреть, но Рейко её удержал, хотя сам был удивлён не меньше да и их сёстры тоже. Синдел от удивления закрыла рот руками, а Шао Кан так и вовсе был спокоен. Японец не мог поверить своим глазам: секунду назад он был на арене один и мог стать участником четвертьфинала, в теперь перед ним стоит искрящийся солнцем ош-текк да и не сказать, что выглядел он таким уж добродушным, как раньше.       – Я восхищаюсь твоей преданностью семье, – сказал Коталь, будто отрезвляя противника от шока.       – Для Ширай Рю нет ничего более важного, – сказал Скорпион.       – Эта черта присуща и расе Ош-Текк, – сказал наместник.       – В бой! – скомандовал Император и даже потёр руки в предвкушении.       Ханзо Хасаши, расправив широкие плечи, встал в стойку, замечая, как спокойно бывший Кан просто стоял, сложив руки на груди. Немного постояв, они наконец напали друг на друга. У в первые секунды боя Ханзо ощутил, что у бывшего Императора увеличились сила и скорость, что не удивительно — он стал более мускулистым и сбросил вес. Ош-текк использовал стремительный натиск, пуская в ход в основном руки и немного ноги, однако японцу было довольно тяжело их блокировать, ведь ош-текк на несколько ступеней выше его по силе. Заблокировав удары, Скорпион попытался атаковать в ответ, но Коталь вытащил серпы и отразил удар. Вся сила, которую вложил Ханзо Хасаши, превратилась в энергию и передалась наместнику, усилив его, а затем вспышкой отбросила японца назад: тот отлетел и кувыркнулся через спину, встав на четвереньки и глядя на своего противника — тот держал серпы и его глаза говорили, что это только начало. Зрители Колизея просто взрывались от такого напряжения и боя, крича, аплодируя и радуясь. А вот Джейд и Милине было почему-то не до радостей: нефритовая Леди не понимала, почему её возлюбленный ош-текк стал таким, а младшая Принцесса боялась, ведь именно при «таком» Котале она отправилась в небытие из-за его слуги Ди'Воры — последнего представителя острова Арнык и расы киттинов, от этих воспоминаний полутаркатанку. Ханзо вскочил на ноги и метнул горящий кунай в наместника, но тот неожиданно поймал его за цепь. Хасаши удивился, а бывший Кан, воспользовавшись его шоком, со всей силы дёрнул цепь на себя и грандмастер в буквальным смысле полетел на него. Ош-текк поймал японца ладонью за лицо и его магия солнца начала душить противника, надаваливая на него и не давая даже вздохнуть.       – На колени! – воскликнул бывший Император.       Коталь поставил Скорпиона на колени, одной рукой перекинул его через себя, хорошенько ударив его об землю, добавил кулаками по груди, поднял над собой и в японца ударил горячий луч солнца, а затем К'етц отбросил его от себя. Грандмастеру клана Ширай Рю требовалось немного времени, чтобы прийти в себя и отдышаться. Наместник же отошёл от Ханзо и возвёл руки к небу: вместо привычного большого солнечного луча с неба в наместника ударил небольшой, но очень сильный солнечный луч: от этого его татуировки засверкали ещё ярче. Хасаши уже наконец поднялся на ноги и, переместившись телепортом, напал на противникв сзади, ударив ош-текка, и ударом катаны подкинул его вверх, затем он поймал его, метнув горящий кунай и ударил об землю, отскочив подальше. Тем не менее Бывший Кан поднялся: было видно, что несмотря на раны, у него было полно сил, потому он призвал луч солнца, обрушив его на противника, обжигая его и надеясь, что японец ринется на него, а тот его поймает. Грандмастер действительно ринулся на наместника, но слишком стремительно, словно призрак. Японец прошёл сквозь ош-текка, а затем схватил его сзади за шею и обжёг своим адским огнём. Коталь упал, но почти тут же встал, будто ничего и не было. Сосредоточившись, Коталь рассеял всю энергию, что накопил благодаря солнцу в своём теле, и его раны и ожогаи мгновенно заживали, оставляя небольшие порезы. Скорпион мысленно ругнулся: опять всё сначала!       Коталь создал в руке солнечный диск и метнул его в Ханзо, но тот уклонился, а затем побежал на противника, к чему ош-текк был готов. Однако Хасаши снова схитрил и исчез прямо перед наместником: появившись за его спиной, японец ударил его в ногу. Ош-текк рыкнул от боли и присел на колено, а своим следующим ударом ноги грандмастер, телепортировавшись перед наместником, попал ему в висок и отскочил: противник дёрнулся, стоя над одном колене и... замер. Скорпион стоял в стойке и ждал, потому как ему уже хватило этих исцелений во время боя. Коталь стоял на колене без движения, а глаза его выглядели так, будто потухли. Ханзо догадался, что тот был без сознания. Так продолжалось минуту, что довольно долго, можно уже объявлять победителя. Зрители недоумевали и перешёптывались: неужели наместник проиграл? Или вовсе умер? У Джейд заколотилось сердце, была в шоке и не знала что делать, ведь это любовь всей её жизни. Шао Кан уже встал с трона, собраясь объявить о победе Хасаши. А Милине было не менее страшно: если наместник умрёт, то Ханзо казнят за нарушение правил и убийство.       – Скорпион побеж... – начал Император, но прервал свою речь.       Скорпион отвернулся от Коталя и уже собрался было поднять руки в знак победы, как прерванные слова Кана его заметно насторожили, но было поздно: слегка повернувшись, противник не успел уклониться от мощного удара кулаком, который опрокинул его спиной на землю. И вот на него, как младшая Принцесса... сел наместник, правда если полутаркатанка делала это в порыве страсти и желания любви, но ош-текку опрделённо нужно совсем другое. Ханзо увидел, что бывший Кан был всё ещё без сознания: его глаза были потухшими, но тот продолжал сражаться. Бессознательный ош-текк начал избивать грандмастера Ширай Рю кулаками. Какое-то время Хасаши защищался, но потом от ударов сил не осталось и его лицо постепенно и довольно быстро покрывалась ссадинами, порезами, синяками и кровью. Зрители разинули рты от такой жестокости, они не ожидали, что подобревший наместник будет таким кровожадным, даже ош-текки притихли. А Коталь всё бил и бил беззащитного Скорпиона, он уже того гляди начнёт хрипеть, хотя через силу схаркивает кровью. От ужаса Милина закричала на весь Колезей, что разрывало сердце любящего отца: Шао Кан не мог слышать такие жалобные крики, потому, заметив то, что в бою наступил переломный момент, огласил...       – Довольно! – приказал Император. – Коталь побеждает!       Но бессознательный Коталь его не слышал, продолжая колотить Скорпиона, словно тряпичную куклу, а сколько крови было, что она даже залила грудь ош-текка. Милина уже еле стояла от страха за любимого: почему никто не разнимет бойцов и не остановит?! Почему все молчат и дают Ханзо шанс умереть?! Янтарные глаза младшей Принцессы наполнялись слезами, что заметил только один человек — любящая мать: Синдел подорвалась с места и немедленно обняла свою девочку, чтобы та не видела этого ужаса, потому как одна женщина их не разнимет, а так можно и под руку попасть. Больше младшая императорская дочь терпеть не могла.       – Папа, сделай что-нибудь! – во весь голос закричала полутаркатанка. – Останови его! Он сейчас убьёт Ханзо!       Этот крик будто отрезвил Шао Кана, взывая к совести: Коталь безжалостно лупцует Скорпиона, а он молчит, позволяя нарушать правила собственного турнира. Император решил, что сначала лучше остановить бой, а потом приласкать дочку и пожалеть. Император вскочил с трона, одним мощным прыжком оказался на арене и побежал к дерущимся. Кан подбежал сзади к наместнику и, взяв его под руки оттащил от Скорпиона, хотя ош-текк всё рвался к противнику, будто желая окончательно добить.       – Довольно, Коталь! –крикнул ему в ухо правитель.       – Что происходит? – Коталь будто от чар очнулся.       – Ты чуть не убил мастера Хасаши! – ответил Шао Кан.       – Я... не специально! – ответил наместник, вернув рассудок. – Я потерял сознание и не реагировал, но сквозь пелену продолжал драться.       – Я это заметил, – сказал Кан. – Потому ты победил!       Все без исключения были шокированы: пару минут назад ош-текк ещё стоял на колене без сознания, а теперь правитель лично разнял бойцов. Все, и бойцы, и зрители, будто попали под транс вместе с бывшим Каном, не имея возможности своими возгласами призвать кого-то, кто мог бы разнять двух мужчин. Император отпустил наместника, чтобы он подошёл к его трону в качестве победителя, а сам же он решил помочь искалеченному грандмастеру. Скорпион нашёл в себе хоть сколько сил, чтобы подняться, правда ноги с трудом держали его, потому таркатаны с носилками не могли понять, нужна японцу помощь или нет. Да и ош-текк не решился пойти к трону Кана, потому как чувствовал вину перед Ханзо, всё-таки он впал в такую ярость, что только Шао Кан смог их разнять.       – Я проиграл, – сказал Хасаши.       – Ты достойно проиграл! – сказал Император и приложил к его груди горячую кислотно-зелёным цветом руку, чтобы вылечить его травмы. – Идти сможешь?       – С трудом! – ответил Грандмастер, пытаясь подняться.       – Я помогу! – благородно сказал Коталь, помогая ему подняться.       – Спасибо! – через силу улыбнулся японец. – С победой тебя! Отлично сражался!       – Благодарю! – сказал бывший Кан. – Прости за это.       – Ничего! – махнул рукой Скорпион и восхитился. – Бессознательно сражаться — это достойно уважения!       Опираясь на Коталя, Ханзо кое-как поковылял к императорскому трону, его уставший после битвы взгляд судорожно искал Милину: та отчаянно вырывается из утешающих объятий матери, чтобы скорее броситься к возлюбленному и не отпускать его, пока раны не заживут. Хасаши вовсе не огорчило его поражение, зато теперь можно вернуться в Резиденцию клана Ширай Рю в Гималаях, чтобы навести там наверняка пошатнувшийся порядок, но если младшая Принцесса попросит остаться в качестве поддержки, то он согласится. Зрители Колизея стали громко аплодировать обоим бойцам, восхищаясь их упорством и силой, а также мастерством и честью, всё же признать поражение — тоже своего рода искусство. Счёт вновь изменился — неофициальный счёт между Шао Каном и Синдел составил 3:3, а между Внешним Миром и Земным Царством 4:2 в пользу Внешнемирья, у землян уже не будет шанса сравнять счёт, потому как среди бойцов остался только один землянин — Кунг Джин, остальные внешнемирки — Милина, Джейд и Скарлет, что уже заставляло Императрицу бояться, она уже понимала, что точно состоится битва между её дочками. Мысли Канум оборвались, когда младшая дочь всё же вырвалась из её объятий и бросилась к подошедшему Ханзо Хасаши, хотя у неё была дикая истерика. Скорпиона усадили на ступени постамента, отдали золотую пластину и к нему тут же подлетела Милина.       – Ханзо! – со слезами крикнула Принцесса, крепко обняв любимого, а затем стала бить его кулачками по груди. – Ты меня сильно напугал! Я думала, что ты умрёшь!       – Как я могу умереть и оставить тебя одну? – улыбнулся Ханзо, обнимая её.       Кто был рядом, тот слышал тихие всхлипы полутаркатанки, но Хасаши что-то шептал ей и утешал, потому девушка потихоньку успокаивалась, не хватало ей ещё потерпеть поражение из-за истерики. Все выдохнули, что всё разрешилось в положительном ключе. Коталь же, уловив момент всеобщей идиллии, подошёл к Джейд, ожидая хотя бы её улыбки, но она не спешила кидаться ему в объятия. Да и сам наместник это понял, когда нефритовая Леди даже не посмотрела на него и чуть отстранилась. Значит ош-текку и эденийке предстоит серьёзный разговор. Шао Кан же уловил на себе взгляд Синдел: добрый, с улыбкой, трепетом и благодарностью. Император не смог сдержать улыбки и протянул руки в сторону Императрицы, что она немедленно бросилась в его объятия. Кан поглаживал серебристые локоны Канум, зарываясь в них пальцами, всё же она не может долго обижаться на любимого человека.       – Ты правильно поступил, остановив Коталя! – сказала эденийка.       – Я не мог иначе! – сказал внешнемирец, поцеловав её в макушку. – Я желаю нашей дочки добра и счастливой семейной жизни! А какой она будет, если её любовь умрёт?       – Ты прав! – улыбнулась жена. – Полюбив сам, ты не можешь лишить кого-то любимого человека.       – Моя мудрая Императрица, – блаженно рыкнул муж, а затем крепко взял её за руку. – Идём, нам нужно выбрать бойцов.       