Горький вкус любви

      Тёмная густая капля стремительно бежала по морщинистой коже, оставляя за собой алую дорожку, а после одиноко падала на холодный окровавленный пол, теряясь среди лужи такой же жидкости. Она становилась всё больше, ведь мёртвое бездыханное тело, лежащее на столе, окружённое горящими свечами, стремительно теряло жизненно необходимую жидкость. Хотя она уже была ему ни к чему, ведь душа больше не будет отравлять сосуд, в котором так долго обитала, гадкими веществами, портящими всю сладость железа в крови.       Серые редкие пряди стали тёмно-красными так же, как и белое шёлковое платье, которое явно было больше старушки, вовсе ей не по размеру. Белые туфли на немощных ногах испачканы в той самой луже густой жидкости, распространяющейся по всей тёмной комнате, где горели лишь свечи и зажжённый огромный котёл, в котором кипела зелёная жидкость, образуя пену на поверхности, что практически лилась через край.       Старушка стояла над мёртвым телом уже долгое время и доставала из покойника всё самое необходимое, кладя кишки в ведро, возле которого сидел большой чёрный ворон. Он внимательно наблюдал за своей хозяйкой и ждал команды, когда наконец можно будет приступить к сочной и аппетитной трапезе, что так манила его своим запахом и видом. Ворон был готов накинуться на пищу, словно голодный, но не мог сделать этого, пока хозяйка первой не попробует сердце молодой особы, которое вернёт жизнь и молодость в её изнеможённый сосуд. Если же сердце вновь не подействует на тело старушки должным образом, ворон не сможет опробовать очередную наживу и придётся питаться грязными объедками с улицы, чего ему вовсе не хотелось.       Слабая трясущаяся рука проникла внутрь раскрытой грудной клетки, откуда виднелись крепкие кости рёбер, под ними широкие лёгкие без воздуха, а в середине то самое небольшое сердце, манящее женщину своим увлекательным и эстетичным строением.       Через секунду хрупкий орган оказался в руках женщины, что внимательно рассматривала каждый сантиметр, крепко вцепившись в него длинными ногтями. С каждым разом сдавливала орган всё сильнее, словно хотела сделать больно разлагающемуся трупу. Будто хотела раздавить и уничтожить его чувства к ней навсегда, ведь они были такими сильными и настоящими.       — Видишь ли, дорогой Гелиус. Каждый раз, когда беру человеческое сердце в руки, ощущаю себя такой властной над невинными сердцами. И понимаю, какие же жалкие и беззащитные эти существа, — дрожащий и скрипящий голос прошёлся по всей комнате, затронув каждый тёмный уголок, где сидели маленькие паучки и разделывались со своей новой жертвой жестоко и безжалостно. Будто и в них жила та тёмная и безграничная сила. Она проникла в их маленькие беззащитные тела, проникла в каждый человеческий череп, каких было десятки по всей комнате. Они висели на гнилом плюще, словно реликвии, словно ненужное украшение, словно приз, выигранный в игровом автомате, так небрежно и так жестоко.       Язычки огня на небольших фитильках свечей извивались от небольшого сквозняка, что пробивался сквозь щели в небольшом окошке, принося с собой пары свежего осеннего дождя, который только что поливал своей благодатью жителей мистического городка. Он ворошил чёрные густые волосы мёртвого парнишки, касался длинных густых ресниц, худых щёк, прямого носа и синих пухлых губ, что так желанно касались губ ведьмы, в которую он невольно влюбился.       — Чем больше наблюдаю за ними, тем больше понимаю, что они боятся нас. Боятся признать, что мы существуем и можем по щелчку пальцев уничтожить их. Сделать ничем. А что самое интересное, они придумывают всякие сказки, в которые все так слепо верят. Вот поэтому молодёжь обходит наш город стороной, что очень прискорбно. Совсем скоро молодых разбитых мною сердец не останется и смысл моего существования закончится. Но мы ведь с тобой этого не допустим. Правда, Гелиус? — в ответ ворон лишь каркнул, поддержав решение хозяйки. — Вот и я про то же. Сонхва был славным малым. Он дарил мне самые красивые цветы, водил в кино, баловал вкусностями, делал всё, что пожелает моя душа. А самое главное, мы весело провели время на аттракционах. Было безумно романтично смотреть на тёмное небо, полное звёзд. И всё-таки он был слишком добр и великодушен ко мне. Он влюбился в меня до потери пульса, и я чуть было не повелась на это. Если честно, даже немного жалко его, ведь таких чистых душ нечасто встретишь, — улыбка появилась на лице Ли, чего сама ведьма не заметила. — Даже помню, как он хотел помочь птенцу, выпавшему из гнезда, со сломанным крылом. Но я взяла дело в свои руки и облегчила задачу. Пришлось забрать у него жизнь. Птенец был слишком слаб, чтобы выжить. Конечно, Сонхва очень расстроился, когда держал мёртвое тельце в ладонях, но этот птенец только придал мне сил, — обернулась женщина на ворона, что так долго и внимательно слушал её рассказ. — Снова молчишь? — тяжело вздохнула старушка и взглянула на ворона, что чистил чёрные, как смоль, перья. — Когда же я услышу хотя бы слово от тебя.       Вновь возмущалась та в надежде, что бедный ворон вымолвит хотя бы звук, но в ответ последовало очередное «кар», от чего Сонми вновь отчаялась что-либо услышать от верного слуги. Как бы она ни старалась его научить, даже спустя несколько столетий Гелиус так и не смог заговорить на человеческом языке, хотя был очень умён. Он понимал всё, что твердила ему хозяйка, и старался радовать хозяйку своей помощью. Пусть он не мог выразить свою любовь и привязанность словесно, но готов ради неё жизнь отдать, только бы её тёмная душа могла спокойно жить дальше.       Тотемное животное много значило для ведьм. Они передавали часть своей силы животным, с которыми связаны крепкими узами, после чего те вечно служили хозяевам, пока сила ведьм внутри не иссякнет и не покинет их тела навсегда.       Гелиус верный, мудрый и превосходный помощник. Он всегда был самым родным для Сонми, ведь, когда она в раннем детстве потеряла своих родных, только Гелиус остался рядом с ней, только он заботился о маленькой девочке, которой было так тяжело одной в этом злосчастном мире. Он буквально выходил её, воспитал и помогал всем, чем мог, но с каждым годом той было недостаточно и её тёмная душа жаждала большего. И тогда Гелиус перестал играть важную роль, ведь подростком Сонми училась сама выживать и находить лазейки. Обманывать людей и красть их деньги, делать всё для себя, а спустя время она нашла своё предназначение. После чего смерть и кровожадность стали её проводниками навеки. А Гелиус остался тем, кто больше ничего не значил для одинокой ведьмы.       — Ладно, приступим, — промолвила та и вцепилась зубами в мягкие ткани сердца, которые через секунду порвались и оказались во рту старушки, которая тщательно пережёвывала оболочку, скрипящую на зубах, и ощущала горький вкус крови на языке, который постепенно казался сладким, словно мёд, из-за чего блаженный стон вырвался из её уст, оголив уже белые, испачканные в крови зубы.       Постепенно морщинки исчезали со смуглой дряхлой кожи, превращаясь в гладкую белоснежную, мраморную и молодую. Вместо седины у корней появлялись чёрные, здоровые волосы, блестящие на тусклом свету. Мешки под глазами ушли, а красные и уставшие глаза сменились чёрными, блестящими бусинками, от которых многие сходили с ума. На щёчках появился небольшой румянец, делающий образ молодой девушки более милым и прекрасным.       