Синдел тут же пошла за Шао Каном к трону и села мужу на колени, между ними вновь воцарилась идиллия и взаимопонимание, даже напряжение подле трона уже не ощущалось. Император уж и не знал, как тасовать оставшиеся четыре карты, ведь как ни крути, но так или иначе сёстрам придётся сразиться друг с другом, а рано или поздно — зависит только от него и его супруги. Кан долго мешал золотые пластины в руках: и тасовал, и подкидывал, и тряс, но только бы вышло что-то хорошее, хотя он не готов поставить одну дочь под удар, чтобы другая прошла в четвертьфинал. Разделив колоду напополам, внешнемирец с замиранием сердца и закрытыми глазами вытянул золотую карточку, а затем открыл глаза.       – У меня выпала Милина! – в голосе Шао чувствовалось ожидание неизбежного.       – У... меня... Скарлет! – затряслась Дели.       Надеясь, что не все расслышали её решение, Императрица надеялась быстро вытянуть другую карту, но Император это заметил и отобрал у супруги золотые пластины, чтобы всё было честно. Канум было страшно подумать, что её дети вновь станут противниками, но другой альтернативы нет, так или иначн, но две её дочери вышли бы друг против друга: Милина против Джейд, Милина против Скарлет или Джейд против Скарлет. От мыслей её отвлёк резкий хлопок, понёсший с небу изображения двух воительниц, при том обе они были младшими дочерьми. Эррон Блэк, видя, что на последних секундах Скарлет проверяет оружие, решил её подбодрить.       – Я верю в тебя, Летти! – улыбнулся Эррон. – Ты у меня самая-самая-самая!       – Я знаю, Ковбойчик! – улыбнулась Карли, но всё равно покраснела.       Шао Кан же всё поглядывал на Милину: он боялся, что сейчас от своей истерики она вовсе откажется от боя и она потеряет шанс попасть в четвертьфинал, но у него на лице возникла добрая улыбка, когда он видел, как Скорпион утирает её слёзы своими тёплыми ладонями, чуть дует на неё, чтобы глаза не горели от слёз и разговаривает с ней, чтобы унять тревогу.       – Всё будет хорошо, моя сакура! – говорил ей Ханзо. – Не волнуйся и бейся. Со мной всё в порядке. Пусть хоть один из нас окажется в четвертьфинале.       – Я всё ещё сильно переживаю за тебя! – сказала младшая Принцесса, прижимаясь к нему. – Но я приложу все усилия, чтобы не пасть от первого удара.       Хасаши поцеловал дочку ШаоДел в нос и на секунду задержал её, не желая отпускать от себя, но потом Мили выскользнула из его объятий, всё же она обязана сразиться и доказать, что если сейчас придётся пускать в ход клыки, она не взбесится от каннибализма и гены родителей возьмут верх на таркатанскими. Император не желал допустить вражды дочерей и после битвы, потому встал с трона и поднял руку вверх.       – Стойте! – окликнул их Кан. – Вернитесь, – девушки переглянулись, но покорно подошли к отцу. – Девочки, знайте: кто бы из вас не выиграл или проиграл — вы обе будете для меня любимыми дочками! Я вас очень сильно люблю! Никого я вас я не стану любить меньше!       Не сдержав отцовских чувств, внешнемирец крепко обнял своих дочерей, а те в ответ обняли папочку, чувствуя его заботу и поддержку, что даже снимало напряжение между сёстрами. С трудом отпустив дочек, Шао вернулся на свой трон, а Дели к нему на колени. Сёстры же вышли на арену, расходясь в разные углы; кузнец пока не уходил, а ждал окончения вснх битв, ведь Леди Джейд ещё не сразилась. Зрители же стали приветствовать девушек одобрительными аплодисментами и свистами: всё же они были очень красивы да и их наряды подчёркивали их прекрасные тела, всё же ни одну из них нельзя назвать уродиной. Простые внешнемирцы выкрикивали имя кровавой Леди, а верные таркатаны поддерживали младшую Принцессу, хотя по большей части поддержка была одинаковой — императорскую семью здесь очень любят. Кровавой колдунье захотелось подогреть зрителей своими колдовскими навыками, потому она вдруг исчезла, а затем из песка возникла кровавая лужа, собравшись в единое тело младшей воспитанницы. Что до младшей дочери, то она сделала перекат и резко остановилась, встав на одну ногу и вытунув другую вверх, создав угол в 180°.       – Не бойся, я возьму совсем немного твоей крови, – сказала Скарлет.       – Надеюсь, что ты сумеешь вовремя остановиться, – сказала Милина.       – Оставь эту фразу для одного грандмастера, – саркастично посоветовала Леди.       – В бой! – объявил Шао Кан.       Разгневанная тихим хихиканьем на трибунах, Принцесса тут же свернулась в шарик и покатилась сестре под ноги, но та ловким кровпортом исчезла и появилась за спиной сестры: после случая на острове Шанг Цунга, когда они с полутаркатанкой враждовали, а её вражда с братом была лишь фикцией, чтобы выкрасть камидогу у Коталя и всех рассорить, а Мили в битве с Карли и Рейко, оторвала сестре ноги, она очень тщательно бережёт свои нижние конечности. Появившись позади Милины, Скарлет резанула её кровавой косой, но только слегка ранила плечо, отбросив сестру от себя. Принцесса вскочила на ноги и держалась за плечо — всё же было неприятно. В младшая дочь та метнула в младшую воспитанницу саи, от которых Карли уклонилась, но в ответ полутаркатанка исчезла и, появившись сверху, ударила её ногой и та упала на песок. Милину, когда она входила в раж, было почти не остановить. Принцесса с рыком выхватила саи и ударила ими кровавую Леди в живот, но та превратилась в лужу крови и лезвия просто ударили в жидкость и песок, не нанеся противнице урона. Кровавая колдунью полётом в виде жидкой массы отлетела подальше и материализовалась. Магией алый ассасин создала кровавое щупальце и ударила им противница, пока та вытаскивала саи. Милина упала, но тут же вскочила и бросилась на сестру. Принцесса била, а Леди защищалась. Нанеся несколько ударов, полутаркатанка прыгнула на сестру, собираясь укусить, но та просто стала жидкой массой крови и рассыпалась на землю, потому Милина просто упала на песок лицом. Кровавая дева вновь приняла человеческую форму, вынула танто и начала наносить сестре сильные порезы, чтобы кровь текла, как можно сильнее и её было больше. Принцесса старалась отмахнуться и свернулась в шарик, чтобы укатиться подальше. Откатившись, младшая дочь ШаоДел встала, но ей уже было тяжело: сестра нанесла ей слишком много ран, а кровь некогда было останавливать. Кровавая колдунья же кинула в неё шар крови, но противница вновь исчезла, а затем Мили ударив Карли ногой, потом ещё раз также, и ещё раз, а в четвёртый раз она бросила её на землю, заставив хорошенько проехаться на спине. К счастью Леди кувырком встала на ноги и... ударила себя танто в живот, делая сильный порез чуть ниже груди дл пупка. Вдруг Милина завыла и резко схватила за живот: ей было неввносимо больно, она вся скрючилась и даже стала шататься из стороны в сторону. Алый ассасин создала кровавую плеть, поймала ей сестру, притянул к себе, а потом эффектным ударом ноги отправила в нокаут. Больше встать она уже не смогла.       – Скарлет побеждает! – объявил Император.       Милина тяжело дышала, лёжа на песке и держась за живот. Принцесса лежала лицом на земле, потому никто не видел её слёз: она плакала от горечи поражения, ведь она так старалась и хотела победить, но в душе понимала, что Леди заслуживает этого больше, её победа оказалась куда более достойной, нежели вся её битва, хотя ей было жаль, что она не успела вкусить плоть сестру. Но вдруг земля словно задрожала: зрители не жалели ладоней, аполодируя девушкам... и ведь они выкрикивали оба имени. А как было приятно слышать, что во всём этом шуме есть голос Скорпиона, который зовёт к себе. Кровавый ассасин же, достаточто покрасовавшись в минутах славы, подошла к полутаркатанке, села рядом с ней на колени и стала лечить её раны, которые сама же и нанесла, потому бывшей противнице стало легче. Когда сердце Мили забилось ровнее, то Карли помогла ей подняться, благо она уже не видела слёз сестры — проигравшая девушка успокоилась.       – Хорошо дралась, сестрёнка. –с улыбкой сказала Леди.       – Не издевайся! – буркнула Принцесса. – Я тебя почти не поймала!       – Но я действительно боялась попасть под твои удары! – настаивала ведьма. – Ты всё равно молодец!       Полутаркатанка улыбнулась кровавой деве сквозь маску. Залечив раны, Мили смогла подняться и они вдвоём пошли к трону отца. Там их, особенно Китана поддерживала Милину, всё же она понимала боль поражения, особенно когда толком ничего не можешь сделать. Старшая Принцесса крепко обняла младших сестричек, а их троих обнял Принц, притянув в объятия нефритовую Леди. ШаоДел умилялись, глядя на своих деток, но он пока не пожелал нарушать их идиллию, откладывая это на потом, да и он пока не отдал Милине её золотую пластину. Императрица подтолкнула Императора, чтобы он поговорил с дочерьми, но он что-то шепнул своей ненаглядной и та понимающе кивнула, а сама не переставала улыбаться. Теперь счёт немного изменился: между Шао Каном и Синдел 3:4 в пользу эденийки; между Внешним Миром и Земным Царством 5:2 в пользу владений Кана. Скарлет подошла к Эррону Блэку, чтобы принять его поздравления, а Милина тут же бросилась в объятия Скорпиона. Они уже не первой парой на турнире, где вылетели обе половинки. Младшие дочери ловили на себе взгляд: он улыбается им, сквозь шум толпы кричит, что они умницы и как сильно он их любит, обещая нечто после турнира.       – Шао... – осторожно одёрнула его Канум.       – Ты посмотри, какие они красивые и счастливые, – улыбнулся Кан. – Правда я вижу, что Мили огорчена и плакала. Но ничего, после завершения последнего боя я побалую свою малышку.       – Шао, зрители ждут бой! – напомнила эденийка.       – Ах, да, у нас остались последние участники на сегодня и этого тура! – опомнился внешнемирец и перевернул пластину, которая всё это время лежала гравированной стороной вниз. – Джейд!       – Кунг Джин! – сказала Синдел, вновь волнуясь за её ребёнка.       Этот бой уже был предугадан, поскольку других бойцов уже не осталось, ровно и как и мест в четвертьфинале — всего одно и оно предназначено только для одного бойца. Земляне очень надеялись, что всё же в четвертьфинале окажется больше представителей Земного Царства, нежели лишь два, а то Внешний Мир всегда в плюсе. Джейд молча вышла на арену, держа в руках разоранг, что даже удивило ош-текков, ведь они ожидали увидеть проявление чувств между парой КотЕйд. Нефритовая Леди не пожелала говорить с жестоким наместником, которого она так долго старалась переделать и внушить веру в добро, а его обуял дикий гнев, что он даже так избил Скорпиона. Эденийка с такой силой сжимала разоранг, что на её руке оставались глубокие вмятины от металла и белые следы на смуглой коже, казалось, что она сейчас вскипит от злости. Старшая воспитанница ШаоДел даже не видела, как подбрадривают Кунг Джина, но с какого ракурса не погляди никто не заметил, как стрелок и коммандер держутся за руки. Закончив с прощаниями, Джин вышел на арену, проверяя свой лук, а то мало ли что могло случиться. Встав напротив соперницы, парень вставил стрелу в лук и натянул тетиву. Собравшись духом, эденийка раскрыла разоранг, чуть отведя его назад, а свободную руку она выставила ладонью вперёд.       – Ты не такая, безумная, как Милина, – сказал Кунг Джин.       – Придержи язык! Она изменилась! – осадила его Джейд.       – Когда мы были тут отрядом, то мне так не казалось! – заметил Джин.       – В бой! – скомандовал Шао Кан.       Сейчас будет бой на лучшее владение посохом так как лук стрелка напоминал посох с головой дракона,а бо Леди был известен во всей империи, им она сражается с юности. Юноша сразу вытащил свои стрелы и выстрелил в эденийку, однако она применила силу тени: стрелы пролетели сквозь неё и вскоре упали на песок, не долетев до противоположной стороны арены. Зелёному ассасину казалось, что её противник слишком много времени тратит на заправление стрел в тетиву, пора бы наказать его за эту оплошность: взмахом своего бо она послала по земле волну энергии, что сбила с ног кузена Кунг Лао. Кунг Джину хватило сил подняться и он резко метнул в неё свой острый чакрам, от которого девушка уклонилась с помощью своего шеста. Леди прыжком оказалась рядом с Джином и стала безжалостно колотить его своим посохом бо, чтобы у противника осталось как можно меньше сил на сопротивление. Закончив успешную комбинацию, эденийка сделала разворот и отбросила землянина от себя. Он встал, но ему уже было тяжелее: разница в опыте и силе была колоссальна. Кунг Джин в отчаянии бросился на Джейд и они начали зрелищный бой на посохах, потому как он понял, что девушка куда быстрее только стрел, о чём он раньше не догадывался. Джин старался не уступать, но Леди оказалась куда более напористой и её изящные тычки были довольно болезненными, тут немудрено, что синяки останутся. Уклонившись от удара стрелка, зелёный ассасин исчезла в ментоловом свете и оказалась с боку, ударив противника своим бо по животу, а потом по затылку, затем зашла за спину и эффектным ударом ноги отправила его в полёт. Парень кувыркнулся в воздухе и упал. И больше не смог встать. Победа была полностью и безоговорочно за Леди Джейд.       – Джейд побеждает! – объявил Император.       Зрители радостно аплодировали старшей воспитаннице императорской четы. Впринципе на неё все и ставили: она намного сильнее, чем землянин Кунг Джин, которого унесли таркатаны, но нужно будет отдать ему золотую пластину в качестве утешительного приза, в целом он показал результат получше, чем обе его напарницы по отряду. Теперь судьба всех бойцов была решена — в четвертьфинал прошло 8 бойцов: Джейд, Коталь, Лю Канг, Рейко, Скарлет, Суджинко, Шанг Цунг и Эррон Блэк, остальные в числе проигравших. Финальный счёт за два дня 1/8 финала получился вполне предсказуемым: 4:4 между Шао Каном и Синдел, 6:2 между Внешним Миром и Земным Царством в пользу владений Кана. Бойцам будет предоставлен выходной перед ответственными битвам за место в полуфинале. Когда зелёный ассасин подошла к трону отца, то родитель улыбнулся ей и похвалил, что конечно же заставило девушку раскраснеть, даже аплодисменты Коталя в глубине души были ей приятны. Но Шао Кан не забыл про двух других свои дочек — одна победила, а вторая проиграла. Заметив, что у входа появился рыжебородый кузнец, Император поманил к себе дочерей.       – Милина, Скарлет, подойдите, – сказал им Кан.       Эррон Блэк с улыбкой отпустил Скарлет, будучи уверенным, что никакого наказания за победу ей не будет, только лишь похвала. А вот Милина крепко вцепилась в руки Скорпиона, не желая отходить от него: будучи самой близкой к отцу, она так боялась его гнева, хотя сама взрастила в нём те нежные чувства, которые он питает ко всем своим детям. Тем не менее Ханзо сам подвёл младшую Принцессу к отцу, за что заслужил одобрительный кивот будущего тестя. Шао Кан встал с трона, заложив руки за спину, что привлекло внимание зрителей. Дочери стояли перед ним шеренгой, одна девушка краше другой, но все равно любимы отцом. Император подошёл поближе к нефритовой Леди и с улыбкой обнял её.       – Моя умница! – сказал ей Кан. – Я так горжусь тобой!       – Я не хотела подвести тебя, – сказала старшая воспитанница.       – Даже если бы ты проиграла, то это вовсе бы не изменило моего отношения к тебе, – сказал внешнемирец. – Я был уверен в твоей победе! Этот землянин и рядом с тобой не стоял!       – Он слишком долго возился со своими стрелами, – эденийка пожала плечами. – Он пока достанет стрелу из колчана, я уже окажусь рядом.       – Видимо у Кабала появился конкурент на звание первого бегуна миров, – улыбнулся отец.       – Я уже и так считаюсь главным нефритом Эдении, – сказала дочь.       – И самым ценным, – сказал мужчина. – И, кстати, советую тебе поговорить с Коталем.       – Я не стану общаться со столь жестоким человеком! – насупилась девушка.       – О, так вы кисейная барышня, Леди Джейд! – посмеялся он.       – Вовсе нет! – важно сказала она, а потом обняла отца, что получила и в ответ. – Я сама желаю оказаться в его объятиях... правда я его совсем не узнаю!       – Поверь, милая, это твой Коталь, просто он решил немного измениться, – утешил её Шао Кан. – Не глупи, не упускай свою любовь.       – Я уже потеряла его дважды, больше не хочу! – сказала Джейд. – Я поговорю с ним, но позже...       – Это решение только за тобой, – сказал Император, выпустил старшую воспитанницу из своих объятий и подошёл к младшей. – Ты стала куда более проворной!       – Я вспомнила наши тренировки! – сказала Скарлет. – Ты правда очень помог мне, в прошлый раз я проиграла в первом же бою, а теперь я участница четвертьфинала.       – А полуфинал потянешь? – спросил Кан.       – Может быть очень даже! – важно ответила алый ассасин.       – Я уверен, что ты у тебя всё получится! – сказал внешнемирец и обнял её. – Я тут всё смотрел, как тебя подбадривает Эррон — активнее всех был!       – А разве бы ты делал иначе, когда мама бы сражалась? – спросила кровавая дева.       – Я бы поддерживал её так, что слышалось бы даже на краю столицы, – ответил отец. – К слову, я вижу тебе понравился приём, которому я тебя научил.       – Ты заметил? – улыбнулась дочь. – Я уже почти не чувствую при этом боли.       – Больше практики, – настоял мужчина. – Скоро это будет один из тех приёмов, без которых ты обходиться не сможешь!       – Как твой таран плечом? – усмехнулась девушка.       – Считай, что так, – ответил он.       Шао Кан поцеловал Скарлет в макушку и отпустил в объятия Эррона Блэка, потому Милине стало страшно — она следующая. Младшая Принцесса вся сжалась, выглядя ещё более напуганной, чем старшая сестра. Всем при дворе была известна забавная истина: будучи ближе к матери, Китана по духу похожа на отца, а Милина, будучи ближе к отцу, по духу похожа на мать. Император подошёл к своей нежной девочке и приподнял ладонью её подбородок: уж он-то увидел, что щёки и глаза его дочери были мокрыми от слёз, к лицу прилипли короткие смоляные волосы, а глаза у неё были красными. Янтарные глаза младшей дочери стали плыть куда-то в сторону выхода, она правда боялась гнева отца: одно дело Китана, которая в прошлый раз дошла до финала, её поражение простительно, но полутаркатанка уже второй раз подряд вылетает с таких незначительных этапов. У внешнемирца сердце кровью обливвлось, когда он видел такой жалобный взгляд своей девочки, которую он так любит, несмотря на то, что появилась она неестественным путём. Отец отпустил подбородок дочери и стал убирать с лица её волосы, заправляя их за уши, а затем своими большими ладонями он утёр её слёзы. Чувствуя заботу, Милина не сдержалась и бросилась в объятия Шао Кана, ища поддержку и утешение, что искала у Скорпиона, пока ждала своей участи. Император не опешил и немедленно обнял Принцессу, поглаживая по коротким волосам, он вовсе не хотел доводить её до слёз или хотя бы даже ругать, это же его дочь, пусть и с частью таркатанской крови.       – Папочка, я не справилась! – жалобно проговорила Милина. – Но я правда очень старалась!       – Я видел это! – сказал Шао Кан. – И я очень горжусь тем, что ты приложила столько усилий!       – Но я так и не укусила Скарлет... – тяжелр вздохнула Принцесса.       – И ты из-за этого плачешь? – утешал её Император.       – Нет, я плачу из-за поражения, – ответила полутаркатанка.       – А оно того стоит? – спросил Кан. – У тебя ещё столько побед будет, что ты забудешь про это поражение!       – Я вновь подвела тебя, – дочь шмыгнула носом.       – А я разве отправлял тебя на важное задание? – спросил отец. – Это лишь турнир да он и ни на что не влияет, это лишь развлечение. Ну что ты? Даже Китана так не плакала.       – Китана сильнее духом, – сказала девушка.       – А ты у меня слабая? – удивился мужчина. – 25 лет правила Внешним Миром! Всё, забудь ты об этом турнире! Ты же не отказалась от участия, достойно сражалась, я до последнего не мог понять, кто из вас одержит победу! И по поводу приёма: ни не воспользовалась ты им и не страшно, как будто я всегдв побеждал! А ты растёшь и я уверен, что твой момент участия в финале ещё настанет! Мы будем с тобой заниматься, ты же у меня умница. Ну всё, не грусти!       – Зато песок вымыла, – уже посмеялась она, потерев глаза.       – Ну вот, уже смеёшься! – улыбнулся он и отдал её золотую пластину. – Ваша пластина, Ваше Императорское Высочество! И ещё кое-что...       Шао Кан чуть развернулся в сторону пришедшего кузнеца и поманил его к себе рукой: в его руках было нечто объёмное, похожее на то, что вчера подарили Китане, у Милины на душе не было больше тревоги, скорее только живой интерес. Император сдёрнул с рук мастера бархатную ткань цвета маджента и младшая Принцесса широко улыбнулась, увидев ящичек из сливового дерева, но на нём не было излишних узоров, только её личная монограма: буква «M», обозначающая первую букву имени полутаркатанки, выложенную мелкими камешками розового кварца, а над ней из цельного кусочка кварца был выточен шлем Кана, как символ принадлежности к императорской семье. Кан отошёл в сторонку, позволяя дочери подойти ближе. Подняв тяжёлуб крышечку, девушкв взвизгнула от восторга: по поручению отца для неё были сделаны новая маска и саи в качестве утешительного приза. Маска была далеко не такая, как у Китаны: она закрывала лишь нижнюю часть лица и не была такой массивной, что для полутаркатанки конечно удобнее, ведь у неё есть клыки — её главное оружие. Сама маска сделана из плотной льняной ткани кричащего цвета маджента, для крепости обшитая по краям розоватой атласной лентой; маска закрывала нос, щёки и подбородок, но её вполне легко снять. Сверху были стальные накладки, выточенные в удивительные узоры, что оставляло тонкую полоску от подбородка до носа, а пластины будут защищать клыки (прим. автора: маска Милины «Манакундская военная маска» в Mortal Kombat 11). Саи же были несколько необычной формы: рукоять тсука была сделана из металла и практически сливалась в кончиком оружия — тсука гашира. Крайние зубья йоку были сделвны из металла и покрыты толстым слоем малиновой краски, создавая нечто похожее на крылья какой-нибудь птицы или же летучей мыши. Клинок манучи целиком и полностью состоял из выточенного в ромб розового кварца с напылением краски, к тому же камень вставлен так плотно, что даже при большом желании его оттуда не вынуть и не сломать (прим. автора: саи Милины «Выкованные Тигамарко» в Mortal Kombat 11). Милина взяла сай: он удобно лёг в руку, не выскальзывал и при резких движениях за ним оставались довольно красивые малиновые линии. Кузнец улыбался, видя, как радуется своему подарку младшая Принцесса, но особенно ему было приятно почувствовать объятия нежной полутаркатанки, хотя он мужчина крепкий и к чувствам не привык. Дочь развернулась и запрыгнула к отцу на шею, а то был счастлив, что угодил своей девочке, теперь она уже не плачет, а только радостно смеётся и кричит от счастья.       – Папочка, спасибо большое! – сказала Милина.       – Я же не мог позволить своей дочери грустить, – сказал Шао Кан. – Ты заслуживаешь той же любви, что и твои сёстры с братом. Я никогда больше не стану делить своих детей.       Зрители взрывались громкими аплодисментами в сторону отца и его дочери, всё же Император правда стал образцовым семьянином. Все уже и забыли, что нужно поздравить Суджинко, Коталя, Скарлет и Джейд с победой в 1/8 финала, живые эмоции младшей Принцессы оказались идеальным завершением сегодняшнего турнирного дня. Милина не могла отлипнуть от Шао Кана, а восторг на трибунах всё равно продолжался, хотя уже больше хвалили победителей. И вскоре люди стали расходиться: кто был печален из-за проигранных на ставках денег, а кто был весел из-за выигранных денег, но едино было то, что все обсуждали только турнир и бои, кто-то даже неумело пытался повторить приёмы бойцов... главное чтобы атаки Скарлет не стали повторять. А вот женщины уходили с целыми листами рисунков наряда Синдел: пусть в нём она выходит уже не в первый раз, но никто так и не может понять, как его сшить. Видимо это хитрость дворцовых портных, чтобы наряды Императрицы были уникальны. Когда разошлись все зрители, то потихоньку стали уходить и бойцы, благодаря друг друга за бой и извиняясь за причинённые раны. СкорпЛина шли какие-то особо окрылённые: больше им не нужно махать кулаками и оружием, сегодня оба они хотели только одного — идеального прощального вечера, ведь как бы тяжело ни было это осознавать, но грандмастер Ханзо Хасаши обязан вернуться в Резиденцию клана Ширай Рю, как и грандмастер Куай Лиенг во Дворец клана Лин Куэй. Но весь остаток дня Ханзо желает провести с одной единственной — со своей нежной Принцессой.       