С каждым новым укусом ведьма превращалась в красавицу, какую ещё не видал мир. Она словно родилась заново, поглотив сердце юного парня, которому едва исполнилось двадцать три. Она обворожила его, влюбила, сделала слугой своего сердца. Она заставила захлебнуться его собственной лившейся через край любовью. Как бы перед смертью ни молил Сонхва о пощаде, как бы ни просил прощения, сердце уже умирало в его груди от боли и горечи. Как бы физически ни было больно, как бы ни невыносима была мысль, что он попал в собственную ловушку, душа уже умирала и постепенно покидала тело так же, как и воспоминания сгорали. Один за одним, тем самым опустошая невинный сосуд. Все крики, слёзы, попытки вырваться из плена, высвободиться из тугих верёвок на руках и повязки на губах, прекратил лишь кинжал, что беспощадно вонзился в молодое пульсирующее горло. Кровь полилась из сонной артерии рекой по выступающим острым ключицам, а после и широкой груди, оставляя за собой красные дорожки. Последние капли слёз стекли по бледным поцарапанным щекам, из-за чего ранки начали невольно щипать. Последний вздох вырвался из его дрожащих уст, отдаваясь эхом в ушах. Он не чувствовал больше ни боли, ни холода, бегущего по коже мурашками, ни ветра, теребящего его густые черные волосы. Он охладел, окоченел, стал ничем, ведь светлая невинная душа давным-давно покинула бедного парня.       Сонми всегда нравился насыщенный горький вкус любви. Нравилось ощущение победы и силы над своими возлюбленными, которых она жестоко и беспощадно убивала. Нравилось делать больно их мёртвым телам и свежим сердцам. Нравилось быть властной и бесчувственной, хотя даже такой чистый человек, как Сонхва, всё же смог оживить загнивший цветок внутри неё, подарить яркие воспоминания, смягчить её чёрствую натуру. Пусть даже если сейчас он не в этом мире, он знал, что единственный смог поставить на колени самую сильную и тёмную ведьму. Заставил почувствовать её живой и принёс капельку радости в несчастную жизнь.       Теперь кровь юноши распространилась по всему телу ведьмы, овладев каждой клеточкой тела. Потому волосы полностью обрели чёрный цвет, отчего локоны аккуратно легли на женской пышной груди и придали той большего шарма. Тонкую талию подчёркивало белое платье в тёмных каплях крови. Молодые, стройные, длинные ноги виднелись из-под подола и уже уверенно стояли на каблуках, будто всю жизнь ходили по прекрасному подиуму, показывая невероятную красоту. Руки стали тоненькими, словно ниточками, элегантными и нежными. Казалось, они коснутся любой вещи и превратят в невероятный сияющий бриллиант. Острые ключицы подчёркивали тонкую белоснежную шею, что манила многих прикоснуться губами и почувствовать волшебный вкус молодости. Острый подбородок, пухлые алые губы, аккуратный маленький нос, длинные ресницы и большие глаза, тонкие чёрные брови превратили старую каргу, покорительницу сердец, завоевательницу светлых душ, в невероятную красивую принцессу с модельной внешностью, которой только висеть на постерах города да рекламировать дорогие бренды.       — Ну наконец-то. Как же я скучала, — улыбка расцвела на молодых устах. — Гелиус! — ворон отвлёкся от пищи и сразу же поспешил на голос хозяйки. Взмахнув большими длинными крыльями, ворон чуть не погасил свечи, что еле горели. Он поспешил к Сонми и аккуратно приземлился острыми коготками на окровавленную руку Ли. — У нас много дел мой дорогой друг. Пора выйти в свет.       Глаза молодой девушки стали зелёного цвета, в то время как женское тело оказалось в паре сантиметрах от пола, паря в воздухе, словно перышко. Ухмылка расцвела на алых губах, ведь ведьма наслаждалась силой, что вернулась к ней, наслаждалась бушующим пламенем внутри неё. И вот спустя пару мгновений по щелчку пальцев Сонми превратилась в прах, покинув свою обитель, где лежало лишь мёртвое изувеченное тело. Свечи потухли в один миг так же, как и огонь в огромном котле. И только маленький лучик света пробивался сквозь маленькую щёлку в воцарившуюся тьму.