Дворец потихоньку наполнялся тихими разговорами, но их было настолько много, что создавалось ощущение нахождения в пчелином улье, однако все беседы были об одном — о турнире. Каждый оставался при своём мнении: кто-то был согласен с результатом, а кто-то нет, будто это интеллектуальный турнир, где работают головой, а не грубой силой и магией. Особенно в стенах дворца не утихали разговоры на две темы: подарок Принцессе Милине и бой Коталя со Скорпионом. Последний поразил всех своей жестокостью, которую в наместнике давно никто не замечал, к тому же он так сильно изменился за те два дня: похудел, подкачался, вернулся к тому стилю лже-Бога солнца, каким его называл Рейден. И видимо с прошлой внешней облочкой вернулся и внутренний облик: жестокий К'етц, готовы на всё ради своей власти и желания быть первым. Всё же Джейд внушала ему веру в добро, милосердие и справедливость, что ош-текк внимал все эти 2 года, а по итогу вышло, что поступил он по-своему. После завершения турнирного дня нефритовая Леди немедленно направилась во дворец, дабы оказаться в своих покоях, где она намеренна наказать бывшего Кана своим молчанием, потому как она слишком милосердна, чтобы найти другой способ более жестокий способ. В общем шушуканье во дворце стук каблуков старшей императорской дочери был словно падающей каплей; она крепко держала в руках сложенный шест бо и разоранг, но чувствовала напряжение, слыша за собой тяжёлые шаги бывшего Император: конечно он не кричал ей просьб остановиться, его молчание было куда более красноречивым. На его лице была уверенность в своей правоте, а руки аристократично сложены за спиной. Дойдя до нужной двери, эденийка дёрнула за ручку и вошла в свои покои, желая захлопнуть дверь, но ош-текк резко перехватил дверь сверху и молча вошёл в покои.       – Я тебя сюда не приглашала! – сказала Джейд, сложив руки на груди.       – У меня тут вещи и любимая женщина, – сказал Коталь, сев в велюровое кресло.       – У тебя ли? – удивилась Леди. – Мне кажется, что это уже не ты!       – Когда Рейко был чудовищем, то ты по-прежнему видела в нём брата, – сказал наместник.       – Он делал это не по своей воле! – настаивала императорская воспитанница. – А ты за два стал тем, кого я, видимо, тщетно пыталась изгнать! Видимо поражение моему отцу разозлило тебя?       – Ты неверно всё толкуешь, – ответил бывший Кан. – Это поражение заставило меня многое пересмотреть...       – Сменить милосердие на жестокость? – эденийка изогнула бровь.       – Я понял, что... ослаб, – голос ош-текка стал более мягким. – Я получил на обычной тренировке травмы, которые раньше мог за редким исключением получить в бою. Да и сама вспомни, как два года назад Император переломал мне спину.       – Ты сам просил бой в полную силу, я же предупреждала тебя! – сказала девушка.       – Я не отрицаю этого, – сказал мужчина. – Я даже благодарен Шао Кану за это.       – Хорошо, другой вопрос, – она сменила тему. – Ты два дня был прикован к постели, меня даже не пускали к тебе. Когда ты успел так измениться?       – Если честно, то... через силу, – ответил он. – Я еле стоял на ногах и даже не мог дышать через нос. Я понял, что сейчас я слабее, нежели раньше. Я же не мог бросить турнир, иначе даже в Ош-Текке меня бы перестали уважать! Потому я решил собраться с силами и стать таким, как прежде. Уже ночью того же дня, когда я получил увечья, я кое-как поддерживал себя остатками силы солнца и тайком с помощью магии отправился в Ош-Текк, где нашёл всё то, что я носил раньше: другая краска, шлем, маштлатль и сандалии. К тому же я взял лечебные травы у ош-теккского лекаря, дабы поддерживать себя и не сломать позвоночник окончательно. В ту же ночь я вернулся, наелся лекарскиз трав и начал сгонять весь лишний вес, который у меня имелся...       – У тебя одни мышцы, какой лишний вес?! – прервала его Джейд.       – Ты же сама заметила, что я стал более... точёным, – ответил Коталь. – У меня тогда особо не было сил и я вернулся в лазарет, благо как раз была смена лекарей на ночных, чтобы следить за мной. На следующее утро я почувствовал себя лучше, но просил тебя не впускать.       – Почему? – спросила Леди.       – Ты бы стала отговаривать меня от этой затеи, – ответил наместник.       – Ты знаешь, что у меня сердце разрывалось от переживаний за тебя? – дочь ШаоДел отложила своё оружие на тумбочку. – Я была у трона отца и молилась Старшим Богам, чтобы ты пришёл вовремя!       – Я в то время тренировался, – продолжил К'етц. – Упражнялся в магии и физических атаках, с каждым разом у меня выходило всё лучше и лучше. Лекари вправили мне нос и я вставил в ноздри эти лабреты...       – ... которые я ненавижу! – перебила его эденийка.       – Я знаю, но по-другому мой нос не срастётся как надо, – возразил ош-текк. – Но я обещаю, что сниму их, когда нос зарастёт!       – Хорошо, с носом всё ясно, а вот это зачем? – спросила девушка, тронув перья на его шлеме.       – Я носил это раньше, этот наряд шёл мне больше! – ответил мужчина. – К тому же мои татуировки сверкают ещё ярче даже когда я не использую магию солнца.       – Ох, ну теперь я могу читать книги без свечек, достаточно будет просто одеяло откинуть! – усмехнулась она и прошла к своему трюмо.       – Прошу, не будь так жестока! – сказал он.       – Жесток был сегодня ты, когда так бил мастера Хасаши! – Джейд резко развернулась к нему.       – Он знал на что идёт, – спокойно сказал Коталь. – Это битва, а не бальные танцы!       – Это турнир для развлечения, а не для битв насмерть! – парировала Леди.       – Неужто тебе было не жалко меня, когда Ханзо ударил мне в висок? – спросил наместник.       – Я вообще не до конца понимала, ты это или не ты, – более спокойно ответила зелёный ассасин. – Ты видел какая у Милины была истерика?       – Да будто я специально это сделал! – не выдержал бывший Император.       – А как же иначе? – усмехнулась эденийка.       – Я сам этого не понял! – ответил ош-текк. – Ханзо ударил мне в висок и я будто потерял сознание, а потом... как-то сам по себе стал бить Ханзо, я же не хотел забивать его до смерти, иначе меня бы казнили за нарушение правил турнира!       – Может так и есть, но звучит неправдоподобно, – сказала девушка.       – Я сказал всё как есть, мне нечего таить, – сказал мужчина.       – Так любой может сказать, – сказала она.       – Когда Императрица была под контролем Куан Чи, то... – начал было он.       – Не смей даже сравнивать! – осекла его Джейд. – Мама оказалась жертвой некромантии и чёрной магии, по своей воле она бы никогда не убила своё дитя!       – Что ж, другого я и не ожидал, – сказал Коталь. – Может за ночь ты всё обдумаешь и сможешь меня понять. Если хочешь, то я даже вернусь в гостевые покои и буду пока жить там.       – Ты ставишь передо мной выбор, – Леди подошлв к постели и взяла на руки котёнка. – Зная всю мою любовь к тебе...       – Ты же говоришь, что я жесток и не веришь мне, – сказал наместник и взял с тумбочки свой тотем. – Остальное в моих гостевых покоях.       По голову бывшего Кана было ясно, что он тоже раздражён таким благородным поведением своей возлюбленной, что вспоминает о чести в самый неподходящий момент. Держа в руках каменный тотем, что того гляди раскрошится от хватки ош-текка, мужчина вышел из покоев зелёного ассасина, громко хлопнув дверью, что даже будто картины закачались на гвоздях, а Нефрит вжался в грудь своей хозяйки. Ушёл. Эденийка от безысходности плюхнулась задом на постель и надула губы, совсем не понимая, что ей делать, хотя эта ссора у них не первая. Прокручиваясь весь этот разговор в голове, Джейд редко слышала спокойный голос Коталя, а если это и было, то больше походило на издёвку или надменность, он счёл себя правым. Несомненно Леди была рада, что наместнику стало лучше, но... не ценой их любви. Наверняка от злости ош-текк сейчас займёт себя очередной изнурительной тренировкой, чтобы забыть об этой нелепой ссоре. Но что особенно было для неё страшно, так это его глаза: каждый раз, когда его голос повышался больше обычого, то его небесно-голубые глаза словно разрывали потоки огненной лавы или резкие вспышки алых молний — то ли кровь прихлынула к глазам, то ли Бог крови рвётся наружу. Не желая забивать этим голову, Джейд решила занять себя несколько другим полезным делом, какое у неё неплохо получается — уход за цветами, может это вытеснит её гнев. Да и уже давно пришло время поливать орхидеи, каких у неё в избытке, но все живут и цветут на радость владелице покоев. Леди поставила на пол большой пустой горшок, поместила в него прекрасную орхидею, которую наместник Ош-Текка подарил ей два года назад, когда после проделок ордена «Императорские Ассасины» пропала восточная часть дворца, а затем из-за Шанг Цунга пришлось делать ремонт в покоях, это был маленький, но очень милый подарок с его стороны, ведь редко какой мужчина сможет запомнить любимые цветы своей возлюбленной. Пусть цветок не виноват в жестокости своего дарителя, девушки стала выливать отстоявшуюся воду, да с такой злобой, что даже забрызгала деревянный паркет. Отбросив лейку в сторону, эденийка закрыла лицо руками и стала неслышно плакать, только бы не разрыдаться ещё сильнее. И единственное чем ей мог помочь её котёнок — лечь рядом у бедра и свернуться калачиком, поддерживая свою хозяйку.       Будучи близкой к покоям Джейд, Китана даже не слышала того хлопок дверью, который учинил Коталь, а если и услышала, то не придала этому значения. Сейчас Принцессу куда больше беспокоила её собственная судьба, она всё никак не может забыть своё поражение, что тяготит её. Да, отец унял её боль, но на душе остался осадок, особенно тяжело было сегодня в Колизее: на месте каждого бойца она представляла себя, желая вновь попытать своё счастье, ведь так тяжело смотреть на арену, на которой не можешь сразиться. Теперь уж старшая дочь Шао Кана и Синдел прекрасно понимала Милину и Скарлет, которые практически весь турнир простояли у трона Императора без возвожности сразиться, у них на то был лишь один шанс. Девушка была настолько задумчива, что даже не замечала, как её пальцы всё глубже проходят сквозь решётки клетки Сапфира, ведь девушка принесла ему нарезанное яблочко в качестве разнообразия питания. Китана уставилась в одну точку, а потом понимала, что смотрит в никуда, нет единого места, куда ей упереться взглядом. В одну секунду Принцесса очнулась от своих мыслей, когда зайчонок ненароком прикусил её палец, чтобы забрать кусочек яблока; от этого девушка пискнула и отшатнулась от клетки, что даже выронила блюдце с оставшимся яблоком. Дорогое сервизное блюдце того гляди коснётся пола и разлетит на мелкие осколки, но... Лю Канг вовремя подскочил, упав на пол и поймав тарелочку и все кусочки яблока, а затем легко встал и подал блюдце своей возлюбленной.       – Вы обронили, Ваше Императорское Высочество, – улыбнулся Лю.       – С-спасибо... – Кити немного растерялась, но взяла тарелочку.       – Ты сама не своя, – заметил Избранный. – Что с тобой?       – Я задумалась и не заметила, что Сапфиру нужен новый кусок яблока, – ответила Принцесса.       – Видимо крепко ты задумалась, – сказал шаолиньский монах, взял у неё блюдце и поставил в клетку, чтобы зайчонок больше не ждал. – О чём на этот раз?       – Всё о том же, о турнире, – ответила ассасин.       – Всё никак не можешь забыть? – догадался парень. – Ты же выглядела спокойной в Колизее.       – Ты и представить не мог, что было у меня внутри, – ответила девушка. – Целый ураган эмоций.       – Но ведь Шао Кан не наругал тебя и даже сделал подарок, – сказал он.       – Трудно отучиться от страха, когда он преследовал меня 10000 лет, – сказала она. – Невозможно изменить это за столь короткий срок. Может мне было бы легче, если бы не нужно было ходить на турнир и стоять там, как истукан.       – Ты уже перестала бояться Шао Кана, – заметил Лю Канг. – И с этим всё наладится, будь уверена.       – Ты всегда находишь нужные слова, чтобы меня утешить, – Китана улыбнулась и хотела было обнять его, но в дверь раздался стук. – Войдите.       – Ваше Императорское Высочество, – сказал вошедший слуга. – Вас желает видеть Император.       – Он не назвал причину? – развернувшись, спросила Принцесса.       – Нет, велел лишь позвать, – ответил гость.       – Да, я... – ассасин поправила свои распущенные волосы. – Я сейчас причешусь и приду, – на это слуга покорно поклонился и ушёл. – Зачем же он меня зовёт?       – Я не вижу причин для беспокойств, – рассудил Лю. – Может дело государственной важности?       – Уж и не знаю, – ответила Китана, рассчёсывая волосы. – Так или иначе, но я должна идти, это же мой отец.       В то же время в своих покоях была Милина: от своих обрывчатых мыслей она не слышала ссоры Коталя и Джейд, хотя их покои прямо за стенкой. Младшая Принцесса сидела на краю постели и держала в руках новую маску, поглаживая большими пальцами стальные узоры. Подарок роскошный, достойный императорской дочери, но какой ценой он достался? Поражение. Вновь. Полутаркатанка вновь по всем боевым показателям отстаёт от сестёр, она считала своё поражение позором, но тем не менее была согласна, что у Скарлет навыки куда лучше, за всё то время, что минуло с прошлого турнира, кровавая дева многому научилась, ей теперь не так страшна вода и она освоила такой тяжёлый приём. А она? Милина старалась освоить приём с прыжком на шею и отгрызанием части плоти, но Скарлет даже не дала себя коснуться, просто исчезнув. Да и ещё эта грубая шутка про грандмастера, Мили быдо жутко стыднг и неловко, будто никто не знает о любвеобильности её натуры и что Ханзо у неё не первый. Насколько же Принцесса пала духом, даже поддержка Императора не придала ей сил, а ведь она всегда была такой напористой, как отец. Видимо турниры — это не её, наверное нужно, как мама: не лезть в эти битвы и привносить красоту во Внешний Мир... Но ведь девушка не сможет без сражений! Она же член ордена «Императорские Ассасины» и она никому не даёт пасть духом, а теперь... она сама загоняет себя в угол напрасным самобичеванием, хотя отец даже не повысил на неё голос, а сделал подарок, хотя мог этого и не делать, а мог бы просто обнять дочь, но он захотел порадовать своих девочек, чтобы они не грустили. От столь несчастных мыслей девушку отвлёк скрип двери, потому она тут же подняла голову — это Скорпион. Поскольку Ханзо проиграл, то, как и обещано, он собирал свои вещи, пусть их было и немного, ведь он прибыл во Внешний Мир на пару дней, а остался на три месяца. Хасаши собирает свои вещи в гостевых покоях, а готовые тюки он приносил сюда, чтобы завтра утром не бегать по дворцу, а понежиться в постели с возлюбленной. Конечно грандмастер не хотел бросать полутаркатанку в таком состоянии, но он уже и правда загостился.       – Ну вот, – сказал Скорпион, поставив свои вещи ближе к выходу. – Остаётся только оружие.       – Так жаль тебя отпускать, – вздохнула Милина.       – Я не хочу оставлять тебя в таком состоянии... – Ханзо сел рядом с ней.       – ... но и оставаться уже не можешь, – вздохнула Принцесса.       – Ты даже из-за прошлого турнира так не переживала, – заметил Хасаши.       – И ведь у меня было мало шансов: либо одна из сестёр, либо Кунг Джин, – продолжила императорская дочка.       – Ты совсем меня не слышишь, – покачал головой грандмастер. – Ну что ещё тебе нужно для успокоения? Тебя похвалил Император, сделал подарки...       – Я сама не знаю, почему так переживаю, – призналась полутаркатанка. – Я ведь понимаю, что ты прав, но ничего не могу с собой поделать.       – Может так тебе станет легче? – прошептал мужчина.       Скорпион нежно повернул лицо Милины к себе и улыбнулся ей: она выглядит такой печальной, что хочется прижать её к себе и забрать с собой в Гималаи, только бы ей стало лучше и тоска больше не донимала её. Принцесса отложила новую маску обратно в сундук и подвинулась ближе к Ханзо, положив руки ему на грудь, она чувствовала тепло его тела и стук сердца, учащающийся каждую секунду. И вот, когда их губы были всего в сантиметрк друг от друга и полутаркатанка готова была толкнуть японца на кровать, в дверь покоев раздался стук и довольно настойчивый, что прослушать его невозможно.       – Очень вовремя, – пробубнила Милина. – Войдите.       – Ваше Императорское Высочество, – сказал вошедший слуга. – Вас желает видеть Император.       – Зачем это? – Принцесса изогнула бровь.       – Я лишь слуга, – ответил пришедший. – Мне приказали доложить — я выполняю.       – Ну... хорошо, – полутаркатанка пригладила волосы. – Секундочку! – слуга кивнул и вышел. – Ооо, Скорпиончик, он убьёт меня!       – Ты с ума сошла?! – Скорпион вытаращил глаза. – Тебя зовёт твой отец, родной отец!       – Да когда он в последний раз звал меня? – занервничала императорская дочка.       – Прекрати выдумывать! – сказал Ханзо. – Хватит! Тебя позвал твой отец, значит ты нужна ему, так что соберись и иди!       – Ханзо, прошу, будь здесь и дождись меня! – девушка ухватила его за руки.       – Если тебя это утешит, то я с места не сдвинусь! – сказала мужчина и поцеловал её в щёку.       При выходе Милина замечала, как дрожит и прерывается её дыхание, она не хочет идти к отцу, но ведь её позвал не просто любящий отец, а великий Император, значит она не смеет отказать. Принцесса бросила к зеркалу, на скорую руку причесала волосы, натянула маску и вышла из своих покоев, на секунду застыв перед дверью. Полутаркатанка никак не могла унять дрожь в руках и дурные мысли, одна хуже другой, потому она даже прислонилась лбом к холодной двери, чтобы пойти к отцу уже на свежую голову, чтобы не наговорить несуразных глупостей. Через силу отойдя от двери, девушка уже было направилась в кабинет отца, поскольку именно Император принимает только там, пока её не остановил знакомый голос.       – Мили? – послышался за спиной голос Китаны. – Ты чего так поздно?       – Тот же вопрос к тебе, Кити, – развернулась Милина. – Меня папа позвал.       – Как это? – удивилась старшая Принцесса. – Он и меня позвал.       – А давно? – спросила младшая Принцесса.       – Практически только что, – ответила старшая сестра. – Я пока волосы в пучок собирала, а сейчас вышла и на тебя наткнулась.       – И меня только что... – запуталась младшая сестра. – Ничего не понимаю...       – Странно всё это, – сказала старшая. – Что ж, пойдём узнаем.       Обеим сёстрам стало легче на душе, когда они шли вместе, хотя по большей части легче стало Милине, потому как у Китаны не было такого безумного страха перед отцом, сёстры будто местами поменялись. Ни одна из Принцесс не могла понять, зачем же их мог позвать Император? В турнире они проиграли, никаких дел им поручено не было и пока нет никакой угрозы Внешнему Миру. Единственное, какая у них была мысль — отец даст им поручение, но раз так, почему они не встретили в коридоре Джейд и Скарлет? Ведь обычно все поручения они выполняют вчетвером, будучи членами ордена «Императорские Ассасины». А может обе Леди уже у отца или были у него раньше? Хотя они могут и задерживаться. Так или иначе, но идти нужно, их зовёт именно великий Император и внешнемирский Кан, это наверняка будет не просто разговор отца с дочерьми, а важная беседа правителя с его наследницами. Идя по коридору, сёстры были ошарашены, когда натолкнулись на Горо, Шива, Кинтаро и Бараку, и вместо привычных извинений и обмену любезностями, девушкам был отвешен мужской поклон и женский реверанс, что было довольно странно, учитывая насколько фривольной была обстановка в коридоре, иногда Принцессы общались с ними на «ты». Когда наместники ушли, то Милина покрутила пальцем у виска, но всё же вместе с Китаной они пошли к отцу. Дойдя до нужно двери из красного дерева, девушки остановились.       – Доложите о нашем приходе, – попросила старшая Принцесса.       Страж таркатан покорно кивнул и заглянул в кабинет Император, передав донесение, на что было получено дозвление пройти. Китана, оказавшись посмелее, прошла первой, а за ней неуверенно плелась Милина. Пройдя в алый кабинет, Принцессы встали напротив стола Императора: старшая смотрела ровно на отца, а младшая опустила взгляд. Кан сидел в своём кожаном кресле, но не вполоборота, как обычнн, а вся его фигура была направлена ровно на них. Взгляд у внешнемирца был серьёзный, но, когда он смотрел на своих дочек, то с другом делил улыбку напополам со строгостью, какую хотел показать, хотя большк ему желалось быть мягким со своими девочками. В воздухе не витало лишнее напряжение, скорее больше тут задержался горелый запах сургуча, что наверняка только что жгли для печати. В руках отца была некая бумага, свёрнутая в трубку, наверняка там есть что-то важное для его дочерей. Донос или приказ? Кто-то составил на них кляузу и подло молчит? О, Старшие Боги, помогите это вынести! Синий ассасин уже еле заметно поддерживала полутаркатанку под локоть, чтобы та не свалилась на пол.       – Вы желали нас видеть, Ваше Императорское Величество, – сказала Китана и сделала реверанс, потянув сестру за собой.       – Опустим формальности, Кити, – сказал Шао Кан и указал бумагой на стулья перед столом. – Присаживайтесь.       – Очень кстати, – тихо сказала Милина и вместе с сестрой села на стулья.       – Ну так что за срочность? – спросила старшая Принцесса, держа сестру за руку.       – Девочки, я должен обсудить с вами крайне важное решение, – начал Император. – Скажу честно, мне оно далось нелегко, но я счёл это необходимым.       – Папочка, прошу, не тяни! – взмолила младшая Принцесса.       – Да тебя трясёт всю! – покачал головой Кан, взял хрустальных графин, налил воды в стакан и протянул дочери. – Выпей и успокойся.       – Ну так что за решение? – спросила старшая дочь.       – Девочки мои, я знаю насколько для вас был важен турнир, – начал внешнемирец. – Вы долго к нему готовились, волновались и переживали. И я знаю как сильно вас обеих подкосило поражение, обеим вам не повезло с противниками, всё же битва с родной кровью всегда ведёт к поражению, даже вам было бы тяжело на душе. И сколько бы вы не скрывали, я вижу, что обе вы чахнете в Колизее, глядя на то, как сражаются другие. Я не могу смотреть на ваши печальные глаза, у меня сердце кровью обливается, но долг обязывает вас стоять подле моего трона. Я решил освободить вас от этой позорной участи... – он кашлянул в кулак и развернул бумагу. – «Я, Его Императорское Величество великий Император Внешнего Мира и Эдении Шао Кан, приказываю направить Её Императорское Высочество старшую Принцессу Внешнего Мира и Эдении Китану совместно с Его Величеством Королём Горо и его супругой Её Величеством Королевой Шивой в провинцию Куатан для восстановления этих земель», – он с тяжёлым сердцем развернул вторую бумагу. – «Я, Его Императорское Величество великий Император Внешнего Мира и Эдении Шао Кан, приказываю направить Её Императорское Высочество младшую Принцессу Внешнего Мира и Эдении Милину совместно с императорским наместником Баракой в провинцию Тарката для восстановления этих земель».       Повисла тишина, будто и свечи уняли свой трест, делая обстановку ещё более накалённой. Шао Кан, держа в руках обе бумаги, смотрел на дочерей с тёплой надеждой, что они не воспримут это, как ссылку, а нечто более высшее и значимое, чем бездумное стояние подле его трона в Колизее. Разве лучше сходить с ума от смертной скуки в столице, чем заниматься праведными делами на благо государства? Такое Император мог бы доверить разве что своей Императрице, а он наградил этой почестью своих дочерей, это очень много значит. Но пока Кан видел только недоумение в глазах Китаны и страх в глазах Милины, что та даже отставила полупустой стакан с водой. Младшая Принцесса, глядя на отца, даже сглотнула, будто увидела главный страх всей своей жизни — насекомое. Бвло слышно, как нервно сглотнула полутаркатанка и как колотится её сердце. Внешнемирец тяжело вздохнул, заставив младшую дочь вздрогнуть на стуле, старшей же нечего было сказать, она переваривала всё это в голове. Ссылка, не иначе, отец выгоняет неугодных дочерей из столицы, оставляя подле себя нужных детей... Именно так казалось сёстрам, а отец не видел в этом злого умысла, он был уверен, что это куда больше обрадует дочерей, чем бесконечное присутствие в Колизее не в качестве бойца, а лишь украшения для трона. Да и Китана так мечтала увидеть шоканскик верфи, а Милина желала побывать в Таркате. Неужели это не то, о чём они мечтали? Отец уже было встал с кресла, дабы подбодрить дочерей своими объятиями, но вдруг полутаркатанка подорвалась со своего места, подбежала к отцу и бросилась ему в ноги, громко рыдая.       – Папочка, за что?! – плакала Милина. – Я лишь проиграла! Ты же обещал не ругать нас!       – Я вовсе не ругаю вас, Мили, – Шао Кан встал с кресла и поднял дочь на ноги. – Я же вижу, как тяжело вам смотреть на арену, на которой нельзя сразиться! А так вы займётесь важным государственным делом, поможете мне и маме, докажете, что вашему ордену можно поручать такие вещи. Ну неужели это хуже, чем просто стоять в Колизее и чуть ли не рыдать?       – Ты ссылаешь нас, – тяжело вздохнула младшая Принцесса.       – Да нет же, милая, нет! – уговаривал её Император. – Это моё задание, отнеситесь к нему, как ассасины!       – Ты не любишь нас, – плакала младшая дочь.       – Ну это уж совсем глупости! – возмутился Кан. – Я люблю вас обеих, люблю ваших сестёр и брата, люблю вашу маму! Я люблю всех вас, потому и хочу, чтобы вы не чахли здесь, а доказали, что способны даже на дела государственной важности.       – Я не хочу, папа, не хочу! – полутаркатанка стала икать от слёз.       – Поверь, Мили, в делах ты забудешь о всякой печали, – отец крепко обнял её, поцеловав в макушку. – Я хотел быть строгим с вами, чтобы не было слёз, но понимаю, что вы мне слишком дороги, чтобы быть для вас железным кулаком.       – Папа, прошу, отмени своё решение! – взмолила Милина. – Я обещаю, что больше никогда не подведу тебя!       – Нет, Мили, свой приказ я не отменю! – твёрдо заверил её Шао Кан. – Ты моя дочь, это моя тебе награда, знак того, что я доверяю тебе.       – Больше это похоже на наказание... – шмыгнула носом Мили.       – Хорошо, ты потерпела поражение, а мастер Хасаши вернётся в Земное Царство, – начал Император. – Тебе будет весело в столице? А в Таркате ты вложись весь свой бешеный потенциал в благое дело. Я уже не знаю, как тебе объяснить, что я желаю добра для вас обеих!       – Сделай добро — отмени своё решение! – попросила младшая Принцесса.       – Я уже сказал, что я этого делать не стану! – ответил Кан и посадил дочь на стул. – Всё, моё решение окончтельное!       – Когда отправление? – наконец заговорила Китана.       – Завтра утром, – ответил внешнемирец. – Потому начать собираться можно прямо сейчас.       – А надолго мы уезжаем? – спросила старшая Принцесса.       – До 31 декабря, – ответил отец. – Будете вы там примерно полтора месяца. Это довольно мало для такого задания! Я не могу позволить, чтобы Новый Год прошёл без вас. Кити, с тобой поедут Горо, Шива и Кинтаро. А с тобой, Мили, будет Барака. Я скажу вашей маме о моём решении и попрошу отдать вам макеты, записи и рассчёты. И я каждый день буду ждать от вас писем. Если потребуются какие-то материалы, то обязательно пишите об этом, всё будет доставлено в скором времени!       – Как прикажете, Ваше Императорское Величество, – вздохнула синий ассасин.       Китана поднялась со стула и, сложив за спиной руки на манер отца, пошла к выходу, а за ней побежала Милина, утирая слёзы. Шао Кан смотрел на дочек с доброй надеждой на то, что девушки одумаются и не станут держать на него зла. Император тяжело опустился в своё кресло и закрыл голову руками: почему Принцессы заставляют его страдать? Кан же знает их, как никто другой: он понимает их силы, возможости, навыки... Да им сами Старшие Боги велели туда ехать! Почему же всё так тяжело? Предложи он такое Рейко, то сын был бы благодарен и уже к вечеру был бы готов к отъезду. Внешнемирец чувствовал свою вину: он настолько зашугал дочерей своей строгостью, что те в любом его решении видят подвох и злой умысел. А если и сестёр такая реакция, то что будет с их матерью? Шао даже представить этого не мог да и не хотел, однако сказать придётся. Дабы отвлечься и не корить себя за слёзы и обиду дочерей, Император решил занять себя делами, а именно позаботиться о безопасности своих дочерей.       – Стража! – окликнул Кан своих слуг, что те немедленно вошли. – Приведите ко мне Короля Горо, Королеву Шиву, Кинтаро и наместника Барака, – стражи поклонились и ушли выполнять поручение.       Сёстры шли по коридору и до сих пор переваривали то, что сказал им отец. Они видели в этом высшем поручении только ссылку. Принцессы даже думали о том, что бы им такого придумать, чтобы не уезжать из столицы? Инсценировать отравление или ранение, в можеи закатить истерику? То были мысли Милины, а вот Китана ужасно не хотела подводить таких преданных людей, как Горо, Шива и Кинтаро, ведь они едут с ней, а если что случится, то трёх шоканов сочтут изменниками и наверняка они получат наказание. А может смириться и прислушаться у отцу? Может Император и правда желает им добра, ведь он их отец, обе они знают, насколько жестоким он может быть, а тут он был добр и мягок с ними, общался спокойным тоном, когда мог хорошенько на них гаркнуть, чтобы они приняли его волю. Младшая Принцесса уже тряслась от нервов, что старшая Принцесса чуть ли не тащила её на себе, только бы сестра совсем не лишилась рассудка. Обеим им думалось, что старшая закатит истерику, а младшая примет волю своего отца, но всё вышло совсем иначе. Идя по коридору и гоняя мысли, девушки даже не сразу заметили, что навстречу им шла мама, которая наверняка даже не догадывается от решении своего царственного супруга, раз тот ещё только обещал поговорить с ней. Увидев своих дочек, мать тепло улыбнулась им, однако чем ближе она подходила, тем больше волнений её постигало.       – Девочки! – улыбнулась Синдел.       – Рада видеть тебя, мама, – сказала Китана.       – А чего это вы такие грустные? – спросила Императрица. – Кто-то обидел вас?       – Нет, вовсе не... – начала было старшая Принцесса, но её перебила младшая.       – Мамочка, папа отправляет нас в ссылку! – Милина бросилась в объятия матери.       – Что? – не поняла Канум. – В какую ссылку? О чём вы?       – Папа сказал, что завтра утром я уедут в Куатан, а Милина в Таркату, чтобы заниматься восстановлением провинций, – ответила старшая дочь. – Он обещал сообщить тебе об этом, чтобы ты дала нам свои макеты и рассчёты.       – А... – мать даже не могла подобрать слов. – Но... но... как?! Он же мне даже не... Да нет, быть такого не может! Шао не мог, он... любит вас и...       – Мамочка, пожалуйста, повлияй на папу! – взмолила младшая дочь. – Он прислушивается только к тебе!       – Да, я... конечно поговорю с ним... – в женщине закипала злость. – Я ему сейчас такой макет устрою!       Синдел сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, что сияли пурпурной магией банши, значит эденийка действительно в гневе. Императрица скорым шагом направилась к кабинету Императора, чтобы разобраться с ним по поводу этого решения, о котором она осведомлена столь странным образом, это же совсем ни в какие ворота не лезет! Милине стало даже как-то легче на душе: мама точно добьётся своего, отец отменит своё решение и они останутся во дворце, а вот Китана была полна сомнений — этот разговор же рассорит папу с мамой, а ведь они так любят друг друга, им нельзя затевать скандалов! Ну почему младшая сестра не подумала об этом раньше?! Почему родители должны ссорить из-за таких мелочей? И ведь Канум уже не остановишь, ведь если она решила бодаться с самим Каном, то от этого её никто не отговорит. Сейчас мать либо отговорит отцв от этой затеи, либо только усугиб ситуацию. Так или иначе, но всё же нужно собирать вещи, так просто это решение не пройдёт. Так обе Принцессы вернулись в свои покои.       Войдя в свою опочивальню, Китана тут же подошла к шкафу, вытащила оттуда богато украшенные сундуки и стала складывать в них вещи: одежда, обувь, маски, оружие... Кити хотела проявить собранность и решительность, но всё же её глаза и дрожь в руках сильно выдавали её: она же с трудом держит в руках веера, а ей ещё столько всего нужно взять с собой в дорогу, на полтора месяца не обойдёшься одной маской да одним нарядом, тем более в Куатане везде стройки. Старшая Принцесса прижала новые веера к груди и зажмурила глаза; как же она оказалась неосторожна в своих желаниях: мечтая увидеть легендарные шоканские верфи, девушка думала, что это будет торжественная семейная процессия в Куатан, где она будет гулять по строящейся столице... а всё вышло так, что едет она туда одна с рабочим заданием от Императора. Полтора месяца вдали от семьи, дома и любви всей её жизни. Такова цена поражения. И Принцесса совсем не хотела понять, что Император заботится о ней, хочет уберечь от лишних нервов и стрессов, он знает, насколько тяжело сегодня было старшей дочери присутствовать в Колизее; в Куатане же она займётся полезным делом и ей некогда будет скучать, она будет под вечным надзором Горо, Шивы и Кинтаро. Но ведь сколько синий ассасин не мечтала о путешествии в край четырёхрукий потомков драконов, она так и не узнала ничего толкового о тех землях и его обитателях, значит придётся брать с собой и книги. А ведь ещё в лёгкий ручной сундучок нужно будет положииь расчёску, заколки для волос, косметику... да и Сапфира она не оставит во дворце, никто не позаботится о нём, как она. Перебирая в голове все эти мысли, Китана даже не заметила, что Лю Канг сидит на постели и озадаченно смотрит на возлюбленную.       – Кити, – мягко окликнул её Лю.       – А, Лю, ты здесь! – опомнилась Кити и обернулась к нему.       – Ты сама не своя, – сказал Избранный. – Что случилось?       – Оказывается, папа звал к себе не только меня, но и Милину, – начала Принцесса.       – Зачем? – спросил шаолиньский монах.       – Он счёл, что в столице без турнира нам с Милиной будет совсем скучно, – продолжила ассасин. – Поэтому он решил отправить меня вместе с Горо, Шивой и Кинтаро в Куатан, а Милину с Баракой в Таркату.       – А зачем? – спросил парень.       – Чтобы заниматься восстановлением провинции, – ответила девушка. – Поедем выполнять желание мамы, она сама хотела поехать туда, но папа отправляет нас.       – Такого я даже предположить не мог... – он почесал затылок.       – Мы с Милиной тоже, – вздохнула она. – И уехать я должна завтра утром. Прости, мне жаль, что я не смогу поддержать тебя в четвертьфинале.       – Поручение Императора мне кажется куда более важным, – рассудил Лю Канг. – Это политика, а турнир у нас по большей части развлекательный.       – Я думала, что ты поддержишь меня, – сказала Китана.       – Я поддерживаю тебя, Кити, но сама посуди: Шао Кан отправил в Куатан ни Джейд, ни Скарлет, ни Рейко... – утешал её Лю.       – Потому что они прошли дальше, – тяжело вздохнула Кити.       – Шао Кан мог сделать это и позже, просто сейчас выдался подходящий случай, – сказал Избранный. – Сомневаюсь, что тебя бы отправили туда без доверия. Ведь ты уже однажды подняла бунт против отца, у него есть основания не доверять тебе, но от отправляет тебя в место строительства внешнемирского флота!       – Нет, бунт я поднимать не стану, это же мой отец! – сказала Принцесса.       – Я знаю это, потому что ты любишь его, – сказал шаолиньский монах. – И он тебя любит, а если бы было иначе, то он бы и подарок тебе делать не стал.       – Может ты и прав, – сказала ассасин.       – Я буду очень по тебе скучать! – парень подошёл к ней и крепко обнял. – Обещай, что будешь писать мне письма.       – Ох, значит нужно будет писать два, – посмеялась девушка. – Папа тоже просил писать ему.       – Ну вот, а он мог этого и не просить, а просто ждать письм крайней необходимости, – сказал он. – Не грусти! И раз сегодня наш последний день, то мы должны провести его только вместе.       – Я бы рада, но мне нужно собирать вещи, я же завтра отбываю, – неловко сказала она.       – А это мешает совместному времяпрепровождению? – спросил Лю Канг. – Я что, не могу помочь тебе собрать вещи?       – Можешь, – кивнула Китана. – Тогда так: я буду складывать вещи в сундуки, а ты сходи в дворцовую библиотеку и возьми все возможные книги, где написано про Куатан и шоканов. Только на столике на бумажке напиши, что это ты их взял.       – Повезло, что в библиотеке всё по алфавиту, – засмеялся Лю.       Мягко коснувшись губами её щеки, Избранный с лёгким присвистыванием отправился в дворцовую библиотеку по поручению Принцессы, ради неё он на многое готов. Хотя на душе ему было тяжело: придётся проститься с возлюбленной раньше срока и в Колизее её не будет, но он был согласен с Шао Каном, будущий тесть принял верное решение, нечего Китане травить душу, заставляя смотреть на чужие бои, к тому же она уже взрослая Принцесса, пора помогать отцу и трудиться на благо империи. Пусть не совсем о таком путешествии в Куатан мечтала старшая императорская дочка, но зато у неё будет дажп больше полномочий, все там будут подчиняться ей. Но это не забота Лю Канга, ему сейчас нужно принести книги, а потом помогать Китане укладывать вещи. Да и самому ему придётся перебираться обратно в гостевые покои, не спать же ему одному в опочивальне императорской дочки.       Реакция Милины по возвращению в покои была полностью противоположная Китане: девушка влетела в покои и первым делом стала не думать о том, как и куда сложить вещи. Принцесса в слезах бросилась на кровать, чем даже напугала Секье, бедняжка даже полезла прятаться под кровать, но застряла наполовину, так как онв отъела нижнюю часть тела; пришлось вылезать и прятаться за штору. Скорпион же только-только вернулся с последним тюком с оружием и теперь точил лезвие катаны, но дикие крики девушки заставили его бросить все дела: мужчина тут же лёг на кровать рядом с Мили и даже не знал, как поговорить с ней и как наладить тактильный контакт, который всегда её успокаивал.       – Мили, что случилось? – чуть кричал Хасаши, чтобы девушка его услышала.       – Он отправляет меня в ссылку! – захлёбываясь слезами, ответила императорская дочка.       – Что?! – не понял японец. – Да бы того не может!       – Я вместе с Баракой уеду в Таркату налаживать дела провинции! – плакала полутаркатанка.       – У вас это называют ссылкой? – удивился мужчина.       – Я иначе это расценить не могу! – ответила девушка. – Он ещё отправил Китану в Куатан вместе с Горо, Шивой и Кинтаро. Он всех проигравших наказал! А ещё говорит, что он милосерден!       – Тогда почему же Рептилия и Таня остаются здесь? – парировал он.       – Таня не его дочь и не прислуга, – ответила она.       – Шива ему тоже не дочь, а служит она Императрице, – возразил Скорпион. – А ведь он мог отправить Таню с Рептилией в Затерру, там ситуация куда более плачевная. Но он выбрал двух своих дочерей. Думаешь, что любят Императрицу и переживая за её здоровье, Император отправил бы вас в ссылку?       – А что же он делает сейчас? – парировала Милина. – И вообще, он точно давно это задумал...       – Мили, ну с чего ты это взяла? – шумно выдохнул Ханзо.       – Он намеренно выставил меня против Скарлет... – шмыгнула носом Принцесса.       – А Китану против Рейко? – спросил Хасаши и взял её за руку. – Послушай, ты жила с Императором столько лет, знаешь все его повадки... ну неужели он настолько жестокий?       – Он изменился, – икнула дочь ШаоДел.       – У него наверняка есть умысел, но вряд ли злой, – сказал японец, поглаживая её по волосам. – Ведь если бы он давно вынашивал этот план, то он не был бы так добр к тебе, особенно после завершения боя, он улыбался тебе. И уж гнев, но Император бы скрыть не смог, сама его знаешь.       – Ты защищаешь его? – спросила полутаркатанка.       – Я скорее переживаю за тебя, – ответил мужчина. – Ты же сама не своя, я убеждаю тебя, что в этом путешествии нет ничего плохого. К тому же с тобой поедет Барака, он предан Императору. Согласись, что тебе легче не присутствовать на арене во время чужого боя.       – Да, легче... – выдавила из себя девушка.       – Вот что, ты пока полежи тут с Секье и постарайся успокоиться, я пока сделаю тебе на кухне травяной чай, – улыбнулся он. – А потом мы вместе будем собирать тебя в дорогу. Договорились?       – Да, говорились, – кивнула она.       Скорпион не мог коснуться губ Милины, поскольку она всё ещё лежала лицом на подушке, потому ему пришлось сильно извернуться, чтобы поцеловать её хотя бы в щёку. Ханзо встал с постели, достал из-за шторы Секье и положил её рядом с Мили, дав панде палочку бамбука. Хасаши, глядя на удручённую Принцессу, тяжело вздохнул, но всё же пошёл на кухню, девушке понадобится много чая с мятой, мелиссой, ромашкой и шалфеем. Грандмастер очень надеялся, что полутаркатанка не наделает глупостей и не станет доводить себя до нервного срыва, поражение в турнире совсем подкосило её, не зря японец говорил, что победа не так важна для него, он уверовал в это, потому он сейчас не убивается, а спокойно готовится к возвращению в Гималаи. Теперь же план совместно провести последний вечер претерпевает некое изменение: мужчина и девушка будут собирать в путь не только его, но и её.       Тем временем Шао Кан отдавал наместникам последние распоряжения, так как он не хотел бы вскакивать ночью, решая проблемы, или делать всё в последний момент рано утром. Вообще этот отъезд планировался давно, но его всё откладывали: то погодные условия, то дела, то ещё какие-то проблемы. Когда шоканы и таркатан записывались на турнир, то обещали Императору, что как только они освободятся, то наконец отправятся в свои провинции, где наверняка стоят дела, хотя нужно было подождать Императрицу с её проектами, однако они и так затянули дело до неблагоприятного ноября, благо в тех районах, куда они направляются, нет снега. По крайней мере для Канум останется ещё более развитый Ош-Текк, но сейчас это не так важно. Горо и Барака сидели на стульях напротив Кана, а Шива и Кинтаро с трудом уместились на кушетке между шкафами. Внешнемирец то и дело что-то вписывал в бумаги, составлял новые, ему подносили новые чернила и бесконечно горел сургуч для печати. Самые важные вопросы для своих дочерей мужчина должен решить сейчас — это продовольствие и охрана. Путь обеих Принцесс нельзя назвать простым: Китана поедет через пустыню, куда всё ещё прокладывается дорога, а Милина отправится по небезопасным районам, где до сих пор кишат мародёрские шайки, которые наверняка захотят выкуп за императорскую дочку. И своего решения беспокойный отец не мог отменить даже принципиально: если он сделает это сейчас, то потом дочери при первом же неудовлетворении станут лить слёзы, а правитель такого допустить не может.       – Горо, возьмёте с собой три больших бочки с водой, – сказал Шао Кан. – Две шоканам, одну Китане.       – Как прикажете, Ваше Императорское Величество, – сказал Горо.       – Снарядите Китане карету, запряжённую четырьмя лошадьми, её личную возьмите обязательно, – продолжил Император. – Сундуки с её вещами поедут в отдельной телеге позади карету. Выставите вокруг процессии охрану, чтобы жизни моей дочери ничего не угрожало, будете защищать её ценой собственной жизни.       – Слушаюсь, – кивнул Король.       – Шива, будь всегда рядом с Китаной, как обычно с Синдел, – попросил Кан. – Я доверяю тебе присмотр за моей дочерью, сопровождай её на все стройки, торжества и прочие мероприятия.       – Как прикажете, – сказала Шива.       – Кинтаро, тебя я назначаю телохранителем своей дочери, – сказал внешнемирец. – Будь неотступно подле неё и будь готов закрыть её руками. Не хочу, чтобы моя девочка пострадала.       – Я отдам собственную жизнь за Принцессу Китану, – Кинтаро приложил кулак к груди.       – Писать умеешь? – спросил Шао Кан.       – Умею, но коряво и неграмотно, – ответил телохранитель.       – Значит найдёшь грамотного шокана! – приказал Император. – Каждый день ты будешь отправлять мне отчёт, содержащий имена всех лиц, кто посмел косо посмотреть, нагрубить или оскорбить Китану. Понял?       – Понял, – ответил тиграр и почесал за ухом.       – Еды я вам дам достаточно, – сказал Кан. – Когда запасов останется половина, то пишите мне — я вышлю вам телегу с едой. Да и в целом если будут какие-то просьбы, то пишите.       – Мы сделаем всё, чтобы Принцесса не пострадала! – обещал Горо.       – Спасибо, – улыбнулся Шао. – Барака, теперь ты. Из моих приближённых ты поедешь один и твоя задача будет тяжелее, чем у Горо, Шивы и Кинтаро.       – Я готов к любой службе! – браво сказал Барака.       – Вам в дорогу я дам три бочки воды, – сказал Император. – Милина поедет в карете, запряжённой четырьмя лошадьми, одна из них её личная. Сундуки с её вещами поедут в отдельной телеге. Кормить Милину будете готов едой, а не сырой, нельзя давать ей повод вновь становиться людоедом. Спать Принцесса будет в шатре с круглосуточной охраной, у вас там обстановка не самая спокойная.       – Таркатаны очень преданны вам, – сказал наместник Таркаты.       – Я говорю о мародёрах, – сказал Кан. – Может Мили разберётся с ними. Поскольку ты будешь один, то только на тебе лежит ответственность за Милину: всех грубых к ней лиц записывай и присылай мне список. Если не умеешь писать — дам тебе грамотного писаря. Когда будете с Милиной выходить в народ, то будет неотступно с ней, мало ли что взбредёт таркатанам в голову... да и девочка у меня не робкого десятка. Срочно подбери таркатан покрепче, которые будут охранять карету в пути, чтобы даже стрела мимо не пролетела, вы наверняка поедете по узким тропкам, а там у мародёров самое место.       – Я планирую вперёд нас отправить разведочный отряд, – сказал таркатан. – Пустим за час до нас, карета их точнг не догонит, а так нам успеют передать, что впереди опасность и мы постараемся найти объездной путь.       – Ты слышал, Горо? – спросил внешнемирец. – То же самое обеспечь Китане!       – Сделаю! – обещал Король Куатана.       – А макеты Императрицы? – напомнила Королева.       – Они будут вместе с девочками в каретах, – ответил Шао Кан.       – Зря вы сразу не предупредили Императрицу об этом, – осторожно сказала шокан.       – Будто это что-то изменит, – усмехнулся Император. – Я уже принял решение, а она бы стала спорить.       – Она мать, понятны её опасения, – сказала женщина.       – А я отец, – сказал Кан. – И что же, я не переживаю за своих дочерей?       Вдруг за дверью послышался шумный спор стражи и, видимо, нежданного гостя: пререкания были очень громкими, но страж разговаривал с нарушителем тишины совершенно спокойно и очень уважительно, обращался на «вы». Кто же это мог быть? Внезапно послышался грохот чего-то железного, упавшего на пол, дверь в кабинет резко распахнулась и вошла она — эденийская фурия Синдел: её прекрасное лицо перекосил гнев, губы стиснуты в оскале и от этого даже дёргается верхняя губа; руки горят цветом пурпура, серые глаза стали будто пасмурное небо... Ох, неспроста Императрица такая злая, так просто такое не бывает, ясно одно — эденийка знает о решении супруга. Наместники, видя Канум в таком состоянии, сглотнули и вжались в свои места, чтобы не попасть под пурпурную руку. Эденийка порывисто и тяжело дышала, смотря на внешнемирца словно бык на красную тряпку, уже давно она не прожигала любимого таким гневным взглядом.       – Выйдите все вон, – более или менее спокойно попросила Синдел.       – Синдел, ты... – начала было Шива.       – Я сказала пошли вон! – воскликнула Императрица.       Наместники в недоумении уставились на Императора и тот одним взглядом позволил им удалиться. Гости встали по своим мест, поклонились обоим супругам и ушли выполнять распоряжения. Как только за ними закрылась дверь, Кан встал со своего кресла и развёл руки в сторону Канум. Как внешнемирец и ожидал, эденийка не бросилась к нему в объятия, а налетела с обвинениями: её нежные кулачки колотили его по груди, но муж не ощущал боли, а спокойно ждал, когда любимая выпустит пар. А он знал, когда это бывает: чем слабее становятся удары, тем спокойнее становится супруга. Шао даже улыбался, видя, как Дели всё ближе прижимается к нему и последний удар её кулака был совсем слабый, будто она чуть коснулась груди мужв пальцем. Ощутив всхлипы Императрицы, Император тут же прижал её к себе ещё крепче: жена такая маленькая, её лицо упирается ему в грудь, а всё что муж может сделать — это ласково погладить любимую женщину по волосам и поцеловать в макушку, вдыхая аромат серебристых волос.       – Я всё знаю, – шмыгнула носом Канум. – Как ты мог? Это же наши дети! За что ты так наказываешь их? Ты же говорил, что за поражение им не будет наказания, а сам ссылаешь их!       – Поверь, девочки всё неверно поняли, – шептал ей Кан, чтобы успокоить.       – А как ещё это понять?! – возмутилась эденийка. – Ты одним днём решаешь отправить дочерей за тридевять земель!       – Синдел, милая ты моя, ты же знаешь, что никогда я не принимаю решений, если думал только один день, – сказал внешнемирец. – Ты знаешь, что я обещал поехать с тобой в Куатан и Таркату с рабочим визитом, но мы всё время откладываем это дело: то наказание Рейко, то Хэллоуин, то теперь турнир. Я же не отпущу тебя в начале декабря, чтобы ты делала всё второпях и нервничала, что ничего не успеваешь...       – А ты отправляешь их не в конце ноября? – перебила его жена.       – У них будет полтора месяца на работу, к тому же я отправляю их туда до 31 декабря, чтобы они успели в столицу к празднику, – объяснил муж. – Их задача: проконтролировать работы, готовить котлованы, наладить жизнь... Если они успеют, то будут делать закладку твоих проектов, но я уверяю, что ты ещё успеешь съездить туда и всем заняться!       – Почему ты решил сделать это именно сейчас? – спросила она. – Почему не раньше и не позже, а именно после их поражения?       – Раньше не мог, я же объяснил почему, – ответил он. – А именно сейчас я их отправляю, чтобы турнир не мозолил им глаза. Во дворце все только об этом и говорят! А что чувствуют девочки, слыша, что Рейко, Джейд и Скарлет молодцы, а они обе вылетели? Китана в прошлый раз дошла до финала, а для Милины этот турнир показал улучшение — она выиграла одну битву и прошла дальше. Есть прогресс! Ты знаешь, как я был рад, когда обе они скакали и были счастливы, что прошли в 1/8 финала? Победа радует любого! А видя их после поражения, я думал, что у меня сердце разорвётся: Китана стоит никакая, а Милина рыдает! Я такой же отец, как ты мать, Синдел! Я воспитал их, в них моя кровь, это моя плоть! Неужели ты думаешь, что я делаю это во вред нашей семьи?       – Я не понимаю, как поражение связано со ссылкой? – спросила Дели.       – Моё эденийское счастье, это не ссылка! – настаивал Шао. – Это моё поручение государственной важности! Во-первых, твои тёти и дяди частенько выполняли государственную работу: поездки, стройки, помощь нуждающимся... А чем наши дочки хуже? У них обеих доброе сердце, обширные знания, большой ум! Я хочу, чтобы они не чахли подле моего трона в Колизее, а занялись полезным делом. Ты пойми: атмосфера битв давит на проигравших! Тут же во дворце только об этом и разговоров, а девочки так и вовсе обязаны быть рядом с троном. Ты думаешь им хочется стоять несколько часов, как деревянные солдатики? Я всю голову сломал, думая, может стоит поговорить с ними и как-то отвлечь её внимание от тоски по битвам?       – И ты решил их выгнать из столицы... – вздохнула Императрица.       – Да с чего ты взяла, что я их выгоняю?! – шумно выдохнул Император.       – А как это ещё назвать?! – возмутилась Канум.       – Хорошо... – Кан закатил глаза. – Что ты будешь чувствовать, если я... А, нет, этого бы я сделать не смог, я тебя слишком сильно люблю! Что ты будешь чувствовать, если кто-то из архитекторов отвергнет твою совершенно грандиозную идею, все согласятся и примут его идею? Только честно.       – Ну.... я огорчусь, мне будет обидно и неприятно, – робко ответила эденийка.       – А что ты будешь делать, чтобы об этом не думать? – спросил внешнемирец.       – Перекину мысли в другое русло... займусь другими делами... – рассудила жена.       – Вот! – воскликнул муж. – Этого я и хочу для наших Принцесс — перекинуть их мысли в другое русло! Когда им в Куатане и Таркате будет думать о поражении, если там то беда, то стройка, то просящие, то советы? Чем дальше они будут от битв, тем скорее забудут об поражении, понимаешь?       – Может ты и прав... – сказала она.       – Первая угроза для их жизни и я немедленно верну обеих дочерей домой, у них будет еда, отличная охрана, любой их каприз! – настаивал он. – Неужели это хуже, чем это... ну как её там...? Психика наших дочек, точно!       – Но они же будут далеко, – сказала Синдел.       – Каждый день они будут писать нам письма и я могу дать им амулеты для общения, если ты хочешь, – сказал Шао Кан.       – Хочу! – ответила Императрица.       – Ну вот, так и поступим, а то влетела тут с кулаками! – посмеялся Император. – Обещаю, что они не пострадают.       Только Кан наклонился к своей Канум, чтобы поцеловать её, она выскользнула из его объятий и молча ушла из его кабинета, думая о сказанном: разум и сердце понимали, что муж прав, его решение действительно довольно оригинальное и, вероятно, действенное, ведь наверняка в Куатане никто и не слышал про начавшийся турнир, а если и слышали, то вряд ли знают результаты. На стройке действительно не до разговоров, тут лучше думать о том, как бы не быть раздавленным камнем или не отбить пальцы, хотя у шоканов они крепкие. Редко когда эденийка не могла отговорить внешнемирца от его затеи, таким был этот случай: он непросто отказал супруге, но и смог если не перетянуть её на свою сторону, то хотя бы сохранить её нейтралитет, всё же Шао — опытный политик и умеет находить компромисс... особенно после того, как он развёлся с Дели. Император очень надеялся, что хотя бы Императрица не закатит истерику, уж слишком ему дорого её здоровье и эта самая психика. Кану и самому стало легче, когда он рассказал Канум о своём решении, теперь она должна отдать дочкам свои рассчёты и проекты. Принцесс конечно не заставляют раскидывать там райские сады, как их дед Верестан, но заложить нужный потенциал они должны, всё же в них кровь настойчивого Императора. Девочки наверняка смирятся и примут волю своего отца, всё же они должны понимать, что папа никогда не делает ничего просто так.       Так на Внешний Мир опустилась ночь. Вести о скором отбытии Принцесс всколыхнули весь дворец, что даже турнир уже был не так важен. Эта новость была словно гром средь ясного неба: одним днём Император всё решил! Принц и Леди были поражены, хотя Рейко понял своего отца, он всегда мыслил, как он; Джейд даже порадовалась за сестёр, желая совершить такое же путешествие в Ош-Текк, а Скарлет была в смятении. Дворец разделился: кто-то оправдывал Кана, а кто-то его вовсе не понимал, тоже считая эту поездку за ссылку, а не за высшее поручение. Лю Канг и Скорпион весь остаток дня помогали Китане и Милине успокоиться и собрать вещи, кухарки готовили еду в дорогу, наместники исполняли приказы по поводу охраны и шатра, слуги набирали питьевую воду в бочки, а конюхи готовили кареты и лошадей, всё же путь не близкий. Синдел же посвятила дочерей в свои архитектурные планы: вкратце рассказала о местных почвах, архитектурных стилях, отдала рассчёты и макеты, хотя не все, потому что некоторые эденийка хотела доработать, но дочери не были против. К слову, Принцессам немного полегчало: Кити выглядела уже более живой и перестала таращиться в одну точку, а Мили успокоилась и больше не истерила, чай и забота Ханзо помогли ей. Девушки взяли с собой всё самое нужное: проекты, одежду, маски, оружие, немного книг, косметику и украшения для волос, всего понемногу. Слуги уже стали выносить их сундуки и грузить в телеги, благо по цвету были ясно, где чьи вещи. Они уже поняли, что не отвертятся от поездки и мать не убедила отца. Завтра утром Принцесс ждёт ранний подъём и нужно будет не забыть питомцев, однако... обеим девушкам это не помешало придаться плотским утехам, хотя Избранному это ещё неположено, но что делать, если он прощается с возлюбленной до самого Нового Года, ведь его пригласили во дворец на праздник, Лю не смел отказать.       В полуночных коридорах, где горят факела и бдительно стоит стража, слышались тяжёлые шаги — Шао Кан идёт в свои покои. Уже издали Император слышал стоны любви своих дочерей и он не хотел им мешать или даже ворчать, ему было самому до себя. Кан шёл по коридору и через раз встречал осуждающие или непонимающие взгляды слуг, мало кто понимал его, а ведь он хотел, как лучше. Может однажды все поймут, что внешнемирец не превращается в тирана, а заботится о дочерях, желая оградить их от насмешек и привить им ответственность перед государством, всё же он отправляет их в Куатан и Таркату не только ради отдыха, а ещё и для дела. Отцу было и самому тяжело, но не подавал виду, чтобы из него не делали кусочек сахара, таким он бывает только с женой. Подойдя к двери супружеской спальни, Шао Кан вошёл внутрь и улыбнулся: его любимая Синдел лежит в постели, положив ногу на ногу, в руках у неё богато украшенная книга, а к сливовым губам приложена тёмная виноградинка, которую эденийка никак не съест, видимо чтиво слишком интересное. На её лице нет видимого раздражения, озлобленности или негодования, её лик вполне спокоен. Императрица видимо не ощущала чужого присутствия, потому даже не глянула в сторону двери, Император этому не удивился. Кан снял шлем и положил его на прикроватную тумбочку, а затем стал раздеваться, украдкой поглядывая на Канум... и он улыбался, видя, что она тоже подглядывает за ним. Эта тишина, нарушаемая треском свечей и стонами дочерей напрягала их обоих, ведь они привыкли приходить в покои вместе и беседовать на разные темы, а иногда просто молчать и этого им было достаточно. Но сейчас чувствовалось заметное напряжение, оба они вот-вот что-то хотят сказать друг другу, однако не могут, не хватвет сил или слов.       – Я вижу, что ты расстроена, – сказал Шао, сняв сандалии. – Но я же объяснил тебе, что для дочек так будет лучше.       – Я расстроена, но не гневаюсь на тебя, – сказала Дели и перевернулась на бок, продолжая читать книгу.       – Поэтому ты отвернулась от меня, – вздохнул Император. – Как раньше... Но я знаю, что в душе ты согласна со мной, девочкам нужна смена обстановки.       – Это не значит, что нужно отправлять их в Куатан и Таркату, – сказала Императрица.       – А куда я должен был их отправить? – спросил Кан. – Везде говорят о турнире и все знают, что девочки проиграли. Там хотя бы об этом говорить некогда!       – Тогда что ж ты в прошлый раз не выслал Милину и Скарлет за поражение? – спросила Канум, перелистнув страницу.       – Потому что они не были так печальны, – ответил внешнемирец.       – Ну вот вдали от дома им будет очень весело! – фыркнула эденийка.       – Ты же сказала, что не злишься на меня, – напомнил муж.       – Я расстроена твоим решением, не более того, – сказала жена.       – Но решение-то моё, – сказал он. – Все волком смотрят на меня, будто я детей на плаху отправил. Пожалуй, только Рейко, Джейд и Скарлет поняли меня.       – А... я? – спросила она.       – А что ты? – не понял Шао Кан. – Ты тоже считаешь меня тираном и жестоким отцом!       – Не надумывай себе того, чего быть не может, – мягко проговорила Синдел.       – Что? – Император обернулся к ней.       – Я могу быть расстроена любым решением и не всегда быть с ним согласна, но... ты Император, тебе виднее, – ответила Императрица.       – Я совсем тебя не понимаю, милая, – признался Кан.       – Как бы там ни было, но я твоя жена... и того жестокого тирана и ужасного отца я не вижу, – сказала Канум. – Правда не вижу. Я вижу только взгляд заботливого отца и переживающего мужа. Я знаю, когда ты в гневе, а когда стараешься защитить нашу семью. Сейчас ты занят вторым делом...       – То есть ты... – начал внешнемирец.       – Я считаю, что ты прав, пусть это решение и разлучит меня с детьми, – ответила эденийка.       – Это совсем ненадолго, – сказал муж. – Ты не успеешь оглянуться, а их кареты вернутся домой. К тому же я ни на секунду не дам тебе загрустить и усомниться в моей любви!       – Ты никогда не вызывал у меня сомнений в этом, – улыбнулась жена.       – Тогда... – сказал он. – Будем ложиться спать?       Шао Кан встал на кровать на четвереньки и заглянул в лицо Синдел: она уже даже не читает книгу, а глупо улыбается, краснея от признаний и слов мужа. Счастливый Император тут же плюхнулся на свою подушку, сложил руки на животе и широко улыбнулся — Дели простила его, а завтра он хотел бы напоследок обнять Кити и Мили, но это будет только завтра, главное не проспать этот миг, иначе он не простит себе того, что не успел попрощаться с дочками. Чуть повернув голову, Кан увидел, что Канум отложила книгу и затушила свечи золотым гасильником... правда только она хотела заснуть, как поняла, что сон совсем не идёт, будто чего-то не хватает для спокойного сна и это муж: обычно эденийка ложится ему на грудь и тут же засыпает в его объятиях.       – Дракончик... – ласково сказала жена.       – Да, милая? – спросил муж.       – Обними меня покрепче, – попросила она.       Шао Кан тут же с улыбкой повернулся к ней, подвинулся на середину кровати, сгрёб Синдел в свои огромные руки и крепко прижал к себе, словно плюшевую игрушку. Сегодня все события турнира были перекрыты решением Императора, которое все расценили по-своему. Никто не чествовать ни победивших, ни проигравших, этот день будто то и дело намеренно подкидывал двор в огонь ноябрьских страстей во дворце: поражение Милины, ссора Коталя и Джейд, решение Кана... А может из этого выйдет что-то хорошее и всем потом будут вспоминать это со смехом и улыбкой? Кто ж знает будущее, сама Кроника порой не может предугадать ход событий своих часов, а тут простые бессмертные внешнемирцы и эденийки. Завтра будет новый день: выходные, отъезд Принцесс, очередные перессуды и перемывание костей. А может всё будет не так печально? Что ж, посмотрим, что день грядущий им готовит.